Щебуровы, все просто

Лёша чувствует прикосновение к голой шее — тёплое, мягкое, щекочущее. Он вздрагивает, шумно втягивая воздух. Где-то над головой раздаётся удовлетворенное, вибрирующее "мм", и касание пальцев к шее становится ощутимее — подушечки пальцев Нурлана слегка шершавые, нежные, ползут к ключицам, очерчивают их контур и спускаются на грудь, задевая чувствительный сосок. Лёша снова непроизвольно вздрагивает, и ремень на его руках врезается в кожу. Нурлан тихо, мерно смеётся около уха, обжигая дыханием: — Тебе нравится, моё золотце? Щербаков кивает. Он бы сейчас с удовольствием посмотрел бы на Нурлана, на хитрый прищур чёрных глаз, на кошачью улыбку, но.. Через черную шелковую ткань рассмотреть что-либо сложно. Сабуров осторожно прикусывает обнажённую кожу на сгибе шеи и плеча, сжимая рукой Лёшино горло, чувствует, как бешено бьётся сердце блондина. Вид такого Щербакова переворачивает все в голове, заполняет мысли, въедается в память, и Нурлан пожирает эту картину взглядом — Лёша сидит в одних джинсах, руки сзади туго затянуты кожаным ремнем, на глазах красуется чёрная повязка; покусанные губы слегка приоткрыты, обнажая верхние зубы, грудь вздымается от дыхания, в джинсах мучительно тесно. Нурлан обходит его, становится спереди. Щербаков целиком и полностью отдаётся своим ощущениям, слуху — как Нурлан ходит вокруг него, как шумно, возбужденно дышит, изредка утробно рыча, как его тёплые руки прикасаются к обнажённому телу Лёши, как гладят, сжимают, вырисовывают каждую впадинку. Член в штанах ноет, истекает смазкой, пульсирует, требует, чтобы ему тоже уделили внимание, и эти ощущения заставляют Лёшу неуклюже ерзать на стуле. Нурлан, конечно же, замечает эти неловкие движения, и это не может не вызвать улыбки. Сабуров упирается одной рукой о ногу блондина, сминает пальцами ляжку, второй рукой аккуратно приподнимает подбородок Щербакова, наклоняется близко к его лицу, шепчет в губы, почти касаясь их своими: — Потерпи, малыш.. У самого все нутро воет и скалится. Ему хочется взять, овладеть, заиметь, наказать, подчинить. Но это он всегда успеет. Эстетическая часть Нурлана пребывает в экстазе, и он дает себе возможность насладиться этим видом сполна. Лёша чувствует, как Нурланова рука на его ноге начинает двигаться выше, нарочно задевает вставший член, прикасается к краям джинс, поглаживает выпуклую косточку бедра. Лёша прикусывает губу, стонет: — Нууур.. Сабуров присаживается перед Лёшей, смотрит снизу вверх, и слова сами собой вылетают: — Ты красивый, Лех, ты это знаешь? Нурлан видит, как Лёша сначала напрягается, когда понимает, что голос Сабурова доносится снизу, но расслабляется от слов, губы растягиваются в смущённой улыбке, он расставляет ноги шире для удобства обоих. Нурлан утыкается носом в живот блондина, целует его, спускается ниже, оттягивая рукой края джинс, и Лёша запрокидывает голову, сдерживая зарождающийся в горле стон.  Звучит самый желанный для Лёши звук - расстёгивается молния на его штанах. Руки Нурлана тянут джинсы вниз, горячие губы целуют кожу чуть ниже пупка, и Щербакова бросает в дрожь, когда ноющий от возбуждения член наконец освобождают от всей одежды. Щербаков стонет в голос, когда тёплые пальцы Нурлана берут член у основания, а к уздечке в лёгком поцелуе прикасаются влажные губы, и Лёша сползает со стула ниже, насколько позволяют связанные за спиной руки, голос его дрожит в хриплых стонах, мышцы сводит. Блондин шипит, скалится, когда язык проходится по всей длине, оставляя за собой мокрый след, а тугие губы берут в кольцо. Нурлан двигается медленно, не спеша, а Лёша, как послушный мальчик, подмахивает ему бедрами навстречу. Ему бы зарыться пальцами в густые волосы, смотреть в чёрные, как бездна, глаза, но ему приходится лишь отдаваться, подчиняться. Движения головой становятся быстрее, руки Нурлана поднимаются к Лёшиной груди, гладят разгоряченную кожу, невесомо касаются ребер, разбрасывая россыпь мурашек по всему телу. Сабуров выпускает пульсирующий член из своего мокрого, тесного рта и обводит мягким языком каждую венку, очерчивает головку, и Нур принимает ноющий орган почти полностью, продолжая двигать головой. Щербаков шумно дышит через рот, не сдерживая умоляющих стонов, и вдруг замирает