***
У Рустама просторно в квартире - большая тёмная студия, с синей подсветкой по плинтусам, лампами в потолке, мягкими креслами и большой плазмой. На полках вместо всякой декоративной дребедени красуются три кальяна, совершенно разные, на стенах висят охотничьи, как кажется, ножи, картины в стиле минимализма и несколько фотографий. Из алкоголя - дорогой элитный виски, но Лёша не особо в них разбирается, но уверен, что дорогой - в квартире у Рептилоида из дешёвого только краденный из студии фикус. Пацанов ведёт, заплетаются языки, раздаются пошлые и толстые шутки. Лёша выпил три бокала виски с большим количеством колы, но ему все равно кажется, что он пил с Нурланом наравне - в глазах густой туман, в голове вата и такие тяжёлые мысли. Синий свет в тёмной комнате и томная музыка земляка Нурлана отправляют Лёшу в какой-то транс, в котором так хорошо, так спокойно. На полу сидеть тепло, удобно, и можно не скрываться — Нурлан держит руку на шее Лёши, поглаживает большим пальцем загривок, внимательно слушает историю давнишнего друга - Алексея Смирнова. Тот что-то рассказывает, как ехал куда-то в купе как в банке со шпротами, как к кому-то из попутчиков пристал чувак с просьбой сфотографироваться, перепутав того из дуэта «Трио» и что-то там дальше. Каждый из присутствующих перебивал Смирнова, вставлял колкие шутки, все смеялись, история сбивалась, время шло. Нурлан был самым собранным из всех, снова вошедший в роль ведущего, тормозил ребят, когда шутки заходили далеко от истории, напоминал Смирняге, на чем тот остановил рассказ и одергивал своего Леху, когда тот перегибал. Щербаков думал, что образ ведущего, образ лидера - это черта характера Нурлана. У самого Леши тоже была очень тонкая грань между образом и жизнью. Он был самым шабутным, бесконтрольным, брал эстафету с шутками на себя, цеплялся за какие-то фразы, мимолетные слова, переспрашивал по десять раз, нес всякий бред и показательно тупил. Нурлан изредка сжимал пальцы на его шее, отчего Лёше, как черепахе, приходилось вдавливать голову в шею. Когда история заканчивается, а парни отсмеиваются, накатывает лёгкая усталость. Лёша пропускает какой-то вопрос от тезки, но как только слышит другое имя, внутренние тумблеры внимания щёлкают на ON. — Нур, слушай, - Алексей Смирнов слегка наклоняется вперёд, чтобы Нурлан его услышал. — А вы вообще давно вместе? Сабуров отвечает почти мгновенно: — Полтора года, может чуть больше. Его бархатный, томный и грубый голос, который кричит на Лёшу, кричит над Лешей, шепчет, ласкает, возбуждает, заставляет раствориться. Нурлан улыбается своей благодарной улыбкой, и около его черно-карих «едва заметных глаз» (как постоянно шутит Щербаков) появляются морщинки, слегка кивает. Разговор перехватывает Рустам, начинается заезженная история, как "бутоны созрели и открылись, два мальчика признали в себе пидорасов". Щербаков слышал эту историю, Щербаков видел эту историю от первого лица, он участвовал в ней, поэтому решает сходить в ванну и умыться, чтобы пропустить, как крикливым эмоциональным голосом Рус дойдёт до момента своего захода в гримерку, чтобы забрать что-то, а Сабуров наглым образом зажал бедного Щербакова между собой и стеной. Со своим членом во рту. Деткам хуй расскажешь такую историю любви. Лёша смотрит в большое зеркало. Взгляд плывёт, картинка притормаживает, текстуры не прогружаются. Лёше не плохо, но и не хорошо. Ему не нравится быть пьяным, он любит быть опьяненным одним единственным человеком, и если даже потреблять алкоголь, то только если это привкус тонких губ. Щербаков фыркает от этой мысли и улыбается ей. Он быстро умывается холодной водой и покидает ванную. Лёша думает, что виски и пузырьки колы ударили в голову слишком