Контракт с истёкшим сроком

Ю Чжань и до этого знала о пристрастии Чжун Ли к собирательству разных интересных старинных вещей, но теперь, оказавшись в его доме, на его территории, поменяла отношение к этому. Несмотря на то, что в её памяти находились воспоминания о сотворении гор, уходе моря и даже падении лун, она не знает столько ремесел, которые появились после её смерти. Она не знает истории мира, того, что было в этот колоссальный промежуток пустоты. Чжун Ли обо всём рассказывает. И Гуй Чжун с горьким упоением слушает. Ей жаль, что не видела всего этого своими собственными глазами. Но тысячи лет одиночества, постоянной борьбы и боли стоят этого мгновения. И Чжун Ли непомерно счастлив, что способен оценить его драгоценность. Запомнить его всем телом и душой. То, как приятно звучит её голос среди его стен. Как вздрагивает и слегка прикрикивает, когда гром особенно сильно сотрясает небосвод. Отвечать на её вопросы. Только вот девушка то и дело поглядывала на его раненную губу, которая уже заметно опухла. И Чжун Ли понимал её беспокойство. — Чайльд больше не потревожит тебя, — только и ответил бывший-архонт. Удовлетворило ли это её? Конечно нет. Но Ю Чжань благоразумно решила повременить с данной темой. У них были дела куда важнее. — Я принесла курильницу, — опуская её на стол, сказала Ю Чжань, — Подойдет? Бывший-архонт оценивающим взглядом осматривает искусную резьбу на серебре. — Да, — кивает удовлетворенно. — У тебя дома столько всего есть… Почему нет именно курильницы? Это ведь довольно обиходный предмет. — В них не было нужды. Я редко проникал в людские сны. А если и возникала такая нужда, справлялся без неё. Сейчас же дело куда более ответственное. Без неё не удастся проникнуть в глубины твоего подсознания. Гуй Чжун ехидно улыбается, да глаза щурит. — Что, все мои грязные секреты будешь вылавливать? — Я постараюсь в эту часть не заглядывать, — спокойно ответил Чжун Ли, но можно было заметить, как взгляд его слегка заметался. Она смеется. — Хорошо, смотри что хочешь. Мне нечего от тебя скрывать. Но если что не понравится, без осуждения. Договорились? — Я могу осуждать тебя только за склонность к саморазрушению. Всё остальное я уже принял. Девушка поднимается из-за стола, и начинает убирать чайный сервиз. — А у тебя есть грязные секреты? — как бы невзначай задаёт вопрос. У самой же руки холодеют от волнения. Чжун Ли, до этого рассматривающий курильницу, удивленно поднимает глаза. — В каком направлении? С хитрой улыбкой, она возвращается к нему, и облокотившись на стол, пристально вглядывается. Чтобы ни единого шанса соврать у него не было. — К примеру, испытывал ли ты влечение ко мне, когда я ещё не вспомнила всё? Тебе нравилась Ю Чжань? Если бы я тебе не сказала, что вспомнила, как бы ты поступил? От подобного вопроса бывший-архонт теряется. Его руки едва удержали выскальзывающую курильницу. И даже губы, припухшие от раны, удивлённо распахиваются. — Почему ты решила задать такой вопрос?! — его голос срывается. Чжун Ли внезапно ощутил себя как между молотом и наковальней. Её глаза — серая буря, что сейчас за окном. И намерение услышать честный ответ было довольно твёрдым. — Ам… Ну… Я тебе и тогда симпатизировал. Но на тот момент я думал совсем о других вещах. Мне необходимо было тебе помочь, и к тому же план с гносисом… И мне всё не давало покоя то, как ты со всем этим была связана. Я хочу сказать, что ты мне никогда не была противна, но на тот момент мне это скорее приносило… Боль… Его скомканная речь поначалу забавляла, но под конец, когда его голос опустился до шёпота, было совсем не до смеха. Гуй Чжун смягчилась. Её взгляд стал бархатным, перестал излучать искры озорства. Она только ближе наклоняется, мягко проводя по его напряжённым плечам рукой. Он переоделся в похожую белую рубашку. Не изменяет своим привычкам. Влажные волосы свободно спадали за спиной. — А меня тянуло к тебе с нашей первой встречи. Ещё когда ты нашел меня под дверями похоронного бюро. Интересно, это было на подсознательном уровне? Поддавшись искушению, Чжун Ли сцеловывает появившуюся улыбку. Без лишнего нажима, просто попробовать на вкус. — Если бы я узнал раньше… — Прошлого не изменить, — прерывает его поцелуем бабочкой в раненные губы, — Мне просто хотелось узнать, не противно ли это тело тебе. Всё же, оно внешне сильно отличается от меня прежней. Но если ты хочешь, я могу попробовать наложить морок… — Не нужно. На это слишком много сил уходит. Руки Чжун Ли внезапно хватаются за её, как за последнюю соломинку утопающий. — Я помню ещё искусство перевоплощения, — упирается Гуй Чжун, — Практиковать это тело в магии будет не лишним. — Прошлое не изменить. Его не вернуть, — повторяет её же слова Чжун Ли, — Ты — есть ты. Какой бы внешностью не обладала. — Даже если бы я переродилась в теле мужчины? — вновь дразнит его. — Даже будь ты мужчиной, я не перестал бы тебя любить. И это становится контрольным выстрелом в сердце. Раньше она и мечтать не могла, что ей кто-нибудь скажет подобное. Что скажет именно Моракс, тот самый, с которым пережила бок о бок столько