Гермиона
Вокруг них жужжат сотни, тысячи мух, облипая лицо, волосы, тела, и Гермиона утыкается лицом в свитер Драко, чувствуя, как сильно бьется его сердце. И она знает, что он будет рядом до конца. Рев и ветер вдруг стихают, комната снова появляется вокруг них, но Драко продолжает прижимать ее к себе, и Гермионе не хочется, чтобы он разжимал руки. Они стоят в тишине еще несколько секунд, пытаясь отдышаться. Где-то в ее волосах жужжит застрявшая муха. — Зверь сказал свое слово, — раздается вдруг голос за дверьми. — Утром мы проведем ритуал. Гермиона непонимающе поднимает глаза на Драко. — Что они имеют в виду? Драко усмехается, наконец разжимая руки, и Гермиона неохотно делает вынужденный шаг назад. — Типичная ситуация: Зверю принесут в жертву невинную деву ради общего блага. Мир тут же засияет новыми красками, года станут урожайными, и с неба польется молоко. Гермиона слегка краснеет, отворачиваясь и вспоминая все те неловкие вечера в магазинчике «Вредилок», когда Рон мягко намекал на то, что им пора делать новый шаг в отношениях, а она всегда находила предлог, чтобы уйти домой. От Драко это смущение не ускользает, и он скептически приподнимает брови: — Серьезно? Я прав? — Иди к черту, Драко, — сердито отзывается она, поворачиваясь к нему спиной. — Это вообще не твое дело. Он хмыкает позади нее, но ей почему-то кажется, что он доволен этой совершенно личной новостью. Гермиона снова достает палочку и пытается применить и манящие, и взрывные чары, но ничего не происходит. Видимо, сила Зверя действительно заглушает любую магию. Нужно что-то решать, иначе утром их могут разделить, а без палочки бороться с целым городом воинствующих детей невозможно. Гермиона подходит к окну и прикидывает расстояние до земли. — Может быть, попробуем сбежать? Штор хватит, чтобы дотянуться. Темнота нам только поможет. Драко с сомнением качает головой: — Наверняка нас охраняют. Не думаю, что они будут рисковать потерей невинной девы, какой в современном мире днем с огнем не сыщешь. Гермиона сердито вспыхивает: — Прекрати! Я пытаюсь придумать, как нам улизнуть отсюда до утра. Потом может не получиться. — Видишь? — Драко показывает ей на часть торчащего копья, которую они видят краем глаза, сильно высунувшись в окно. — Через окна и двери нам не уйти, их слишком много. Дети — жестоки, с ними лучше не связываться напрямую, а попытаться сбежать незамеченными. Они принимаются исследовать комнату: простукивают стены, внимательно проходят каждый метр пола, заглядывают за картины и шкафы, но нигде не находят и намека на потайные дверцы или тайный ход, ведущий на свободу. Устав, Гермиона опустошенно садится на кровать и обхватывает голову руками. Часы показывают три ночи, и утро становится все ближе и ближе. Драко садится рядом и мрачно смотрит на нее, не говоря ни слова. — По-моему, в этот раз мы попали в серьезную передрягу, — произносит он спустя долгие минуты молчания. — Как плохо ничего не уметь, кроме магии. Если бы у нас было хоть какое-то маггловское оружие, например, ружье… Гермиона откидывается на кровать и смотрит на потолок, украшенный лепниной. — И ты бы смог выстрелить в детей? — Чтобы вытащить нас отсюда? Ни на секунду бы не засомневался. Местные дети — на самом деле давно уже не дети, от детства здесь осталась лишь оболочка. У них даже речь совсем не детская, если ты заметила. Очередное общество-эксперимент, которое или было так запланировано, или вышло из-под контроля. И снова, как и во всех обществах, где мы побывали — ни одного счастливого лица. Хотя, казалось бы, у них даже школы нет. Гермиона проводит рукой по атласной поверхности покрывала. — Я тоже думала об этом. Действительно — ни одного счастливого лица… За стеной с картинами раздается скрип, и они с Драко резко выпрямляются и встают, касаясь плечами друг друга. Между «Купанием Венеры» и «Портретом купца» вдруг появляется маленькая дверца, и сквозь нее в комнату входит невысокий мальчик с мышиного цвета волосами, и с огромным колдоаппаратом, висящим на шее. — Деннис! — Гермиона взмахивает руками и подбегает к нему. — Как же я рада тебя видеть! — Это еще кто? — Драко приподнимает брови, не сделав и шага. — Знакомое лицо. — Деннис Криви, — мальчишка радостно вытягивается по струнке. — Брат героя Колина Криви, погибшего в Битве за Хогвартс. Драко закатывает глаза. — Многое объясняет. Я все пытался вспомнить, где видел этот чертов колдоаппарат. Гермиона смотрит на него укоризненно и еще раз обнимает Денниса, а тот светится от счастья. Любовь к Гарри и его друзьям перешла к нему от брата, и как только он понял, что Гермиона попала в плен к мальчишкам, он сразу пришел, выбравшись из общей спальни. Но то выражение, с каким Деннис поворачивается к Драко, ей категорически не нравится. В его ореховых глазах загораются вдруг огоньки неприязни, и он, морщась, отчеканивает совершенно по-взрослому: — А этого ублюдка я спасать не собираюсь, из-за него погиб мой брат, он впустил Пожирателей смерти в школу, и профессора Дамблдора убили… От него — одно зло, и сквозь него оно проникло в школу. С удовольствием посмотрю, как его сожрет Зверь. Драко разводит руками в ответ на ее растерянный взгляд, и Гермиона тяжело выдыхает, думая о том, как лучше объяснить Деннису, что Драко — совсем не тот человек, каким большинство его помнит? Драко даже не пытается оправдаться — о, он никогда не станет оправдываться. Для такого он слишком горд и ранен изнутри. — Зверь придет за вами уже совсем скоро. Ральф, Джек и Саймон прочитают за дверью слова ритуала, а Зверь явится и заберет самого достойного — очевидно, что это будет Гермиона. А ублюдка оставят для черной работы: тут несколько таких есть, выполняют самые трудные и тяжелые поручения. Но есть и другой план, только он невероятно опасен. Попадемся — умрем. Тут милосердие не уважают и не чтят. Гермиона вопросительно смотрит на Драко, ожидая его решения, и тот спокойно отвечает: — Мы рискнем. На себя мне плевать. — Неужели, — нервно