Хроники Эдмории. Дары аймасов (книга вторая)

      Наспех разбитый лагерь на лесной опушке укрывала роса. Хрустальные капли усеивали траву и укрывали листву деревьев, придавая им глянцевый блеск под лучами поднимавшегося над горизонтом солнца. Несмотря на разгар лета, утро было холодным, и лежавшие у погасшего костра четыре фигуры не спешили вылезти из-под плащей. Вынырнувшая из-за ствола дуба пятая фигура сбросила у кострища кучку хвороста и стянула с головы капюшон, медная волна волос хлынула на свободу, рассыпаясь по узким плечам. Айяра, морщась, потёрла бок. Спать на земле она отвыкла. Слишком долго вела уютную жизнь в своём доме у холмов Палас-исса, в окружении трёх верных слуг и углубившись в изучение древних, как сама Эдмория, текстов о прошлом их мира. В её распоряжении были столетия, но осознать замысел Создателя, сотворившего миры Ожерелья так и не вышло. Айяра давно подозревала, что логику в действиях сверхсущностей искать было гиблым делом. Чего стоила одна прихоть Создателя поставить над мирами Ожерелья тех, кого звали его детьми — двух Творцов, которым никак не давала покоя их извечная война с целью выяснить кто же был сильнее. Присев у чёрного пятна костра, вампиресса принялась укладывать хворост в шалаш. Вниз хворост посуше, сверху тот, что был подмочен росой. Разыскать сухой валежник в лесу, засеребренном каплями влаги, оказалось не просто. Пришлось довольствоваться тем, что удалось набрать под поваленным стволом сосны. Остальное подсушит магия, благо её хватало. Откинув полу плаща, вольная жрица, потянув руку к лицу, провела по лбу, не замечая, что размазывает по коже грязь и тихо произнесла слово призыва. — Айкут дон нэ… — лёгкий огонёк разгорелся под хворостом и вдруг с яростью взвился вверх, едва не опалив лицо вампирессы. Айяра отдёрнула руку, издав удивленный возглас. Магия в этом месте вела себя совсем не так, как было привычно. Или же более верным было сказать, что вся магия их мира стала вести себя не так, как было дОлжно. Она сунула пальцы в рот. Огонь «поцеловал» рыжеволосую без нежности, напомнив о том, что она больше не была вечной. Раз за разом её тело напоминало о цене обретённой свободы. — Будь осторожна, — тихий голос за спиной заставил Айяру обернуться. Кутаясь в плащ, рядом присел Антониус. Правую щеку вампира пересекала «заспанная» складка. Она потянулась разгладить её пальцем, и Майр-Инир усмехнулся, перехватывая её кисть. Перевернув руку вампирессы, он мягко коснулся губами тыла её ладони. — Меня всё ещё волнуют женские прикосновения, Айяра. Я не настолько стар. — Прости, — она усмехнулась, мягко освобождая своё запястье. Они застыли у костра, глядя на плясавшее пламя. Над головами застучал дятел, ветер волновал кроны деревьев, осыпая землю листвой. — Ты пробовала связаться с Ним? — первым нарушил молчание Антониус. — Нет, — она, зная о ком он спрашивает, задумчиво поворошила прогоревший хворост, вызвав сноп искр. — И не стану. Друзз не поможет нам. Теперь мы окончательно по разные стороны не начавшейся войны. — А она будет? — Не сомневайся. — Демоны Великого Мрака, — вампир, отвернув голову, сплюнул на землю. — А я надеялся умереть в своей постели. Саведжа-Руа рассмеялась легко, с искренним весельем. — Никогда бы не поверила, что услышу от тебя подобное. Только не от того, кого звали Анто Сорвиголова. — Это было давно, — его губы тронуло ответной улыбкой. — С тех пор утекло много воды, я стал ценить свою потасканную оболочку. И слабости, присущие возрасту: добрую еду, тёплую постель, мягкое женское тело рядом. Всё, что раньше урывал только моментами, не понимая, что на самом деле важно. Она хмыкнула, возвращая взгляд к соплеменнику. — Ты говоришь, как старик. — А я и есть старик, Саведжа. — Его лицо тронуло грустью. — Всё то, что раньше казалось важным, таким уже не кажется. Огонь внутри меня почти погас. Я