Каждый раз. Глава II.

Когда вы закрываете глаза, всё вокруг исчезает. Но исчезает только из виду, остаются звуки и запахи. Нет, вы можете фантазировать, что сидите где-нибудь посреди ромашкового поля и наблюдаете за жужжащими пчёлами, но любой посторонний звук выбьет вас с этого поля, как мяч для гольфа. И вот вы уже в своей серой рутине, дрыгаете руками и ногами в попытках привнести каплю смысла в своё существование. Уилл больше не ищет смысл. В какой-то момент его мозг перестал работать так, как должен, и выволок из реальности, хватая за кровавую рубашку. Никто из докторов не может объяснить причину столь внезапного помешательства, ссылаясь на пережитый стресс. Доктор Чилтон несказанно рад и не строит никаких догадок, ведь его всё устраивает, а Алана...Алана считает всему виной сильное эмоциональное переживание, когда Грэм увидел, что Ганнибал смертен и может с лёгкостью умереть тут же, на его руках. Не желая признавать этого, мозг выстроил своё "долго и счастливо", но этого Блум уже не знает. Она навещает его и садится рядом, поглаживая по худенькому плечу, всегда ласковая с ним, но всегда осторожная. - Привет, - обязательно поздоровается она. Конечно, он не отвечает, он её даже не видит. Женщина не может догадаться, сколько раз его мозг рисовал картины насилия над ней. Вырванный язык...В тот раз она сидела за одним столом с ним и Ганнибалом. Кричала, выставляя на показ кровавый обрубок, что был языком. Даже зубы её были красными от кровавой слюны, пенящейся в уголках рта. Пена эта стекала по шее, марая воротничок белой рубашки. В другой раз, он сделал ей лоботомию, приковав руки к рулю её автомобиля. Было даже кровопускание до последней капли крови. Отнять жизнь ничего бы не стоило для Уилла и его мозг этого не скрывает, придумывая новые и новые способы убийства. Даже сейчас, Алана сидит рядом, дав этим самым новую пищу для фантазий. Если когда-нибудь Грэм вернётся к реальности, что он сделает? На что он будет способен? Простейшие способы не принесут удовлетворение от её смерти, только что-то чрезмерно мучительное. Уилл сидит молча, погруженный в темноту и пустоту. Здесь нет звуков, нет запахов, нет чувств. Алана берёт его за руку и ощущает тепло, идущее от ладони, оно говорит ей, что мужчина ещё жив. Горячая слеза капнет на пальцы, покрытые темными волосками, но не вызовет ни малейшей реакции. - Алана? Что ты здесь делаешь? - голос Фредерика Чилтона нервный, скрипучий, словно кто-то провёз по коридору железную каталку с расшатанными колёсами. - Я имею право приходить сюда когда захочу. А вот что здесь делаешь ты? Ты давно не его врач. - И слава богу! Чилтон подходит к девушке и смотрит на её руку, держащую безвольную ладошку. - О! У вас свидание? Могу заверить, что он ничего не чувствует! - Откуда? Блум, подчиняясь дурному предчувствию, закатывает рукав Уилла до локтя и ужасается, глядя на множество маленьких шрамов, оставленных автомобильным прикуривателем. - Да ты ублюдок, Фредерик! - Не больший чем он! "Он. Он. Он. Он." Маленькое и еле различимое эхо просачивается в пустоту профайлера, вызывая дискомфорт. Он видит шале в горах Виргинии и смело шагает туда, навстречу седому мужчине, что поспешно спустился с крыльца. - Где ты был? - Ганнибал прижимает его к себе, крепко, словно Уилл отсутствовал очень долго. - Гулял! - Грэм запускает пальцы в волосы доктора и подставляет губы для поцелуя. - Сегодня я видел в окрестностях мужчину, - ответил Лектер, подарив профайлеру долгожданную ласку. - Я вижу его уже несколько дней и мне не нравится, что он отирается здесь. - Поспи, мангуст, ночь будет долгой. Щелк. Вновь темнота, словно кончилась плёнка с кинофильмом. Нужно вставить новую катушку и мозг начинает активно работать, придумывая и записывая сцены насилия. Мужчина, выпотрошенный до последнего органа, висит распятый на старом клёне, поливая кровавыми слезами землю под ногами. Всё, что он растил в себе долгие годы, украсит праздничный стол каннибалов, что живут выше в горах. Ему остаётся лишь оплакивать свою никчемную жизнь, закончившуюся на дереве. Чёрный