дергает плечом Деннис, но тут же добавляет: — Магия не действуют ни в городе, ни в окрестностях. У меня есть идея, но ее нужно подготовить, и это займет некоторое время… Драко отчетливо повторяет: — Мы рискнем. — Что, и этого будем спасать? — Деннис недоверчиво смотрит на Гермиону, и та торопливо кивает. — Ладно, только ради тебя. Но по дороге ты мне объяснишь, как вы оказались здесь вдвоем. Бросив на Драко презрительный взгляд и пожав руку Гермионе, Деннис машинально делает колдографию их двоих, блеснув вспышкой, и исчезает в потайной двери, которая, видимо, открывается только детям. Гермиона с сожалением осознает, что и Деннис — уже не тот восторженный мальчишка-первокурсник, который вывалился из лодки в Озеро и был невероятно горд тем, что Хагрид укутал его в свою шубу. Сначала его сломала война и смерть брата, а теперь — новый жестокий мир, в котором существует только выживание. — Если будет шанс — беги, — лицо у Драко мрачное, словно лондонское небо. — Зверь слишком опасен. Нам не под силу тягаться с Дьяволом, Гермиона, и думаю, никому не под силу. — Я не для этого выбрала тебя, чтобы оставить на растерзание Зверю, — отзывается она тихо, делая к нему шаг. В ее волосах все еще жужжит муха, и Гермиона встряхивает пряди. Муха падает на ковер и замирает. — Если мы сбегаем, то сбегаем вместе. Деннис, конечно, не может увидеть тебя… Драко поднимает руку, перебивая ее. — Я однажды уже сказал, что мне плевать на то, как и кем меня видят другие. Всем не оправдаешься. Ты и мать — мне достаточно. Человек должен знать, за какую черту шагать бесполезно. Следующие полчаса и час проходят в тишине, слышно только тихое тиканье часов на каминной полке. Гермиона расхаживает по комнате, нервно обхватив плечи руками, Драко наоборот — застывает у окна как мраморное изваяние. И когда они уже надеяться услышать голос Денниса, за дверьми раздается высокий голос Ральфа: — Мы пришли чуть раньше, чтобы начать ритуал. Попрощайтесь друг с другом. Драко зло кривит губы, и Гермиона нервно останавливается рядом с ним, в отчаянии сжимая пальцы. Если бы только здесь работала магия! Она бы применила все знания, которые у нее есть. Может быть, попробовать применить их без палочки? Удивительно, но Драко выглядит так, словно знает, что делать, но Гермиона не успевает спросить его, о чем он думает. — Зверь все равно вас разделит. Он заберет девушку, — кровожадная интонация в голосе Джека заставляет Гермиону вздрогнуть. — О, она ему понравится. Если бы мы не должны были уважить Повелителя, я бы с удовольствием забрал девчонку себе. Она прислуживала бы мне. Гермиона произносит вслух заклинания — одно за другим — так, словно она может использовать беспалочковую магию, но ничего не происходит. Ей представляет лицо Снейпа с искривленными в издевке губами: «Полная бездарность, Грейнджер!» Дети за дверью нараспев, хором прочитывают длинное, певучее заклинание. Комната снова исчезает вокруг Драко и Гермионы в бешеном черном водовороте, и поднявшийся ветер почти сбивает с ног, заставляя согнуться, чтобы устоять. Из черной бездны на этот раз приходит не рев — а сам Зверь. Огромный, раза в три выше их, то ли Кабан, то ли ящер с мордой Кабана, облепленный мухами и саранчой, он медленно приближается к ним, и от испускаемой им вони Гермионе кажется, что все ее внутренности вывернутся наизнанку. — Девушка, — рычит он громким, низким, невероятно древним голосом, которому больше веков, чем всем городам на свете. — Подойди. Гермиона не успевает ничего сделать, потому что Драко встает между ней и Зверем. — Девушка — моя, — произносит он громко, и слова дрожат в крутящемся воздухе. — И она никуда не пойдет. Зверь издает страшный рык, но Драко даже не шевелится. Его светлые волосы треплет ветер. Он молча вытаскивает кинжал Беллатрисы, слабо светящийся в кромешной темноте и сжимает его в руке. — Драко! — Гермиона прижимает руки к груди, пытаясь перекричать ураган. — Драко! Зверь делает стремительный для такой огромной туши бросок, и ей на мгновение кажется, что он накрывает собой Драко, но тот только выставляет вперед руку с кинжалом и делает отчаянный выпад. Кинжал глубоко погружается в неведомую древнюю плоть, веками прячущуюся во тьме, и впарывает ее. Сначала ничего не происходит, а потом Зверь испускает страшный крик. Драко тоже стонет, но не опускает руку, погружая кинжал еще глубже, а потом с силой выдергивает обратно. Черная, густая кровь выплескивается на пол, заполняя комнату, и через несколько секунд Гермиона уже стоит в ней по щиколотку. Зверь со страшным грохотом падает, открывая пасть с множеством зубов, в которых видны застрявшие черепа, драгоценности, короны и кресты, потом закрывает глаза и уползает обратно в темноту. Стены вырастают возле них, кровь уходит в пол, и Драко падает на колени, держась за правую руку. Гермиона бросается к нему и опускается рядом, заглядывая в бледное лицо. — Я же сказал, что тебе будет безопаснее со мной, — на его почти бескровных губах выступает самодовольная, чисто малфоевская улыбка. Гермиона обнимает его за шею, задыхаясь от пережитого ужаса, и Драко обнимает ее в ответ здоровой рукой. Правая его висит безжизненно и едва удерживает потемневший от крови кинжал. — Теперь он будет еще сильнее, — произносит он, глядя, как кровь проникает внутрь стали и исчезает. — Помнишь, ты рассказывала, что меч Гриффиндора впитал яд василиска? Василиск! У нас есть кровь самого Дьявола. — По одной из версий… — Мерлина ради, не начинай, — его серые глаза смотрят насмешливо, но в них светится что-то еще, что Гермиона не успевает разглядеть, потому что через потайную дверь проникает Деннис и нервно машет руками, прося следовать за ним. Гермиона помогает Драко подняться и спрятать кинжал внутрь пальто, схватив то с кровати, а потом помогает надеть его, бережно поддерживая руку. Им только нужно выбраться отсюда, а уж потом она разберется, почему это случилось и как можно справиться с этим недугом. Они спускаются по узкой