потерь и невзгод. Что когда-нибудь судьба подарит возможность его целовать, и быть поцелованной в ответ. В этот момент Гуй Чжун думает, что было бы не жалко умереть прямо сейчас. Что сожалений у неё не осталось. Её мечта исполнилась. Её желание. Не отлипая от чужих губ, они перемещаются в его спальню. — Осторожней. — А?! Только и успевает произнести Чжун Ли, когда одним лёгким движением опрокидывает на кровать. Девушка падает на мягкую перину, словно в морскую пену. — Ты чего?! — Прости, не удержался. — Это не забавно! — А по мне очень, — Чжун Ли проходит мимо лежащей Ю Чжань к столику, и ставит на него курильницу. А затем тихо смеется, — Неужели ты думала, что я тебе дам упасть? — Я не ожидала такого! — Ты напряжена. Хотел тебя встряхнуть. Тем временем Чжун Ли возится с ладаном и спичками. Ю Чжань умолкает. — Тебе нужно будет уснуть. Располагайся. В итоге девушка самостоятельно справляется со своим волнением. Снимает обувь, забирается на кровать и вполне удобно располагается на большой подушке. — Ты уверен, что стоит это делать? Быть может, ты увидишь то, за что потом пожалеем. — Например? — спрашивает Чжун Ли, подходя к изголовью. — Что-нибудь мерзкое. Что-нибудь, что усложнит жизнь. Только наступило затишье. Мне страшно… С его ладоней исчезают перчатки. Его кожа становится черной, постепенно загораясь кор ляписом. — Всё будет хорошо, моя любовь. Я буду рядом. Её глаза закрываются. Несмотря на все старания, следы усталости на лице яркими мазками остаются на её лице. Их он не сможет стереть. Следы её человечности. Дым из курильницы тонкой струйкой заполняет пространство. — В этот раз я обязательно тебя смогу защитить. Чжун Ли погружается в её сон. *** Его план был довольно прост. Человеческие сны являлись отражениями пережитого опыта. В кошмарах проявляются страхи человека, обиды, гнев и боль. Благодаря сну Чжун Ли мог потянуть за нужную ниточку, и распутать клубок эмоций. Ему не нужно было много — просто зацепка. Что сидит внутри её души? Какой страх самый сильный? И кто этот самый страх внушил? Именно с этой целью Чжун Ли проник в её сон и душу. Только вот встречает его уже не цветочные поля как ранее, в беспроглядная мгла. Не было совершенно никакой разницы, открыты твои глаза или нет. Беспросветный мрак. — Гуй Чжун, — зовёт её, сохраняя спокойствие, Чжун Ли. Ответа не было. Его голос распространяется во влажном пространстве немного глухо, искаженно. Чжун Ли делает шаг, ощущая под ногами мерзкую гниль. Его руки загораются кор ляписом, разгоняя скопившуюся черноту. И какого было его удивление, когда он увидел плотные сети черных пут. — Порча? Откуда она здесь? Гуй Чжун! — зовёт он уже громче, делая свет сильнее. Его руки сжимают путы в попытке порвать, но ничего не выходит. Они только пачкают его руки, словно чёрная гнилая кровь, лишая возможных крох света, — Черт. Эти сети, словно паучье логово, стремится в одном направлении. Мир снов человека — отражение его душевного состояния. Именно поэтому Гуй Чжун предостерегала молодого Моракса, не пользоваться подобным слишком часто. Вмешательство Адепта в сознание смертного чревато. Именно поэтому Чжун Ли не стал опрометчиво пытаться избавиться от черных сетей. — Гуй Чжун! Услышь меня. Ты ведь узнаешь мой голос. Прошу, помоги мне. Что ты прячешь внутри? Гуй Чжун? Никто не отвечает. Он совершенно не чувствует её. Внезапный страх охватывает всё его естество. Не отвечает. Гуй Чжун не отвечает. Где он вновь допустил ошибку? Как такое возможно? Что здесь происходит?! — Господин Чжун Ли?.. В один миг внутри него всё падает. Он медленно оборачивается, ноги его стали такими слабыми. Перед ним стоит ребенок. Её удивленные глаза широко распахнуты. В маленьких руках она держит пустую банку. — Кто ты? Но заданный вопрос только сильнее удивляет ребенка. — Это же я! Вы не узнаете? Почему вы здесь? Это страшное место. Пойдемте отсюда! Девочка подбегает к нему и берет внезапно за руку. И только их ладони соприкоснулись, как вся тьма развеялась. Он вновь оказывается посреди цветочного поля. Над головой рассветное небо, только подернутое солнцем. И горы знакомые возвышается. С них холод льётся, и вода под ногами такая невыносимо освежающая. — Лучше помогите мне запихнуть слайма! Вы отвлекайте больших, а я пока поймаю маленького. Давайте! Помогите мне. А-то мне вновь придётся от них убегать. Цинцэ. Это Цинцэ. — Эх, — кряхтит девочка, перебираясь по большим валунам в сторону реки, — Главное, чтобы мама не заметила. Эй! Слаймочки мои, идите ко мне! Вскоре девочка совсем позабыла о нём, и продолжила заниматься своим делом, пока пораженный бывший-архонт пытался прийти в себя. Это было определённо Цинцэ, но не то место из видения, когда Гуй Чжун приходила в храме Бронзового воробья. Это цветочные террасы. А девочка, что сейчас упала в воду из-за наплыва слаймов, была… — Ю Чжань! — раздаётся крик с горы. А вот и мать бежит спасать дочь из западни. — Я кому говорила?! Прекрати издеваться над слаймами. Ты ведь сама их боишься, знаешь же, что они липнут к тебе как осы на мёд! Бестолочь. — Ну мама! Это странное видение. Чжун