***
После массажа Каса стало намного лучше, что неудивительно. Тело расслабилась, паря в удовольствии. Сегодня, по всей видимости, хороший день, несмотря на то, что Дина напрягают извинения Каса. Разве так не поступают пары — бессмысленно заигрывают, говорят пошлости? Дин в голове Каса настолько хрупкий, что тот боится разбить его, просто сказав то, что крутилось на языке? Дин сидит на кровати, держа в руках книгу Рэя Брэдбери, на которой так и не может сосредоточиться. Кастиэль принес 451 градус по Фаренгейту, подумав, что Дину будет скучно. И это, честно, одна из любимых книг Дина, несмотря на концовку, из-за которой хочется разбить что-нибудь. Телефон завибрировал, отдавая вибрацию во весь матрас. Сэм. Наверное, пришло время? Никогда не угадаешь, когда сказать брату, что ты смертельно болен. Дин даже не предполагает, что тот должен сказать, сделать? Дин бы приехал к Сэму сразу же, даже сел бы на самолёт. Но у Сэма учёба, он не может… — Привет, Сэмми, — улыбается Дин. — Привет? — спрашивает Сэм. Дин буквально может видеть его сучий взгляд, — ты не отвечал всю неделю! — Я писал смски, — Дин пожимает плечами, теребя край книги. — О, ты под тем, как каждый раз писал «занят» на мой звонок? — спрашивает тот. — Прости, Сэмми, просто, знаешь, столько всего навалилось… — Дин замолкает, продолжая улыбаться, — ну знаешь… — он смеется, игнорируя слезу, стекающую по щеке. — Дин? Ты всегда странный, но сейчас, — Сэм замолкает, — что случилось? — Знаешь, я встретил кое-кого, — вдруг говорит Дин. — И она разбила тебе сердце? — спрашивает Сэм, — я не осуждаю, но сколько вы были знакомы? Как Дин мог подумать, что каминг-аут легче, чем рассказать о том, что ты можешь умереть? Но перед глазами так и стоит голубой взор Каса. Но как вообще можно подумать, что сказать: «я люблю, когда мужики старше меня на десять лет трахают меня» легче, чем «я скорее всего умру через пару месяцев». — Нет, нет, — Дин качает головой, — эм, он, вообще-то он мужчина и не разбил мне сердце… — О, — удивляется Сэм, но пока он не успел сказать что-то ещё, Дин продолжает: — Но он химиотерапевтр, — говорит Дин. — Химиотерапевт? — переспрашивает Сэм, — как это связано с.? О боже, Дин. Дин улыбается, зная, что Сэм не видит, но так легче. — Что, Господи, блять, что у тебя? — выдавливает Сэм, хриплым голосом. — Лейкемия, — Дин пожимает плечами, проводя свободной рукой по лицу. Дин слышит, как его младший брат задыхается. Он даже не рядом, чтобы обнять его, а слова, что всё будет хорошо умирают на языке, потому что Дин чертовски не уверен, что всё будет хорошо. Как раз в этот момент Кастиэль просачивается внутрь палаты, жестом спрашивая — нужно ли ему уйти, пока Дин разговаривает по телефону. Дин пожимает плечами, указывая на место на кровати рядом с собой. Новак кивает и садится рядом, кладя руку на бедро Дина, словно там её законное место. И Дину это чертовски нравится. — Дин, — начинает Сэм, — боже, расскажи мне всё. Где ты сейчас? Как ты можешь справляться со всем один? Ты поэтому не уезжаешь из Денвера? — Сэмми, один вопрос за раз. — Прости, — тараторит Сэм, — где ты сейчас? — Я в больнице в Денвере. Дин отвечает на каждый вопрос Сэма, и этот диалог кажется таким маленьким, но оглядываясь — Винчестер понимает, что они говорят уже час. Дин облокотился на грудь Каса, пока тот выдыхает запах Дина, прикасаясь губами к лысому затылку, слегка кусая ухо Дина. На чересчур сложные вопросы, связанные