Побег

      Белла проснулась оттого, что где-то в волосах копошился муравей, щекотно касаясь лапками кожи. Вытряхнув его, она хотела было, завернувшись в спальник, попробовать снова заснуть, но, тревожно вскинувшись, села.       Джейкоба не было. Спальник был сложен, а полог палатки аккуратно застегнут. Запаниковав, что он ушел, оставив ее одну, девушка стремительно выбралась из мешка. И пока она, промахиваясь дрожащими пальцами, цепляла шнурки за крючки, пытаясь скорее зашнуровать ботинки, Джейк протиснулся к ней, принеся с собой запахи мокрой земли, зелени и дыма от костра.       — Привет, Беллз, — улыбнулся он. — Ну ты горазда спать.       Белла неопределенно пожала плечами. Тело было тяжелым, словно налитым ртутью. Она с удовольствием бы улеглась обратно, но ей не хотелось показывать Джейкобу свою усталость.       — Привет, Джейк, — буркнула она.       И тут Белла сообразила, что ни разу, по крайней мере с того самого момента, как они отошли от шоссе, она не вспомнила об Эдварде. Ни разу. И вечером, уже засыпая, она нежилась в объятиях Джейка, как будто так и должно было быть…       Белла нахмурилась, чувствуя, как внутри нее закипает злость. Сама виновата! Знала ведь, что Джейк потащил ее в поход не ради так называемого прощания, а чтобы отговорить от свадьбы и обращения. Знала наперед, что все так и будет, но согласилась. Как же, Джейка ей стало жалко. А ему ее не жалко?       Стиснув зубы, Белла затянула шнурки и, сделав вид, что парня нет рядом, выбралась наружу. Все, хватит. Надо раз и навсегда поставить точку. Три недели — так три недели, раз уж она имела глупость согласиться. Но ничего кроме чисто соседских и дружеских отношений. Пусть как хочет и не обижается.       Она топталась, приплясывая, около палатки, судорожно решая, что делать с туалетом. Отойти подальше, чтобы не видел и не слышал Джейк? А вдруг он решит, что она заблудилась, пойдет искать ее и обнаружит в самый неподходящий момент? Она густо покраснела. Сказать ему, что отойдет по нужде?..       Решив все же ничего не говорить, шмыгнула в пышные кусты. Сквозь листву девушка видела, как вылезший из палатки Джейкоб занимается своими делами, что-то перебирает в рюкзаке, разложив невидимые ей отсюда вещи на траве. Он совершенно не тревожился ее отсутствием, и Белле стало даже немного обидно. Ей вдруг захотелось, чтобы он начал ее искать. Его спокойствие, даже равнодушие отчего-то больно ранило…       Вздохнув, она достала мобильник. Решение позвонить Эдварду пришло внезапно, но как-то… она задумалась. Несвоевременно? Она мотнула головой. Нет. Но что она скажет ему? Чтобы он забрал ее отсюда? Белла прислушалась к себе. Нет, пожалуй, она хотела бы остаться здесь. Тогда хотя бы просто поговорить, услышать его чарующий голос…       Полуразряженный аппарат мигал значком поиска сети. Конечно же, откуда здесь, в глуши, взяться ретранслятору. Убрав телефон обратно, она вздохнула еще раз. Хотя… Так даже лучше. Эдвард сразу поймет по голосу, что ей некомфортно, и примчится забрать ее. Еще, не дай бог, случится стычка с Джейком…       Она опять вгляделась сквозь листву. Джейкоб сворачивал палатку, и она почувствовала что-то похожее не угрызения совести. Он ведь не виноват в ее смурном настроении и в том, что она никак не разберется в самой себе.       Загребая ногами, она потащилась к месту их с Джейком ночевки.