устал. — Но тебе есть для кого бороться за то, что у нас хотят отнять, — напомнила она, кивнув на спавших по другую сторону от костра племянников Майр-Инир. Оба отправились с ними, несмотря на возражения как самого Антониуса, так и Айяры. — Ради их будущего ты станешь драться? Антониус перевёл взгляд на племянников. — Стану, — ответил без колебаний. — Они — моя кровь, единственное, что осталось от моего рода. — Что стало с их отцом и матерью? Антониус промолчал. Айяра настаивать на ответе не стала. Как бы не прибрала к своим рукам смерть родителей близнецов, факт того, что для Антониуса они были светочем его жизни, не менялся. — Мы должны добраться до земель Сао и предупредить о том, что надвигается, — произнесла она, повторяя их план. — Следует сделать всё возможное, чтобы остановить приход Творцов. А с войной мы справимся. — И как же мы предотвратим их приход? — Разорвав Нить, — уверенно ответила она. Они впервые заговорили о предстоящем, после того, как в спешке бросив палатку у Храма Истины, двинулись к ближайшему переходу, чтобы добраться до гор Валленграйда магическими путями. Айяра безжалостно понукала всю компанию, и двухдневный переход они проделали за сутки. За всю дорогу вампиресса не произнесла и десятка слов, выйдя из глубокой задумчивости лишь прибыв на место. Старый храм над звездой перехода оказался заброшенным, и войдя внутрь, спутники вампирессы поняли, почему. Шестиконечная звезда в центре круга у алтаря, что должна была значительно сократить их путь, была мертва. Айяра напрасно сотрясала стены заклятьем перехода, сжимая в руке каплевидный кулон, свисавший с шеи. Активации не произошло. Магия ушла из этого места безвозвратно. То же самое обнаружилось и в следующем месте перехода, что располагалось в Аграфор-исс, где они застали такую же растерянную группу путешественников-эльфов. Остроухие снизошли до общения с вампирами, рассказав, что врата отказались подчиняться призыву и в двух крупнейших храмах светлых у границ Альмириуса*. Такую же тревогу забили и жрецы человеческого королевства Гондемаара, а так же двух государств детей ночи — Морригана и Руэрнага. Магия по всей Эдмории будто шла волнами, зачастую вступая в диссонанс. С грехом пополам срабатывали лишь самые старые амулеты и артефакты времен правления дроу. Работала лишь самая простая бытовая магия и подпитывать амулеты становилось всё сложнее. Сил на самостоятельный переход, да ещё с четырьмя спутниками не хватало. Оставив весьма расстроенных остроухих топтаться у потухшей звезды, Айяра двинула свою группу дальше конным ходом. Если к Валленграйду их не могла привести магия, оставалось вспомнить о старом добром способе передвижения на своих двоих и четырёх. Впереди их ждали воды Долемайра* и возвращение в порт Нэйоль-наар. Добираться до крепости Сао решили по водному пути, что позволял сократить их путешествие почти вдвое. — И как ты намерена разорвать неразрывное? — спросил он, вырывая её из течения мыслей. — Нить держит миры на связке… — И позволяет путешествовать между мирами, — подхватила Айяра. — Не только смертным и драконам, а и Творцам. Только так они могут прийти в наш мир — через портал Нити, открыв Завесу. Но если Нити не станет, пройти в наш мир они больше не смогут. Пересечение границ миров станет невозможным ни для кого. Творцам будет перекрыт доступ. Раз и навсегда или же на время, мне не ведомо. Однако, даже если Нить восстановится, пройдут столетия, и мы сумеем подготовиться, чтобы дать достойный отпор, когда они решат повторить свою попытку. — Но почему Эдмория стала ристалищем? — Эдмория — «застежка». Антониус задрал брови, и она прочертила перед ним на раскисшей земле не самый идеальный овал. — Это Нить, — объяснила она, и принялась рисовать нанизанные на «нить» овала бусины, — а это миры. Сколько их — ведомо лишь Создателю. Каждая жемчужина-мир нанизана на