сильно. Леша так же думает, что обознался, и рядом с Нурланом сидит Рус. Очевидно, что путаница пошла из-за бороды, но Рустам сидит все еще на своем месте, отпивает из бокала неразбавленный виски и о чем-то шуточно спорит с Нурланом. На месте Лёши же Щербакова сидит Смирняга, и в момент когда блондин почти выходит из закутка ванной комнаты, сжимает руку Нурлана и подносит к своим губам. Лёша стоит и не может пошевелиться. Внутри зарождается горячее, опаляющее чувство, оно обжигает его внутренности, как обжигал первый в его жизни глоток водки в чьей-то общажной комнате на первой вписке. Ревность? Лёша вырывает эту мысль с корнем из своей головы. Это ещё одна пидорская фишка. Это чувство совершенно новое. Его можно сравнить с тем, как ты видишь, что какой-то тупой школьник буквально распластался на капоте твоей дорогой машины ради всратой фотки в вк. Ебаный стыд, да ещё и злость душит. Никто ещё не заметил Леху, но все заметили жест Смирнова и замолчали в глухом удивление. Нурлан медленно повернул голову к Смирнову, и даже сквозь синее освещение, Лёша видел лицо, которое выражало непонимание, возмущение и отвращение. Казах медленно, брезгливо вытащил руку из пальцев брюнета. Лёша знал, что Нур может уебать так, что искры из глаз полетят, а зубы ещё несколько дней по всей хате будешь находить. Лёша знал, что Нурлан может обратить все в шутку и не зацикливаться на этом. Лёша знал, но разве это могло потушить легкие? — Ты ничего не перепутал, малой? - молчание нарушил Щербаков, делая шаг к Смирнову. Ребята заметили блондина и перевели взгляды на него. — Лех, - позвал Нурлан, но Леха даже не зыркнул в его сторону. Насмешливый взгляд голубых глаз сверлил дыру в Смирнове, и Щербаков даже надеялся своим пьяным разумом, что где-то в черепушке этого уебана все-таки появится отверстие. Но Смирняга улыбался, и это выглядело так тупо с его стороны, что даже Лёша про себя усмехнулся. — Да это шутка же, - протянул Смирнов, все ещё с широкой улыбкой на своей морде. — Не накаляй обстановку со своей ревностью, сядь лучше. Горячее чувство становилось невыносимым, разливалось кипящей лавой по каждому ребру, превращалось в рокот. — Давай мы вместе посмеёмся, — Щербаков скалится, пыхтит, и Нурлан на секунду думает, что тот ещё в образе, что тот всего лишь играет. — А что я такого сделал, что ты так завелся? - Смирнов сидит в расслабленной позе, но его пальцы рук переплетаются и нервно дергаются. — Что? - коротко спрашивает Леша в своей манере, тыкает указательным пальцем себе же в грудь и с неподдельным удивлением спрашивает: — Ты у меня спраш.. А может кто другой знает, что ты сделал? - Щербаков поднимает взгляд на ребят, указывает на Рустама и Тамби: — Может, вы знаете? Вы? — А может я? - пытается вступить с Лешей в контакт Нурлан, не отрывает от него взгляд ни на секунду. — А может ты? - Леша полностью игнорирует Сабурова, тычет пальцем в Смирнягу. — Может, блять, ты знаешь? Смирнов демонстративно встаёт с сжатыми губами, предстает перед Лехой и разводит руками: — Ну, может я. Нурлану кажется, что это больше оскал, но Леша улыбается, и казах думает, что скорее всего это очередная взбаумашная шутка. Но потом Леша нападает. Его руки взметнулись к воротнику чёрной толстовки брюнета и сомкнулись на нем стальным замком, как учили в армии. Смирнов испугался, сделал шаг назад и чуть осел. Осесть полностью Щербаков не дал - притянул ближе к себе, и внутри словно по всему телу разлилась та самая чаша с горючим, плотным и вязким веществом обволокла каждую мышцу и заставила закипеть алкоголь в крови. Сквозь сжатые зубы вылетает: — Ну так а хули ты выебываешься? Мы на Comedy Battle? Не боишься на маты слететь? — Лех, хорош, ты чего? - Смирнов сжал