***

      Натруженное, не отдохнувшее за ночь тело ломило, казалось, ныла каждая мышца, но Белла упрямо не желала пожаловаться об этом впереди идущему. Отставая все больше и больше, она с ужасом думала, что в конце концов ей придется окликнуть Джейкоба, чтобы не остаться одной, не потеряться в лесу. Ей очень хотелось вновь почувствовать, как их пальцы переплетаются, как из его горячей ладони в ее будто перетекает частичка силы, возвращая бодрость. Желая этого, одновременно Белла боялась, что с прикосновением руки к ней вернутся запрещенные ею самой мысли и желания…       Эдвард давно бы уже остановился, дождался ее, сделал бы что-нибудь для ее измученных ног и ломившей спины. Белла приняла бы это с благодарностью, но это было бы не совсем тем, чего она желала. И потому ругая и одновременно в душе прося Джейка не останавливаться, девушка из последних сил ковыляла вслед за ним, стараясь не потерять из вида его широкую спину.       И, когда она поняла, что не сможет больше сделать ни шагу, Джейк, наконец, остановился под предлогом свериться с картой. Щурясь на солнце и как ни в чем не бывало насвистывая, хотя ее состояние от него не укрылось, подозвал девушку к себе.       Из горла вырвалось лишь хриплое сипение, когда она попробовала спросить, чего он хочет от нее. Присосавшись к фляжке, Белла долго и с удовольствием пила чуть затхловатую теплую воду, не замечая, как тонкая струйка сбегает с подбородка прямо на рубашку.       Дождавшись, пока она допьет, и забрав фляжку, Джейк сказал своим обычным голосом:       — Выбирай.       — Что?.. — Белла никак не могла взять в толк, что именно она должна сделать. — Что выбирать?..       — Место для лагеря, — ответил Джейкоб. — Или ты хочешь все три недели бродить по лесам?       Белла не ответила. Уткнулась взглядом в карту, туда, куда показывал палец Джейкоба. По большому счету ей было все равно, и, пожалуй, она бы так и объявила ему, но сам процесс выбора показался ей забавным и, пожалуй, неожиданным. Не так уж часто в последнее время она что-то выбирала.       — Смотри, мы находимся сейчас вот тут… — не подозревающий о ее мыслях Джейк показал на карте точку. — Можем, в принципе, здесь и остаться, а можем пройти сюда… или сюда…       Белла разглядывала потертый лист с нанесенными на него изогипсами. Они находились у подножия гор или, скорее, холмов, густо поросших все теми же соснами. Не так уж далеко… Ей вдруг захотелось попасть туда, и она решила:       — Давай вот сюда…       Джейк посмотрел на нее странным взглядом. Открыл было рот, чтобы спросить о чем-то, но не стал… Сказал лишь:       — Веди…       Теперь они поменялись ролями: Белла шла впереди — Джейк неслышно ступал сзади. Рельеф местности постепенно менялся, они забирались все выше, и вымотанная донельзя девушка всерьез думала, что очередного взгорка ей не одолеть — она упадет и не поднимется.       Сосны редели, расступались. Белле показалось, что ей смутно знакомо это место, словно она была уже здесь раньше. Подталкиваемая ветром, она шла вперед, обходя крупные валуны, не чувствуя уже ничего: ни рук, ни плеч, ни уставших ног…       Они вступили в живописный распадок, заросший монументальными мачтовыми соснами. Помедлив, Белла остановилась, оглянулась на Джейкоба. Тот молча смотрел на нее, зацепив большие пальцы рук за лямки рюкзака, и под его взглядом ей стало как-то не по себе. Взобравшись на огромный валун, она осмотрелась. Слева и справа почти незаметно холмы взгорбливали покрытые кустарником и редкими деревьями спины. Где-то далеко впереди долина сужалась, с двух сторон подпираемая круто вздымавшими густые щетинистые вершины горами.       Здесь было красиво. Так красиво, что замирало сердце. Опершись о протянутую ей руку, она слезла вниз и произнесла неопределенно:       — Здесь…       — Здесь… — прошептал Джейк просевшим голосом.       Белла удивленно взглянула на него, но парень, отвернувшись, уже возился с лямками рюкзака.       Она опять взобралась на камень. Несомненно она видела это место. Вот только когда?..       Девушка прикрыла глаза… Тогда свистел ветер, трепал сосновые лапы, ледяной, хлещущий наотмашь. Снег валил и валил с мутного серого неба, и все вокруг, и деревья, и камни, и земля скрылись под белым саваном…       Казалось, еще миг, и она вспомнит, вспомнит наверняка…       Белла беспомощно оглянулась на Джейкоба, словно он мог ей чем-то помочь… Парень не сводил с нее напряженного взгляда. Даже на расстоянии было видно, что с ним творится что-то неладное. Его колотило, как в лихорадке.       