с лечением — Кас шепчет ответы Дину на ухо. Дин вздрагивает от каждого прикосновения губ и зубов Каса, а тот посмеивается. — Как ты справляешь с этим в одиночку, Дин, как ты вообще можешь всё постоянно держать в себе? — глухо шепчет Сэм, словно он плачет. Дин сглатывает, Кастиэль снова легка кусает ухо Дина. — Я же говорил, — Дин наклоняет шею, позволяя Касу прикоснуться к своей шее губами, — я не один, у меня есть… друг… Кастиэль хмыкает на слове «друг», слегка сжимая зубы на шеи. Дин шипит. Это скорее рефлекс, чем настоящая боль. Потому что это явно не больно. — Друг? — Сэм задумывается, — Бобби не знает? Никто? Дин закрывает глаза, когда зубы Каса спускаются ниже, а руки, лежащие на талии — двигаются выше, накрывая грудь Дина. Сначала Дин не понимает, что делает Кастиэль, но затем — он сжимает один сосок через футболку, оттягивая его вверх. Винчестера подкидывает на кровати, он сжимает ногами потяжелевшие яйца. Желание прикоснуться к члену всё больше и больше. Боже, Кастиэль чертовски дразнит. — Ты смотрел химиотерапевтов в Суфолсе? — Дин выдавливает слово нет, — Я приеду за тобой, мы поедем в Суфолс, Бобби должен знать кого-нибудь. — Я, — говорит Дин, чувствуя, как напрягаются мышцы Каса, он вновь проводит по соску Дина, — я не могу уехать из Денвера, Сэмми. — Что? Почему? — Я, знаешь, ну привык. Я уже начал лечение здесь, — Дин не может сказать, что не уедет только из-за парня, который продолжает возбуждать, пока они говорят по телефону. — Хорошо, ладно, я всё равно приеду, позвоню Бобби, Эллен, мы все приедем, Дин, ты не должен быть один. — Сэм, у тебя учёба, — рычит Дин. — Я закрыл экзамены ещё две недели назад, я возьму академ на неделю, — ровно отвечает Сэм, — я хочу быть рядом с тобой, Дин! Резко и неожиданно рука Каса накрывает пах Дина, слегка сжимая окрепший член. Рука Дина резко накрывает руку Каса, тот не двигается, словно думает, что Дин оттолкнёт его руку. Дин просто накрыл его своей. — Слушай, Сэмми, я перезвоню, — говорит Дин, перебивая триаду Сэма. — Что? Почему? — Люблю тебя, сука, спасибо, — говорит Дин, отключаясь. Он кидает его на пол, застонав, когда Кас провёл по члену рукой. — Ты, блять, дразнил меня, пока я говорил со своим младшим братом! — Не заметил, что тебе неприятно, — шепчет Кас на ухо. По спине пробегают мурашки. — Я подумал, что тебе нужно расслабиться, — шепчет Кас, — оргазмы помогают расслабиться, ослабить боль. Кастиэль замолкает. — И, возможно, я относился к тебе чересчур бережно, не так-ли? Дин кивает, замерев. — Я просто безумно боюсь потерять тебя, но, — Кастиэль тяжело сглатывает, — ты чертовски сильный, малыш, ты переживаешь каждый день то, чего не переживёт никто. Я так горжусь тобой, ты рассказал брату то, что тебе плохо. Я знаю, как это было трудно для тебя. Но ты справился, потому что ты чертовски сильный. Я люблю тебя и горжусь тобой, Дин Винчестер. Дин даже не пытается стереть слёзы, он просто позволяет им скатываться с щёк на ворот футболки. — Мне остановится? — спрашивает Кас, ведя руку внутрь спортивных штанов Дина. — Нет, нет, пожалуйста, — хрипит Дин. Кас не отвечает, целуя в шею, он лезет под резинку трусов. И вот рука смыкается на твёрдом члене Дина. Большая, сильная и тёплая рука. Винчестер даже не думает, что это рука мужчины, он думает о том, что это очень и очень желанная рука. Дин стонет, предэякулят выделяется из головки маленькой бусинкой, Кас собирает его большим