Ли идет следом за ними. Призрак, которого никто не видит. Вода не идет кругами от его шагов, и трава не мнётся под его ногами. Он только следует за этой крохотной девочкой, не отводя от неё своего взгляда. — Она вновь это учинила! — уже оказавшись в доме, ругалась молодая Госпожа Ю, — Я уже не знаю, что с ней делать. Ю Чжань, если ты не будешь меня слушаться, я тебя запру в комнате, слышишь?! Скажи уже что-нибудь, ты ведь её отец! Вместо крика отец только продолжал осторожно обтирать дочь полотенцем. — Дочка, зачем ты вновь пошла ловить слаймов? — Прошлый снова стал простой водой! Они забавные. Мне нравится с ними играть. — У тебя столько игрушек! С ними играй, — раздраженное бросила возмущенная мать. — С ними не интересно! — Хватит кричать! Вас с холма слышно. А вот и бабушка Жо Синь, пришла разгребать очередной конфликт. — Милая, посиди в комнате, хорошо? — попросила бабушка вежливо, пока на первом этаже родители продолжали бурную дискуссию. Чжун Ли следует за девочкой по лестнице. Безвольно. Сон не простирался только на то пространство, которое было в сознание малышки. И они идут вверх, слыша горестный вой безутешной матери. — Что же нам делать… Комната маленькой Ю Чжань была наполнена светом. Игрушками всевозможных форм и размеров. Можно было сказать, что на это дочка была определённо избаловано, но, если присмотреться, ими девочка была совсем не заинтересована. Она сразу по приходу направляется под кровать, доставая оттуда большую коробку, а внутри цветные камушки из реки. Кристаллики, ракушки, есть даже одна большая морская, с витиеватыми усами. Оставшись без улова, маленькая Ю Чжань вновь погружается в изучение блестяшик. Как раз в этот момент и приходит бабушка Жо Синь. Она мягко разговаривает с внучкой, Ю Чжань любила её. И теперь Чжун Ли понимает, почему так сильно. — Ба, а ты принесла мне что-нибудь новенькое? — Хм, даже не знаю. Недавно приезжал мимо искатель приключений, он подарил интересную книжку. Хочешь, я принесу тебе почитать? — Не-е-т. Может быть, он привёз с сбой цветочек новый? — Тебе глазурьки не нравятся? Попроси их нарвать и принести тебе. И к тому же, как он тебе цветы донесет. Они ведь завянут. — Тогда камушек. Камни не вянут. Как-то раз уже взрослая Ю Чжань упоминала, что родители раньше отличались гиперопекой, которая в итоге ни к чему не привела. В нужный момент её не смогли уберечь, а после лишили возможности спокойно жить. Но даже в таких условиях она смогла вырастить с минимальной травмой от таких родителей. Теперь же видеть это собственными глазами для Чжун Ли казалось диким. Она не хочет слушать рассказы и читать книжки, потому что желает увидеть это собственными глазами. Этот сон длится очень долго. Он наблюдал за тем, как маленькая Ю Чжань играется с куклами, вскоре теряя к ним интерес. Как вновь сбегает из дома поутру, чтобы погулять и вновь попытать удачу в поимке слайма. Потому что слаймы «отвечали» ей. Вот почему она так любила с ними играть. Почему не заведут кошку? Собаку? Кого угодно, лишь бы ей не было так одиноко. Мама продолжала учить её читать, наукам и подобному, но та лишь ради того, чтобы её не ругали, продолжала учиться. Но затем, в один момент, сон меняется, и наступает день отправки в роковое путешествие. — Нет, — шёпотом выдыхает Чжун Ли, — Не надо. Не идите. Если бы не божественная внимательность, Чжун Ли мог бы и проморгать момент, когда бабушка Жо Синь подошла к собравшийся Ю Чжань, прыгающей от счастья предстоящей поездки. Бабушка незаметно подложила в кармашек платья стеклянную пешку, полностью пустую и потухшую. — На удачу. Не потеряй. Пусть это останется нашим секретом. Но Ю Чжань уже побежала вперед, в припрыжку цепляясь за ручки своих родителей. Это был гносис Гуй Чжун. Маленькая Ю Чжань даже не придала значения этой безделушке, когда перед ней открылся целый мир. Долина реки Бишуй, заросли тростника и деревья на местах пролитой крови дракона Чи. А как она визжала, когда на пути им впервые попался лагерь хиличурлов с внезапно появившимся магом бездны. Эти воспоминания были самыми яркими. И даже родители, доселе всегда напряженные, словно поверили в существование счастливого будущего. — Мы рядом, дорогая, — останавливает жену глава семейства, — Она под присмотром. Видишь, с Ю Чжань ничего плохого не будет. Это всего лишь кристальные бабочки. Они её не укусят. Всё же вид счастливой дочери смягчил волю Госпожи Ю. Они расслабились. Потеряли бдительность. — Твои родители боялись за твою безопасность. Элементальный фон и правда аномально сильный, — сказал сам себе Чжун Ли, призраком сидя рядом с девочкой на камне. Но сколько бы он не говорил с ней, больше девочка ему не отвечала. А девочка-то была обычным ребенком. Как она радовалась, когда её отпустили поиграть с детьми в деревне на склоне Уван. Здесь ещё людей так много, дома целы, и жизнь била ключом. Моракс помнил, что здесь случилась страшная трагедия, отголоском продолжавшая отражать в настоящем. Плохое предчувствие сковало грудь. Он начинает понимать. — Ю Чжань! — зовёт её мама, — Подойди сюда. Пусть бабушка на тебя