на мгновение. Нурлан уже знает — Лёша максимально отдаётся ощущениям, оргазм близко. Поэтому Сабуров останавливается, слышит дрожащее, жалобное, злое над головой: — Ну ты и сука. Но на это Нурлан только смеётся, встаёт с колен и обходит Лёшу сзади, наклоняясь к самому уху: — Вставай. Щербаков секунду медлит, но послушно встаёт на дрожащих ногах, и Сабуров грубо отодвигает стул в сторону, поворачивает Лёшу и мягко давит между лопаток, принуждая сделать шаг вперёд. Коленки Лёши тут же упираются в края кровати, он теряет равновесие и падает. Сабуров стягивает с него джинсы окончательно, и вслед за ними летит и его собственная одежда. Нурлан пристраивается сзади, раздвигает ягодицы, обильно смачивает узкую дырочку смазкой и входит — сразу, без подготовки, до основания, касаясь лобком упругих ягодиц. Лёша от неожиданности дёргается, вскрикивает, сжимается, снова закусывает собственную губу. Нурлан замирает на несколько секунд, даёт Лёше привыкнуть. Щербаков под ним мелко дрожит, со свистом втягивает в себя воздух. Нурлан жадно осматривает покрасневшее лицо блондина, лохматые волосы, дрожащие от напряжения мышцы и начинает двигаться — размашисто, с громкими шлепками, выходя почти полностью и вдалбиваясь до самого основания. Лёше жарко, душно, больно - он ощутимо дрожит, громко стонет вперемешку со слетающим с сухих губ именем, он старается подмахивать бедрами, умоляет не останавливаться. Блондину хватает минуты, чтобы кончить. Он изливается на простынь, чувствует, как подрагивает, как внизу живота все сжимается в приятных судорогах, как каждая мышца в его теле сладко ноет, как туго он сжимается вокруг члена Нурлана. Сабуров в этот момент замедляет темп, двигается медленно, плавно, давая Леше насладиться этим чувством. Как только блондин вновь расслабляется, казах наклоняется к нему, обхватывает шею, приподнимая голову, и шепчет куда-то в взмокший затылок: — Теперь моя очередь, верно? Сабуров отпускает шею, прижимает рукой Лёшу за загривок к кровати, второй сильно сжимает ягодицы и начинает заходить грубо, резко, быстро. Щербакову больно, воздух в лёгкие набирать не успевает - его тут же выбивает Нурлан. Кричать приходиться в подушку, чтобы хоть немного заглушить. Член снова твердеет, в ватной голове будто взрываются фейерверки - перед глазами сверкают искры всевозможных цветов, стелятся языки северного сияния. Нурлан сверху хищно рычит, сжимает пальцами загривок Щербакова, короткими ногтями царапает бархатную кожу. Леша прогибается в пояснице насколько позволяет положение, и угол проникновения слегка меняется, в корне меняя ощущения - становится теснее, глубже, острее. Голос у Леши срывается, сбивается, а Сабуров останавливается на мучительно долгую секунду - казаха пробивает волна удовольствия, рычание меняется на блаженный скулеж: — Блять, какой же ты тесный. Блондин чувствует, как его тело снова напрягается в преддверии оргазма. — Нур, я.. — Я чувствую, малыш, я тоже.. — раздается сбивчивое в затылок, и одним движением руки, даже не сбиваясь с ритма, Нурлан срывает ремень с рук Леши. Щербаков упирается затекшими ладонями в поверхность матраса, выгибается еще больше и прижимается бедрами к Нурлану настолько близко, что толчки становятся рваными, минимальными, короткими. Горячая сперма обжигает кожу живота, мышцы сфинктера сжимают член Сабурова. Казах сильно сжимает Лешину талию, вбиваясь в него еще пару раз, и выходит, изливаясь тому на спину. Им требуется минута, чтобы придти в себя. Нурлан дрожащей рукой снимает с глаз Леши повязку и наклоняется к нему, чтобы оставить сухой поцелуй на мокрой, горячей коже. Взгляд серых глаз никак не может сфокусироваться на Нурлане, из горла вырываются хрипы, мышцы сводит от каждого движения, свежие царапины щипет. Сабуров смотрит на это чудо, и блаженная улыбка сама собой растягивается на его взмокшем лице. — Леш. — М? — доносится тихое, сиплое, обессиленное. — Я люблю тебя. Леша перехватывает взгляд Нурлана, видит, с какой нежностью и любовью тот смотрит на блондина, и внутри от этой нежности все сжимается. Щербаков тянет руку к лицу Сабурова, и тот подаётся вперед, щекой прикасаясь в ладони, ластится об нее, как большой кот, и Леша осторожно гладит шершавую, неровную кожу. — И я тебя люблю.