Холодными одинокими ночами

      Глубокой ночью раздался звонок.       Бен сидел, прислонившись к кровати, и наблюдал, как Рей спит под окном. Не отрывая от нее взгляда, он оперся локтем на кровать, потянувшись за телефоном. Она так долго спит… Устала, должно быть.       — Да? — ответил он.       — Не говори, что твоя мать сказала правду.       Хан собственной персоной. Бен потер лицо и до скрежета челюсти дернул подбородком.       — Да.       — Послушай, Бен… Не выношу эту волчью дрянь… я не понимаю в ней ни хрена. Но ты должен сопротивляться любой дичи, которая твердит тебе похищать девушек. Ты вернешь ее домой и только после этого поедешь в Портленд.       — Я запечатлелся с ней. Не могу отпустить.       — Мне насрать. Верни ее домой.       Бен скрипнул зубами. Типичный Хан. Никогда не парился тем, что делал сын. С чего вдруг он распереживался сейчас?       — Так ты не хочешь, чтобы я ехал в Портленд? — уточнил Бен.       — Нет, если с тобой будет похищенная, мать ее, школьница!       — Я не могу просто игнорировать это, Хан. Не сработает.       — Ну конечно можешь! — мгновенно парировал Хан.       Бен растер глаза.       — Ты не понимаешь. Никогда не понимал.       — И не пойму. Но ты должен вернуть эту девушку…       Бен закончил разговор, отшвырнув телефон в сторону. Всей пользы от Хана — найти приработок, если прижмет — он никогда не звонил, никогда не говорил с Беном ни о чем еще! Что ж, придется искать другой способ заработать.       У Анакина были деньги. У Леи тоже. Бен скрестил на груди руки, взглянув на Рей и играя челюстью из стороны в стороны. Нет, умолять их он не собирался. Сбережений хватит, чтобы перебраться западнее и найти что-нибудь постоянное со стабильной зарплатой. Клерк из него так себе, но сильный, выносливый работник сгодится на любой стройке. В Портленде его ждали на монтаже кровли.       Надо уезжать максимально далеко от северо-востока. Не нужны ни Хан, ни Лея, ни Анакин. Все, что ему нужно, лежит прямо перед ним.       Она не должна спать на полу. Бен подполз к ней и убрал волосы с ее шеи, проверяя оставленную отметину — он прикусил сильно, но недостаточно для крови. Сам не знал, что взбрело в голову. Он раздумывал над этим несколько часов, глядя, как она спит. Чем-то напоминало позывы, случавшиеся в подростковом возрасте.       Анакин объяснил, что это опасно — научил, как выпускать пар, убивая людей. Но убийство людей больше не работало так хорошо, как прежде.       Бен поднял Рей с пола и переложил на кровать. С некомфортным чувством в груди связал ее руки спереди и связал лодыжки, чтобы не сбежала, пока спит он. Занимался тем, что прикреплял ее запястья к спинке кровати рукавом рубашки, когда она зашевелилась.       И вздрогнула, подпрыгнув так, что застонало изголовье. В животе стало жарко, когда она перекатилась на спину, но Бен без лишних слов вернул ее на бок.       — Меня заводит, когда ты так резко двигаешься, — процедил сквозь зубы. — Лежи тихо.       Рей выпучила глаза, ее подбородок трясся… Ведь его действительно заводило, когда она вертелась из стороны в сторону. Напоминала кролика, но в каком-то странном смысле.       Бен склонил голову. В полумраке она была похожа на Лею. Или нет. Прошло порядком времени с тех пор, как он видел мать, поэтому колебался, хотя думал, что все-таки похожа. Возможно, из-за каштановых волос… Только глаза не те. У Рей — ореховые. У Леи — карие.       — Больше не кусай меня! — прервал его мысли звонкий голосок Рей. Она лежала на боку, тихо как мышка, но дрожала от макушки до кончиков пальцев. — Это больно!       — Ты слишком вертишься. Напоминаешь мне кролика.       — Вообще-то я не кролик.       Эх да. Скорее как тот кролик из «Монти Пайтона».       Бен присел на корточки и положил руку ей на бедро. Под ладонью чувствовалась дрожь, и рот наполнил вкус страха. Терпкого, пронзительного страха, обычно предшествующего тому, как он вонзал клыки в плоть… Сейчас все происходило с точностью до наоборот. Бен провел языком по зубам. Плохо или хорошо на вкус? Мозги ему свернуло знатно.       — Завтра раздобудем тебе какую-нибудь одежду, — сказал он. — Потом двинемся на Запад. Работа в Портленде отменилась.       — Почему?       Бен пожал плечами. Не мог отвести взгляда, смотрел на ее глаза, потом на рот… Кажется, она говорила что-то еще. Что он не слышал. Миленький рот.       Как зачарованный наклонился к ее лицу. Рей хмуро отодвинулась, но Бен не остановился, устремившись за ней, взялся обеими руками за край кровати. В стае Анакина волчиц не водилось, их он встречал изредка, но они не возбуждали в нем интереса. Биологические догмы оставались заперты в глубине разума, где им самое место — бесполезные, покрытые пылью…       Рей застонала, когда он сжал ее щеки, заставляя надуть губы. Никогда никого не целовал. А теперь, вспоминая об этом, чувствовал себя как-то ущербно.       