Хроники Эдмории. Дары аймасов (книга вторая)

      Джодас Валента самозабвенно рубил головы курам, опуская топор на деревянную колоду с резким горловым выдохом. Над головой управляющего летали пташки, припекало солнышко, отчего рубашка Валенты расцвела разводами пятен пота в подмышках и на спине. Как только обезглавленная тушка падала в корзину, рука управляющего выхватывала из клети следующую жалобно квохчущую жертву, и топор звучно тюкал по колоде. Ощутив некоторую музыкальность в происходящем процессе, Валента принялся насвистывать под нос незатейливый мотивчик. Этим чёрным делом, страх как нелюбимом кухарками, управляющий всегда занимался сам и угрызений совести при этом не испытывал. Как говорится: «Любишь рыбку есть, люби и с удочкой посидеть». А жирных каплунов Валента любил не меньше известного обжоры Гросаура. Заметив краем глаза возникшего из-за угла конюшни почтенного гнома и Фрогоса, управляющий хмыкнул. «Помяни Князя Тьмы, он и появится». — Валента разогнувшись, отёр рукавом пот со лба. Оба воина о чём-то оживленно спорили. Справедливо решив, что оба заявились по его душу, Валента глубоко вогнал топор в колоду. Уже захваченный им за ногу петух полетел обратно в клеть с радостным кудахтаньем. Вытерев руки тряпицей, управляющий развязал кожаный передник и сбросил его на гору поленьев. — Чего это вы ни свет, ни заря поднялись? — полюбопытствовал он. — Разговор есть, — буркнул гном. — Птицу зачем бьёшь? Праздник, что-ли, какой готовится? — Уж лучше бы праздник. Ораву оборотней прокормить непросто. Скоро всех кур и скот у нас поедят. — Сегодня решено провести разведку. Если орков не обнаружат, оборотни домой вернутся, — обнадёжил его Фрогос. — В крепости про просьбе Нэн только Эйган да его кровники с небольшим отрядом останутся, границы княжества охранять. — Сменила Белая волчица гнев на милость, — добавил гном, — увидев, что её сынок готов за интересы племянницы постоять. — Люд в крепости ропщет, — признался Валента, — говорят, что орки за Эйганом и его войском сюда увязались. Потому и на отряд двуликих напали, а на стены не полезли. Все знают, что вражда у них древняя. — А кровосос наш думает, что орки сюда за Руа пришли, — Фрогос подобрал с земли отрубленную куриную головешку. — По велению мага-ассасина. До конца дело довести и его с Мандрэгом вслед за роднёй за Грань отправить. — Ассасины? — управляющий осенил себя защитным жестом. — Творец — заступник! Да за какие грехи нам такая напасть?! Хруст костей оборвал его причитания. Фрогос с флегматичной мордой лица отправил в рот куриную голову вместе с перьями. — Жрём, наверное, много, — задумчиво изрёк гном, глядя на зеленокожего, — чревоугодничаем, о других ценностях позабыв. Вот и наказаны. — Чего? — недоуменно воззрился на укоряющую физиономию Валенты Фрогос. — Я сырое мясо люблю. Орк я, в конце концов, или кто? — Ты же из цивилизованных — оседлых, — упрекнул управляющий и, отчаявшись, махнул рукой: — Что с тебя возьмёшь, помесь недоделанная. Хорошо хоть отец твой, братец мой единокровный, не дожил до этого времени. Не видит, как ты птицу, будто зверь пожираешь. — Я не зверь, — разобиделся на дядьку Фрогос и сплюнул перо. Воспитанно, на сторону, и нагнулся за новой головешкой. — Лошади нам нужны, — встрепенулся Гросаур, вспомнив о цели их разговора, — пара тяжеловозов. Джаверелю надобны, — уточнил важно. — Для чего? — прижимистый Валента насторожился. Тяжеловозы были дороги, и платили за них золотом. — Если для волшбы, то не дам. Он мне в прошлый раз двух пони в поджаристой корочке вернул! — Вкусные были пони, — подал голос Фрогос. — Кони ещё вкуснее будут. Валента, подняв с земли полено, в сердцах зарядил им в ненасытного племянничка. Словив полено крепким затылком, Фрогос разогнулся и с удивлением уставился на небеса. Видать, дровяное облако там выискивал. Управляющий с гномом разом вздохнули. — Не для волшбы, — успокоил Бесстрашный, возвращая взгляд на управляющего, — вес тянуть. — Какой такой вес? — Об этом у Джавереля спроси. Нам