посмотрит. Чжун Ли сразу обратил внимания, что старушка была слепой. Судя по антуражу её домика, она была что-то на подобии знахарки. — Вы сможете что-то сделать? — спрашивает неутешная мать. — Не столь опасность во врагах извне, сколько внутри нее самой. Вы обладатели божественного благословения. С большой вероятностью, ваша дочка тоже получит признание богов. И тогда все её проблемы решатся. До тех пор, вы должны быть опорой для вашей дочери, а не клеткой. — Клетка? К чему вы клоните? — Госпожа Ю искренне не понимала. — Я вас услышал, — ответил отец, — Спасибо, за то, что обнадёжили нас. Не желая больше терять времени, маленькая Ю Чжань ушла обратно на улицу. Раньше, эти склоны были довольно безопасными. Детей без опаски выпускали играть в здешний лес. — Давайте поиграем в прятки, — предложил что-то из большой детской своры. Дети убегают в рассыпную. Ю Чжань выпал жеребий быть охотником. — Не иди! — срывается Чжун Ли, пытаясь перегородить ей путь, — Не иди в лес! Но как бы он не старался, ухватиться за неё не получалось. Он кричит. Он пытается сделать хоть что-то в наивном желании остановить безумие. Он знает, сколько детей в тот день погибло из-за внезапного нападения демонов. Он знает, что в тот день всю эту большую деревню сравняли с землей, так ещё и сдобрили порчей обнаженные артерии земли. С тех пор склон Уван был самым страшным местом во всём Ли Юэ, и только похоронные процессии заходили в этот лес. Каждый раз направляя призраков в нужную сторону. Теперь же Чжун Ли вынужден наблюдать за этим собственными глазами. — Сяо, — шепчет он, неотрывно следуя за убегающей Ю Чжань, — Сяо тебя спас! Он должен прийти. Где он? Сейчас адепт должен прийти. Только разберётся с демонами в деревне, только выведет людей с поля боя… Девочка, из этой деревни, тащила напуганную до потери речи Ю Чжань куда-то через лес. Ю Чжань толком ничего не разбирала от страха, ничего не слышала, ничего не видела. — Нужно найти ребят, — отважно скомандовала её подружка по несчастью. Она была явно её старше, — Не бойся, нужно просто всем собраться. — А-а-а! Ю Чжань резко тормозит. Та, что по старше, побежала вперед, прямо на рогатую фигуру, в чьих руках виднелась беловолосая макушка. Теперь Чжун Ли понимает, откуда в Ю Чжань был этот невыносимый страх. Ужас. За неё заступились. Ей говорили бежать, пока детишки пытались остановить злодея. Но все, кто осмелился ослушаться приказа, в итоге навсегда остались криками в артериях земли. Страх. Тяжелые шаги. Нечеловеческий смех. — Нашёл, — произносит рогатое чудовище, протягивая к ней свои когти. Где Сяо? Почему его всё ещё нет здесь? Он ведь её спас. Ю Чжань не кричала. Кричали её родители, когда заметили дочь среди деревьев. Кричал Чжун Ли, пускай и знал, что это ничего не изменит. Он ощутил тот страх, который испытывала маленькая Ю Чжань, когда её утаскивают в бездну. — Сяо! Где же ты? А он всё не приходит и не приходит. Лишенный терпения, Чжун Ли сам шагает в ворота бездны. Он пытается остановить. Сделать хоть что-то. Признаться честно, он впервые видит своими глазами потухшее пепелище. Бывший-архонт узнает строения, разрушенные золотые купола дворцов, только теперь всё поглотила беспроглядная тьма. — Молодец, малышка, — говорит ей искаженный голос чтеца, — Будь тихой, и тебе никто больно не сделает. Чжун Ли хочет остановить их. Сказать «остановитесь». Прижать её к своей груди и унести обратно на поверхность. — Гносис у неё? Оборачиваясь на голос, он видит перед собой златовласого юношу. Его шею опоясывает белый шарф, развивающийся от каждого нового шага. Тугая коса за спиной, и сияющая серьга. — Да, ваше высочество, — отвечает поспешно чтец. В его когтистой ладони потухший гносис. — Отлично, — отвечает парнишка, но выражение лица его всё так же оставалось холодным. Он сквозь призрак Чжун Ли подходит вплотную к малышке, — Ты испугалась, да? Извини, не умеем мы тихо действовать, — со скрытым укором в сторону ответил юноша, — Не волнуйся. Ты скоро вернешься к родителям. С ними всё хорошо. — Я к маме хочу, — сипло шепчет Ю Чжань, — И к папе. — Я знаю. Я тоже хочу к родным. Но тебе придётся подождать. Как и всем нам. — Я хочу домой. Медовый взгляд юноши совсем гаснет. Темные тени пролегли в усталых морщинах. — Прости уж меня. Ты ничем не виновата перед нами, но такова судьба. Она не справедливая, особенно в этом мире. — Не трогай её! — кричит истошно Чжун Ли. Но видение исчезает. Чжун Ли очнулся в накуренной ладаном комнате. Душной, темной, невыносимо тесной. Всё тело его онемело, а душа кричала. — Ю Чжань, — шепчет он хрипло, — Ю Чжань! Она всё так же спит рядом с ним, ещё не пришедшая в себя. Даже с возрастом она не потеряла присущие ей одной черты. Теперь это Чжун Ли особо ясно видит. Он видит перед собой ту девочку, лежавшую точно так же на этом страшном постаменте. Словно церемониальная жертва, чистая и прекрасная. Её сон подобен хрусталю, одно не верное касание и тут же проснется. Но Чжун Ли всё же решается. Объятые светом ладони накрывают её щёку, такую теплую и живую. Ресницы дрогнули. Её глаза распахнулись