пальцем, размазывая по всей длине. Дин стонет, пытаясь быть потише, он закусывает губу. Свободная рука вновь щиплет сосок, Дин подкидывает бёдра, толкаясь в руку Каса. Кастиэль ускоряет движения, через каждые два, проводя пальцем по головке, оттягивая кожу. — Ты близко, малыш? — спрашивает Кас, кусая его шею. Дин вздрагивает, вновь подкидывая бёдра, он меняет положение и что-то упирается ему в поясницу. Что-то твёрдое и горячие, и, по всей видимости, очень большое. Близко не то слово, которое Дин бы использовал. Он умирает, он так давно не испытывал оргазмов, особенно тех, которые вызывает не его собственная рука. Он чувствует приятное тепло внутри себя, чувствует свои тяжёлые яйца. — Да, — выдыхает Дин. Рука Каса опускается на яйца, сжимая их. Дин кончает, так чертовски сильно, что в глазах на миг всё белое. Кастиэль не перестает водить рукой по члену, пока Дин выпускает из себя капли спермы. — Молодец, малыш, — шепчет Кас, вытаскивая руку из штанов. Стало холодно и неприятно, но оргазм по-прежнему разливается внутри, а тело по-большей степени невесомое. — А ты? — спрашивает Дин, по-прежнему чувствуя тяжёлый член Каса. — Не беспокойся об этом, — шепчет Кас, — тебе нужно переодеться. Я заберу твои грязные вещи и постираю. Тебе нужно что-нибудь привести? Я вернусь вечером. — Может просто полежишь здесь ещё пять минут? — спрашивает Дин, опасаясь, что тот может отказать. — Конечно, — Кастиэль целует Дина в щёку.Оказывается, всё не так сложно.
24 апреля 2022 г. в 12:28
Мучительный час проходил за мучительным часом. Первая химия явно была обманом, потому что на следующий день — Дин блевал и ничего не мог есть, таблетки, которыми его пичкали словно и не помогали. И, как Кас и говорил, он чертовски не всегда был рядом, одна операция, на которую его вызывали могла перерасти в десять, а то и двенадцать часов.
Осталось всего лишь два дня этой дерьмовой недели, которая никогда больше не покинет память Винчестера. Это время, словно мерзкая и тёмная слизь, покрывающая всё сознание. Сэм звонил каждый грёбанный день и каждый грёбанный раз — Дин не мог ответить: либо ему было слишком плохо, либо паника охватывала всё тело, и он продолжал глядеть на вызов, никогда не отвечая.
Химиотерапия будто убивала все здоровые клетки, пытаясь убить раковые. Кожа стала чертовски сухой, она шелушится и осыпается, как чешуя. Ногти ужасно тонкие и тёмные, казалось, что одно лишнее прикосновение оторвёт ноготь. Волос не было абсолютно нигде, брови ушли также, как волосы на ногах или паху. Не было даже ресниц. Дин боится смотреть на себя, боится, когда на него смотрят люди, но Кас…
Кастиэль смотрит, кажется, с таким обожанием, как говорит Мэг — глаза сердечки; он прикасается к Дину каждый раз, обнимает, просто держит руку на коже, смотрит, целует во все места, до которых дотягивается. Кастиэль по-прежнему говорит Дину о том, насколько он красив, прекрасен.
Это невыносимо, потому что это ложь.
Дин лежит на койке, которую ненавидит всей душой. Прошло лишь пять дней, а Дин уже выглядит, как мертвец.
Голова сейчас болит не так, как всегда — таблетки, которые сейчас дают, помогают намного больше. Его не тошнило уже семь часов — успех.
— Дин? — Кастиэль заходит в палату, держа в руках белый тюбик.
Дин поднимает голову, не вставая.
— Я принес тебе крем для тела, — Кас смотрит на тюбик в руках, — он абсолютно не поможет, но стоит попробовать.
— Крем? — Дин хмурится, не выглядя убеждённым.