было велено у тебя коней выпросить для похода в лес. Отдавать тяжеловозов управляющему не хотелось и он заюлил: — А Нэн о вашем плане в Вааллелаэ Брум нагрянуть знает? Чует моё многострадальное седалище, что опять ваша спевшаяся братия беду задумала. Чем прошлая ваша вылазка закончилась, напомнить? Ксанфу потеряли, — управляющий загнул толстый палец, — а до этого целый отряд дозора, — Валента сложил второй палец. — Ну, Ксанфу-то мы вернули. — Да только девка сама на себя непохожа стала. Ходит по дому, как тень, да от каждого шороха вздрагивает. Не ест, не пьёт, если силком Саймон не заставит. Гросаур кисло вздохнул. Валента был прав. После возвращения в крепость Ксанфа проспала двое суток, а когда поднялась с постели, то и десятка слов не произнесла. — Саймон ей пропасть не даст. Втрескался в неё по самые уши, — Фрогос расплылся в улыбке. — А ты его, гномэ, за Рею сватал. — За кого сватал?! — управляющий взревел, схватившись за топор. — Кто тут мою девочку за вертихвоста отдать решил?! Ты, что ли, Бесстрашный?! — Остынь, папаша! — гном живо шмыгнул за Фрогоса. — Не сватал я никого, так просто, мысль разок вслух высказал! — Хватит мне одного полукровки, — брызгал слюной Валента, — внуки мои у меня на коленях в зверье клыкастое обращаться не станут! — Много ты об оборотнях знаешь, — огрызнулся Бесстрашный из своего укрытия, — они инициацию лишь к пятнадцати годкам проходят. И далеко не у каждого оборот в крови просыпается. — Точно, — важно изрёк Фрогос, — не у всех. — Заткнись, балда, — рыкнул на него управляющий, но топор опустил, загнав обратно в колоду. Гросаур выбрался из своего убежища, да так и застыл, увидев появившуюся из-за конюшни Эмили. Княгиня шла в их сторону, скользя ладонью по стене, примыкавшей к выложенному камнем дворику. Услышав голоса, девушка остановилась. Крылья её тонкого носа то опадали, то раздувались. Княгиня к чему-то принюхивалась, жадно втягивая в себя воздух, словно зверь. — Госпожа, — управляющий живо оказался рядом с княгиней и заботливо подсунул ей локоть. — Руку, испачканную засохшей кровью, подавать хозяйке не стал, но Сао вдруг цепко ухватила Джодаса за запястье и зарылась носом в его ладонь. — Как пахнет, — простонала она, шумно вдохнув. — Что это? — Кровь, госпожа, — ошеломленно промямлил он. — Куриная, — уточнил, хоть и не просили. Опустив его руку, Эмили внезапно обхватила щеки управляющего ладонями и повертела его головой из стороны в сторону. — Оранжевый с красным, — сказала она, — такой же, как у тебя, гномэ. У тебя большое сердце, Фрогос. Я слышу его бой. Тук-тук-тук. Она отпустила Валенту и, оставив всех троих в полном оторопении, уверенно двинулась вперёд. Остановившись у корзины с мёртвыми курами, княгиня взяла одну из тушек и поднесла к своему лицу. На белое платье девушки, небрежно надетое поверх ночной рубашки, закапали алые капли. Сармарель вдруг жадно обхватила губами обрубок шеи и с шумом втянула в рот кровь. Валента, икнув, едва не осел на землю. Гросаур, подхватив управляющего, обернулся к Фрогосу. Тот стоял, отвесив челюсть. — Нэн зови! — рявнул гном. — И Джавереля! Всех зови, кого увидишь! Оторвавшись от урчавшей Сао, с наслаждением слизывающей кровь со своих пальцев, полукровка шустро припустил к замку. *** Мандрэг возился со своим луком, сидя на лавке в обеденном зале, изредка поглядывая на кузена. Эстег-Руа разместился у камина, начищая свой меч. Родовое оружие, носившее гордое имя Анаарх тан дайэр, что в переводе с древнего языка дроу обозначало «Разящее остриё», сам Дэйлан любовно называл Жалом и был готов доводить его до блеска с утра до ночи. Устав от угрюмого молчания Эстег-Руа, Мандрэг отложил лук в сторону и, поднявшись на ноги, подошёл к кузену. Сев напротив него в кресло, Сабуа-Руа вложил ладони между коленей. — Дэйлан, — тихо позвал он, — не сердись на меня. Вынырнув их своих размышлений, старший из Руа поднял на него взгляд: — За что мне на тебя сердиться? — За то, что дал согласие остаться в крепости за нас обоих. Он пожал плечами. — Что