медленно, словно и не спала вовсе. Взгляд устремлен прямо перед собой, в потолок. Но проснулась уже не та Ю Чжань, которую он звал. — Чжун… Когда её взгляд находит его, губы задрожали, и тихая слеза внезапно сорвалась. Он же сидел неподвижно, всё так же ладонью касаясь мягкой щеки. Он чувствует холод проскользнувшей слезы на своей янтарной коже. — Почему ты не закрыл своё сознание от меня? Ты намеренно это сделал? — Что? — Дал и мне увидеть твои горести. Это сбивает его с толку. Резко одёргивая свою ладонь, бывший-архонт сбегает с постели в угол комнаты, где была курильница. Он быстро её закрывает, чтобы треклятого дыма больше не было, и начинает судорожно её осматривать. Вдруг это всё кошмары?! Пускай всё увиденное — просто ночной кошмар, самое страшное, что мог себе представить. Перед его глазами всё ещё это жертвенное тело ребенка. Черная беспросветная тьма и путы порчи. — Чжун… — Сколько ты успела увидеть? — голос его становится твёрдым как скала. Он вновь возвращает себе личину Моракса, лишь бы руки так позорно не тряслись. Окно распахивается, впуская затихающую бурю внутрь. Шуршат подхваченные ветром страницы книг. А Моракс наконец может сделать глубокий вдох. — Скажи мне, сколько ты увидела, чтобы я мог тебе объяснить полную картину. Я не делал этого специально. Обычные люди не способны в ответ проникнуть и в моё сознание, но судя по тому, что тебе это удалось… Я доверяю тебе на подсознательном уровне. — Можно тебя обнять? Почему-то она не стала его мучать расспросами. Она не стала его винить во всех смертных грехах, клеймить «предателем» и «убийцей». Пускай по глазам Моракс это видит. Он понимает, что она видела. Пускай сердце его закрыто, оно остаётся расколотым тысячью трещин. Возможно ли их кем-то заполнить? Ему никогда не было плевать на человеческие жизнь, как могло казаться со стороны. Он всегда чувствовал ответственность за каждого жителя Ли Юэ. И увидеть собственными глазами, что он не смог спасти девочку, которая в последствии вернет ему Гуй Чжун, оказалось тяжелее предполагаемого. Это оказалось больно. Чжун Ли протягивает руки. Она вновь оказывается в его объятиях, такая мягкая и теплая. Это чуточку унимает гудящую боль в груди. — Почему ты вновь плачешь? — спрашивает спокойно Чжун Ли. Он чувствует себя ужасно обессиленным. Беспомощным. — Я… Я плачу по тебе. Прости, что меня не было рядом. Прости меня. Прости… — Память о каждом меня спасала. Как страшно оказаться единственным, кто всё ещё помнит каждого. — Прости меня. Я не знала, что тебе пришлось пережить. Правда, я не знала. Как я могла?.. Мне так жаль… — Именно поэтому я не хотел тебе говорить. Знал, что ты так отреагируешь. А я не хочу, чтобы ты плакала. Это уже стало своеобразной традицией — сцеловывать слёзы. Этот жест отзывался чем-то горько-сладким, тянущим. Возможно, из-за остатков дурмана и использования магии голова Чжун Ли так закружилась. А может из-за запаха её волос — не знает. Но наплевав на все воздвигнутые стены бог наконец открывается по-настоящему. Камень не может плакать, и всё же он может испытывать чувства. К примеру, страх упущенных возможностей. Именно оно толкнул его на мысль — времени так мало. Пока есть возможность, пока жестокая судьба не отобрала её у него вновь, сделай всё возможное. Показать как можно больше чувств. Сказать как можно больше честных слов. Сделать всё что угодно, лишь бы заполнить эту страшную пустоту внутри. Искоренить непроглядную тьму на короткий миг. Этим мигом становится поцелуй. И ещё, ещё, ещё. Со вкусом слез и горького дыма на языке. Земля становится легче, когда этот бездонный колодец чутка наполняется. Его голод утоляется, и страх становится смелым импульсом. — Давай вместе закончим все истории? В одиночку мне не хватало смелости, а теперь… Когда ты со мной… Собрание историков завтра, и мы бы могли побывать там вместе… — едва не задыхаясь всё говорит в перерывы между поцелуями. С трудом преодолевая притяжение, Ю Чжань удаётся отвоевать немного пространства. — Хорошо, — отвечает она таким же сбитым дыханием, — С тобой куда угодно. Хоть в Бездну. Но для начала… Совсем не ожидавший подставы Чжун Ли валится на кровать от одного уверенно толчка в грудь. И он падает. В эти густые облака простыней и смятого одеяла. — Зачем?! А она смеется. Она улыбается ярко, до слепоты, и отвечает смеясь. — Хах, ты слишком напряжён. Хотела тебя встряхнуть, — возвращает ответной монетой его же слова. Он смеется в ответ. Тихо, хрипловато, и откидывается назад, полностью отдавая всё напряжение в мышцах мягкой постели. И всё же не прогадал, когда столько сил и времени потратил на добычу такой ценности. — Какая ты красивая, — шепчет Чжун Ли, наблюдая за стоящей Ю Чжань. Как она смотрит на него, слегка наклонив голову в бок. Как волосы распущенные колышет ветер из открытого окна. Насколько сильно стал ассоциироваться запах грозы с этой хитрой бестией, так любящей его дразнить, — Иди ко мне. Их пальцы мягко переплетаются. То, как медленно она забирается на кровать, поверх него, лишает кислорода. Как одновременно неуместно и идеально смотрелась