черной лестнице, кажущейся бесконечной, и на десятом витке у Гермионы начинает кружиться голова, так что она вцепляется в шершавые перила и на мгновение останавливается. Деннис дает ей передышку, быстро рассказывая: — Проберемся дворами. Транспорта в городе нет, потому что нет электричества, топлива для машин тоже, но есть лошади. Мы на них возделываем землю. Я раздобыл двух наиболее покладистых кобыл — к счастью, последнее время я работал в полях на урожае и имею ключ к конюшне. Но я ухожу вместе с вами, так что вам придется делить одну лошадь на двоих. Гермиона вытирает со лба выступившие капельки пота. — Я сидела верхом раза два за все детство, когда родители водили меня в зоопарк. Фестрал, наверное, не считается? — Я справлюсь, — невозмутимо отзывается Драко. Они продолжают спуск по лестнице, и когда Гермионе кажется, что она сейчас потеряет сознание, они оказываются на нижнем этаже и выходят во двор. Деннис, приложив палец к губам, медленно ведет их самыми неприметными закоулками. Раза три им приходится пересечь улочку — и они перебегают ее по одиночке, несколько раз проверив, что за ними не следят. Лошади, невысокие и крепкие, ждут их на окраине, нетерпеливо роя копытами землю. Деннис быстро протягивает один повод Драко и взбирается на свою лошадь, используя стоящую рядом деревянную колоду. Гермиона опасливо касается серой морды лошади, косящей на нее подозрительным взглядом, и проводит по ней ладонью. — Привет, — говорит она шепотом. — Прости, сахар сейчас дать не могу, но обещаю: если привезешь нас в безопасное место, я найду тебе целую коробку сахара. И яблоки. Драко тоже подставляет колоду и забирается в седло, морщась от боли. Усевшись, он поправляет стремена и протягивает Гермионе руку: — Залезай. Попробуй оттолкнуться и перекинуть ногу. У нее получается забраться лишь с третьей попытки и сесть позади Драко, обняв его руками за талию. Деннис выезжает с пастбища первым: сначала они идут шагом, привыкая к лошади, потом переходят на рысь, а затем, оставив позади город, пускают лошадей в галоп. Гермиона понимает, что Драко разбирается в том, как это сделать, потому что у нее лошадь бы точно остановилась и занялась вкусной травой. — Где ты научился ездить верхом? — кричит она, прижимаясь к нему. Хоть Деннис и накинул под седло что-то напоминающее толстую попону, она ощущает каждое движение лошади, с трудом удерживая равновесие, и чувствуя, как успела взмокнуть. Все эти постановочные кадры из фильмов, где герои так весело скачут вдвоем верхом — полная чушь! — Дед учил меня в детстве, когда еще был жив, — кричит Драко в ответ. — С тех пор прошло много лет, но, говорят, некоторые навыки остаются надолго. Когда Деннис делает сигнал к остановке у опушки леса, далеко за городом, Гермионе кажется, что прошла целая вечность. Все тело болит, и голова раскалывается после долгой и непривычной тряски. Гермиона на негнущихся ногах проходит несколько шагов и в изнеможении садится на поваленную ураганом сосну. — Ты в порядке? — Драко садится рядом, мертвенно бледный и устало дышащий. — Мальчишка пошел за хворостом, чтобы разжечь огонь, я собираюсь к нему присоединиться. Гермиона приглаживает волосы, превратившиеся в воронье гнездо. Нужно привести себя в человеческий вид — не сейчас, потом. — Меня больше волнует твоя рука, — отвечает она кратко, но мысли роем кружат в голове. — Сначала она невероятно болела, я думал, с ума сойду, теперь я ее не чувствую, — Драко отводит взгляд. — Думаешь, это яд или проклятие? У меня есть шанс вернуть ее к жизни? Гермиона задумчиво постукивает пальцем по губам. — Мне нужен справочник по темной магии, — говорит она тихо. — Я займусь этим сразу, как только разложу палатку и переоденусь. Палочковая магия все еще не действует здесь, и я кожей ощущаю призрачное присутствие Зверя. Но нам нужно хоть какое-то укрытие на случай дождя. Драко молча кивает и, поднявшись, с трудом идет вглубь леса, наклоняясь то тут, то там, за упавшими ветками. Деннис бодро возвращается уже с третьей охапкой, и Гермиона думает, что ей нужно самой помочь ему — а Драко оставить искать информацию в справочнике. Втыкать колышки в мерзлую землю без палочки — утомительное занятие. Чертыхаясь, Гермиона заходит внутрь: без магии палатка изнутри выглядит как обычная маггловская, только чуть больше. Ни кухни, ни душа, ни тепла нет. Вздохнув, Гермиона торопливо переодевается, с наслаждением стащив с себя пропахшую своим и лошадиным потом одежду. Потом она берет охапку хвороста и кладет на место предполагаемого костра. Скитания в поисках крестражей научили ее разжигать костер с помощью заклинания — и в эту минуту оно вспоминается легко. — Драко! — зовет она, и ее голос растворяется в серой дымке дня. Он несет в здоровой руке немного хвороста и сразу подкидывает его в огонь. — Садись, — Гермиона кладет на поваленное дерево старый плед. — И держи справочник. А я схожу за парой охапок. Он недовольно морщится, но ничего не отвечает, и Гермиона думает, что его правой руке так сильно достается второй раз: сначала — стилетом, теперь — дыханием или проклятием Зверя. Выберутся ли они живыми из этого поиска рун? Какая по счету руна станет их последней? Гермиона снова и снова прокручивает в голове его слова, сказанные Зверю: «Девушка — моя». Ему незачем было врать как тогда, когда они останавливались у незнакомцев, чтобы избежать лишних вопросов. Что он хотел этим сказать? Сердце бьется чуть сильнее, и Гермиона невольно оглядывается, отойдя от костра на несколько шагов. Драко мрачно листает справочник, пробегая глазами каждую страницу. Она знает, что ему страшно и что он ни за что не покажет этот страх. Деннис сталкивается с ней около небольшого пригорка. — Ты действительно ему доверяешь? Малфою? — Да. Я стою перед тобой только благодаря ему. А он — благодаря мне. Мы что-то вроде команды, Деннис. Так уж вышло, но… Он совсем не тот человек, каким ты знал его в школе, — убедительно произносит она, поднимая с земли толстую