Контракт с истёкшим сроком

Люмин догадывалась, что всё так повернётся. И всё равно к этому оказалась не готовой. Раздражение на высокомерных адептов смешивается с лёгким разочарованием в самой себе. Ведь это именно Люмин не удалось убедить адептов не идти на такие страшные меры. Ведь именно она, бестолочь, додумалась поверить лживым словам Предвестника. В итоге, сама того не желая, она стала причиной самой желанной для него обстановки. Точнее быть, она виновата в полном хаосе. Теперь ей приходится наблюдать за столпотворением рядовых Фатуи у ворот в город. Миллелиты опрашивали каждого: кем являетесь, куда направляетесь, цель, а если считали недостаточно вескими, отправляли вежливо прочь. Группировка Цисин пытались хотя бы что-то сделать с нагнетаемой паникой в городе. Вот только конфликт разгорается всё больше и больше, словно его извне раздували. Что в нынешнем положении делать, Люмин не знала. — Что-то мне подсказывает, что Цисин надо бы заботиться больше не о сошках Фатуи, а о разъярённых Адептах на пороге города, — отозвалась тихо Паймон, которая так же с кислым выражением лица наблюдала за открывшейся картиной. — Адепты? — послышалось за их спинами, — Они направляются к Гавани? — О! Господин Чжун Ли! Где вы пропадали? Вы столько всего пропустили! Даже не знаю, с чего начать. Вот только задорного настроения феи Консультант совсем не поддерживал. Люмин сразу замечает его необычайную угрюмость. Мужчина был бледен, на вид даже уставший, пусть и идеальный внешний вид ничуть не померк после долгой дороги. Чжун Ли направляется прямиком к ним со стороны Каменных Врат, а в его руках был аккуратный сверток. По тому, с каким трепетом и осторожностью он относился к нему, было легко догадаться, что там нечто важное. Но решив не акцентировать внимания, Путешественница в общих деталях описывает сложившуюся обстановку: — Поступила новость, что Адепты из Заоблачного Предела направились прямиком к Гавани, чтобы покарать Цисин и жителей за допущение смерти Властелина Камня. Они тоже… Кхм… Не поверили в его естественную смерть. Сейчас главы Группировки Цисин отправились встретить Адептов за пределами Гавани. Но есть подозрение, что всё перерастёт в открытое противостояние. — Вот значит как… — пусть тон его был крайне серьёзным, но глаза выдавали Консультанта. Мысли его были далеки от Гавани. — Так ещё в довесок, Цисин поставили караулы на подходах к городу. Теперь даже мы не может пройти! Не то что эти Фатуи… Однако, Паймон срочно пришлось затихнуть со своими возмущениями по поводу мерзких прислужников Царицы, потому как одна из них направлялась точно к ним. Молодая девушка в стандартном для Фатуи фиолетовом платье и неизменной маске на лице. — Господин Чжун Ли! Какое счастья, я вас нашла… — Екатерина? — благо, у него была феноменально хорошая память. Он сразу в ней признал помощницу Чайльда, с которой встретились в ту роковую ночь, когда Ю Чжань впервые столкнулась с реалиями Гавани, — Я могу быть вам полезен? — вежливо отзывается Консультант, возвращая себе сосредоточенность и холодность в образ. Девушка благополучно игнорирует напряжение со стороны Люмин. — Нам необходима ваша помощь, Господин Чжун Ли! Цисин устроили облаву на банк северного королевства с целью помешать его работе. В такое время! К тому же, всех сотрудников банка, которые были вне города… Нам запретили возвращаться в Гавань. К тому же, Цисин оцепили похоронное бюро «Ваншен» и всех его сотрудников забрали на допрос! Я не могу попасть в город, чтобы хотя бы что-то сделать. Так к тому же, Господин Предвестник пропал, словно под землю провалился… — Сохраняйте спокойствие, Екатерина. Оно сейчас нам всем необходимо. Золотые глаза то и дело метаются от Фатуи до Консультанта. И только затем Люмин вспоминает, что тот изначально работал вместе с Предвестником. Эта мысль вспыхивает в голове яркой искрой. И ведь точно. За всей этой суматохой с похоронами, и не с одними, Люмин совсем позабыла, с чего, собственно, всё началось. — Возвращайтесь к своим людям. Я скоро всё улажу, не переживайте, — властная нотка в глубоком голосе Чжун Ли придавала уверенности. Екатерина уходит к другим Фатуи, а мужчина, всё ещё сжимающий в руках неизвестный сверток, обращается уже к ней, — Что вы думаете об этой ситуации, Госпожа Люмин? Выберите ли вы одну из сторон, или же выступите под нейтральным флагом? А может вам больше по душе остаться в стороне? — Что вы имеете в виду? — Сейчас Гавань больше напоминает пороховую бочку. Одна искра, и вспыхнет небывалое пламя. До сего момента вы выражали искреннюю заинтересованность в судьбе нашей Гавани. — Ничего не изменилось, — холодно отозвалась Путешественница. От чего-то сомнение в её решимости задевает за живое, — Пусть мои мотивы совсем не назвать бескорыстными, но я не хочу, чтобы после смерти Властелина Камня Ли Юэ разорвало само себя, а Фатуи полакомились его ошмётками. Я не допущу… Подобной ошибки. Янтарные глаза Бога неотрывно наблюдали за уверенной и спокойной Гостьей из другого мира. Её хрупкая фигура таила в себе решимость, с которой стоило считаться. После медленного вздоха Моракс решает подтолкнуть Люмин к бездне: — Тогда, чтобы предотвратить взрыв, нужно найти его предположительный источник, — Чжун Ли обходит затихшую Люмин с феей, и через плечо, напоследок, добавляет, — В Ли Юэ принято самое ценное хранить в самом защищённом месте. А что не ценнее в Ли Юэ, чем мора. Он уходит, дав очевидную подсказку. Люмин не дура — догадалась. И о Чайльде, и о Властелине Камня, и о море. И лишь одно заставляет её усомниться. Это тяжесть, которая была обхватана вся непоколебимая фигура Консультанта. Это одинокий сверток, который с нежностью Чжун Ли прижимал к себе. И странный элементальный след на нём. — Господин Чжун Ли так сильно переживает о своей родине… — озвучила свою мысль Паймон. — Только… Почему… он вернулся один? *** Для того, чтобы понять, почему Моракс вернулся один из деревни Цин Цэ, нужно вернуться к событиям предыдущего дня. К тому, что в руках Ю Чжань оказался ярко горящий Глаз Бога Пыли. Им удалось выбраться относительно целыми из той пещеры. Лишённый источника питания механизм прекратил поддерживать гробницу в приемлемом состоянии. Буквально за минуту обвалился купол, хранилище рухнуло, а Стражи руин навсегда потеряли возможно восстать вновь. Всё произошло быстро. Настолько, что у неё не было и шанса на протест. После шока у Ю Чжань хватило сил только тихом прошептать: — Кости… — но было поздно. Решётка рухнула вниз, камни завалили проход. Всё было кончено. Всё исчезло. — Это к лучшему. Чжун Ли утащит её прочь, даже не попытавшись добраться до останков. Что нашло