длинная юбка, открывавшая тонкие лодыжки. Как правильно ощущалась тяжесть её тела. И этот взгляд, которым никто и никогда на него не смотрел. Прожив тысячи лет, ему есть еще чему удивляться. Довольная, Ю Чжань жмурит глаза, когда его теплые ладони накрывают щёки. Когда очерчивает брови, глаза, губы, словно пытаясь наощупь запомнить новые черты её лица. Этот поцелуй получается медленным. Волосы как некстати лезут в глаза, она всё ещё напряжена, боится принести дискомфорт своим весом. Но ничего, он поможет. Медленно и уверенно Чжун Ли заставляет её полностью опуститься на себя. Не отрывая взгляда янтарных, божественно прекрасных глаз, бывший-архонт с присущей властностью осматривает всю её фигуру. — Тебе нет нужды меня стесняться. Физиология смертного отличается от адепта. И потребности у всех разные. Это естественно. Если ты что-то хочешь, я в любой момент готов тебе помочь. Данный показательный жест помогает набраться смелости. — Иногда ты просто невыносимый. Медленно выпрямляясь, всё ещё продолжая сидеть на своём месте, она действует с крайней осторожностью. Но потемневши взгляд Моракса становится ей наградой. Легко почувствовать наплывающий жар сквозь хлопок рубашки. А если прислушаться — глубокое дыхание с примесью драконьего рычания. Ох, насколько сильно её заводит, когда с этим рыком, сотрясающий небеса, Моракс резко садится. Его руки оплетают тело, прижимая настолько близко, а клыки едва ощутимо прихватывают кожу шеи. Чжун Ли довольно выдыхает. — Иногда мне хочется тебя съесть. С улыбкой Гуй Чжун почёсывает когтями затылок. — Драконья собственность. Мурашки берут по его хребту. — Самая запущенная. На самом деле, как бы Чжун Ли не старался, но видение не выходит у него из головы. Этот сон вызывал в нём страшную волну ревности и злости. Она проскальзывает в сдержанных поцелуях в шею, в ладонях, несдержанно сминающих бёдра. Он ни за что на свете больше никому её не отдаст. Даже самой смерти обратно в руки. Тем более каким-то выскочкам из бездны. Тем более этой злой копии Люмин. — Ты ведь знаешь, чем это чревато? Она усмехается хитро. — К примеру? — В этом плане я совсем не изменился. У тебя ещё есть шанс пойти на попятную. Я не хочу тебя вновь привязывать к себе, и если у тебя осталась хоть капля сомнений или желания жить действительно новой человеческой жизнью, то это твой последний шанс. Если… Ох… — его ведет в сторону, — Не ёрзай, — пытается вернуть себе лицо Моракс и жестоко сжимая бёдра на месте. Но её уже не остановить. Результат оправдал любые ожидания. — Во-первых, один тот факт, что ты в таком положении задумался о подобной вещи, и то, что ты вообще смог это признать, говорит о том, что ты изменился. И я безмерно благодарна тебе. За всё это. Во-вторых, ты кое-что упустил. — Упустил? Ю Чжань с полной серьезностью кивает. — Ты упустил, что здесь два собственника. А затем опускается к шее и жёстко кусает. И в этот момент всё хвалёное терпение бога рассыпалось прахом. Она не разжимая зубов смеется, когда руки дрожащие от нетерпения борются с тугим поясом юбки. И то, что Чжун Ли знал, за какие ленты потянуть, кружило голову еще сильней. Кто как ни он должен знать, как устроено традиционное женское платье Ли Юэ. Его голова ещё сильнее опрокидывается назад, когда на место зубов появляется её мягкий язык. Знает, что подобные раны ему — пустяк, и всё равно хотелось загладить боль. И судя по треску пояса, ему определенно это понравилось. — Ты ещё можешь смеяться, — хрипло рычит Чжун Ли. — А что же мне ещё делать, — улыбается Ю Чжань, отстраняясь от его шеи. Её пальцы тёплые, даже не смотря на холодный ветер из распахнутого окна. Она очерчивает наливающуюся кровью отметину. Тело предательски передергивает, когда пояс наконец спал, а его ладони скользнули в открывшийся вырез, — О Боги… Этот жалобный всхлип вызывает в нём новую волну нестерпимого жара. — Я весь твой. — Именно! Ты — мой. И я хочу, чтобы ты это уяснил. Теперь у меня нет оправдания делить тебя с народом. Потому что мы с тобой больше не Архонты, Моракс. Я человек. Ты ведь это чувствуешь… На полноценный ответ у него больше не хватает сил. — Да, — отделался лаконичным Чжун Ли. — Пускай это будет наш новый контракт. Или договорённость… Не важно! Я хочу быть твоей, а ты — моим. Я хочу впредь думать только о «нас». Делать всё для тебя, и пускай это слишком эгоистично, но я правда хочу, чтобы ты всё делал для меня. Хотя, ты и так всё для меня делаешь… Я просто… Я просто поняла, что люблю тебя настолько, что готова весь мир в топку пустить ради тебя. — Гуй Чжун… — Хотя бы сегодня… Пускай мир поживёт для нас, а не мы ради него. Мир для неё переворачивается. С пугающей лёгкостью Моракс опрокидывает её на кровать и оказывается вновь сверху. Его руки крепко держат за талию, прямо там, где заканчивается рубашка. — Тогда позволь мне позаботиться о тебе. Юбку он аккуратно стягивает вниз. Его до смеха умиляет, когда Гуй Чжун в попытке помочь подтягивает к себе ноги в колене. Эти самые колени Чжун Ли целует сдержанно. Не давит и не принуждает. Пресловутую юбку во избежания последующих