ветку сосны. — Ты это поймешь, если поговоришь с ним. Деннис смотрит на нее с сомнением. — Я останусь с вами на некоторое время, хорошо? Вернутсья обратно я не могу, так что я дойду с вами до Нюрнберга. Трое — лучше, чем двое, да? Гермиона с улыбкой думает, что Драко с этим утверждением категорически не согласится, но Деннису некуда идти, да и сейчас он им действительно нужен. Они одни не справятся с лошадьми, кроме того, непонятно, где заканчивается граница царства Зверя. И потом — ей приятно и радостно видеть человека, с которым они когда-то дружили в школе. Деннис был самым молодым членом Отряда Дамблдора. Как давно это было — словно в прошлой жизни. Они возвращаются к костру вдвоем, и Гермиона с облегчением замечает, что Драко выглядит несколько ободренным. Он тычет пальцем в страницу почти в самом конце справочника. — Только сначала предлагаю поесть, — произносит он ворчливо. — Мы со вчерашнего дня ничего не ели. Гермиона торопливо поджаривает на огне ветчину и хлеб, и наливает всем по кружке терпкого чая с травами. То ли завтрак, то ли обед проходит в молчании, нарушаемом просьбами о добавке. Наконец, сытые и довольные, они кутаются в пледы, садясь поближе к костру. — Очень сложное заклинание, — Гермиона внимательно читает ингредиенты, взяв справочник из рук Драко. — Но, хвала Мерлину, можно обойтись без палочки. Только вот совершенно не помню, есть ли у меня с собой горечавка. Снейп, конечно, дал мне целый набор трав, которые можно использовать как аналоги друг другу, но для этого придется искать все в сумочке без палочки, это ужасно неудобно. Драко недоверчиво приподнимает брови: — То есть ты не зря стащила книгу из Запретной секции? Думаешь, оно действительно может сработать? Деннис негромко добавляет, все еще неприязненно глядя на Драко: — Если хочешь спасти руку, нужно применять заклинание немедленно. У нас месяц назад Зверь так проклял Эрни за нелепую шутку, так у него нога почернела и высохла, как у мумии в музее стала. А потом он умер. Долго мучался, бедняга. Ты касался Зверя? — Возможно. Гермиона слышит в его интонации нежелание отвечать человеку, который еще утром называл его «ублюдком», и продолжает перебирать вещи в сумочке. Черт! Зачем она положила туда так много лишнего! Ей попадаются книги, кухонная посуда, сверток с одеждой, и ящичек с травами нащупывается в самый последний момент. — Готово, — произносит она победно, внимательно рассматривая ярлыки на баночках и мешочках. — Горечавки, к сожалению, нет, но вот здесь рукой Снейпа написано, что остролист может сойти за ее подобие. Другого выхода у нас все равно нет. Где кинжал? Нужна капля твоей крови. Деннис, а ты пока растолки мне ягоды бузины, кожу бумсланга и перо веретенницы. Я займусь остролистом, а Драко разберется со словами заклинания. Взгляни на это слово: здесь ударение на первый слог или последний? У меня вылетело из головы. Уверена, что на последний. Драко хмурится: — Да, на последний. Гермиона с ужасом смотрит, как он закатывает рукав свитера: рука, бывшая раньше алебастрово бледной, уже приобрела желтовато-зеленый оттенок и висит так безвольно, словно оторванная ветвь ивы. Закусив губу, она осторожно протыкает его ладонь кинжалом и тихо читает длинное, запутанное заклинание. Что, если магия не сработает, потому что ни все еще на земле Зверя? Или кровь за кровь все-таки окажется сильнее самого Дьявола? Гермиона читает заклинание три раза и кровь капает с кончика кинжала в середину костра. Тот мгновенно меняет цвет на зловещий черный, и языки пламени гневно рвутся вверх, а потом гаснут, оставляя за собой серый дым. Все трое переглядываются, а потом Драко неуверенно заявляет: — Ничего не изменилось. — Оно подействует не сразу, — Гермиона захлопывает справочник и убирает в сумочку. — Там написано, что придется потерпеть несколько часов. Но если мы сделали все правильно, рука восстановится. Драко дергает здоровым плечом и, раздувая угли, возрождает костер. Деннис охотно подкидывает туда хворост, и огонь снова дарит им уют и тепло. День проходит незаметно: Деннис кормит лошадей, Гермиона готовит, Драко сидит, мрачно глядя в огонь, но перед сном они обсуждают планы на завтра. Если верить карте, то до Нюрнберга — три дня пешком, на лошадях они доберутся за два. Гермиона мысленно стонет, представляя себе эту бесконечную утомительную тряску, но ничего не говорит. Они и так почти потеряли сегодняшний день из-за ранения Драко и невозможности двинуться дальше, поэтому просто настраивает себя на то, что придется потерпеть. — Я ощущаю тепло, — вдруг произносит Драко, когда Деннис уходит к ручью, чтобы набрать воды для умывания. — И могу немного пошевелить рукой. Знаешь, кража тоже может быть сделана во благо. Где бы я сейчас был, не стащи ты этот чертов справочник? Гермиона смотрит на него сердито. — Я его позаимствовала! И обязательно верну, как только мы со всем разберемся. Он усмехается в ответ: — Разумеется. Собираясь спать, они обнаруживают, что у них лишь два спальных мешка, наспех захваченных Гермионой в Лондоне. Драко предлагает завернуться в одеяло, оставив спальный мешок Гермионе, и та неохотно соглашается. Они кладут на дно палатки ковер, который она выуживает из сумочки, но даже сквозь него ощущается холодная февральская земля. Тепло костра достигает их не полностью, и уже через полчаса Гермиона натягивает второй свитер и застегивает спальник до самого подбородка. Деннис как ни в чем не бывало храпит в дальнем углу палатки, натянув на голову и уши старую шапку Гарри. — Ужасно холодно, — произносит Гермиона в темноту. — Терпеть не могу холод. Даже голод не так противен. Тишина не отвечает, и она думает, что Драко уже давно спит после выматывающего дня. Но вот его одеяло касается ее и накрывает целиком, а сам Драко обнимает ее, прижимая к себе. — Так теплее? — спрашивает он насмешливо, но Гермионе кажется, что его голос слегка дрожит. — Я тоже замерз. Читал, что магглы согреваются объятиями. Гермиона молчит, не поворачиваясь к нему. Его дыхание щекочет затылок, и наконец становится тепло. Она вспоминает его стройную фигуру, стоящую напротив Зверя — полную решимости и странной внутренней силы, какой она до этого в нем не замечала. Он снова спас ее, и в этом спасении было что-то из книг о рыцарях и драконах. — Что ты имел в виду, когда сказал Зверю, что я — твоя? — шепчет она неуверенно, не зная, что хочет услышать в ответ. — Спи, — отзывается Драко тихо. — Закрой глаза и спи. Гермиона покорно закрывает глаза и проваливается в сон, слыша, как где-то недалеко журчит ручей и догорают последние ветви в костре. Драко не выпускает ее из объятий: его рука лежит на ее талии, и она снова чувствует себя в полной безопасности.Драко