покой должно в нём остаться. Он не обещал их вытащить, они договаривались найти и всё… Ведомый чистым эгоизмом, мужчина выводит Ю Чжань в более безопасное место. Но стоило ему по-настоящему обратить на неё внимание, как Моракс видит кровь. У неё шла кровь носом. Капля по капле. И глаза напуганные, растерянные. Её колотит от холода воды. Её колотит от одного его взгляда. Она в ужасе отшатывается от него, когда рука тянется к лицу. — У тебя кровь, — он пытается вернуть голосу мягкое звучание, чтобы не напугать ещё больше. Чжун Ли не понимает, что вызвало такой приступ страха. Но от чего-то ему кажется… — Ю Чжань? — зовёт Чжун Ли по имени, которое уже стало таким родным. Её черты лица теперь отпечатались на долгие века в его памяти. Он стерпит эту боль, которая внезапно резанула по нервам. Эту боль, когда видит страх в её глазах, — Ю Чжань… На второй раз она отзывается. — Кровь? — удивлённо лепечет, касаясь пальцами над губой. Кровь попадает в рот, стекает вместе с потоками воды, — И правда… Кровь. Нервный смех перерастёт в искреннее облегчение. После этого Ю Чжань вновь становится привычной Ю Чжань. Она причитает, что матушка обязательно будет ругаться. Что они могут заболеть, и что поскорее нужно вернуться, а то Консультанту придётся проводить церемонию прощания в подобном виде. Они сырые до нитки, пришлось просыхать дома, под возмущённые крики матери. Глава семейства не отставал, но сдерживался в присутствии постороннего от громких высказываний. А Ю Чжань… А что Ю Чжань? Она привычно отмахивалась, сказав, что это было её лучшим решением — пойти в то место. Бабушка Жо Синь только погладит внучку по голове, благодаря в молитве Архонтов за их благополучное возвращение. — Всё было под контролем, — внезапно прерывает своё молчание Чжун Ли, — Там было безопасно. Когда я рядом, вы можете не переживать за её сохранность. Никто не ожидал, что обычно молчаливый Консультант так внезапно встанет и закроет своей грудью провинившуюся дочь. Настолько неожиданно, что уже отец решил высказать всё этому наглецу мужского пола, благо Госпожа Ю быстро утащила мужа на улицу. Им предстоял короткий, но очень серьёзный разговор. — Прости за это… — Нет. Ты не должна извиняться. Не за это, — она не смотрит на него, но слышит его уверенные шаги. Чжун Ли подходит близко и осторожно убирает ещё влажные волосы с лица, — Голова не болит? Шея, спина? — Нет… — выдыхает удивлённо, осторожно. Потому что его голые прикосновения, кожа к коже, теперь ощущаются подобно току. Слишком ярко, до боли. Его хмурый взгляд скользит по её чертам лица, пытаясь уловить какое-то изменение. Но нет, она всё такая же Ю Чжань, и ничего не изменилось. Он осторожно проводит по контуру верхней губы, где была совсем недавно кровь. Этого прикосновения пугается в первую очередь сам Чжун Ли. Сердце пропускает удар, и взгляд её глаз, устремлённый только на него, с этой наивной открытостью, что страха на дне не скрыть, заставляет вспомнить нечто властное. Этот жест отзывается с чем-то древним внутри него, чего Чжун Ли всеми силами пытался упрятать далеко вглубь. — Тебе стоит отдохнуть, — заключает мужчина, делая шаг назад, — Возможно, даже не стоит идти на церемонию. — Я пойду, — тут же перечит. Чжун Ли коротко вздохнул, но отговаривать не стал. — Свои лимиты ты лучше всех знаешь. Пока ситуация не критична, он мог быть более-менее спокоен. Только лёгкая дёрганность, странное волнение и разрозненность мыслей не давало ему покоя. Церемония прощания проходит на закате, как и планировалось. Зажигается курильница, и палочки благовоний разносят по вечерней прохладе свою удушающую сладость. Плетёный фонарик зажжётся и полетит в небо, унося вместе с ветром прах усопшей. Огонь не даст потеряться духу, Чжун Ли был уверен. Ху Тао уже позаботилась об этом. Госпожа Ю держала в себе слёзы до самого конца. Уже когда ночь спустилась, и фонарик ярким огоньком замерцал рядом со звёздами, она позволила себе чуть-чуть всплакнуть. Но это нормально. Даже Ю Чжань, известная своей любовью выплёскивать эмоции через слёзы, тихонько смахнула влагу и пошла дальше. — Она бы точно не хотела видеть эти бессмысленные слёзы. Семейство возвращается по домам, и только одна Ю Чжань остаётся помочь с уборкой. Звёздный купол всё ярче и ярче разгорался над головой. Месяц серебрил редкие облака, отражался в воде, и светлячки тусклыми искрами мерцали среди цветов. Молчание между ними внезапно стало таким уютным. Мягкая прохлада ночи смешалась с трепетом крыльев мотыльков, и яркий аромат распускающихся Глазурных Лилий окутывал поволокой удушающей сладости. В молчании они идут домой. Тени скользят по их лицам. Отражаются на дне янтарных глаз. Его хвалёное красноречие внезапно потеряло ценность в этот момент. Чжун Ли удаётся удержать в узде желание прикоснуться. Проверить, убедиться. Вдруг всё это сон? В тумане распустившихся Глазурек, под лунным светом, она обернётся к нему, удивляясь. — Что с тобой? »…Моракс.» — У тебя такое забавное выражение лица… Не стоит грустить. Смерть — это естественная вещь для людей. »…Кому как не тебе об этом знать.» А он всё смотрит. На мягкую улыбку. На царапины и синяк на кисти руки. Боясь не сдержаться, Чжун Ли отводит взгляд прочь. — Хотя, кого я обманываю, — обреченно выдыхает Ю Чжань, опуская голову, — Тоска от этого никуда не исчезнет. — Я тоже… — вырывается внезапно, — Я тоже многих дорогих мне… людей… потерял. Так сразу и не сосчитать. — Мы должны жить дальше, ради всех покинувших нас. Жить в два раза лучше, — она нервно усмехается, неловко потирая затылок, — Как бы не банально звучало, но я в это искренне верю. Бумажный фонарик в его руках отдаёт приятным теплом, но жарче у него в груди. Жар раскалённых камней вырывается учащённым дыханием. Жаром на лице. И едва сдерживаемым желанием послать всё в бездну и сказать: — Ты прекрасна, — благо тьма скрывает резко опалённое лицо, — Не так выразился… То есть… Ты сильно изменилась с нашей первой встречи. Твои суждения, твои мысли… Это достойно похвалы. Правда. Не каждый человек на такое способен. Это в тебе меня восхищает. А Ю Чжань только тихо смеется: — Ты тоже. Легко было заметить, как Консультант вздрагивает. Фонарик из его рук едва не выскальзывает. В его свете янтарные глаза почти-что светились в темноте. — Чему так удивляться? Раньше на тебя было посмотреть страшно, словно одно слово и в камень превратишься. А теперь… Ну не знаю… Ты выглядишь более живым. Таким ты мне куда больше нравишься. И улыбается. — Я… — Извини, — Ю Чжань поворачивается спиной, и решительно направилась в сторону лестницы, — Я порой говорю глупости. Уж настроение у меня такое. Так что потерпи