изломов, складывают в двое и кладут на тумбочку рядом. Куда руки дотянулись. Решив не ждать, следом расстёгивается застёжка рубашки, которая полетела следом. Чжун Ли едва успел её поймать. Хотел было уже начать ругать за неуважительно отношение к вещам, но тут же проглатывает язык, когда видит голодный взгляд его Гуй Чжун. Лежавшую в одном нижнем белье среди смятых простыней. С волосами по всему одеялу, и этой улыбкой игривой. — Поторапливайся, Чжун Ли, — смеется вновь, — Окно всё ещё открыто. Я могу замерзнуть, если ты долго провозишься. Только вот бывший-архонт явно достиг лимита дозволенных поддразниваний. Словно назло, мужчина отходит от кровати, и с каменным лицом просто закрывает окно. От подобного у Гуй Чжун даже рот распахнулся и так не закрылся. Она продолжает смотреть, как вальяжно возвращается на своё место. Всё в том же напряженном молчании Чжун Ли сначала расстёгивает запонки рубашки, показывая всё ещё ониксо-черные руки с янтарными жилами. Он убеждается, что взгляд не отводит, затем расстёгивает все остальные пуговицы рубашки. — Так на статуе и правда ты… — внезапно выпалила Гуй Чжун, — Я думала приврали, а оказывается ничуть. — Какого понимать, что сейчас ты переспишь с Гео Архонтом? То, насколько она покраснела, ни с чем не сравнимо. — Любишь же ты говорить всё прямо в лоб! Дразниться дальше Чжун Ли не стал. Он только педантично складывает и свою рубашку, отправляя её к остальной сложенной одежде. — Поможешь мне дальше? Её взгляд опускается по рукам вниз, к пряжке ремня, и тому, что было ниже. На этом её хвалёная решимость закончилось. — Селестия! Нет! Что я делаю… — взвыла безутешная Гуй Чжун, валясь обратно на кровать и зарываясь в одеяло. С лица краска начала спускать на шею и плечи, — Я не могу. — Гуй Чжун, — всё так же спокойно зовёт её Чжун Ли, — Будь хорошей девочкой и помоги мне. — Твою мать… Терпеливый Чжун Ли, как любой любящий человек, прощает эти вольности неопытной Гуй Чжун. Но этот тяжелый вздох ставит однозначную точку. — Хорошо, — совсем тихо, медленно разворачиваясь из своего кокона. В этот момент Чжун Ли был сам готов взывать к Селестии. Наблюдать, как медленно она подползает к краю, не отрывая взгляда от его глаз, словно ища поощрение за свою смелость. — Умница. — Мне… Просто расстегнуть его? — Для начала, — его ладонь зарывается в волосы, ободряюще поглаживая, — Я весь твой. Если ты хочешь большее, попроси или возьми это сама. Стараясь не сделать лишнего движения, от которого могло бы быть ему больно, Гуй Чжун правда расстёгивает треклятый ремень. Вытягивает его из петель, а затем протягивает его Чжун Ли. Тот в свою очередь, убирает его к остальной одежде. Её лицо становится ещё более красным, когда смело решается справится с пуговицей, а затем и с ширинкой. — Моя умница, — хрипло выдыхает. А затем едва не срывается на стон, когда её губы легко целуют одну из надутых вен, что так заманчиво скрывалась ниже за бельём. Чжун Ли рычит. — Смело. Но не в этот раз, милая. — Не в этот раз? Чжун Ли хищно облизывает сухие губы. Гуй Чжун клянётся всем богам, миру и другим высшим силам, что мечтает быть им съеденной. И собственно, ему удаётся это сделать. Вместо того, чтобы продолжить раздеваться, он опускается на колени. Прямо перед ней, сидящей на кровати. Её бросает в жар до такой степени, что забывает дышать. Только и может, что смотреть мутными глазами на него. — Можно мне тебя попробовать? Его голос выводит её из головокружения, а руки становятся якорем, за который тут же хватается. — Мы… Правда… — тяжело сглатывая набежавшую слюну, Гуй Чжун ещё пытается собрать мысли в кучку, — Это так… Необычно. — Среди смертных, секс считается одним из высших проявлений любви к партнёру. И я искренне желаю, чтобы для тебя стало хорошо понятным — любить тебя могут не только на словах. Так тоже… Его мягкий голос с хрипотцой проникает под кожу, когда цепочкой поцелуем поднимается выше от колена. Бёдра постепенно поддаются, позволяя себя так уязвимо раскрыть перед ним. — Расслабься, и получай удовольствие. С этого момента она была готова принять всё, что он ей может дать. Мир окончательно поплыл, реальность пошла рябью, а голова налилась свинцом. Гуй Чжун падает обратно на постель, невольно выгибаясь навстречу. Горящие кор ляписом ладони уверенно удерживают на месте, ловят каждую волну дрожи в мышцах. И дыхание стало таким тяжелым, громким. Чжун Ли же старается с рвением достойным бога. Ему нужно держать темп, удерживать дрожащие бёдра на месте и в добавок следить за своими клыками. Тяжело обо всём этом думать, когда драконий голод доходит до предела. Копящаяся веками похоть плавила его душу и тело. Растворяла границы и одновременно ставила чёткую цель — заставить её кричать от удовольствия. Чтобы ни единой мысли помимо его одного в голове не осталось. В жарком порыве Чжун Ли царапает её бедра когтями. Черт! Он теряет контроль. — Умх… Чжун, я… — и продолжает хныкать. Чжун Ли делает вывод, что делает всё правильно. С ещё большим усилием он принимается работать языком. Но вот беда! Она продолжает оставаться слишком тугой, а пальцы