Пусть тебе приснится целый мир без меня

      Дин не выходит из ванной комнаты уже целый час, то и дело слышатся звуки, которые тот пытается приглушить, нажимая на кнопку смыва.       Сэм сидит на полу, возле этой двери; Дин так и не пустил. Это немножко злит, так немножко, что хочется разнести всю скромную квартирку Дина. Как он может сидеть там и блевать в одиночестве?       Сэма, на самом деле, злит всё вокруг. Дин выглядит таким уставшим, он выглядит просто ужасно с этой лысой головой, огромными синяками под глазами, бледной кожей и безумно худым телом. Сэм просто без понятия, как ему помочь.       Но тем не менее, он видел этот взгляд.       Этот взгляд, который он видел однажды… В зеркале, стоя рядом с Джессикой. — Дин? — зовёт Сэм, потому что тот слишком притих, — Дин?       Снова звук стекающей воды. — Дин? — стучит по двери ванной. — Да заткнись ты, Сэмми, — слышится приглушённый и хриплый голос старшего брата.       Уголки губ Сэма приподнимаются — что-что, а это от его брата никогда не уйдёт: сарказм, пассивная агрессия, агрессия.       Сэм снова откидывает голову назад, ударяясь головой о стену — ойкает, рассматривая свои ноги: они такие длинные, что упираются в стену коридора.       Но посидеть долго ему не дает вибрация телефона. Сэм подскакивает — вибрирует телефон его старшего брата, где написано: — Кас с сердечком, — читает тот, поджимая губы, — друзья.       Он качает головой, нажимая кнопку ответа: — Привет, малыш, — слышится в трубке низкий голос Кастиэля.       Сэм хочет сгореть со стыда, лучше бы он этого не слышал. — Как ты сегодня? — всё продолжает говорить Кас. — Аэ, — Сэм тяжело сглатывает, — это Сэм. Я сделаю вид, что ничего не слышал.       Вдох на том конце.       И ничего более. — Нет, типо, всё нормально, — спешит добавить Сэм, — я рад за вас и всё такое, но Дин мне не говорил, поэтому… — Я был бы очень признателен, если бы ты забыл об этом, — отрезает Кастиэль, — спасибо.       Сэм чешет голову, растрепывая свои длинные волосы: — Да, конечно, обращайся, чувак. — А что с Дином? — Ему не очень хорошо, его тошнит, — говорит Сэм, а затем думает: «а я должен?», — он в ванной уже очень долго. — Долго это сколько? — спрашивает Кас, на фоне слышно, что он чем-то шуршит. — Не знаю, может час, — Сэм тяжело вздыхает.