и не обращай внимания, хорошо? — А ты мне нравишься любой. … Тепло щекоткой поднимается из живота, вверх, в грудь и наконец бьёт наотмашь в голову. Дыхание замирает. Вся её фигура вмиг застыла, боясь разрушать одним движением эту дивную сказку. Этот прекрасный сон. Но Чжун Ли продолжает, всё тем же тихим, открытым, и таким искренним шёпотом: — Ты мне напоминаешь одного близкого человека. Очень сильно. Но ты не она. И я постоянно пытаюсь себя в этом убедить. У неё находится храбрость ответить без омерзительной дрожи: — Знаю, — с медленным вдохом на корне языка оседает горькая сладость лилий, — Порой ты смотришь на меня, но видишь другую. Это неприятно, признаюсь. — Порой мне хочется, чтобы ты оказалась ею. — Что-нибудь ещё? — сипло в ответ. — Теперь, с Глазом Бога ты можешь не бояться чудовищ. Твои родители научат тебя обращаться с новообретенной силой. Постепенно порча уйдёт из тела, если ты не будешь больше повторять подобные глупости. Но я всё равно рекомендую избегать её источников. У меня есть подозрение, что Бездна может вновь прийти за тобой. Будь осторожна. Прикусывая дрожащие губы, Ю Чжань молча слушала и слушала. Она не кричит в ответ. Она не кидается в драку, не плачет. Нет. В ответ получается только жалко выдавить: — Ты бросаешь меня? — невольно вырывается смешок. Ей смешно от самой себя. Хрупкая надежда разбивается об его внезапную честность. — Мне нужно идти. К тому же… Контракт исполнен. Ты получила шанс на спокойную жизнь. Теперь с Глазом Бога тебе ничего не страшно. В твоей воле направиться куда угодно. Жить как тебе захочется. Он совершенно не понимал, что с каждым словом по живому режет. Он не понимал этого, в его глазах всё сказанное искренне. Эта правда, которую ему постыдно было озвучить, но он озвучил. Он признался ей. И Ю Чжань должна быть счастлива от этого жеста. На деле ей физически больно. Она вспоминает, что с самого начала это был только контракт. И даже не между ними, а с покойницей. Теперь же, со смертью одной из сторон, можно было его расторгнуть, но Чжун Ли благородно не стал её бросать в беде. Он оставляет её в неизвестности. Нет, он даёт ей полную свободу. Не об этом ли она мечтала? Взяв в узду свои эмоции, Ю Чжань спокойно произносит: — Значит и ты получил то, чего хотел от этого контракта? — Уже скоро. Остался последний шаг. И всё закончится, — его плечи нервно дернулись. Он словно отмахивается от нежеланного чувства. Мягкая искренность вновь прячется за оболочку холодной расчётливости Бога. С большей уверенностью Моракс продолжал, — У тебя осталось два желания. Загадай их поскорее, пока в моих силах воплотить их в жизнь. — Может тогда наконец скажешь своё настоящее имя? — выплёвывает с раздражением и горечью. Свет фонарика дрогнул, как и весь Чжун Ли. Он с непониманием уставился на девушку, до которой свет не дотягивается. Он видит лишь тени. Видит лишь блеск влажных глаз и внезапную искру в них. Он не видел подобного у Гуй Чжун. Это её. — Мне снятся сны. Жуткие. Про Бездну, про порчу, про войну. Я ощутила чужую смерть на своей шкуре. Я не знаю, что это — игра воображения, вещие сны или наоборот, прошлое. Но почему-то каждое из них вызывает во мне такую страшную тоску. Это больно. Каждое воспоминание пропитано такой безумной тоской и горечью… И знаешь… Точно такую же я испытываю, когда смотрю на тебя. Раз уж решили озвучить правду, так пусть всю, до самого конца. Сейчас ей хочется быть настоящей. Хотя, после высказанных слов, Ю Чжань уже сама не понимает. Говорит ли в ней её боль или той, другой, которая снится в кошмарах? — Почему ты мне раньше не говорила? — А что я скажу? Что я схожу с ума? Что я вспоминаю то, чего не пережила? Фонарь падает на землю и тухнет, погружая их в ночную синеву. — Что ты видела? — раздаётся его хриплый голос в кромешной темноте. Сильные руки сжимают её плечи, резко, отчаянно, — Ю Чжань, что ты видела?! Она отчаянно просит остановиться. Она не может, нет, только не снова. Она теряет дыхание, когда знакомый запах раскалённых камней ударяет в голову. Её мутит. Вспоминает — это его запах. Даже это отпечаталось на подкорке клеймом. Она рвётся из его тисков. Моракс удерживает силой. Это не жесткость — желание уберечь от подступающей истерики. А она всё шепчет, срываясь на задушенные крики: — Ты не меня ищешь, а её. Что, так хочется загладить вину за прошлое?! Верно, я не она… Слышишь, я не Гуй Чжун! — она глухо бьёт его в грудь, — У меня есть своё имя! У меня была своя судьба, но нет… Почему снова… Почему именно ты?! Тьма перед глазами рассеивается одним мгновением. В нем загорается солнце. И кончики волос вспыхивают янтарным, прогоняя всю черноту. От каждого удара внутри него расходятся трещины. От каждого задушенного слова комок подступает к собственному горлу, заставляя задыхаться. Дрожь охватывает даже кончики пальцев, но он находит в себе силы в отчаянье прижать её ближе. Чжун Ли глотает её крики. Глотает слёзы. И отвечает обжигающим теплом. Согреет. Поделится. Только возьми. Только позволь ближе прижаться и отдать всё, что у него осталось. Губы её были солёными. В этот момент он и сломался. Вдребезги. Без единого шанса собраться после. Потому что целовать её было чем-то по-настоящему божественным. Теперь нет нужды ни в воздухе, ни в ответе на вопрос. Он только теснее прижимает к своей груди, плотнее вжимаясь в манящие губы. Соль скоро пройдёт. Появится удушающая сладость расцветающих под луной Глазурных Лилий. Родная земля уходит из-под ног, и в груди становится так удивительно легко. Она сдаётся. Капитуляция без боя не интересна, ногти царапают открытый загривок, голову, и почти до боли сжимает его светящиеся волосы. Чжун Ли ведет. И не важно, оттого, что она ему отвечает с не меньшей пылкостью, или оттого, что слепое желание оказалось правдой. Всё это стало таким не важным. Глотая воздух, Архонт с трепетной дрожью выдыхает в зудящие губы: — Прости меня… — Просто замолчи, — твёрдо произносит Ю Чжань и заставляет склониться к ней ещё ниже, — Просто… В бездну. И она вновь возвращает чужие губы на место. И — Селестия — насколько же это ощущалось правильным. Она кусает, не сильно, от переполняющих её эмоций. Губы становятся влажными от слюны, и влажные звуки смешиваются с невероятно громким дыханием. Его глаза горят в темноте, они покрыты поволокой подрагивающих ресниц. Какой-то поцелуй не меняет расклад дел. Он не разрешает все недомолвки, только делает их положение совсем плачевным. Они вместе буквально перевалились через непозволительную черту. И этот факт Ю Чжань понимала. Наверно, не в полной мере, но ослепляющее счастье, подобное его невероятным глазам, она уже пытается