Я не гей

Дима и Антон договорились встретиться у Позова дома. И вот, Антон уже стоит перед подъездом. Всё такое до боли знакомое, что Шастун уже не замечает красоты что царит вокруг. Октябрь - месяц холодов. В этот раз было особенно холодно, но ветра не было, а жалко. Антон очень любил на ходу следить за мирно покачивающимися кустиками рассаженными в клумбе. Обычно, они красовались своими шуршащими без остановки густыми листьями, ну а осенью золотыми и багряными более редкими каплевидными листочками, но не смотря на то, что сейчас осень, растения стояли совсем голыми. Они не покачивались методично в такт порывам ветра, они не перешёптывались своими пышными кудрями. Нет, они просто стояли чинно мирно с обсолютно голыми сухими ветками. Ветер, чьи резкие порывы будто били по веткам которые стукались друг о друга так, словно содрагаются от боли. Но ветер не всегда беспощаден, нередко, он ласково обдувал кусты тёплым воздушным потоком, как бы извиняясь за приченённую боль. Но обе стороны, несмотря на столь приятные моменты знали, что ситуация будет повторяться по кругу снова и снова, пока кусты не канут в лету и будут безнадёжно забыты своим казалось бы вечным спутником жизни - ветром. Шастун не стал поддаваться философии, ведь уже зашёл в подъезд. Это был обычный небрежно выкрашенный в зелёный подъезд, но он стал таким родным, что Тоша находил в нём своё очарование. Доехав до пятого этажа, Шаст направился к квартире друга и позвонил в звонок два раза подряд, а потом с большой паузой сделал третий дзззиньк. Это был особый шифр, что значало "это Антон, открывай." И Дима открыл дверь. Вообще, Тоша очень хорошо знал квартиру друга и мог буквально с точностью до мелочей описать её. Не верите? Вызов принят! Дмитрий жил в двухкомнатной квартире. Всё начиналось с милого коридорчика с фиолетовыми обоями. Антон считал что эти обои очень старили квартиру, ведь узор на них был а-ля бабушкин ковёр, но Позу эти обои казались очень изысканными, ну и хорошо. В коридоре была плитка серого цвета с белыми вкраплениями, а плинтус белого цвета очень выгодно смотрелся. Двери были из тёмного дерева, но это только рамка, а большая часть была выполнена из стекла с мутным голубым отливом и серебристыми потёртыми ручками. Дальше по коридору следовали уборная и кухня. Обе эти комнатки были очень маленькими. В уборной была мраморная плитка и на полу, и на стенах, а заканчивали эту картину огромное зеркало в резной рамке с золотистыми узорами и окошко над ним. В кухне были белые обои с серебристым горошком. На кухне белый обеденный стол и шкавчики синего цвета. Плита карамельного цвета и чёрная духовка под ней, а над всем этим громадная бежевая вытежка. Микроволновка чёрного цвета стояла рядом с белым холодильником на котором было очень много магнитиков. На холодосе стоял серый принтер, а на стене висел телевизор. Но тут Антон перестал думать о том, что рассказывает кому-то построение хаты товарища, ведь он заметил одну маленькую вещь, которая смущала так, что Шаст резко нахмурился размышляя об этом. Он когда-то только начал ходить в гости к Диме, а Позов сразу сказал принести кружку, из которой друг будет пить только здесь. Он это сделал это только потому что у него была только одна своя кружка. И обычно Антон и видел только эти две чаши, а сейчас появилась третья. У Тохи глаза стали словно блюдца, но он не стал делать поспешных выводов, но только пока. Они продолжили разговор, но Шастун заметил мимолётное движение Димы. Он убрал какую-то одежду в шкаф. Да, тут нет ничего такого, но во первых Дима не носит подобные штаны, он называет их "штаны-серуны" (речь идёт о тех штанах, которые как будто обвисли снизу. Да, именно те о которых вы подумали, молодцы) а во вторых, Димас убрал их на полку где раньше хранились только вещи Антона которые он тут оставил так же по просьбе Позова, и это гостевая полка! Всё, Антон для себя подметил тему для разговора. И вот, наступил тот момент молчания который так ждал высокий парень. Он выждал небольшую паузу, а потом начал свой допрос: - Слушай, я тут заметил, что у тебя новая чашка, и вещи ты на гостевую полку убрал... - медленно но уверенно намекал Антон. - Чёрт... - Дима не знал об ориентации друга, а поэтому максимально не хотел говорить о зараждающихся отношениях с Сергеем. В комнате повисла тишина. Антон ожидал ответа, а Дима принимал в голове важное решение. И он его принял. Несмотря на все моральные установки Антона, дружба есть дружба. Он просто обязан принять Диму таким, какой он есть, а иначе пусть выметается! - Это вещи Серёжи, - начал с большими паузами Позов. - мы вроде как встречаемся. - и на последней фразе Дима поднял на Антона глаза полные надежды на принятие. - и я гей. Не говоря ни слова, Шастун обнял Диму и прошептал ему на ухо "я тоже". Первый раз в жизни Дима так сильно вздохнул с облегчением, первый раз в жизни он так благодорил судьбу за Антона Шастуна, и первый раз в жизни он обнял Антона без задней мысли. Это только дружба и ничего более. Эти слова звучали в голове Димы без нотки грусти, а огромной волной облегчения и позитива. Весь остальной вечер они разговаривали не затрагивая эту тему. Диме стало легче, да, но не Антону. О нет. Антону не стало легче. Он ни с кем не говорил о странных чувствах при касаниях грубоватых мужских рук, не говорил о том каким милым ему кажется Арсений, не говорил о том, какие казалось бы неправильные ощущения он испытывал когда в гримёрке Попов переодевался. Он никому об этом не говорил, и это пожирало мальчика изнутри.