Спустившись обратно, она несмело приблизилась. Джейк подхватил ее, прижал к себе. Он тоже узнал это место, и все, что случилось там и тогда…       Покрывая поцелуями ее лицо, он притиснул Беллу к себе дрожащими руками, шепча что-то, как в бреду… Было потянувшаяся к нему девушка отпрянула. Она поняла, что творилось с парнем, но ничем не могла помочь ему. Разве что обмануть, подарив ложную надежду и ответив ему…       Упершись ладонями в его плечи, она вырвала себя из его объятий и прошептала:       — Джейк, остановись… Не надо…       Его все еще трясло, но Джейкоб смог взять себя в руки. Сжав в кулаки подрагивающие пальцы и судорожно вздохнув, он все-таки сумел отодвинуться…       Отступив на шаг, Белла, и сама все еще дрожавшая, огляделась. Горькое эхо узнавания накрыло ее с головой…       Вот с этой сосны, раскинувшей могучие, будто желавшие обнять небо лапы, а тогда заснеженной, нереальной, словно стеклянной, спрыгнула Виктория — и снег хрустнул под ней, словно разбитый хрустальный бокал… Вот здесь, около валуна, на который пронзительный ветер намел чуть ли не сугроб, стояла тогда их палатка…       Прямо здесь…       Словно наяву она вспомнила пронизывающий ее мучительный холод. Ощущение нереальности, когда ледяная волна достигла сердца — и тут же горячее тело Джейкоба, его дыхание и огненные ладони, растирающие ее закоченевшие ноги…       Белла отчаянно замотала головой, гоня от себя эту память. Она не должна была вспоминать такое, никогда больше!.. Ведь там был и Эдвард, страдающий от того, что ничем не мог помочь ей, но…       Она не принадлежала себе больше.       …Только теплые руки Джейкоба на ее теле…       …Его объятия, совсем не дружеские, но куда более горячие…       …Его губы, чертящие по ее шее огненные дорожки…       Тогда, в полубреду-полусне, замерзшая до полусмерти, она хотела и эти объятия, и эти губы, и было это единственно правильным…       Белле хотелось закричать, так сильно было желание вырвать из памяти эти предательские воспоминания, бередящие сейчас душу, оставить лишь Эдварда… Но… Холод, пробирающий насквозь, вымораживающий самую душу, и руки любимого, ледяные, морозно звонкие…       Она зашаталась, обхватив ладонями голову. Нет! Нет! Нет! Прохладные руки, которые так приятно касаются разгоряченной щеки… Ее доверчиво теплые запястья, и его обжигающе холодные пальцы, от которых, леденея, сжимается сердце…       Ей захотелось кинуться на Джейкоба с кулаками. За то, что он, сам того не ведая, рушил и рушил ее хрупкое ощущение счастья с Эдвардом. За то, что его прикосновений, а не Эдварда, желало ее тело. За то, что она понимала все это и ничего не могла сделать… Или уже не хотела?..       Стоило лишь забыться… Как же она сейчас ненавидела себя! Проклятый Джейк!.. Сама она — мерзавка. Ведь с каким трепетом она целовала Эдварда тогда, перед самым отъездом…       …Горячие губы, требовательные и ласковые, прижались к ее губам…       …Почему, почему вспомнилось это?..       …Так естественно, словно они были половинками одного целого…       …Холодные, каменные губы любимого осторожно касаются ее губ…       …Дыхание словно сделалось общим, и сердца стучали в унисон, а не одиноким соло, как с Эдвардом…       …Убегающие в лес детишки, привидевшиеся ей тогда, оглядываясь, махали ладошками, и она находила в малышах их общие с Джейком черты. Девушка знала, что горячо хотела этого тогда, и за мгновения прожитая ею жизнь была такой счастливой…       Не выдержав, Белла застонала. От бессилия, обиды, нерешительности. От желания, чтобы все быстрее закончилось, пришло хоть к какому-то, но знаменателю. От того, что Джейкоб был прав, прав, прав, тысячу раз прав. От ее любви к нему, которая, как она думала, была лишней, лишь мешающей ей построить розово-жемчужную вечность с Эдвардом, но которой страстно желало ее тело. Она сама желала, но это было неправильно, ведь она выбрала… Или нет?..       Джейкоб сделал было шаг к ней, возможно, чтобы успокоить, утешить, но Белла отпрянула, хотя очень хотела кинуться к нему.       — Ты же обещал! — выкрикнула она, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.       