запихнуть обратно себе в глотку. И это больно. Его объятия удушали. В них жарко, в них вдохнуть было чем-то фантастичным — губы напротив сразу забирали воздух себе. Голова кружится. Колени вздрагивают и Ю Чжань ощущает на себе всю накопившуюся усталость за эти дни. Эмоции накрывают волной. С головой. Буквально топят, и Чжун Ли её удерживает под водой. Целует, целует, целует. Нежно. Мягко. Отчаянно. Моракс подхватывает размякшее тело на руки. Дыхание сбилось. Губы горят и неприятно сохнут на ветру. Но это ничто по сравнению с щемящей радостью, охватившая всё его естество. Это нечто на грани с болью. Потому что теперь назад не повернуть. А он слишком большой трус, чтобы так сразу предстать перед её глазами в своём жалком виде. Сон Ю Чжань будет крепок. Достаточно, чтобы проспать его уход. Моракс уйдёт ранним утром. Небо только начнёт на востоке светать. Он собирает несколько Глазурных Лилий, заворачивает в бумажный сверток, и всю дорогу до Гавани будет нежно прижимать к себе. Церемония Вознесения должна быть проведена. И пусть это не дикие Глазурные Лилии, но это Глазурные Лилии с цветочных террас Цин Цэ, где Архонт впервые поцеловал обычную смертную. Нужно закончить план. Поворачивать было поздно. Лишнее звено в нём не должно было помешать. Об этом он обязательно позаботится. Обязательно… *** Но стоит очнуться, как сказка разбивается о реальность. Сон исчезает, оставляя послевкусие чужих губ и горечь разочарования. Чжун Ли ушёл, не посвятив даже в причины столь внезапного побега. Неприятно, но ей оставалось только проглотить это недовольство, словно мелкие гвозди. Неприятно, но… Так надо? Он воспользовался запретным приёмом. Наплёл родителям о том, что сейчас её элементальные потоки нестабильны. Энергия получила способ выйти, и, если не пройти этот период плавно, возможно просто сломаться. Это стресс для тела. К тому же прибавился противная особенность организма Ю Чжань. После стресса её всегда штормит, ей плохо, физически и морально, и тело отыгрывается по полной за возможность трезво мыслить. Проснувшись, она испытала всё выше перечисленное одновременно. Даже температура поднялась, но расходившись, спала. Единственное радовало — Глаз Бога оставил. Хоть что-то хорошее. Невольно навевает воспоминания. На самом деле у Архонта Пыли был однажды Глаз Бога. Часть эксперимента, изучение свойств данного механизма и его влияния на людей. Богу было интересно разобраться в природе собственных сил, но не более. Поняв, что пыль слишком ничтожна в сравнении с огнём, водой или землёй, она оставила этот проект в дальнем ящике. И вот теперь Ю Чжань держит этот Глаз Бога Пыли, свалившийся как снег на голову. Чжун Ли строго-настрого запретил её родителям позволять ей, Ю Чжань, пытаться использовать свои силы. Теперь мать глаз не сводит с дочери. Отобрать у взрослого ребенка игрушку оказалось не так легко. Ю Чжань всё это терпела. Уговаривала себя в том, что Богу лучше видно. Он больше знает, наверное, его стоит послушаться. Так ещё контракт… И обещание… Она ведь обещала остаться здесь на время. Вот тебе и отдых с реабилитацией. Постепенно она научится управляться этой силой. Радужные мечты рисуют их совместные тренировки, мысли вновь и вновь кружат вокруг образа Консультанта… Но затем, всё напускное треснуло. — Я просто подышу воздухом! — не слушая возмущённых криков, девушка вылетает на улицу, громко хлопнув напоследок дверью. Она не должна так поступать с родителями. Не должна перечить Чжун Ли. Не должна творить глупостей. Ничего не должна. Просто сиди и не дёргайся, чего ещё хочешь? Чего ещё ей не хватает? Выбегая на главную площадь, Ю Чжань с удивлением отшатывается прочь, когда под ногами проносится маленький ребенок. Мальчишка буквально кидается на руки удивлённой матери. — Ура! Мама приехала! Мама-мама, а ты на долго? Мама подарок привезла? — Осторожней, ты же меня задушишь, — весело отозвалась женщина, — Ты так вырос, дорогой. Мне так жаль, что я пропустила твой день рождения. Но ничего, я приехала на достаточно, чтобы отпраздновать его с достойным размахом. Ю Чжань молча наблюдает за этой картиной. Она не проронит и слова. Она знала эту семью. Малыш рос у бабушки на попечительстве, пока мать строила карьеру в Гавани. Вот только… — Ой, Ю Чжань! — отозвалась женщина, бодро помахав ей рукой, — Я тебе не узнала сначала. Ты так изменилась… Что ты, что ты! Конечно, в хорошую сторону! — Почему… вы… — выдавливает из себя внезапно сипло. Ей тяжело видеть это. Ей тяжело слышать, что изменилась до неузнаваемости. Ей тяжело… — Почему вы приехали? Как в пелене Ю Чжань наблюдает за тем, как малыш убегает с вещами матери домой. Женщина подходит, осторожно, видя странное состояние девушки. — В Гавани сейчас опасно. Просветлённые Адепты идут покарать Цисин за смерть Властелина Камня. Воспоминания лоскутками складываются в определенную картину. Яркими всполохами загораются старые привязанности, обжигая сердце. Все проведенные столетия вместе. Память о спасении Сяо, совместные ночи с Хранителем Облаков за чертежами очередного изобретения. Ворчливый Хранитель Гор, и конечно забавно смущающийся Хранитель Лун, когда за его рога цеплялись маленькие детишки во время затишья. Ей не хочется верить в услышанные слова, но что-то внутри подсказывало, что ожесточившиеся за время одиночества Адепты, смогут пойти на этот шаг. Нет, такого не может быть, они не настолько глупы, но… Кровопролития никто не исключает. И это приводит её в ужас. Уже не так важно, каким именем себя называть. Чьи это воспоминания. Единственное, что понимает Ю Чжань, так это необходимость сделать выбор. Всё это время она пыталась вырваться из лап бесконечных неудач. Ради спокойной, насыщенной теплом жизни. Разве не ради этого она согласилась на предложение Чжун Ли? А собственно… Зачем она вообще всё это прошла? Зачем приехала в Гавань? Теперь родные просторы не кажутся такими цветущими. Теперь родительская любовь не кажется такой светлой. Поднимаясь к себе, Ю Чжань тихо закрывает дверь. Встревоженные родные так же затихают внизу, испугавшись изменившуюся в лице дочь. В тишине она осматривает свою комнату. Помнится ей, что Моракс постоянно ругал её за то, что несмотря ни на что присутствовала на поле битвы. Спасала раненых, координировала артиллерию. В последнем бою Гуй Чжун участвовала лично. Акт неповиновения? Желание доказать, что она была полезной ему? Какая уже разница? У Ю Чжань не складывалась картина. Что-то ускользало от неё. И это вызывало страшную злость. Она должна встретиться с Чжун Ли лично. Нужно всё разъяснить. Нужно найти пропавшее Сердце Бога. То, куда оно пропало, должна знать Управляющая. Но всё это