сделано, то сделано. Я принял твоё решение, как своё. — Но я не посоветовался с тобой. — Да уж, стоило сперва поговорить, — Эстег-Руа, усмехнувшись, отложил меч на лавку, — но сожаления уже неуместны. Верным было твоё решение или нет, мы узнаем позже. Рука Манни, потянувшаяся к его колену, опустилась вниз. Дэйлан не делал попыток облегчить его страдания. — Я всего лишь хотел остановиться, — жалобно оправдался он, — прекратить наш бесконечный бег от того, с чем нам рано или поздно придётся встретиться лицом к лицу. Дэйлан, поднявшись, подошёл к камину. Он протянул руки к огню, лениво лизавшему дрова. В тепле он не нуждался, просто не мог вынести, когда Сабуа-Руа смотрел на него такими несчастными глазами. — Ты знаешь, как опасны те, кто шёл за нами по следу, — тихо произнёс он, понимая, что Мандрэг, с его вернувшимся здоровьем, услышит его, даже если он станет шептать. — Знаю, — отозвался Сабуа-Руа. — Они не остановятся до тех пор, пока не закончат выполнение заказа. И пока не отомстят за гибель своих людей. Для ассасина дело чести отдать кровный долг убийцам своих собратьев. — Ты не сказал мне ничего, что было бы мне неизвестно. — Тогда ты понимаешь и то, что мы должны были покинуть этот дом сразу же, как узнали, кто стоит за орками. Это мы виноваты в смерти людей Эйгана. — Не мы! — Сабуа-Руа вскинул голову, сердито поджав губы.— Виноваты те, кто послал за нами убийц! — Даже если не прямо, то косвенно вина лежит на нас. — Нет нашей вины! — закричал на него Манни, срываясь. — Ни в чём нет! Мы не звали убийц в наш дом! И за собой не звали! Виновен лишь тот, кто нанял ассасинов, если кому и мстить Эйгану, то только ему! — Или ей, — пробормотал Дэйлан. — Что?! — Или ей, — повторил он. — Я почти уверен, что это королева. Знаешь, кто получил право на наше наследство? Её любовник. На наши земли его род давно зарился. В виновность князя Ярга-Руа я не поверил. Он бы не пошёл на убийство моего отца, он жаден, но не безумен. Земли отошли фавориту Алиссандры. Я слышал об этом в Грагене, в котором мы остановились прежде, чем попасть сюда. А против неё у нас кишка тонка. Нам не отомстить. Мандрэг, вспыхнув, вскочил со скамьи. Подойдя к кузену, рванул его к себе за локоть. Дэйлан, не сопротивляясь, развернулся. — Послушай меня, — выдал Сабуа-Руа на одних шипящих, — хватит терзать сомнениями меня и себя, думать над тем, правильным или неправильным было остаться! И убегать тоже хватит! Я хочу знать, кто убил мою семью, хочу покарать того, кто нанял убийц и превратил нашу жизнь в кошмар! Даже если это сама королева! Запал закончился, и он, крепко зажмурившись, умолк. Дэйлан смотрел на него с тусклым удивлением. Сабуа-Руа не часто выплескивал эмоции столь бурно. Мандрэг, зажмурившись, ухватился за его жилет. — Не молчи, — жалобно попросил он. Под его руками поднялась и опустилась грудь глубоко вздохнувшего Эстег-Руа. — Дурак ты, Манни, — пробормотал он, — но мой дурак. Крепкие руки притянули его к себе, и Сабуа-Руа в блаженстве влип носом в его плечо. — Ты больше не сердишься? — пробормотал он, жмурясь от движения пальцев, погрузившихся в его волосы. — Сержусь, — не стал врать Эстег-Руа, — только не на тебя. На себя. Идти нам всё равно некуда. Надо разобраться со Страж Камнем, призрачным замком, и помочь Эмили вернуть зрение. И ты прав, — закончил он, — хватить бежать. Пора узнать, кого нам следует призвать к ответу за смерть родных. — Заодно узнать, как связаны с их гибелью знаки на наших телах, — брякнул Сабуа-Руа и почувствовал, как напряглись мышцы старшего из Руа. Выпустив его из объятий, он отодвинул от себя Мандрэга. — О чём ты? — О том, о чём ты упорно говорить не хочешь, — Сабуа-Руа знал, что время для их разговора было не самым подходящим, но Дэйлан ему его оговорки не забудет. — Ты любишь действовать, я — думать. Научился этому, глядя, как ты лихо машешь мечом на тренировках в то время, как я отхожу от полученных синяков рядом на лавочке. У меня нет твоего таланта воина, осталось лишь развивать умение