***

      Сэм наблюдает, как Дин выходит — бледный, дрожащий. Кас чуть ли не ловит его, крепко прижимая к себе, что-то шепча на ухо.       Как же Дин устал…       Но тем не менее, сердце неприятно колит; воспоминания о Джессике ещё свежи в его сознании.       Кастиэль смотрит на Сэма, кивая ему. Тот кивает в ответ, наблюдая, как они уходят куда-то вглубь квартиры.       Сэм включает мобильник, сразу же открывая страницу Инстаграма Джессики, глядя на её счастливые фотки с этим новым парнем. Сердце так сильно болит, что слезы собираются в глазах.       Он тяжело вздыхает, трет глаза рукой, блокирует мобильник. — Нечего тебе смотреть на это, — говорит сам себе, — сам виноват.       Правда же сам. Не таким его воспитывали в детстве, не таким его воспитывали Дин и Бобби. — Хватит самобичеванием заниматься, — шмыгает Сэм, идя вслед за братом и его… Кем? Парнем?       Дин смотрит, как Сэм входит в комнату, но не двигается, даже не вздрагивает, пока Кас прижимается к нему сзади; он лежит совсем близко к краю, медленно моргая, а внизу стоит таз блевотного зелёного цвета, словно специально для подобных случаев.       Сэм не хочет им мешать, поэтому просто шагает на кухню, включает чайник. Продолжает смотреть на фотографию, зная, что скоро поглотит себя полностью этим чувством вины.       Снова наливает себе кофе, хотя знает, что у него от кофе тревожности ещё больше, чем могли бы быть.       Телефон лежит на столе, Сэм вздрагивает, когда он начинает вибрировать.       Бобби.       Тяжело сглатывает ком в горле, продолжая мешать кофе в стакане.       Бобби ничего не знает, абсолютно ничего. Не знает, что Сэм в Денвере, не знает, что у Дина лейкоз. — Да, привет, Бобби, — Сэм смеётся в трубку, дрожащими руками, держа телефон. — Здравствуй, мальчик, — Сэм представляет, как Бобби закатывает глаза, — Как у тебя дела там? Не пишешь, не звонишь. Также, как и твой брат… Знать бы, что у него, чёрт возьми, творится. — Да, — тяжело вздыхает Сэм, продолжая улыбаться, — у меня всё хорошо, вот экзамены скоро. Готовлюсь, да… — Ты молодец, Сэм, — хвалит Бобби, — не каждому дано учиться, не каждый любит учиться. — Да, спасибо, наверное, — он кусает губу, стуча подушечками пальцев по столу. — Как дела с Джессикой?       Сэм больше не может. Ему тошно. — С Джессикой всё хорошо, — продолжает улыбаться Сэм, но слёзы скапливаются в уголках глаз. — Она красивая, — мычит Бобби, — напомни, на кого она учиться? На медсестру? — Да, — шипит Сэм, вытирая рукой слезы, шаркая носками по линолеуму.       Как же он так смог ошибиться? Это невозможно. Она любовь всей его жизни. — Сэм? — кричит Бобби в трубку, — Сэм, ты здесь? Ты пропадаешь! — Я перезвоню.       Он отключает звонок, ударяясь лицом о стол, позволяя слезам стекать вниз. Сэм ужасно поступил.

***

— Ты ничего не говоришь, — констатирует Дин, щурясь на Сэмми.       Уже утро. Причем очень раннее, солнце еще не встало до конца. Они сидят на кухне, где ароматно пахнет растворимым кофе. Свет не горит, лишь свет от окна.       Кастиэль спит на диване. Всю ночь он не мог уснуть, ухаживая за Дином, а Сэм так и не смог уснуть; крупные синяки под глазами, которые кажутся очень глубокими, сальные волосы, красные глаза. — А что мне говорить? — не понимает тот. — Ну, например, вчера… — Дин кивает на комнату, где спит Кас.       Сэм смеётся: — Я понял, что ты по уши влюблён в него, когда еще только познакомился с Касом. Да и тем более, он вас спалил вчера. — О, — только и говорит Дин, глядя в окно.       Сэм кивает. — И ты ничего не скажешь? — уточняет Дин.       Сэм тяжело вздыхает: — Я рад за тебя, Дин, — улыбается он, — но я был бы счастлив, если бы ты был здоров. Мне больно видеть тебя таким. — Прости, Сэмми, — качает головой Дин, — ты и вправду не должен был видеть меня таким, это просто несправедливо. — Нет, — Сэм начинает паниковать, любое слово Дин может истрактовать не так, он и забыл, — я не об этом. Боже, ты придурок. — Сука, я понял о чём ты, — Дин качает головой, — у меня так — мысли в слух. Вот только, скажи мне, Сэмми, что случилось?       Сэм стучит подушечками пальцев по столу, трясет ногой, которая закинута сверху на ноге. Нервничает — одним словом. — Ты о чём? — О том, что ты нервный, грустный, уставший, твои глаза словно постоянно заплаканные, ты постоянно смотришь куда-то вдаль. Это ненормально, Сэм.       Сэм бесшумно усмехается. Дин так легко видит, что кому-то плохо, но всегда игнорирует себя.       Но.       Нет желания рассказывать о своих ошибках другим. О безумных ошибках. — Потом, Дин, — отвечает Сэм, — когда тебе станет лучше, тогда может и расскажу.       Дин тяжело вздыхает, будто хочет ответить — а станет ли, но молчит. Молчит и кивает: — Хорошо, Сэмми.