там, в Гавани. Из распахнутого окна она слышит скрип колёс отъезжающей повозки. И кажется, даже сама Ю Чжань догадалась, какой выбор будет сейчас самый правильный. Поступок, за который ей не будет стыдно пред собой настоящей, ни перед прошлой. * По примерным расчётам, до Гавани она доберётся ближе к ночи. И то, если ещё больше неприятностей на пути не появится. Но смотря на алый закат, что-то ей подсказывает невозможность хорошего расклада. Про себя Ю Чжань обещает себе взыскать все расходы на передвижение с Чжун Ли, когда всё успокоится. Сейчас же ей пришлось отдать всю имеющуюся мору, лишь бы мужчина довёз её до постоялого двора. Дальше везти отказался. Сказал, что бежать нужно. Ю Чжань прекрасно его понимала. Она не осуждает. Просто молча пошла дальше, на просторы долины Гуйли. Горел алым закат над головой. С моря вновь веяло холодом. Грозовой фронт надвигается на Ли Юэ. Нужно было как можно скорее уйти с открытого пространства. Пройти руины Ассамблеи, а там уже совсем близко. Она не оставляет времени на грустные воспоминания. Готовая встречать незваных гостей в своём разрушенном доме, Ю Чжань прячет Глаз Бога глубже под слои одежды. Она понимала, что её будут ждать. Не только демоны. Решив, что сейчас обойти их стороной будет лучшей идеей, девушка скользнула к деревьям. Среди руин пляшет пламя костра. Чернеет пламя порчи. Несколько маленьких, лучник и большой митачурл. А ещё, Гуй Чжун слышит знакомое наречие, искажённое голосовыми связками Магов Бездны. Мурашки холодом бегут по спине. Нужно бежать. В прошлый раз Ю Чжань так же стояла, оцепеневшая от ужаса. В темноте накрывших туч сложно разглядеть дорогу под ногами. Но не шорох шагов её выдал, а элементальный след. Кусок льда проносится прямо над головой, разбиваясь о дерево. — Чтоб вас… Бежать. Нужно просто добраться до Гавани. Некогда сражаться. Некогда геройствовать. Просто на реакции Ю Чжань отскакивает в сторону, прямо перед появившимся врагом. Падает на землю. Тело отдаёт глухой болью. Но ей удаётся быстро встать, когда слышит бег подконтрольных хилличурлов. Добраться до заставы миллелитов. Там уже будет проще… Конечно, она оказалась пустой. — Что?.. Уже знакомое пересохшее русло реки показалось в тусклом свете придорожных фонарей. Не сбавляя темпа, она подгадывает момент для прыжка. До моста не добежать, часть отправили на перехват. Вот сейчас и проверит, сможет ли выдержать тело использование Глаза Бога, или нет. Сильный толчок. Группируется, тело на мгновение становится невесомом, вспышка света ослепляет, но вот она уже на втором берегу. Секунда полёта. И резкая вспышка боли. Приземление неудачное. По инерции её отбрасывает дальше. Катится по земле, напрягшись всем телом. Боль резко ударила по нервам, но вскоре затихла. Нужно бежать. Подняться! Но дыхание сбилось. Громкий неуклюжий бег разносится по округе хрустом веток, стуком каменных щитов и влажного рычания. — Хе-хе, ну что, вдоволь набегалась? — звон элементального щита при телепортации. Совсем рядом. Ю Чжань, не двигаясь, лежала на земле. Спина медленно вздымалась. — Вот наш Господин будет рад! Наконец-то, наконец-то. Пора возвращаться обратно, ха-ха-ха, — тот нечеловеческий смех её преследовал в кошмарах долгие годы. Ждать. Пусть подойдёт ещё ближе. Триумф ослепляет, им она нужна живой, уже давно это поняла. Им, Ордену Бездны. Рывок. Нож вонзается в элементальный щит. Маг пугается. Отскакивает, поражённо уставившись на лезвие рядом с собой. Ю Чжань срывается так быстро, что боль в лёгких даже не замечает. Подсознание помнит техники из прошлого, но тело не привыкло. Голова каждый раз кружится, когда вновь из пыли собирается в цельное тело. Вдогонку бросают проклятья, но ей, честно, было уже всё равно. Улыбаясь, она замечает горящие глаза маски в темноте. — Сяо! Адепт ветром проносится мимо. Скрежет лезвия о каменные щиты. Маг Бездны даже не успевает сказать ничего напоследок. Элементальный щит рассыпается двумя прыжками, и вот, очередная победа за доблестным Защитником Якса. Даже не оборачиваясь, демон раздражённо прорычал: — Почему люди никогда ни на чём не учатся? Радостные вопли застревают где-то поперек глотки. Чужая боль, злость, раздражение отзываются с чем-то глубоко внутри. Не выпуская из рук нефритовое копьё, Адепт уверенными шагами направляется точно к ней. И каждый шаг его словно по пропитанной кровью земле. От него несет порчей. Ю Чжань буквально кожей её ощущает. — Сяо, успокойся, твоё тело… Острее Нефритового Коршуна наставили на неё резко, без колебаний. Маска пропадает, на её место приходит искажённое злостью лицо. — Замолчи, смертная. Мне всё равно, откуда ты прознала о моём имени, но тебе лучше его забыть. Тц… Что ты делаешь в этом… Треклятом месте? Хочешь осквернить и так осквернённые руины? Люди глупы, но не настолько, чтобы возвращаться и возвращаться сюда зная, что они ходят за тобой попятам. В воспоминаниях Гуй Чжун Сяо остался тем Адептом, во время войны Архонтов. Думать, что за три тысячи лет ничего не изменилось, глупо. Сейчас это Ю Чжань понимает. Но всё равно… — Мне жаль, что всем приходится постоянно меня спасать. И я благодарна Защитнику Якса за очередное спасение… Не дослушав даже до конца, Адепт буквально отбрасывает от себя копьё. Оно рассыпается искрами и исчезает в темноте. Яркими всполохами горит татуировка на плече, с потрохами выдавая эмоциональное состояние демона. — Надоели… Адепт быстрыми шагами направляется в сторону Заоблачного Предела. К горе. — Постой, Сяо! — девушка догоняет его, с опаской выдерживая расстояние, — Это правда, что ты и остальные Адепты решили уничтожить Цисин? Скажи, что это ложь. Вы не можете вступать в открытую конфронтацию с людьми… Контракт… Острее Нефритового Коршуна одним порывом ветра упирается в её горло. — Кто ты? Ещё одна подружка этой назойливой блондинки? Или из Цисин? А может из этих паршивых Фатуи, которые разбежались по Ли Юэ, словно тараканы? — оружие не дрожит. Руки Адепта были удивительно тверды, — Я помню тебя. Ты та самая девчонка со склона Уван. Я вытащил тебя из Бездны. Это ведь ты? Значит быть из Ордена… — Я точно не враг тебе. — Доказательства? — Глаз Бога. Пыли. В подтверждение своим словам, Ю Чжань достаёт его из складок запахнутых одежд. Его сияние режет глаз. Его она показывает открыто, без намёка на возможность нападения. Видит, как смятение мелькает в золотых глазах. Как Сяо вздрагивает. — Прошу, выслушай. Я не могу сейчас всё объяснить, но я могу сказать точно: Моракс жив. Я видела его. Он изменил свой облик. Но я его узнала. Глаза! Ты же помнишь, что искусство изменения облика оставляет глаза нетронутыми, чтобы была возможность