После настырного вмешательства Леи его пара обзавелась собственной комнатой, так что на утро Бен проснулся в одиночестве. Он мрачно уставился в потолок, прислушиваясь к отдаленному позвякиванию столовых приборов, раскладываемых по столу, и шварканью готовящейся еды. Пахло жиром и солью. Лея кормила завтраком Рей, а у него был утренний стояк. Хреновое начало дня.
Бен встал под ледяной душ и вылил на себя содержимое одного из десяти обнаруженных флаконов с шампунем. Все воняли слишком приторно, но его устроил манго-огуречный, так что он не зацикливался. Детенышем как-то разодрал похожий, чтобы вылакать сладко пахнущую жижу.
Внизу над шипящей сковородкой хлопотала Лея. Рей сидела за островком, наблюдая за процессом, и, оглянувшись, помахала ему. На ней был зеленый халат, свободно сползающий с плеч. Понятное дело, из местных тряпок.
— С добрым утром, Бен, — произнесла Лея. — Как тебе спалось?
Бен жестом велел Рей встать. Его пара закатила глаза, но послушно спрыгнула со стула. Он помог ей снять халат и швырнул его на пол, где ему самое место.
— Нормально, — отозвался на вопрос. Стянул через голову свой черный свитер и облачил в него Рей, не дав ей и шанса возразить. — Матрас комковатый.
Рей долго копошилась. Чуть не споткнулась, когда Бен продел ее руки в рукава, и с фырканьем сверкнула взглядом. Он остался с голым торсом, но ему было плевать. Одежда ему не нужна. Вообще ничего не нужно из того, без чего не мыслят жизни люди. Он выпустил волосы Рей из ворота, но, когда решил провести сквозь них пальцами, получил шлепок по руке.
— Я прекрасно выспалась, — громко сообщила Рей, кольнув его взглядом, и плюхнулась обратно на стул. — Спасибо, что приняли нас, мисс Органа.
— Пустяки, не стоит благодарности, милая.
Лея озарилась улыбкой, но та испарилась, едва ее глаза коснулись Бена. Он сел рядом с Рей, сделав вид, что ничего не заметил. Лея продолжала прожигать его взглядом, прежде чем, покачав головой, вернуться к плите. Он мог бы сходить за другим свитером, но что может быть лучше, чем бесить своим присутствием Лею?
Впрочем, запах еды немало соблазнял. Бен налил для Рей апельсиновый сок и порезал яблоко, а сам попытался прихватить яичницу со сковородки. Лея хлопнула его по рукам, но он успел подцепить вилкой кусочек.
— Бен!
— Много соли, — пережевывая, он пожал плечами, и, подняв брови, продолжил кромсать яблоко. — Впрочем, съедобно.
— Обойдусь без твоих кулинарных советов.
— Угу.
Лея наморщила нос.
Он подал Рей тарелку с дольками яблока, добавив ягод: малину, чернику, клубнику. У Леи в холодильнике вообще прятался целый рог изобилия из всякого дерьма, так что он порылся там еще, пока Рей увлеклась завтраком. В детстве он питался мясом. И сейчас в значительной степени тоже. Еще повезло, что Лее не взбрело в голову пичкать его вегетарианской соевой дрянью — чего уж там, с таким подходом и яйца бы не опустились.
— Фруктов завались, — прокомментировал он. Поглядел на ветку бананов, нахмурился. Кто хранит бананы в холодильнике? — Зачем ты ешь эту человечью мерзость?
— Волки — необязательно плотоядные хищники. Я стараюсь придерживаться разнообразной диеты, которую и тебе следовало бы обеспечить своей… пленнице.
Бен переломил банан.
— Рей — не пленница. Она может уйти, когда захочет.
— Но ты, несомненно, пойдешь за ней.
Он свирепо уставился на Лею. Она вздернула нос, проигнорировав выпад, и тогда он перевел взгляд на Рей — она сидела, набив щеки, и наблюдала за ними круглыми глазами. Прожевав пищу, покачала головой и снова уткнулась в тарелку.