Джейк сник, съежился. Побледнел так, что смуглая кожа сделалась серой. Подхватив рюкзак, побрел, шатаясь, на негнущихся ногах куда-то вперед, чтобы отойти от места их прежней стоянки, словно это могло ему чем-то помочь…       Этого Белла не смогла вынести и, бросившись к нему, уцепилась за куртку, прижалась, уткнувшись лицом в широкую спину.       Джейк стоял бессильно свесив руки, будто не веря самому себе. Медленно развернувшись в объятиях Беллы, он всматривался теперь в ее залитое слезами лицо остановившимися, точно остекленевшими глазами. Девушка всхлипнула, и он очнулся, прижал Беллу к себе так, что у той хрустнули ребра. Чуть отстранившись, провел по ее щеке шершавой ладонью, словно сомневаясь в реальности происходящего. Из лица парня все еще не ушла нездоровая бледность и нездешность. Лишь в глазах, глубоких и темных, загорелся огонь.       От его ладони шло устойчивое тепло, и Белла, перехватив ее своими пальчиками, не дала ему убрать руку, удержала на щеке. Чуть повернув голову, коснулась губами горячей кожи, и Джейкоб вздрогнул.       Его глаза жадно шарили по ее лицу, и в них стоял немой вопрос. Джейк боялся пошевелиться, чтобы Белла не отняла руки. Сейчас все зависело от нее.       Боясь, что струсит в последний момент, так и не придя в согласие с самой собой, она потянулась к Джейкобу, обхватила его за шею и нашла губами его губы. Часть ее внутреннего Я, та, что задавлено пищала сейчас об Эдварде, надорвалась в беззвучном протестующем крике и растворилась в волне охвативших девушку чувств. Испугавшись саму себя, уже потянувшуюся к губам Джейкоба, она, в последнем проблеске связных мыслей, поспешила растолковать самой себе, что всего лишь хочет попробовать, каково оно, целоваться взахлеб будучи человеком…       …Время на мгновение остановилось. Не существовало никого и ничего вокруг кроме них… Каким-то образом очутились на земле, на сброшенной второпях куртке Джейка. Расстегивая непослушными пальцами пуговки на ее рубашке, Джейкоб целовал шею, щеки, губы девушки. Отвечая на жаркие поцелуи, Белла гладила его плечи и спину, прижимаясь к нему изо всех сил…       …И, когда осталось сделать последний шаг, избавиться от брюк и прочих мешающих им остатков одежды, Белла очнулась. Забилась, заворочалась, пытаясь высвободиться. Пробормотав: «Пусти. Да пусти же. Это неправильно…» — сбросила с себя руки Джейкоба, выбралась из-под него и, тяжело дыша, села, спрятав лицо в ладонях. Саднило распухшие, зацелованные губы. Щеки и уши пылали от прилившей крови. Подобрав скомканную, валявшуюся тут же рубашку, она накинула ее на себя, борясь с желанием бежать отсюда, куда глаза глядят.       Джейк медленно выпрямился. На него было страшно смотреть. Растоптанный, уничтоженный, он с трудом поднял на нее глаза.       — Прости, Беллз, — выдавил он.       — Это я… Не ты… Не должна… — Она шептала, уткнув голову в колени и дрожа всем телом.       Не дослушав, Джейк подобрал футболку и побрел прочь. Поняв, что его нет рядом, Белла едва сдержалась, чтобы не завыть от отчаяния и странного, непонятного чувства. Она хотела его. Хотела в момент самых жарких ласк и поцелуев и хотела сейчас, но это было неправильно. Ведь существовал Эдвард, их любовь и скорая свадьба. Но она любила и Джейкоба, желала его всей душой, хотела облегчить его терзания, но не так, не обманывая его.       В чем заключался ее обман, она и сама не знала, но инстинктивно чувствовала, что все должно было быть не так. Не в лихорадочной спешке и будто украдкой от беспощадной судьбы. Не жалея его и не унижая этой своей жалостью…       Она не знала, как объяснить это самой себе, не то что Джейкобу, но чувствовала себя отвратительно. Неловко застегнувшись, завертела головой, ища его. Парень сидел на том самом оглаженном дождями и ветрами камне, глядя куда-то вдаль, застывший, будто б и сам окаменевший. В лице Джейкоба было столько боли, что Белла, не выдержала, коснулась ладонью его плеча.       Тот вздрогнул, как от удара током. Отстранился, поднялся.       — Прости меня, Белла. — Он старательно не смотрел на нее. — Впредь я буду… сдержан. — Джейк помолчал несколько мгновений. — Я… — зажмурился, мотнул головой. — Извини.       