узнать. — Ты… — шипит зло сквозь зубы, — Как ты посмела… Осквернить… Её память. — Можешь мне не верить, но умоляю вас, не совершайте поспешным поступков! Обдумайте всё здраво, проведите переговоры… Кожа неприятно защипала. Острее пронзило кожу. Горячая капля крови потекла вниз, под белые нижние одежды. — Замолчи. Смертная. Какая разница, кто она сейчас, богиня или человек? Главное — это человеческие жизни. Так почему сейчас, спустя три тысячи лет, Адепты об этом позабыли? Почему… — Моракс подстроил это. Видимо, не желая пачкать себя лишний раз кровью, Защитник Якса просто сбегает. Он уносится вместе с ветром совсем далеко. В тишине, среди теплоты и трупов, покрытая первой кровью, она с ужасом осознаёт ускользающую от неё деталь. А ещё то, что прошлое теперь в недосягаемости, и так просить Сяо о «послушать», Ю Чжань не имела права. Теперь не имела. * В итоге, до города Ю Чжань добирается. Заставу на входе получается преодолеть с помощью старых знаний. Искусство перевоплощения — её способность. Лань Фень и на этот раз помог. Лишь его образ Ю Чжань хорошо запомнила. Мимо миллелитов она проходит почти беспрепятственно. Немного актерской игры, надавить на то, что «спешит», и вот Ю Чжань уже в Гавани. Уже потом она будет себя корить за то, что позволила себе столько сил на минутный морок. Обязательно пожалеет, но это потом. Гавань заполнена солдатами и испуганными мирными жителями, которых никак не могли убедить спрятаться по домам. Портовые люди возмущались, они готовились к шторму, но никак не к нападению Адептов. Суматоха помогает Ю Чжань проникнуть вглубь города незамеченной. Даже добежать до Глазурного Павильона получилось без лишних приключений. Уже там она наблюдает, как сотрудники заколачивают ставнями богато украшенные окна. Да, верное решение. В свою сторону она слышит удивлённые возгласы, её узнают, но Ю Чжань это игнорирует. Она лишь проходит в ресторан, погружённый в ночной мрак. Всех распустили по домам, остались только рабочие. — Госпожа Жоу Фень, — тихо зовёт Управляющую. Знакомые стены ресторана теперь кажутся такими чужими. После смерти Госпожи Лан здесь находиться стало совсем тяжело. Ну а теперь… Ю Чжань с холодной строгостью смотрит на потрясённую женщину. — Как ты?! Что ты здесь делаешь? — её хватают за руку, ниже плеча, и с ужасом отшатываются, — У тебя кровь! Ты ранена! Ю Чжань шипит: — Я в порядке, сейчас нет на это времени. Мне нужно знать, где спрятала Госпожа Лан моё Сердце Бога? Где мой артефакт? Прошу, скажите мне. От этого сейчас слишком многое зависит. — Сначала перевяжем рану. — Госпожа Жоу Фень! — Замолчи. И вновь её так грубо обрывают. Вновь затыкают, и Ю Чжань повинуется. Стоит на своём, не уходит. Только ждёт, когда женщина возвращается с небольшим чемоданчиком. Бинтом грубо обвязывают рану, чтобы не была такой открытой. Просто царапина, успокаивает её Ю Чжань, но нет. Пока дело было хотя бы чуточку не лучше, её не отпускают. И если быть честными, это было совершенно бессмысленно. Только не так, как это сделала Управляющая. — Теперь, — устало выдыхает женщина, — Ты обещаешь мне, что не лишишься жизни. Тебе ведь рассказали… — Всё будет хорошо, если вы мне скажете, где Сердце Бога. Я остановлю это всё. Никто не пострадает, клянусь. Больше никому… Не придётся из-за него страдать. — Какие громкие речи, — смеется Жоу Фень, — Узнаётся идеализм твоей бабушки. Вот только когда он разбивается об реальность, такие как ты, уже не собираются. Оставалось только покачать головой. Но раз Ю Чжань решила, то останавливать её не в праве. Это за неё сделают другие. — Консультант похоронного бюро. Твой артефакт был отдан ему в качестве платы за контракт. Я отговаривала её, но… Стой! — женщина вынимает из кармана в несколько раз сложенный листок бумаги, — Ты забыла. Это расписка от Цисин. Не ходи без неё сейчас, тебя из города не выпустят. И вообще… Как ты… — Спасибо. Ю Чжань покидает Глазурный Павильона без лишнего слова. * Ей кажется всё это таким странным. Воздух буквально искрится от напряжения. Солнечная Гавань стала тенью самой себя. Испуганные люди, миллелиты, и это чернеющее небо над головой. Ночь, но уснуть никто не мог. Даже огни потускнели на фоне вспышек молний. У дверей в похоронное бюро стояло два солдата. — Зато далеко идти не надо. — Совсем сдурел?! — кажется, шутка была не оценена, — Если так хочется помереть, то можешь уже ложиться в гроб. Всё равно, если Адепты и правда решат уничтожить Гавань, то нам ничего не поможет. — Стой спокойно. Не позорь меня. — Не позорить тебя?! Почему здесь была стража? Ю Чжань не предупредили, что похоронное бюро будет оцеплено. Внутри здания был погашен свет, и кроме этих двоих у входа, никого не видно. Возможно, его там и не окажется. Это к лучшему. Как помнится ей, Чжун Ли всегда обитал именно здесь. Он точно не носит гносис с собой, иначе бы почувствовала. Значит, по логике… — Прошу простить, — решив больше не терять времени, Ю Чжань уверенным шагом направилась к ворчащим солдатам, — Мне нужно пройти в похоронное бюро. Я по поручению госпожи Ху Тао. Солдаты переглянулись. — Та, что главная здесь была? — Да, но она ведь сейчас должна быть на допросе… — Госпожа Ху Тао направила меня убедиться в сохранности холодной комнаты. На данный момент у неё много клиентов, ожидающих свой очереди. И как понимаете, поддержание особого климата необходимо, чтобы сохранить трупы в надлежащем состоянии до ритуального сожжения. Но кажется, её уверенная болтовня не слишком сильно убедила одного из солдат. — Постойте, у нас приказ. Мы никого не пускаем в похоронное бюро, до окончания следствия. — Обыск уже был? — Да, но… — Если он уже прошёл, то всё необходимое было найдено. Там нечего прятать, кроме вещей для церемоний и трупов. Если вы боитесь наказания от начальства, то вот, — Ю Чжань достаёт тот самый документ, — У меня есть доверенность от самой Воли Небес. Думаю, её то положение убедит вас в том, что я их человек. Это дело не займёт много времени. Они берут расписку в руки, и внимательно рассматривают. — Не подделка? — Вроде печать настоящая. Однако, мы не можем оспорить приказ. — Тогда готовьтесь к гневу не только Госпожи Ху Тао, но и глав Цисин. Как думаете, кого из нас они послушают больше. Тем более сейчас такая опасная обстановка… — Это угроза? — Просто пытаюсь донести, насколько это важно. Тот, что был помладше крупно вздрогнул. — Слушай, если ей трупы нужны, то пусть уже идёт. Ещё не хватало обзавестись разгневанными призраками, — юноша забирает с собой документ и утаскивает товарища в сторону главной улицы. — Никуда не уходите. Мы сейчас вернёмся! С тихим облегчением им вдогонку бросают короткий взгляд. Солдаты растворяются в толпе людей, и затихает пространство вокруг неё. Как же было забавно, что именно здесь и началась вся их история. И вот, спустя столько времени, Ю Чжань вновь здесь. В крови, земле, но теперь намеренная сражаться. Хотя бы ради самой себя.       