Он просыпается позже всех: в палатке кроме него никого нет, и голоса Денниса и Гермионы слышатся снаружи. Пахнет поджаренными сосисками и яичницей. Драко садится, медленно сгибает и разгибает правую руку. Она еще плохо слушается, но, по крайней мере, уже не висит плетью и выглядит здоровой на цвет. — Доброе утро, — произносит он хмуро, бросая испытывающий взгляд на Гермиону. Ее щеки тут же розовеют, и она делает вид, что очень занята сосисками. Теперь, при тусклом свете утра, Драко и сам смущается своему ночному поступку, но потом встряхивает головой. Плевать! Он хотел ее обнять — и он обнял. Ей было холодно — и он ее согрел. — Схожу за водой, — произносит она торопливо и берет в руки небольшое ведерко. — Сосиски готовы, можно разложить по тарелкам и поставить чай. — Мы тут говорили о вчерашнем, — Деннис деловито протягивает тарелку, и Драко осторожно перекладывает на ее румяные сосиски. — И пришли к выводу, что твой план сработал гениально: темная магия против Тьмы. Наверное, даже палочковая магия так бы не сработала. Драко пожимает плечами, смотря в сторону, куда ушла Гермиона. — Не было никакого плана. Чистая импровизация и интуиция. Другого оружия у нас не было. Деннис задумчиво кивает, ставя на огонь чайник с водой. — Что ты будешь делать, когда вы вернете мир на свое место? Вернешься к прежним привычкам? — Буду жить. Последние пару лет я катастрофически мало жил, — Драко поднимается и помогает Гермионе поставить ведерко на траву. — Мы ждем тебя, чтобы позавтракать. Она едва заметно улыбается ему и садится на походный стульчик поближе к костру. Деннис только хмыкает, переводя взгляд с Гермионы на Драко и обратно, и жадно принимается за еду. Завтрак проходит в относительной тишине, и когда Деннис уже тянется к чайнику, мимо его уха пролетает стрела. Тут же раздается выстрел, и вторая стрела угождает прямо в костер. — Осторожно! — Гермиона отталкивает Драко, и третья, острая стрела, попадает прямо в ее ладонь. Гермиона вскрикивает, и на ее глазах тут же выступают слезы. Деннис немедленно поднимает руки вверх, лихорадочно озираясь. — Мы сдаемся! Не стреляйте! Трое мальчишек выходят из-за деревьев, и Драко, опустившись на колени возле плачущей Гермионы, смотрит на них с ненавистью. Они могли их убить! У одного мальчишки в руках ружье, у остальных — луки, которые они явно стащили из магазина оружия. — Что вам нужно? — спрашивает он сурово, и мальчишки, заметив его, с изумлением переглядываются. — Какого черта вы нас преследуете? Один из мальчишек — худой и смуглый — делает неуверенный шаг вперед. — Ты жив, — произносит он удивленно. — Твоя рука цела, и ты не погиб, коснувшись Зверя. — Мы использовали заклинание, — сообщает Деннис и тут же морщится. — Черт, как же я привык все докладывать! Смуглый мальчишка качает головой, с благоговейным ужасом глядя на Драко. — Магия здесь не при чем. Мы пытались лечить Эрни магией, самыми разными наговорами и заклинаниями, которые были в голове у Джека, а он кое-что в этом понимает. Не помогло. Дело не в заклинании, дело — в силе помыслов. Ты сильнее, чем наши вожди. Они ни разу не встретились со Зверем один на один. А ты встретился — и выжил. — Надеюсь, ваш Зверь сдох, — мрачно замечает Драко, глядя на искаженное от боли лицо Гермионы. — И только попробуйте сказать, что стрелы отравлены. Головы оторву — каждому по очереди. Мальчишки молча складывают оружие у костра, и Деннис, воспользовавшись этим моментом, прячет ружье в рюкзак, а с луков срезает тугую тетиву. Мальчишки признаются, что должны были догнать беглецов и убить их, а лошадей вернуть домой. Но Ральф обманул их, сказав, что Драко к утру умрет. Ральф — ошибся, а дети не прощают ошибок. — Заткнитесь ненадолго, — Драко лихорадочно листает справочник по оказанию магической помощи, который едва нашел на дне этой чертовой бисерной сумки. — Я должен сосредоточиться. Он находит обезболивающее заклинание в самом начале и торопливо его зачитывает. Гермиона сердито блестит глазами, смахивая слезы со щек: — Ты неверно прочитал слово «долорем». Там четкое «о», а не «а». Чертыхаясь, Драко повторяет слова заново, и в этот раз заклинание срабатывает: рука чуть распухает и не реагирует на прикосновение. Деннис рвет на лоскуты старую наволочку, и Драко быстро произносит: — На счет три: раз, два… Стрела с трудом выходит из раны, не торопясь покидать плоть, и Гермиона зажмуривается, с шумом втянув воздух, чтобы ничего не видеть. Кровь струйкой капает на землю, и мальчишки, наблюдая за ними со стороны, виновато вжимают головы в плечи. Драко с Деннисом промывают рану водой и туго перебинтовывают. Деннис под указания Гермионы, все еще сидящей с закрытыми глазами, накладывает с помощью ремня что-то вроде жгута, и кровь постепенно останавливается. Драко думает о том, что бы они делали, застрянь в ее руке не стрела, а пуля, и тут же отгоняет эти мысли. — У меня есть немного вина, — Деннис снимает с пояса флягу и протягивает Гермионе, пока Драко продолжает искать на дне сумочки заживляющую мазь. — Выпей, тебе станет легче. Она послушно делает несколько глотков и тяжело выдыхает, глядя перед собой в одну точку. Драко садится рядом и накидывает ей на плечи теплый плед. — Ральф давно потерял авторитет, — замечает