Кас мычит:
— С запахом манго, — Дин по-прежнему не убеждён, — раздевайся, — говорит Кас.
Дин распахивает глаза.
— Я сделаю тебе массаж, — поясняет Кас, — помогу расслабиться.
Дин по-прежнему смотрит на него, привстав на локте.
— Давай-давай, — кивает Кас с улыбкой, — снимай свою футболочку с популярной в моё время группой.
Дин смотрит ещё, а затем начинает смеяться, садясь на кровати:
— В твоё время? — Дин смеется, — тебе сколько было? Ноль? Два?
Кас улыбается, пожимая плечами.
Дин стягивает футболку с блеклой надписью Led Zeppelin, неловко пожимая плечами, глядя на Каса.
Кас смотрит так, словно не видит множества синяков по всему телу Дина, его взгляд такой, будто Дин — самое священное в этом мире.
— Ложись на живот, красавчик, — Кас подмигивает, также ярко улыбаясь.
Щёки Дина краснеют, он смотрит на Каса, а затем на койку.
— Ты такой милый, когда смущаешься, — шепчет Кас, подходя ближе.
Дин ложится на живот, фыркая, чувствуя жар на лице.
Кастиэль гладит Дина по спине, Винчестер вздрагивает.
— Тебе придётся раздвинуть ножки, — шепчет Кас.
Щёки Дина начинают краснеть ещё сильнее, пульс подскочил, ударяя в голову.
— Господи, Кас! — вскрикивает Дин, привстав на локтях, повернувшись на Кастиэля, который улыбается своей самой заразительной улыбкой, в которой виднеются белоснежные клыки.
— Прости-прости, — Новак поднимает руки, в знак капитуляции, — я не могу оседлать твою потрясающую задницу, я слишком тяжёлый, твои ноги быстро отекут.
— Это ужасная поза! — восклицает Дин.
— По-другому не сделаешь хороший массаж, малыш, — он пожимает плечами.
Кастиэль садится между ног Дина, а затем велит положить их на свои бёдра, для удобства. Дин ужасно краснеет, зная, как сейчас должна выглядеть его вздёрнутая кверху задница, но Кастиэль не говорит ни слова, не трогает её.
— И что? — спрашивает Дин, Кас мычит, — никаких шуток?
— Какие шутки? — спрашивает Кастиэль, выдавливая крем для тела на ладони, растирая между собой.
Дин пытается выключить мозг.
Мозг Дина играет с ним плохие шутки.
Он лежит, полуголый, со вздёрнутой задницей к обзору Каса, пока тот растирает крем между рук. Член Дина невольно начинает тяжелеть, неудобно зажатый между матрасом и телом.
— Ну… — Дин пытается, — шутки, то, как я лежу? Шутки?
Кастиэль мычит, прикасаясь прохладными руками к напряжённым плечам Дина — он вздрагивает, пытаясь подавить стон, когда Кас чуть нажимая, проводит по спине до поясницы.
— Ты о том, — шепчет Кас, наклоняясь чуть ниже, — как ты лежишь здесь, весь в моей власти с приподнятой и очень вкусной попкой?
Дин стонет, хрипло и тихо, неизвестно отчего — то-ли, от прикосновений твёрдых рук Каса, то-ли, от его слов. Кастиэль лишь хмыкает:
— Это были бы не шутки, не поддразнивания, а очень и очень горячая правда, — говорит Кас, самым спокойным голосом.
Похоже смерть Дина настанет сегодня.
Кастиэль больше ничего не говорит, как и Дин. Новак просто мнёт и гладит спину Дина, разминая окаменелый позвоночник — что чертовски приятно. Дин замечал, что его спина болит, но сейчас — боже, это прекрасно.
— Прости, малыш, — ни с того, ни с сего говорит Кас.
Дин напрягся.
— Я сегодня, возможно, слегка перевозбуждён, — говорит он, — я слишком давил? Мы никогда не обсуждали ничего подобного.
Дин расслабился, выдыхая с облегчением, но сердце по-прежнему стучит из-за паники.
— Всё, всё в порядке, — шепчет Дин.