думать. — Если с хвастовством закончил, может скажешь, к чему пришёл твой гениальный ум? — Мы и Сао имеем много общего. Родились под кровавой луной, лишились родителей, став единственными наследниками. И спаслись лишь чудом. — Случайное совпадение… — Было бы, если бы не знакомство твоей матери, Луи и родителей Эмили, — перебил Сабуа-Руа. Взгляд Дэйлана потемнел, заставив его поёжиться. — Продолжай, — велел он так, что не подчиниться ему было невозможно. Мандрэг знал о проснувшемся у Эстег-Руа даре предков, что могли управлять целой армией лишь с помощью тончайших модуляций голоса. Сам он, к сожалению, такого таланта не получил. — Амелия жила в семье князя с детства. Она рассказала мне, что однажды в крепость Сармарелей для разговора с родителями Сао прибыли маг и вампиресса. Она заполнила лицо вампирессы и уверена, что она походила на тебя. Мэтра Луи Лансери описала точно, вспомнила даже его полное имя. Их беседа оставила князя и княгиню в тревоге. — Моя мать никогда не покидала наш дом. И тем более никуда не путешествовала без отца и надежной охраны. — И тем не менее, я думаю, что Лансери не ошибается. Твоя мать с Луи оставили Сармарелям подарок. Шкатулку, которую отец Эмили держал в своём кабинете. Возможно, её содержимое поможет открыть там тайну того, что творится с нами тремя… — Только вот в чём вопрос, — оборвал его Дэйлан, — так ли уж нужна нам эта правда? Мандрэг нахмурился. В голосе Эстег-Руа скользнуло угрюмое признание собственного страха. Задать вопрос он не успел — головы обоих вдруг пронзило одновременным острым спазмом боли. Мандрэг ухватился за виски, не сдержав крика. Эстег-Руа боль перенёс более стойко, ограничившись сцеживанием короткого проклятья. — Эмили, — определил он, справившись со взбунтовавшимся зрением, пославшим искажающую волну по окружающему пространству. — Нам надо… — …её найти, — хрипло договорил Сабуа-Руа, поднимаясь с колен. На ногах устоять ему всё же не удалось. В это же время дверь зала распахнулась. На пороге застыл Андрэ. Старший из Дарелей прокричал, что нужна их помощь и тут же исчез. Переглянувшись между собой, Руа бросились к выходу. На заднем дворе конюшен они оказалась быстрее Нэн с Эйганом. Рядом с Сао уже стояли растерянные Дарели, Ли-Соун с Лансери, и гном с Валентой. Пройдя сквозь их строй, Дэйлан вышел вперед и остановился, глядя на Эмили. Сармарель, усевшись на клеть с переполошено кудахтавшей птицей, с наслаждение втягивала в себя тёплую кровь из обезглавленной тушки. В другой руке княгиня сжимала шею ещё живой курицы. Некогда белоснежное платье девушки покрывали пятна крови и рыже-белые перья. Всклоченные, нечёсаные волосы спадали на плечи и укрывали бледное лицо. Сквозь пряди на Дэйлана смотрели затянутые поволокой наслаждения глаза с багряными точками в зрачках. Эстег-Руа пробрала дрожь, когда он осознал, что именно «смотрят», а не бесцельно пялятся в темноту, затянувшую взор. — Ты… видишь меня? — выдавил он пораженно. Княгиня, опустив свою добычу, улыбнулась совершенно сумасшедшей улыбкой. — Красная с жёлтым, — она подняла вверх ещё живую курицу. — А эта, — девушка поменяла руку, демонстрируя мёртвую тушку, — синяя. Невкусная. Живая мышка, мёртвая мышка. Вот что хотел показать мне Сульфус. Сурра могут видеть жизнь и в темноте. — Её безумный смешок продрал слух. Эстег-Руа сморщился, слишком силён был флюид крови в воздухе. Он едва удержал полезшие наружу клыки. Рот наполнила кислая слюна. За его спиной часто задышал Мандрэг. Запах крови дразнил и его. Позади послышался нетерпеливый голос Лаэт-Луга, требовавшего пропустить его. Встав рядом с вампиром, светлый пораженно ахнул, узрев представшую ему картину. — Творец всего сущего! — Не думаю, — мрачно отозвался Дэйлан. — Я оставил Эмили спящей! — оправдался светлый. — Ушёл ненадолго, чтобы поискать книгу с заклятиями для поддержания сил, уж слишком долго длился её сон. Дэйлан знал, о чём он говорит. После случившегося в подземелье Мандрэг очнулся быстрее Сао. Эмили пришла в себя через сутки и, немного