увенчаны острыми когтями. Не может же он позволить поранить её в таком деликатном месте. Меньше всего на свете Чжун Ли хочет причинить ей боль. И вот волна накрывает её с головой. — Умница. Моя умница. В порыве внезапного страха Гуй Чжун хватается судорожное за его руки, плечи, шею. Пытается поймать знакомый янтарный взгляд. Должно быть, голова так сильно закружилась, что бедняжка потерялась. Он улыбается. Мягко накрывает собой, возвращая любимую в реальность. Возвращая к себе. — Поздравляю с первым оргазмом. Ты хорошо постаралась. А у неё мир рухнул и собрался вновь. Но только не вокруг небесного острова, а вокруг одного единственно Чжун Ли. Девичьи ресницы влажно слиплись, и взгляд её влажный, словно окна после дождя. В груди застряли тысячи слов, но с губ по итогу срывается простое: — Вау!.. Глухой смех рожается внутри его груди. — Рад, что тебе понравилось, — у самых губ жарко спросил, — Хочешь попробовать себя? Для меня ты чертовски вкусная. Спусковой крючок дёрнули. С жадностью умирающего Гуй Чжун находит его губы и едва не вгрызается в них. Ноет рана, растревоженная подобными действиями. Но что это для Чжун Ли, когда её язык сам проскальзывает в его рот. Как сладко и одновременно невыносимо горько. Между ними тысячи лет. Горькое одиночество, и сладкая свобода. Бра летит в сторону. Задевает полку, что-то падает, но до этого Чжун Ли уже всё равно. Здесь Гуй Чжун, которая совсем решила отпустить оковы стеснения. — Хочу тебя, — открыто заявила девушка. Новая волна жара захватывает сознание бывшего-архонта. Не должен он быть таким падким на смертные утехи, но не сейчас. Не теперь, когда есть шанс ощутить больше, чем ничего. Рушатся горы. Взрываются массивы. Сами небеса, кажется, скоро рухнут им на головы. — Тебе… может быть… больно. Вместо ответа Гуй Чжун жестко тянет его за волосы к себе. Её взгляд темный, до лихорадочного блеска голодный. — Если ты меня сейчас не трахнешь, я трахну тебя. Понял?! — Понял, — с клыкастой улыбкой отвечает Чжун Ли. Не может он отказать её желаниям. Уж слишком была аппетитной. А он голодным. Нуждающимся. *** — Прости меня, — безутешно выл Чжун Ли, непрерывно голову пеплом себе посыпая. — Ну хватит уже, ты чего? Пройдет всё скоро. И тем более, сама же просила, и никто не был против… — Я был против. — Кому ты врёшь, Чжун. Я отлично чувствовала, как ты дергался внутри меня от каждого укуса. — И всё равно… Мне стоило быть более сдержанным. В итоге они отделались относительно небольшими потерями, с учетом что один из них был божеством. Почти ничего не сломали, только разве что вазу кинутым лифчиком умудрились разбить. Только вот большая часть тела Ю Чжань было покрыто фиолетовыми укусами и наливающимися синяками. Тот засос, оставленный ею на шее Чжун Ли, с работой бывшего-архонта несравним. Чжун Ли как раз осторожно накладывал мазь на исполосованные бедра. Его же когтями. А расслабленная Ю Чжань старалась справиться с нервными спазмами в теле. Всё же, к такому делу необходимо привыкать. Особенно с ненасытностью Чжун Ли. Наступил уже вечер, но из-за туч и накрапывающего дождя, можно было спутать с глубокой ночью. Речи о том, что нужно идти домой, не шло. Начиная от проведенной на славу работы Моракса, до болящих ног, что ходить нормально не могла. — Я переборщил. — Зато теперь мы знаем, какие у меня границы. Во всём ищи позитивное. Чжун Ли наконец улыбается. — Погляжу ты действительно довольна. — Вполне. Скрылись давно черты божественной ипостаси. Теперь Чжун Ли просто человек, растрепанный, сытый и чувствующий вину за свою несдержанность. Её это умиляет. — Лучше иди ко мне. Холодно. — Я могу закрыть окно… — Не стоит. Просто иди ко мне. Могла ли когда-нибудь Гуй Чжун помыслить, что Моракс будет с ней вот так лежать, оба обнаженные и такие теплые. Разнеженные в собственной пылкой страсти, оставшаяся следами на коже. — Чтобы ты не видел там, Чжун, я хочу, чтобы ты помнил, как сильно я тебя люблю. Он ничего не ответил. Только ближе прижал, зарываясь носом во влажные вымытые волосы своей возлюбленной. — Ты видела, какой этот мир несправедливый. Я тоже. И ты сталкивалась в этой несправедливостью. Но я — Бог Контрактов, Властелин Камня, пускай и бывший. Раз нас вновь скрепляет такая вещь, как контракт, я сделаю для него всё. — Ты упоминал о том, чтобы вместе сходить… Куда? У тебя есть план на ближайшее время? — Собрание историков должно быть совсем скоро. По случаю кончины Гео Архонта. На бисерном пароме. Она смеется тихо. — Забавный ты. Хорошо. Что ты там собираешься найти? — Это насчёт Хэврии. Я ведь просто запечатал её маленький мир. Да, печать всё ещё сильна, но есть люди, которые после моей кончины захотят узнать здешние секреты. Давай вместе позаботимся о её наследии. — Обязательно. Они о многом говорят, окруженные теплом и шумом дождя за окном. Чжун Ли в первые за всю свою долгую жизнь спал настоящим сном. И видел свои собственные сновидения. Он уверен, что на следующее утро он проснётся с ней в объятиях. Что впредь их связывают ещё большие узы, которым они не дадут порваться. Он верил в это.

Чжун Ли в это верил.