Бен захлопнул холодильник.
— Я запечатлелся с Рей. Я не могу оставить ее, даже если захочу.
— Как-то это не слишком справедливо по отношению к Рей, не считаешь?
— Лучше, чем быть брошенным.
Лея судорожно вздохнула.
— Никто тебя не
бросал, Бен. Я оставила тебя со стаей. Волком ты был счастливее… и, если уж хочешь кого-то обвинять, вини Хана за то, что не забрал тебя. У тебя, знаешь ли, двое родителей.
У Бена начало пощипывать плечи. Он подложил банан к тарелке Рей и вернулся на стул возле нее. Рей наблюдала за ним. Хрена с два он даст Лее забраться к нему в душу.
— Бен вел себя… — заговорила Рей помедлила. — Вежливо. По моему мнению. Мы сходили в горы и…
— Охотно верю, он делал, что в его силах, — перебила Лея. Она соскоблила лопаточкой яичницу на тарелку и, пожав плечами, пододвинула ее к Рей. — Плохая социализация. Ни манер, ни такта. Я пыталась уговорить его вернуться домой, найти постоянную работу, но он предпочел шарахаться по лесам.
Она добивалась реакции, не более. Бен положил руку на спинку стула Рей и оглядел кухню, стараясь не обращать внимания на жар, запульсировавший в крови. Банальная провокация. Она всегда хотела получить ответ.
Наконец запал Леи угас, и она передала ему тарелку. Бен с неохотой приступил к завтраку, пока Рей болтала с Леей о школе, где училась, о родном городке и прочей ерунде. Следует спросить о деньгах через день-два, не раньше, иначе Лея почувствует себя оскорбленной и будет кривляться. А значит, до поры придется терпеть.
Насытившись, Бен осторожно коснулся пальцами волос Рей. Незаметно, пробуя распознать волнистость и текстуру. Такие мягкие.
— На что похожи дети-оборотни?
Он моргнул. Сразу навострил уши.
Лея побарабанила своими белыми ногтями по столу. С тяжелым вздохом прищурилась и поджала губы, явно погружаясь в неприятные воспоминания. Бен прикусил язык, а вместе с ним язвительный комментарий, рвавшийся наружу.
«Непростой вопрос, не так ли, Лея?»
— На бесконечный вызов, — отозвалась та. — Они могут обратиться в любое время: в школе, на приеме у врача, за игрой в парке. Бен учился на дому, пока его не забрал к себе дед, потому что завел склонность меняться в самые неподходящие моменты.
— Это многое объясняет. — Рей оглянулась на него и улыбнулась. — Без обид.
Бен пожал плечами и улыбнулся в ответ — внутри буквально гудело от ее внимания. Пальцы сами собой гладили ее волосы.
— Такой неугомонный, вечно рыскал в поисках неведомо чего, — продолжила Лея. — Как правило, искомое обнаруживалось в грязной луже поблизости.
— У вас сохранились фотографии? — полюбопытствовала Рей.
«Нет», — мелькнула мысль.
— Ну конечно! — Лея просияла, засуетившись вокруг островка. — Сейчас вернусь.
Бен насупился и, слегка повернув голову, проводил ее взглядом. Она удалилась наверх. Рей, тем временем, сложила грязные тарелки в стопку и встала рядом, пока он хмуро разглядывал лестницу.
— Она тебя злит?
— Ничуть. — Бен отвел глаза от коридора и вскочил, едва заметив, как Рей собирается грузить посуду в посудомойку. — Я вообще о ней не думаю.
Он без слов ее потеснил. Рей позволила себя отодвинуть, скрестила руки на груди, но дальше не отошла.
— Она волнуется, — на это Бен только фыркнул, и она недовольно скривила губы. — Ей плохо. Думаю, она считала, что поступает правильно…
Бен с силой захлопнул дверцу. Включил посудомойку, не глядя на свою пару. Она не понимала, о чем говорит. Человек, что возьмешь. У волков другое мышление, другое отношение к молодняку. Лея не хотела его. Всё. Не было никаких терзаний насчет «его блага» или жертвы материнской любви. Она просто не хотела щенка, поэтому избавилась.