Mood: Tamer — Beautiful Crime Желтый листок, наклеенный на дверь, осторожно отрывают. Без следов, дверь распахивается с тихим скрипом. Теперь оставался последний рывок. Она была обязана вернуть своё Сердце. Теперь, оказавшись в кромешной темноте совсем одной, Ю Чжань достаёт свой сияющий Глаз Бога. Причудливые тени скользят в антураже похоронного бюро подобно призракам. Шаги глухо отдаются об паркет, и гром гулом расходится по гробовой тишине. Она помнит примерно, где находился его кабинет. Щелчок. Дверная ручка поддаётся легко, и дверь распахивается без скрипа. Под холодным светом Глаза Бога блестят причудливые артефакты древности. Статуэтки, шкатулки, камни. Она узнаёт в этой манере складирования давнюю манеру Моракса. Напоминание от его истинной элементальной формы дракона. Дверь закрывается изнутри. Зашторивается окно, и свет зажигается в настольной лампе. Глаз Бога прячут обратно под сердце. — Куда же ты мог его спрятать… — тихо бросает себе под нос, начиная переворачивать каждую вещь в кабинете. Нужно действовать быстро. Пока солдаты не вернулись. Пока никто не заметил. Пока Адепты не перешли в наступление. По началу она пыталась сохранить изначальный порядок, но затем уже даже это стало не таким важным. Ящики прямо так вытаскивают из стола, проверяют на наличие двойного дна. Но ничего. Только бесконечная бумажная волокита, которая была явно подписана его рукой. Здесь всё пропитанного его запахом. Педантичный порядок грубо нарушается её хаотичным творческим беспорядком. Тишина помогает сконцентрироваться на своих ощущениях. Поймать элементальный след. Нужно почувствовать собственное Сердце. В груди же оно гулко колотилось, словно чувствуя. Инстинкты кричали ей скорее убираться отсюда. Бежать! Как можно дальше. Чей труп упал с небес на Церемонии Сошествия? Почему он не сообщил Адептам о себе? Чжун Ли проводил всё это время свои собственные похороны?! Голова гудит, и за собственным стуком сердца она не замечает щелчок замка. Ключ проворачивается, и дверь медленно распахивается. Поздно. В глубоком вдохе послышался гул драконье рёва. Дверь за ним глухо закрылась, словно окончательно ставя точку на её жалких попытках вершить свою судьбу. Она ждёт. Считает его шаги: один, второй, третий… Молчит. Обернуться страшно. Их разделяет его письменный стол. Мнимая защита. Сглотнув набежавшую слюну, Ю Чжань делает медленный вдох. Не дать ему почувствовать ни страха, ни крови. — Я надеялся, что ты послушаешь меня. Но кажется, некоторых даже могила не меняет, — в глубоком голосе звучит едва уловимая нотка властного недовольства. На выдохе, Ю Чжань оборачивается к нему: — Ты сбежал от меня. Снова. Так что, выбора у меня просто не оставалось, — нервная улыбка кривит её губы. Вот только причин для смеха Моракс совершенно не видел. Его ровная осанка, как всегда, с ним. Руки вдоль тела, слегка растрепанные от ветра волосы. Тени от лампы скользят по лицу, придавая больше звериных черт. А глаза горят знакомым янтарём. — Мне нужно было не больше недели. Тогда бы мы спокойно всё обсудили. Но нет. У тебя никогда не было должного терпения. От его холодного взгляда и жестокой речи что-то в груди кольнуло. Она кривится. Горечь на языке знакома. — А ты всегда умел говорить только такие жестокие вещи, — облокотившись руками на стол, Ю Чжань сквозь боль и горечь поднимает взгляд, — Ты хотел поговорить после того, как Гавань уничтожат? Знакомая ситуация, тебе не кажется? Не знаю, как ты, но я не хочу повторения судьбы Ассамблеи. Я не хочу, чтобы Ли Юэ разорвало само себя! — Ты меньше веришь в них, чем я. Лаконичный ответ обрушивается на Ю Чжань ледяной водой. Она поражённо застывает, испуганно округляет свои серые глаза и с ужасом смотрит на затихшего Моракса. Архонт неотрывно глядит на неё, и не дожидаясь ответа, делает шаг к ней. Ю Чжань отшатывается от стола: — Это ты… Это ты всё подстроил. — Да, — признаётся с удивительной лёгкость. Шаг. Она два назад. — И инцидент на Церемонии Сошествия. Бумаги шелестят, когда Бог проходит мимо них. — И поход Путешественницы к Адептам, — она бежит от него, обходя стол с другой стороны. Моракс за ней, — Встреча с Волей Небес. И даже то, что Тарталья нашёл способ освободить Осеала из его темницы. — Осеала?! — задушено вскрикнула девушка, когда оказываются по разные стороны стола. — Да! — едва сдерживаясь, — Всё это часть моего плана. И даже этот переполох. Всё это моих рук дело! Теперь довольна? За этим ты сюда шла?! Его громогласный голос отзывается дрожью. Дыхание сбивается, ноги перестают держать, и чтобы хотя бы так позорно не упасть, Ю Чжань хватается за край стола. Тяжёлые шаги отдаются о паркет и эхом звучат в голове. Взгляд горит, выжигает во внутренностях дыру. Губы в раздражение дрожат, обнажая блеск острых клыков. Моракс терял контроль. — Нет! Не за этим. Он застывает на месте. Сквозь пелену злости, гнева, гудящего жара внутри, Чжун Ли слышит удивительную твёрдость в её голосе. Ю Чжань берет себя в руки. Вот только слова не срываются с губ. Не получается сформулировать все волнующие чувства. Глотая воздух, ставший теперь таким густым. Опуская голову, не выдерживая больше этой жгучей ненависти к себе. В три шага Моракс оказывается рядом с ней. Она чувствует его запах. Чувствует отголоском его тепло. Дыхание глубокое, не то, что её судорожные попытки произнести то, что сейчас было нужнее всего. — Прости. — Я!.. Я никак не могу понять. Ты меня так сильно любишь, или ненавидишь. Почему ты всегда поступаешь со мной так? Это из-за того, что я слабая, да? Тебе была мерзка мысль, что можно на меня положиться? Почему ты… Просто сбежал? Запер меня у родителей, а сам сказать это в лицо так и не решился. Даже сейчас! — она заносит сжатый до боли кулак в воздух, но так и не решается ничего сделать, — За что ты так жестоко поступаешь со мной?! Мне через столько пришлось пройти, чтобы добраться сюда. Но ни Сяо, ни Госпожа Жоу Фень… Ни даже ты! Всем всё равно на то, что я тоже хочу защитить дорогое мне! — Ты встречалась с Сяо? — удивление возвращает его лицу мягкую заботу. — Ты не слышишь меня! — глухой удар приходится на его мощную грудь. Но это ничто. Он даже не дернулся, вновь позволил жалким ручонкам выплёскивать бессмысленные эмоции. Её колотит. Буквально разрывает на части, — Больно! Моракс коснулся раненой руки. — Кто? — Не важно. Не трогай меня. — Вот почему я просил