Стараясь не задеть девушки, обошел ее, нагнулся к вещам. Глядя, как Джейкоб роется в рюкзаке непослушными руками, Белла вдруг подумала, что он, возможно, жалеет о том, что вынудил ее идти в этот поход. Ему было плохо, так плохо, что за него у девушки сердце обливалось кровью. А еще она вдруг с ужасом поняла, что Джейк сломался. Не именно сейчас, когда она, сама его поманив, оттолкнула, а еще тогда, когда отвергла, равнодушно перешагнув через его чувства. Ни на минуту не забывая о своих страданиях, она легко и просто, даже не замечая того, делала больно тем, кому была дорога.       Белла вздохнула. В сотый раз подумала, насколько проще было бы, когда бы они с Джейком и в самом деле всего лишь приятельствовали. Как с Анджелой или с тем же Майком. Не случалось бы между ними тогда этой мучительной неловкости, обжигающих кожу и душу взглядов. Не зарождались бы внутри нее страшные отступнические, выматывающие сердце мысли и чувства. Не поднимало бы голову тяжелое, гнетущее ощущение того, что она что-то сделала неправильно, где-то ошиблась. Не тосковала бы так она по будущему, которое могло быть у нее с «другом»…       Одно тянуло за собой другое Она выбрала Эдварда, но почему так мучительно больно смотреть на Джейка? Почему она не может просто отпустить его от себя? Только ли потому, что боится за него? Или за себя?..       Ей очень захотелось увидеть Эдварда. Рядом с ним ее покинули бы все эти неразрешимые противоречия. Ласковая улыбка любимого — и ее все метания растают, как снег. Поскорее бы…       А Джейкоб… Он поймет. Или смирится в конце концов. А то и запечатлится на какой-нибудь девушке, и его любовь забудется… Ей показалось, будто бы она уже сейчас заревновала его к этой гипотетической незнакомке, и Белла разозлилась. Не хватало ей еще и этих мыслей!..       Постаравшись выбросить их из головы, она пошла за Джейкобом. Нечего строить из себя королеву в изгнании, надо помочь ему с ночлегом. А уж ужин она приготовит несравненно лучше него, пусть даже и из концентратов. Она ведь искренне хочет, чтобы три этих недели запомнились ей на всю оставшуюся вечность.

***

      …Сидя у потрескивающего костра, с удовольствием вытянув гудящие ноги, Белла вдруг поймала себя на мысли, насколько же она счастлива сейчас. Любуясь истаивавшими в глубоких сумерках искрами, она подумала, что ей, пожалуй, будет не хватать в будущем этих простых человеческих радостей: запаха смолистых сосновых веток — такого вот простого, который мог бы унюхать ее человеческий нос… Чая с нападавшими в котелок хвоинками… Даже усталых натруженных ног. И Джейкоба, смотрящего на играющие языки пламени…       …Завернувшись в одеяло и отодвинувшись как можно дальше от Джейка — на столько, на сколько позволяла маленькая палатка, чтобы огонь его тела не будил запретных фантазий — Белла закрыла глаза.       Сон не шел. Белла слушала, как за тонкой брезентовой стенкой воет ветер. Мерное дыхание Джейкоба, спокойное и ровное, действовало расслабляюще, но уснуть все равно не получалось. Сколько событий произошло за этот день!..       Испугавшись, что воспоминания захлестнут ее с головой, поспешила переключиться на что-нибудь другое. Подумала, что через год ее терзания не будут стоить выеденного яйца, и искренне опечалилась, что даже в мыслях не может быть последовательной. Она делала больно всем вокруг, и ее любимый тоже страдал…       Она представила Эдварда. Интересно, что он делает сейчас?.. Вампиры не спят, но стараются подстраиваться под людей, среди которых живут. Семья Калленов в это время обычно бывает дома, за исключением Карлайла, который, случается, работает в ночную смену.       Белла воочию увидела, как тонкие пальцы Эдварда перебирают клавиши рояля. Прикрыв глаза и склонив к плечу голову, он извлекал из инструмента изумительно нежные и чистые звуки. Полированная крышка дорогого рояля отражала его одухотворенное лицо…       Незаметно для себя, Белла задремала. Усталость долгого перехода взяла свое, сон ее был глубок и крепок. От влажной земли ощутимо тянуло холодом, и девушка инстинктивно сдвигалась к источнику тепла, пока спиной не прижалась к чьему-то горячему телу.       Забыв, как дышать, Джейкоб осторожно обнял ее, боясь пошевельнуться. Спутанные волосы Беллы щекотали кожу лица, грудь девушки под его руками вздымалась и опадала в такт ее дыханию.       Преступно счастливый, он держал девушку в своих объятиях, а сердце его стучало в безумном ритме, отмеряя безвозвратно уходящее время. И боялся уснуть, чтобы не упустить хоть мгновение…