И Бен поцеловал ее. Рей ответила возмущенным мычанием, но он удержал ее, не давая отвернуться. Это приятно, подумал он. Ее губы были мягкими и влажными, и напоследок он поцеловал сначала верхнюю, потом нижнюю. Ослабил хватку на ее щеках. Мысли окунулись в жаркий омут — он продолжил поцелуй, на этот раз просовывая язык ей в рот.       И Рей его укусила.       Бен не отстранился — боль его не сильно волновала. Он замер, озадаченно глядя на нее. Действительно похожа на кролика из «Монти Пайтона».       — Что ты делаешь? — огрызнулась. Ее миленькие щеки пылали.       Бен пожал плечами. Рей свирепо уставилась на него, а секундой позже округлила глаза, так как он принялся целовать ее с языком. Засопела, и Бен навис над ней, хотя по-прежнему стоял на коленях. Сжимая ее щеки, он пришел к выводу, что ее рот чертовски хорош на вкус, и она вся тоже. Омут в голове медленно растекался по позвоночнику вниз.       Бен выпустил ее, чтобы обнять рукой, притянуть к себе ближе, но Рей увернулась от следующего поцелуя, поэтому он чмокнул ее в уголок рта и начал взбираться на кровать.       — Нет! — зашипела она. Отталкивала его руку, пока не оказалась распластанной на спине, с задравшейся на живот футболкой. — Нет!       Кожа. Бен отодвинулся, поднял ее футболку еще немного, и поцеловал обнажившийся живот. Рей извивалась, поэтому пришлось придавить ее бедра предплечьем. Сладкая. Зубами он потянул ткань вверх, мимо пупка, мимо связанных рук. Они отвлекли его. Бен прижался губами к ее запястью, пока она не дернулась, упрямо его отпихивая.       Рей злилась — и очень. Глаза искрились от слез, футболка сбилась так высоко, что открыла краешек лифчика. Белый цвет. Бен совсем не думал о том, что она носит лифчики.       Следовало остановиться, сказать, что ему жаль. Испуганная, злющая, все в его слюнях… Теперь от нее пахло, как от него — солнце смешалось с холодным дождем, и это будило внутри необъяснимую радость.       Бен прислонился подбородком к ее руке, уставившись на лифчик. Ее грудь учащенно вздымалась — и стала вздыматься еще чаще, когда он поднял ее футболку до шеи.       С минуту просто пялился на ее грудь. Одну ладонь держал на ее голом животе, другой перебирал волосы, разбросанные над ее головой.       Сглотнул, наблюдая, как она подрагивает от лихорадочного дыхания, и задумался, какова она на вкус?       Спереди лифчика была застежка. Она бы поддалась так легко…       И Бен расцепил ее, потому что мог, и потому что Рей не сказала нет. Ее грудь выскочила из чашечек. Упругая, стояла торчком. Соски светло-розовые, маленькие. Миленькая грудь. Бен аккуратно обхватил одну, с любопытством сжал. Помял немного и, погладив пальцем сосок, наклонил голову и взял его в рот.       Рей резко вздохнула. Бен услышал ее, но удовольствие взяло верх, отметая разум. Он начал посасывать ритмично, нажимая языком, внезапно охваченный затопившим все и вся спокойствием, какого не помнил за все прошедшие годы. Бен потерся о ее кожу, выпрямил спину.       Больше не хотелось пускать в ход клыки. Он не мог этого сделать. Не смог бы.       Положил голову ей на грудь, сосок выскользнул изо рта. Покалывание передалось в небо, и Бен завозил губами по округлости под щекой, пока снова не нашел сосок. Втянул его в рот. Возможно, будет еще лучше, если развязать ей руки… Пусть, например, потрогает его волосы?..       Бен перебрался на кровать через щуплую фигурку. Пришлось сделать паузу, чтобы устроиться с ней рядом, только потом он притянул ее, лицом к себе. Из-за узкой кровати пришлось немного согнуться, утыкаясь в ее грудь, опять отыскивая сосок. Движения были приятными — расслабляли, как если бы ему чесали спинку, но будоражили во много раз сильнее. Бен нашел, что ему нравится. Вряд ли бы он смог когда-нибудь остановиться.       По подбородку текли слюни, но он не отвлекался на то, чтобы вытереть их. Прикрыв глаза, он упоенно сосал с влажным причмокиванием, и ему было все равно. Хотелось спать.       — Что ты делаешь? — хрипло спросила Рей. Она заерзала и рывком перевернулась на спину. — Хватит… Стоп…       Бен грубо вернул ее на место. Схватил за челюсть, взглянул в заплаканные глаза под нарастающий гул вины. Это усиливало покалывание.       — Лежи тихо, — повторил он.       — Перестань делать это со мной…       Скривив губы, Бен глухо зарычал. Рей отшатнулась, и он счел, что посыл ясен.       Не спуская с нее взгляда, наклонился вновь. Закрыл глаза, едва поймав ртом сосок, и глубоко вздохнул, чувствуя вернувшийся глубокий кайф.