Ворон садится на ветку, чуть выше головы трупа и внимательно смотрит, выбирая вкуснейшее место. - Не холодно? - каркает Ворон. - Холодно, - отвечает труп, не поднимая головы. - Кто это сделал с тобой? - Двое. Они живут неподалёку. - А за что? - Я нарушил их границы. - Мне можно тебя съесть? - Зачем спрашиваешь, Ворон. Я уже мёртв, мне всё равно. Птица садится на холодное плечо и вырывает клювом хороший кусок мяса из груди. Чёрные перья покрываются мельчайшими брызгами крови, когда плоть поддаётся и отрывается от тела. Ворон поднимает голову кверху и заглатывает мясо, продвигая его к зобу. Он наклоняет голову и смотрит одним глазом внутрь человека, замечая там копошащиеся личинки. - Давно ты здесь, - каркает птица. - Давно, - вздыхает труп. - Радуйся. - Чему, Ворон? - Ты дал множество новых жизней. Не смотри, что они маленькие. Главное - они живы. - До свидания, Уилл. Алана встаёт и проводит рукой по спутанным волосам Грэма, всё так же сидевшего на кровати. Она шумно вздыхает и целует теплый лоб, изуродованный кривым шрамом, что Лектер оставил на долгую память. Её шаги звучат гулко, отражаются от белых оштукатуренных стен, оседают мелкой пыльцой белил. В дверях она замирает и, не поворачивая головы, говорит громко: - Он так тоскует по тебе. Ганнибал. Он жив, в отличие от тебя. "Он жив, в отличие от тебя. Он жив, в отличие от тебя. Он жив, в отличие от тебя." - Так вкусно, - Уилл сыто потягивается, сидя в деревянном кресле. На улице поют зарянки, приветствуя новый день. Грэм любит эти тихие завтраки в Хиросиме, когда они выходят есть блинчики на балкон. - В газете пишут, они потеряли след "Таксидермиста", - Лектер зачитывает статью и усмехается, вспоминая, как он оставил пугало в поле подсолнухов. - Неужели им скучно? Грэм поднимается и опирается о перила балкона, всматриваясь в ветки сакуры, где сидят зорянки. - Мы могли бы развеять эту скуку и сделать новое чучело. - Мужчина или женщина? - спрашивает Уилл. - Женщина. - Кто она? - Мичиру Киоки. Медсестра. Приторговывает наркотиками, которые выносит из госпиталя. Ганнибал встаёт и, отложив газету, подходит к Уиллу, чтобы положить голову ему на плечо. Он тоже смотрит на голосящих птиц, обнимая профайлера за живот. Щелк. Зззззззжжжж... " Он жив, в отличие от тебя." - Ганнибал? Уилл сидит даже когда палата погружается во тьму. Санитар заходит и, сменив подгузник и покормив, укладывает тело на кушетку, укрыв клетчатым и колючим одеялом. Он выключает свет и ещё несколько долгих секунд всматривается в неподвижное тело, смотрящее в потолок. Нет, санитару не жалко профайлера, ему любопытно. Он однажды подслушал врачей, что обсуждали Грэма. Им очень интересен его мозг, он то впадает в кому, то оживает и фМРТ начинает показывать активность нейронов в ответ на имя Ганнибала, хотя внешне Грэм находится в вегетативном состоянии. В конце концов санитар захлопывает двери и уходит, а Уилл продолжает смотреть вверх, пребывая в своём мире. Он вновь тонет в черноте безмолвия, поддавшись тёплому течению. Его тело, словно в мазуте, переливается и пульсирует, оставляя за собой грязный след. - Кар! - кричит Ворон и Уилл оборачивается на звук. - Ты не можешь быть мной! - А я и не ты! Птица встряхивается и оказывается зорянкой, сидящей на ветке сакуры. - Ворон, это ты. - Кар! - шепчет нерешительно профайлер. - Лети! Лети! Увидишь! Увидишь! Он жив, в отличие от тебя! Каждый раз, когда в коридорах больницы гаснет свет и затихают последние стоны, плавающие меж холодных стен, с его губ слетает шёпотом имя, живущее глубоко внутри. Ему тяжело произнести даже одну букву, словно она весит, как бетонная плита, но он старается. Мозг решительно не хочет забывать, обрекая Уилла на еженощное мучение. - Hhhhhhhh, - из горла сначала идёт лишь воздух, царапающий пищевод, словно тёрка. Грэм покрывается по́том и шире открывает рот. - Aaaaaaaaa, - протяжное, - nnnnniiii, - гортанное, - bal ! - короткое и пугливое. И каждый раз, когда его мозг заставит тело родить этот шёпот, Уилл засыпает, проваливаясь в черную яму, на краю которой Ворон охраняет его сон.