другой парень, с торчащими в разные стороны черными волосами. — На той неделе он заявил, что молоко не скисает, если оставить его на одну ночь на столе. Еще как скисло, и мы все провели два дня в уборной! А в прошлом месяце он наказал Тома за то, что тот не совершал и не простил Энтони, хотя тот пришел с повинной после кражи мяса. А теперь еще и промах с жертвой для Зверя. — Где ваши взрослые? — Гермиона смотрит на мальчишек с сожалением, взяв у Драко найденную наконец мазь. — Почему вы остались одни? — Взрослые исчезли. Мы проснулись однажды ночью из-за рева Зверя и увидели, как тают в воздухе наши родители, — вихрастый вжимает голову в плечи. — Мы попытались найти их, в городе началась паника. Советом мы выбрали Ральфа, Джека и Саймона главными, потому что они показались нам самыми рассудительными и знающими, что нам делать дальше. Не все получалось сразу, зато ребят становилось все больше и больше, они приходили из других городов. Мы научились всякому, например, делать сыр. Это все Хрюша: он читал руководства, а мы экспериментировали. В процессе кто-то отравился, я помню. Потом мы начали ездить на лошадях. Джереми разбился насмерть, когда одна из кобыл понесла. Да и сейчас смерти еще случаются, но мы становимся все более осторожными. — Зверь недоволен и ранен, он попробует вас преследовать, если еще не сделал этого, — замечает первый мальчик. — Если хотите остаться в живых, вам лучше убраться с этой земли поскорее. Как доберетесь до раскидистого дуба, то сразу почувствуете, что власть Зверя там заканчивается. Трава там совсем другая, и даже небо — голубое. А мы вернемся домой и разберемся с Ральфом. Мальчишки еще некоторое время сидят у костра, перешептываясь, потом поднимаются и уходят. Гермиона с грустью смотрит им вслед и сильнее закутывается в плед, налив себе чашку чая. После заживляющей мази от раны не остается и следа, слава Мерлину. Деннис с Драко рассматривают карту, с сомнением глядя друг на друга. Они решают выехать на шоссе почти у самого Нюрнберга, чтобы не попасться никому на глаза. — Вот, здесь идет проселочная дорога, прямо за старой деревней, там кроме оборотней никто не живет, — Деннис постукивает пальцем по карте. — Но я знаю, как объехать их. А что вы собираетесь делать в городе? Драко бросает короткий взгляд на бледную Гермиону. Та, все еще в своих мыслях, задумчиво листает путеводитель с достопримечательностями Нюрнберга. — Мы ищем артефакт, — произносит он сдержанно. — И мы обязательно должны его найти. Деннис вызывается им помочь, и Драко, скрепя сердце, соглашается. Безумно хочется остаться с Гермионой наедине, но сейчас помощь Денниса им на руку — во всяком случае, пока они не добрались до города. Гермиона предлагает осмотреть несколько главных достопримечательности, в которых может прятаться руна: Нюрнбергская крепость, построенная в двенадцатом веке, церковь Девы Марии и святого Себальда, музей Дюрера и госпиталь Святого духа — самые старинные постройки в городе, о которых тоже говорила Скитер. — Дом Дюрера? — Драко пристально рассматривает фахверковый дом с красными балками. — Это ж на его портрете мы нашли одну из подсказок, верно? Стоит проверить его в первую очередь. Кто его знает, кем были его предки. Если твоя ладонь не болит, предлагаю собираться. Пойду помогу мальчишке с лошадьми… Его слова утопают во внезапном реве Зверя, исходящем откуда-то из-под земли. Гермиона вздрагивает, захлопывая книгу, а Драко инстинктивно касается правой руки. Она все еще едва теплая, но уже слушается его. — Я соберу палатку сама, — Гермиона торопливо складывает вещи и запихивает в сумочку. — Иди, иди, так будет быстрее. Драко неохотно оставляет ее одну возиться с колышками и спальными мешками и почти бегом находит Денниса, который уже собирает бьющих хвостами лошадей. Поднявшийся ветер треплет волосы, и в небе собираются темные зловещие тучи. — Это Зверь! — Деннис кидает ему попону. — Клади под седло и затягивай подпругу как можно туже. Зверь может влиять на животных, и нет ничего хуже, чем свалиться с седла на полном ходу. Ты это… Я видел, как ты относишься к Гермионе, и честно говоря, не узнал в тебе того Малфоя, которого видел в школе. Если был резок — прости. С тех пор как я потерял брата, я никому и никому не верю и не могу прийти в себя. Драко с трудом затягивает подпругу, пытаясь увернуться от зубов недовольной лошади. — Я потерял отца. Гермиона, взволнованная, но полная решимости, уже ждет их у залитого водой костра, с трудом запихав палатку в бисерную сумочку. Драко помогает ей взобраться на лошадь и сесть позади себя на круп. С неба начинает сыпаться противный дождь, и ветер швыряет им в лицо ошметки травы и песка. Они успевают проехать минут двадцать, как вдалеке, на горизонте, появляется то самое дерево, о котором говорили мальчишки — и тут же их оглушает рев. Он усиливается, пугая лошадей, и Деннису едва удается успокоить свою гнедую кобылу, начавшую бешено трясти головой. А потом земля позади них начинает проседать и обвалиться, образуя бездну, и в воздухе пахнет кровью, а потом раздается знакомое жужжание. Лошади срываются с места почти одновременно, и Драко сразу понимает, что их невозможно контролировать. Он только мысленно молится неизвестному богу, чтобы Гермиона держалась так крепко, как может, потому что человеку, сидящему на крупе галопирующей лошади, легко свалиться прямо на землю под копыта. — Держись, слышишь? — кричит он, надрывая связки. — Она меня не слушается! Гермиона что-то кричит в ответ, но ветер относит ее слова в сторону и швыряет в открытое поле. Они достигают дерева и буквально вываливаются в совершенно другой мир, с яркими, насыщенными красками. Граница владения Зверя остается позади, и все, что они слышат напоследок — отчаянный, зловещий рык. Туча мух ударяется в воздухе в невидимую стену и исчезает. Драко неумело дергает повод, чтобы завести лошадь на поворот — дед говорил, что это лучший способ — и кобыла замедляет темп, а потом