— В ближайшие дни я узнаю насчет денег, — сообщил Бен. Потер горло, пытаясь унять першение. — Не слишком тут расслабляйся.
Рей всматривалась в его лицо. Дождавшись от нее кивка, он вышел на улицу сквозь раздвижные стеклянные двери, перевоплотился в волка, и иголочки, не дававшие покоя, исчезли.
***
Бен пробегал вдали от дома почти весь день. Убил и съел несколько белок, напоролся на огромного рыжего полосатого кота, возомнившего территорию своей… Ох уж эти кошки.
Так что к Лее он вернулся ближе к сумеркам. Перед тем, как войти в дом, натянул штаны и, зайдя, наткнулся на обеих женщин, занятых у плиты. Вместе Рей и Лея готовили ужин — его он учуял еще издалека. Говядина. Цветная капуста. Много сливочного масла.
Рей широко улыбалась. Лея с довольным видом помешивала фарш на сковородке.
— Я видела та-а-акие фотки с тобой, — лукаво поделилась его пара.
— Говорю же, вечно чумазый, вечно в какой-то грязи, — Лея глянула на него с прежней улыбкой, вынудив испытать подзабытое чувство, которое он ненавидел. — Не желаешь посмотреть, Бен? На нескольких ты даже человек.
Он провел языком по передним зубам. Тряхнул головой, отводя глаза.
— Я сыт. Буду наверху.
Никто его не окликнул. Он чувствовал спиной их взгляды, пока не скрылся за углом, поднимаясь к себе.
***
Проклятые комки в матрасе не давали уснуть.
Бен ворочался с боку на бок и подумывал о том, как бы вспороть его к черту, потому что это так и так старье долбаное. Лея и Рей давно легли спать, но он не мог сомкнуть глаз, изнывая и пытаясь не сойти с ума. Проклятый дом! Провались он пропадом от подвала до чердака! Вместе с его стервой-матерью!
Волнуется она. Плохо ей. Бен сел на край кровати, грубо взбил подушку и скрипнул зубами. Рей понятия не имела, о чем говорит. Лея разглядела в нем изъян и отвергла его. Все волчицы так поступают. Какой смысл в ущербных щенках?
В коридоре скрипнул пол. Бен замер.
Последовали два легких стука. Не Лея, не чужак — это была Рей. Сердце забилось с новой силой.
— Да? — ответил он. Черт, слишком возбужденно! Он прочистил горло и снова принялся мять подушку. — Входи.
Она вошла, в пижамке из «Таргета». Помахала рукой, прикрывая дверь, и Бен кивнул, делая вид, будто занят подушкой. Нет, слишком просто. Нужно вести себя отстраненнее.
— Привет, — прошептала Рей. Села рядом. — Как дела?
— Нормально. — Бен повернулся, укладывая подушку на место. — Тебе что-то нужно?
— Нет, совсем нет. Я просто хотела показать тебе это.
Бен резко повернул голову. Едва не зарычал, когда Рей раскрыла веером пачку старых фотографий, но сдержался. Ей следовало выражаться конкретней.
— Похоже на фотошоп, — буркнул он.
Рей застонала и ткнула его под ребра своим остреньким локтем. Однако подсела ближе, и Бен положил руку ей на спину. Так близко, что, наклонившись, он мог вдохнуть запах ее волос, и, боже, как же хорошо от нее пахло… Он чувствовал свой запах, какой бы фруктовой гадостью она ни мыла волосы.
— У нее много фотографий с тобой, — сказала Рей, снова раскладывая их. — И она каждую подписала и добавила заметки.
Не впечатлившись, Бен поднял брови. Рей закатила глаза и со вздохом перевернула фотографии, чтобы прочитать то, что было написано на обороте последней. Подняла, демонстрируя ему — черный волчонок валялся на спине, скалясь широкой улыбкой. Это он и есть, понял Бен.