тебя остаться в деревне. Там безопасно. Ты не способна себя даже защитить, не то, чтобы сражаться, — он старается говорить спокойно, но злость сама собой рождается с новой силой. Его объятия не принимают. Ю Чжань его отталкивает. Вновь. — Чжун Ли, — впервые его имя срывается с губ ядом, что даже губы жжёт, — Отдай моё Сердце Бога. Гулом разносится гроза за окном, и дыхание общее смешивается с грохотом сердцебиения. Они так близко. Он может почувствовать запах её волос, тепло кожи. Ей же дышать тяжело от его особого аромата вместе с этим душным одеколоном. Голова кружится. Не надышаться воздухом. И желание прикоснуться словно сквозь шипы. Он не посмеет, а она не сможет. — Это моё второе желание. Желание разразиться тысячами причин не делать этого, внезапно затухает. Не раздражение это — а глухая боль. — Ты такая… жестокая. Прерывистый вдох. И самая крепкая скала рухнула прямо к её ногам. Свой болезненный стон он выдыхает точно в обкусанные губы. Бумаги снегом летят на пол. От неожиданности подкашиваются ноги. Всё падает, рушится, собственное сердце затмевает грохотом даже раскаты молний. И всё рухнуло. От напора они сталкиваются зубами. Её руки судорожно сжимают идеально выглаженные одежды. Комкает, тянет-тянет-тянет на себя. Ближе. В отместку сжимает, и только шире распахивает губы. Всё загорается с шипением зажжённой спички. Его руки охватывает дрожь, словно в припадке. Сквозь перчатки он чувствует жар её лица, зардевшихся щёк, и с ужасом понимает, что не контролирует силу. В голове пустота — лишь только чужие губы. Слепая нежность размывает взор, туманит мозг, и всё внутри него с грохотом рушится. Вся напускная отстранённость развеется по ветру, словно пыль. — Черт, — рычит прямо в её губы. Ему страшно не сдержаться. Поддаться этому сносящему с ног чувству. Чжун Ли понимает, нужно остановиться, но это кажется почти невозможным. Не давая и шанса на сомнения, ни себе, ни ему, холодные ладони скользят по шее и уверенно обхватывают. — Просто… помолчи. И снова в отчаянном порыве сталкиваются губы. Взрываются звёзды в голове, и развернулась бездна. Море сомкнулось над головой. Их тянет на дно. Рукой, не глядя, Моракс сносит всё со стола вниз. Грохот, что-то разбивается, но им не до этого. Она больно бьётся бедром, когда сильные руки просто кидают на стол. Грохочет сердце в голове, оглушает влажное дыхание и жар от губ заставляет всё внутри кипеть. Жажда. Неутолимая жажда. Он просто теряет голову. Тело охватывает лихорадка только от одних неуверенных потуг ответить ему с тем же пылом. Его ведет от того, как холодные пальцы зарываются в волосы. Как ногти царапают затылок, несдержанно. Он не одинок в желании выплеснуть все эмоции наружу. Слюна неприятно холодит подбородок. Архонт в бреду кусается, почти до крови, едва не вгрызаясь в губы, а затем словно верный пёс лижет. Рычание рождается в глубине его груди, отзываясь в хрупком девичьем теле неконтролируемой дрожью. Не было бы стола, обязательно упала бы в ноги. Но сейчас она выше. Это её руки властно задают приятный ей угол. За сияющие волосы настойчиво дёргают, когда укус становится слишком болезненным. — Даже не проси прощения… — предугадывая, жарко шепчет. Глаза его загораются обжигающим солнцем. — И не собирался. Перчатки одними зубами стягивают с рук. Но силу он поубавил. Словно по капле напиваясь, Чжун Ли постепенно остывает. Пламя затухает, раскаляя его изнутри. Ему жарко в стольких слоях одежды. И ей тоже. Отдышаться не получается. Губы зудят, когда невесомо сцеловывает их перемешенную слюну с ее подбородка. Поцелуи бабочками сыплются, нежно-нежно, и в дыхании слышны невысказанные слова. Он целует её в уголок губ. Ю Чжань улыбается. — Щекотно. От этого нежного тона, на пару октав выше, у него фейерверки взрываются в животе. От того, как колени сжимают его бока. Как руки шарят по спине, груди, шее и роются в волосах. Как дыхание щекочет лицо. Щемящая радость накрывает с головой новой волной. Топит. Без шанса выбраться. Его жаркий язык скользит по царапине на шее. На языке железом отдаёт кровь, бьёт наотмашь по голове. Нежная кожа покрывается россыпью мурашек. А с распухших губ срывается первый вздох. — Ещё? — смеется над ней Архонт, — Так и быть. Бери. Чжун Ли проходится распахнутыми губами по шее. — Всё забирай… Он всё отдаст. Только прими. Сквозь поволоку сознания Ю Чжань с ужасом понимает, что она падает. Теряется в пространстве, и тело становится таким непослушным, разгоряченным, в полной открытости перед ним. Его сильные руки сжимают талию, считают рёбра, и натыкаются на Глаз Бога под одеждой. Голова кружится от жара. Ток бежит от мелких укусов, несдержанных стонов прямо на ухо. Её ведёт, её буквально штормит. Руки отрываются от него, подставляя локти назад. Лишь бы не упасть, а он всё давит и давит, назад, на спину, с уверенностью скользя широкими ладонями вниз. По изгибу бедра, под колено, заставляя её буквально трепетать. Давись его именем. Кричи, моли, но не смей забывать, что перед тобой именно он. И как же больно осознавать, что мир не упадёт в бездну. За окном останется реальность. — Черт, — вновь рычит ей в шею, жёстко дергая за полы одежды. Там, где самая тонкая кожа. Между ключицей и шеей. Где кровь совсем близка, он цепляется губами жадно. До боли. До неповторимого ощущения, когда сосуды ломаются, взрываются, и тебя клеймят. — Ахг!.. М.Моракс! Нет! С… стой. Хватит… Отчётливое ощущение его твёрдого члена, упирающегося в бедра, проводит в чувства. Его руки, скользя по бедрам, очерчивают подвздошные косточки. Большие пальцы до дрожи приятно мнут пресс, выше. Мягко скользит по груди, и наконец к плечам. — Прости… — отчаянье звучит в его мольбе. Влажная ниточка слюны обрывается, он отстраняется, невесомо соскальзывая с плеч ниже. Руки её, наконец, согрелись от тепла его собственного тела. Он целует на прощание оцарапанные костяшки, не прекращая шептать: — Прости. Жар схлынывает мгновенно, стоит янтарным оковам оказаться на её предплечьях и запястьях. — Он убьёт тебя, если ты помешаешь ему. Прости. Я знаю, как ты дорожишь вашей дружбой, но сейчас Чайльд… Тебе враг. Чжун Ли делает шаг от неё, пытаясь запомнить ускользающее тепло. Он слышит её крики. Чувствует пульсацию крови в венах. И чувствует невыносимую боль внутри. Каждый шаг словно по разбитому стеклу. Но Моракс выдерживает это с гордо поднятой головой. — Нет! Моракс! Чжун Ли! Не смей! Не смей так поступать! Он чувствует, как эта дурёха с размаху врезается в дверь. Но она уже закрыта. Яшмовый шит скользит точно по стенам комнаты. После этого даже крики не слышны. — Прости… Но я не могу тебя потерять во второй раз. Моракс уходит.