поев, снова провалилась в беспробудный сон, так ничего и не сказав о том, что же увидела в их общем с Сабуа-Руа видении. — Что тут вообще происходит? — эльф зажал свой чувствительный нос пальцами. — Заберите у неё этих кур. — Он шагнул к Сао, и оба Руа одновременно вскричали «Нет!» Эстег-Руа едва успел выхватить Лаэт-Луга из-под мелькнувших у самого лица светлого мгновенно отросших ногтей княгини. Эмили, пригнувшись, зашипела, защищая свою добычу. Из-под верхней губы девушки показались впечатляющие клыки. Маг, ошеломленный этой метаморфозой, даже испугаться не успел. Только оторопело хлопнул ресницами, не замечая, что повис в руках Эстег-Руа. — Что за… — последовавшее за этим грязное ругательство на общем светлый выдал, похоже, впервые в жизни. — Каллеран-эррим, — выдал ответ на незаконченный вопрос Дэйлан. — Чего? — эльф задрал к нему голову. — Жажда крови, светлый. Никогда не пытайся забрать пищу у того, кто проходит первое обращение. — Если хочешь остаться в живых, — в тон продолжил Сабуа-Руа. Эльф ошеломленно посмотрел на Сао. Княгиня, как ни в чём не бывало, достала новую квохчущую курицу и вонзила клыки в её шею. — Какое ещё обращение на… Тьфу ты, — эльф, заметив, в каком положении пребывает, поспешно выбрался из рук вампира и одёрнул одежды. — В роду Сао нет ни одного кровососа! — Уверен? — спросил Дэйлан. — Так же, как в том, что сейчас день, а не ночь. Я знаю наизусть все Книги жизни рода Сао. — С чем же тогда мы имеем дело? — подал голос слушавший их гном. — С обращением дитя ночи, — Эстег-Руа не сомневался в своей правоте, — так мы все чувствуем первую жажду крови. Справиться с ней помогают родные или приглашенные к подростку жрицы. А таких у нас нет, — хмуро завершил он, закатывая рукава рубашки. — Что ты собираешься делать? — Манни обеспокоенно встрепенулся. — Сам знаешь, что, — не оборачиваясь, бросил Эстег-Руа, сделав осторожный шаг к замершей Сао. Эмили следила за ним, не отрываясь от курицы, но раскачиваться и напевать что-то под нос перестала. — Дэйлан, — Мандрэг не скрывал паники, — её некому будет остановить! Она сейчас сильнее тебя. Ты хочешь быть высосанным досуха?! — Эмили остановится, — сказал он, протягивая к ней руку, подняв кверху открытую ладонь, — она не причинит мне серьёзного вреда. А если я не напою её кровью, ты знаешь, что произойдёт. — И что? — требовательно спросил эльф. — Мы получим обезумевшего от жажды вампира, который примется убивать всё живое, — ответил ему Дэйлан, — такого же, что убил кровника Эйгана и его подругу. — Он поднёс к губам запястье правой руки и, дав клыкам скользнуть наружу, сделал прокол. На примятую траву закапали тяжёлые бордовые капли. Опустив курицу, Эмили повела носом и в одно мгновенье оказалась рядом с ним. Шумно вдохнув воздух, Сао скользнула руками по его лицу. Дэйлан терпеливо ждал, подняв к её губам своё прокушенное запястье. — Пей, накайэ, — ласково позвал он её так, как называли маленьких детей в семьях вампиров. — Моя кровь принадлежит тебе. Просить дважды не пришлось. Княгиня, зарычав, впилась зубами в его запястье, вцепившись для надежности когтями в плечо своего добровольного сосуда. Эстег-Руа, сцепив зубы, со свистом втянул воздух. Боль была жгучей, Сао едва не дробила ему кости. Её голод был слишком силён. Он прижал девушку к себе и закрыл глаза, унимая вспыхнувший внутри глаз алый огонь. — Келлар накайэ, саэ каэль, — успокаивающе прошептал он, вспоминая о том, как провёл свой первый каллерам-эррим. Тогда свою кровь ему отдал отец, и ощущение хлынувшей в него силы осталось с ним навсегда. — Насай, саэ каэль, — пропел он в ухо девушки, чувствуя, как слабеет. Услышав его, Мандрэг закусил губу. Эстег-Руа, пытаясь вырвать Сао из кровавого дурмана, назвал её «родной». «Саэ каэль», — так раньше он звал только его! Сабуа-Руа закрыл глаза, унимая всколыхнувшуюся внутри груди бурю. Дэйлан, глубоко вдохнув, закрыл глаза и, пошатнувшись, рухнул к ногам Эмили, разрывая их связку. Княгиня последовала за ним во тьму в то же мгновенье.