останавливается. — Оторвались, — Гермиона позади него с облегчением выдыхает, а Деннис радостно улыбается. — Давайте проверим, работают ли палочки? Драко успешно приманивает к себе цветок ромашки, а потом, повернувшись, протягивает его Гермионе. — Не выкидывать же, — поясняет он, глядя в ее смущенные глаза. — Считай, это тебе за храбрость. Она фыркает, но бережно прячет цветок в карман куртки. Ненадолго они спешиваются, чтобы размяться и перекусить, а потом достают карту. Над Нюрнбергом стоит звездочка, и значит, что этот город принадлежит гоблинам, и более того — там можно с ними столкнуться, так что придется быть невероятно осторожными. Драко проводит небрежные линии между достопримечательностями. — Они все в одном квартале, — он обводит их в круг. — Так что много ходить не придется, но что прячется внутри них — неизвестно. И мы не узнаем, пока не доберемся. Предлагаю двигаться дальше, чтобы не попасть в руки оборотней. Гермиона насмешливо морщит нос. — Оборотни у меня в долгу, — заявляет она. — Я добилась лучших условий для их жизни на последнем собрании. Гоблины могут уйти и прийти, но изменения в закон о магических существах уже внесены, так что насчет оборотней можешь не волноваться. Драко улыбается, глядя в ее довольное лицо, а потом вспоминает вопрос, который она задала ему ночью. Он и сам пока что не может на него ответить — или еще боится отвечать. Но то чувство, которое он ощутил, когда обнял ее в темноте, не было похоже ни на какое другое. И ему показалось — и кажется до сих пор, когда он смотрит в ее улыбающееся лицо — что боль в его сердце становится чуть приглушеннее, а пустота — заполняется, и отчаяние понемножку отступает. И когда он снова протягивает Гермионе руку, чтобы помочь забраться на лошадь, он думает о том, что готов к каким угодно трудностям.Гермиона
До Нюрнберга они добираются к концу второго дня без приключений, с наслаждением переночевав в палатке со всеми удобствами. На входе в город ребята решают ненадолго разделиться: Деннис обещает быстро пристроить лошадей и догнать их у дома Дюрера, а Гермиона и Драко решительно направляются в самый центр. — «Город свободной любви», — читает Гермиона на ратуше и приподнимает брови. — Не похоже, чтобы гоблины тут всем заправляли. Им понятие любви чуждо. — Свободная любовь — это не о любви вовсе, — возражает Драко, усмехаясь. — Это красивые слова, которыми люди прикрывают свое неумение существовать в отношениях с одним человеком. Гермиона с интересом разглядывает прохожих: они носят одежду однотонных цветов: серую, красную, хаки, зеленую и черную. Очевидно, что цвет символизирует определенную касту, к которой относится человек. У тех, что носят черную одежду — измученные, серые лица, похожие на обезьяньи, у тех, что носят серую — самодовольные и гордые. У людей в красной одежде на куртках вышита змея, обвивающая чашу — знак медиков. У здания ратуши их останавливают две девушки в зеленой форме. — Новенькие? Гермиона неуверенно пожимает плечами. — Мы туристы — проще так сказать. Хотим осмотреть ваш город и уйти. Одна из девушек указывает на разноцветные накидки, которые висят на длинной вешалке. — К какой касте желаете примкнуть? — К самой умной и привилегированной, разумеется, — произносит Драко надменно, и девушка, улыбаясь, протягивает им серые накидки. Вторая поправляет прическу и кокетливо замечает: — Мы могли бы встретиться вечером в баре «Новый мир», что на главной улице, красавчик, — она ненавязчиво гладит его по плечу, и Драко немедленно делает шаг назад. — Меня зовут Лейла, а тебя? Гермиона закатывает глаза, глядя на ее бессовестные заигрывания, и Драко раздраженно отвечает: — Я занят. — О, — девушка нисколько не огорчается. — Так значит, вы из города, где свободная любовь запрещена? Приводи свою девушку, мы можем замечательно провести время втроем. Поверь, будет незабываемо. — Я воздержусь, — Драко невозмутимо завязывает накидку и делает Гермионе знак. — Всего хорошего, дамы. Гермиона тихо смеется, глядя на него искоса, но ничего не говорит, думая о том, что он прав: свободная любовь — и не любовь вовсе, а очередная красивая картинка, где ты лишен груза ответственности. Свободная любовь удобна. Ты никому ничего не должен. Сегодня с одним, завтра с другим — и никаких угрызений совести. На главной, мощеной булыжником улице, им несколько раз предлагают какие-то белые маленькие таблетки, но они отмахиваются от предлагающих, слыша в ответ «Сомы грамм — и нету драм!» и что-то вроде «Одна таблетка — час забытья!». Деннис догоняет их почти у самого дома Дюрера, взъерошенный, со следами помады на обеих щеках и облаченный в зеленую накидку. — Подумал, что вы точно выберете серые и взял зеленую. Кто его знает, в какую касту нам придется проникнуть, чтобы добраться до вашего артефакта. Вам тоже предлагали наркотик? — Так вот что это, — Гермиона понимающе кивает, оглядываясь на предлагающих таблетки. — Он вызывает эйфорию, судя по обещающим лозунгам. — Я бы попробовал, — Деннис смущенно отводит взгляд. — Иногда хочется хоть на десять минут забыть о том, как умер Колин. Я вижу его мертвое тело по ночам во сне, а перед глазами так и стоит тот момент, когда он изгибается и падает навзничь, а из его рта выплескивается кровь. Даже тяжелая работа не справилась с этим кошмаром. Я падал от усталости и все равно видел этот ужас. Гермиона неуклюже похлопывает его по плечу. — Время поможет, Деннис. Время, но не наркотик. Я тоже… часто вспоминаю Фреда. И Ремуса. И Тонкс. Но я не думаю, что они обрадовались бы, узнай, что мы заглушаем потерю наркотиком. Деннис как-то странно дергает плечом, и дальнейший путь проходит в тишине. На лице Драко тоже проступает странное выражение потерянности, и Гермионе хочется спросить его, о чем он размышляет, но она знает, что он ни за что не ответит при Деннисе. Остается только ждать, когда они снова останутся наедине. Та ночь, когда Драко ее обнял, не выходит у нее из головы, и иногда она еще чувствует призрачное