пальцы обеих рук на запястьях Щербакова, и взгляд его то и дело метался к компании в поисках поддержки, но скрипучий голос пьяного Рустама только подливал масла в разгоревшийся огонь: — Гаси его, Лех! — Лёша, - голос Нурлана, твёрдый, чёткий, будто под толщей воды, перебил Рептилоида, заставил блондина чуть разжать руки, но не отпустить черную ткань полностью. — Успокойся, пожалуйста, Лех. А огонь внутри все горел и горел, отдавался в горле, в боли в сжатых пальцах и быстрыми ударами сердца в ушах. В попытках спасти себя из этого огнива, Леша поворачивается к Нурлану. Сабуров сидит неподвижно, но Леха знает, что тело того напряжённо как пружина, и в любой момент готова подскочить с места. Нурлан смотрит на Лешу Щербакова, смотрит пристально, не моргая, с такой теплотой в них, что Леше становится тошно от себя. Повёл себя, как ревнивый педик. Щербаков толкнул Смирнова от себя, и тот по инерции отступил на пару шагов назад, споткнулся и плюхнулся в чёрное кожаное кресло, не отрывая испуганного взгляда от Щербакова. — Шут ёбаный, - выплюнул блондин и снова направился в ванную, оставляя кричащего птеродактилем Рустама и тяжелый взгляд Нурлана на затылке в комнате.***
Спустя минуту дверь ванной тихо закрылась за казахом, и музыка глухими наплывами осталась в комнате с парнями, которые под действием алкоголя расшутились и пытались хоть немного разрядить обстановку. Лёша упёрся руками в раковину, опустив голову. По его лицу стекали холодные капли воды, падали на белый мрамор, оставляли серые кляксы на футболке. Лёша тяжело дышал, хрипел, сжимая бортики раковины, и костяшки были уже под цвет ей. — Лех. — Давай без твоих этих отцовских нравоучений, - оборвал его Леша. — Сам знаю, что хуйня вышла. Сабуров слышал, как голос Лёши дрожит от напряжения и злости, видел, как светлые брови сдвинулись к переносице, а ноздри то сужались, то расширялись от тяжелого и глубокого дыхания. — Я не хочу читать тебе нотаций, сахарный ты мой, - голос успокаивал, мягкий тембр остужал, приводил в чувство, и Лёша даже не заострил внимание на том, как Нур назвал его. Нурлан сел на бортик душевой кабинки и отпил из бокала. Ситуация странная. Леша странный. Послевкусие тоже. — Что я должен был сделать? - рычал Щербаков. — Посмеяться? Как-то не смешно! Сабуров молчит, ждет, когда весь пар выйдет и Леша удосужится повернуться к нему. Нурлан ждёт, что, возможно, под действием алкоголя Щербаков полезет с обвинениями на казаха. Нурлан ждёт, но слышит совсем неожиданное: — Я не хотел выставлять тебя слабым, - спокойнее и тише произносит блондин, вжимая голову в плечи, а Нурлан замирает от этой глупой фразы. — Я знаю, что ты занимался боксом долгое время, знаю, что при желании ты можешь кого-то отправить прямиком к чертям с вилами. Просто нельзя трогать мое. Нельзя трогать, целовать, обнимать, нельзя, понимаешь? Даже в шутку. - Леша все-таки поворачивается к казаху, руки блондина безвольно виснут вдоль тела, а в пьяных глазах плещется усталость. - Я не из тех, кто тупо ревнует, как тёлка, и заводит скандалы на кухне, чтобы соседи слышали. Просто у меня такой принцип, мое правило, - Лёша пожимает плечами так просто, так обыденно, мол "ну вот такой вот я, и что?" Нурлан ставит бокал на кафельный пол и поднимается, тенью возвышаясь над блондином. Сабуров нежно, осторожно обнимает того за плечи, прижимает к себе, трется щекой о мягкие отросшие волосы цвета пшеницы. Леша обнимает в ответ, цепляется пальцами за рубашку между лопаток Нурлана, утыкается лицом в грудь и слышит, как бешено бьется Нурланово сердце. - Ты мой, Нур, - шепчет Леша. - Ты же это понимаешь? И Нурлан понимает, и в доказательство этого с особой нежностью целует искусанные им же губы Щербакова.