— «
Бен, один год, одна тысяча восемьдесят седьмой, — вслух зачитала Рей, согнувшись, чтобы не мешать ему смотреть на картинку. —
Сегодня ты наконец догрыз ножку кресла-качалки моей матери. У меня не было времени отдохнуть в нем твои первые месяцы, и вот он ты, застигнут на месте преступления. Я люблю тебя».
Рей бросила на него взгляд. Чего хотела? Ему положено считать себя тронутым?
С очередным тяжелым вздохом она вытащила другую фотографию. На ней голый человеческий детеныш с черными волосами стоял в луже грязи, отвернувшись от камеры. Руки тоже измазались. И волосы.
— «
Бен, три года, девятьсот восемьдесят девятый. Сегодня тебе три. Ты так увлекся, играя в лесу, что я не видела тебя до ужина. Ты взрослеешь быстрее, чем я надеялась. Не знаю, где ты гуляешь днем. Мне неведомо, чего ты ищешь. Я надеюсь, ты это найдешь. Я люблю тебя».
Сразу перед тем, как благополучно бросить щенка, разумеется. Бен пожал плечами, и Рей засунула фотографию обратно. И этим она предполагала заниматься всю ночь? Он не собирался прощать Лею из-за каких-то тупых записочек, накарябанных на обороте старых фоток.
Рей вытащила ветхую фотографию с истрепанными краями. На ней красовался новорожденный — спящий на животе младенец с закрытыми глазами и приоткрытым ротиком. Буйная шапочка черных волос, пушок меха, пробившийся на щечках… Бен резко щелкнул зубами.
— «
Бен, второе августа девятьсот восемьдесят шестого, — Рей сделала паузу. —
Ты родился сегодня дома в одиннадцать утра. Были только ты и я (твой отец опоздал — не дай ему это забыть, никогда). Я сразу уложила тебя, чтобы сделать это фото и запись, и уже сожалею об этом, так как ничто из того, что я способна написать, не сравниться с чувством, когда ты у меня на руках. Не сравниться с тем, чтобы сказать тебе вслух: как я люблю тебя и всегда буду любить, и буду прижимать тебя к себе столь долго, как ты только позволишь. С днем рождения, мой милый мальчик».
Голос Рей дрогнул, пока она читала. Затихнув, она шмыгнула носом, глядя на картинку, а Бен потер горло.
— До слез, — скривил губы. Кашлянул, стряхивая ворсинку со штанов. — Пусть отправит Джуди Блум.
Рей швырнула в него фотографии. Бен отшатнулся и удивленно заморгал, когда она вскочила, сжав кулаки. Ее глаза блестели от слез, брови хмурились, но нижняя губа предательски дрожала. Лунный свет скользил по ее ступням и носу.
— Ты… — Рей осеклась, двинула ртом из стороны в сторону. — Она любит тебя.
— У нее странный способ демонстрировать любовь.
Рей хмыкнула, явно балансируя на грани слез. Она опустилась на колени, подбирая разбросанные фотографии, и Бен тут же бухнулся рядом, чтобы помочь ей. Черт.
— Ты такой
мерзкий! — выпалила она, внезапно запустив в него свежесобранной пачкой. Бен моргнул, когда она со злостью отпихнула его руку. — Она делала все эти снимки… и она звала тебя…
— Она сочинила какую-то невнятную хрень, потешить собственное самолюбие, и периодически названивала с целью привить мне чувство вины. Я не мерзкий, я просто вижу ее насквозь.
— У тебя есть мама и папа…
— У меня
нет мамы и папы, — перебил Бен, несколько резче, чем намеревался. — У меня есть только Лея и Хан.
Его слова вывели Рей из себя пуще прежнего. Она вылетела из спальни, забыв про свои фотки, и захлопнула дверь прямо перед его носом. Бен чуть было не ринулся следом, но заставил себя остаться на месте. Этим он делу не поможет.
Сделав несколько шагов назад, он встал, глядя на разлетевшиеся по полу фотографии. Лея опять испоганила ему жизнь.
Хотя что в этом нового?