прикосновение его рук. А потом вспоминает о Роне и яростно встряхивает волосам. Мерлни, что теперь о ней думает Рон! Дом Дюрера оказывается закрыт и заколочен, как и многие музеи, мимо которых они проходят. На каждом из них висит лозунг: «Работай — не развлекайся», «знание — слабость», «музей — сборище пыльных трупов». Драко предлагает вернуться сюда ночью и просто проникнуть внутрь без разрешения. — Предлагаю в таком случае поискать гостиницу, — Гермиона переводит взгляд на наручные часы. — И передохнуть. До ночи еще много времени, и честно говоря, я проголодалась. Гостиница находится всего одна — в самом центре, с пыльными номерами, пахнущим стиральным порошком постельным бельем и противным запахом затхлости в ванной. Морщась, Гермиона дожидается, пока сопровождающий их молодой человек в черном уйдет, и применяет заклинание очищения. — Так-то лучше, — заявляет она устало и ложится поверх покрывала, заложив руки за голову. — Нам повезет, если руна найдется прямо у Дюрера. Меня только настораживает, что музеи никто толком не охраняет. — Значит, их охраняют изнутри, — мрачно заключает Драко, снимая пальто. После путешествия верхом оно совсем потеряло вид, и Гермиона знает, что ему стыдно его носить, но ничего другого все равно нет. Впрочем, она выглядит ненамного лучше после этих двух дней бесконечной, выматывающей тряски. Ей кажется, что в теле не осталось мышцы, которая бы не болела, и от этой усталости все время хочется спать. — Деннис предлагает сходить в ресторанчик на углу, — Драко возвращается из душа, переодетый в синий свитер и брюки, которые они взяли в Йорке. — Хотя бы один раз передохнуть от походной пищи. Заодно сэкономим продукты. Пойдешь? Гермиона неуверенно прикрывает глаза. Ей тепло и уютно, и кровать манит остаться и забраться под теплое одеяло. — Я приду чуть-чуть попозже, — обещает она. — Тоже схожу в душ и переоденусь. На фоне этих разодетых девушек я выгляжу белой вороной. Вы идите и закажите мне что-нибудь вкусное, ладно? Обожаю итальянскую кухню. Когда Драко закрывает за собой дверь, Гермиона некоторое время борется со сном, потому что в желудке уже урчит от голода. Она снова вспоминает Драко, борющегося со Зверем, а потом думает о далеком-далеком Роне. О, Рон бы тоже поборолся за нее. Но Рон никогда так не говорил никому: «Она — моя». Возможно, Драко сказал это неосознанно, но невероятно решительно… Что, если она ему нравится? Он не раз говорил ей, какая она красивая. И вчера подарил этот цветок… А ведь она сама осталась не только из-за того, что Драко одному не справиться с рунами. Ее незаметно для самой себя тянет к нему — и это тяжело отрицать. Ей нравится в нем тот человек, которого она никогда до этого не замечала. Гермиона заставляет себя встать и пойти в душ. Потом она выбирает одно из платьев — то, в котором они ходили на концерт Уорлок на корабле. Мерлин! Жаль, что она так и не передала Рону автограф. Покрутившись перед мутноватым зеркалом, Гермиона накидывает куртку и спускается вниз, выходя на шумную улицу. То там, то здесь идут в обнимку парочки, глядя на нее насмешливо и призывно. В ресторанчике шумно, душно и накурено, и Гермиона кашляет, вдыхая дым с привкусом то ли клубники, то ли мяты, и ищет глазами Денниса и Драко. Ей приходится протолкаться к самому бару через смеющихся, болтающих людей, чтобы наконец увидеть Денниса, сидящего в обнимку с девушкой в красном платье. — Где Драко? — Гермиона нервно оглядывается. Ей никогда не нравились такого рода рестораны — с кучей развязных и расслабленных людей. — Деннис, что с тобой? — Сомы грамм — и нету драм! — отвечает за него обнимающая его девушка и протягивает ей таблетку. — Присоединяйся, милочка! Гермиона с отвращением качает головой, с удивлением смотря на Денниса. Тот выглядит так словно Рон, наевшийся конфет с любовным зельем от Ромильды Вейн, только в несколько раз счастливее. — У меня давно не было такой пустой головы, ни одной мысли, только счастье, — произносит Деннис радостно. — Знаешь, насколько это приятно? Смерть, смерть, смерть… А теперь — никаких смертей. Кстати, Драко тоже понравилось… Мы с ним оба теряли людей... От потерь устаешь. Гермиона сердито скрещивает руки на груди. Нужно было идти с ними сразу. Мужчин ни на минуту нельзя оставить одних — она уже поняла это за время скитаний с Гарри и Роном. — Где Драко? — повторяет она, и Деннис весело кивает на дверь справа от барной стойки. Вздохнув, Гермиона поворачивается к парочке спиной и торопливо обходит барную стойку, отрицательно взмахнув рукой на предложение выпить. За дверью оказывается небольшая комнатка, освещаемая синими лампами. Драко сидит на кровати, и на коленях у него извивается в самых вызывающих позах светловолосая девушка в зеленом белье. Она целует Драко жадно, и тот с пылом отвечает, касаясь ее почти обнаженного тела. — Какого черта тут происходит? — Гермиона подходит к ним и в бешенстве смотрит на полное блаженного забытья лицо Драко. — Хочешь с нами? — девушка продолжает прижиматься голой грудью к его груди, и Гермиона морщится. — Давай, красотка, втроем будет веселее. Таблетку хочешь? Гермиона не удостаивает ее даже взглядом, продолжая смотреть на Драко сверху вниз. — Я спрашиваю, Малфой, какого черта тут происходит? Он небрежно сталкивает девушку на кровать и поднимается, глядя на нее мутными, словно то зеркало в их номере, серыми глазами. В его выражении лица нет ничего осмысленного, только полная эйфория от происходящего. — Не ругайся, — говорит он слегка заплетающимся голосом. — Ну хочешь, можешь остаться с нами, Лиля предлагает от чистого сердца… Хочешь, я и тебя поцелую? Эй, ну перестань так смотреть, я просто немного расслабился… Не злись, Уизли твой все равно не узнает, так давай… Не сдержавшись, Гермиона поднимает руку и со всей силы дает ему звонкую пощечину. Синий свет продолжает заполнять комнату, и она, мельком взглянув на раскинувшуюся на кровати девушку, выбегает обратно в бар, а оттуда — на гудящую улицу.