Нить, и места, где она проходит, охраняют стены храмов, что есть в каждом из миров. В нашем — хранителями Нити стали адепты Энайе Даан. Но особенность Эдмории в том, что мы, — Айяра, остановив свою «указку» в самом верху овала, — место соединения этой Нити. Застежка Ожерелья. И разъединить Нить можно так же лишь здесь. Потому тот, кто владеет Эдморией, владеет и всем Ожерельем. Антониус молчал, разглядывая сделанный ею рисунок. — Если нужно разорвать Нить, — произнёс он задумчиво, — тогда зачем мы удаляемся от храма Энайе Даан? Айяра усмехнулась. Майр-Инир умел ставить правильные вопросы. — Потому, что мест выхода Нити в Эдмории два. — И второе… — Находится в Доме Создателя. В глуши Вааллелаэ Брумм. Только там можно прервать Нить, расстегнуть застежку. Вампир вскинул брови, глянув на неё в благоговейном изумлении. О месте, названном Айярой, слышал каждый уважающий себя маг, но только единицы знали о том, что эта древняя легенда о существовании на землях Эдмории дома самого Создателя была правдой. — Ты нашла его? — Не я — один из аймасов, снявший скрывавшую его завесу, оставленную императором дроу — Дэйлан Эстег-Руа. — Который изгнал тебя, прервав кровный контракт. Из-за чего мы вынуждены месить ногами грязь ещё тысячи лиг. Скрипящий голос карлика прервал их беседу, развернув головы в сторону закопошившейся кучи тряпья. Вместилище дитя тьмы выбралось наружу, явив перекошенное лицо карлика. — Видать, мать не говорила тебе в детстве, что подслушивать чужой разговор — дурно, — проворчал маг. — Не имел такой сомнительной чести, — огрызнулся демон, — вылезти в благословенную Великую Тьму через женскую дырку. — Высер Тьмы, — ядовито выдал Майр-Инир, — что с него взять? Вельзар, заносчиво фыркнув, почесал плешивый затылок и, выловив цепкими пальцами вошь, уставился на неё, скосив глаза к переносице. — Ваше телесное убожество убивает, — брезгливо выдал карлик, давя насекомое обгрызенными ногтями. — Как и убожество вашего ума. Как, скажи, на милость Тьмы, ты собралась перерезать Нить Ожерелья, ведьма? Если это не удалось даже нашему Князю, а уж поверь — он пытался. — Неужели что-то не по плечу оказалось Мрачнейшему величеству? — съязвил вампир. — Князь Тьмы так же велик, как и ваш Создатель, — напыщенно выдал демон. — И в отличии от него, своих детей, живущих во мраке, не покидал. — С помощью Посоха Создателя, — ответила ему Саведжа-Руа. — Знаешь, почему Тёмный не сумел ничего сделать с Нитью? Потому что магия Тьмы слишком отличается от магии Света. Будь в руках вашего князя орудие Света, может, и преуспел бы. — Это как? — На магию Создателя влияют лишь артефакты, созданные им самим. Именно потому поднять Завесу между мирами возможно только с помощью Посоха и артефактов, относящихся к временами истоков мира. Для того, чтобы поднять Завесу, императору дроу пришлось свезти из всей Эдмории артефакты, которые попали к тому или иному народу за преданием от самого Создателя и были найдены у мест перехода. Мало кто знает, но и сами места переходов появились вместе с Эдморией, а не были созданы сильнейшими магами различных народов, как считает большинство. — А самый древний артефакт Эдмории —это Вааллелаэ Брумм, — поражённо выдал Антониус. — А так же Дом Создателя, — она кивнула, подтверждая его правоту. — Именно из его чертогов поднимали Завесу. И там же возможно разомкнуть цепь Ожерелья. Именно оттуда вершил свою последнюю волшбу император дроу — Луноликий, открыв врата перехода, чтобы спасти свой народ. — Вот почему мы не обнаружили императора и его свиты среди мертвецов, найденных в Гольмеге, — Майр-Инир пожевал губу, думая над услышанным. — Императора не было в столице. Завеса была открыта из дебрей Вааллелаэ Брумм. — У этого места своя магия, что не впускает в себя чужую силу. Чтобы понять это, мне пришлось перечитать тысячи древних книг и свитков. Но лишь десяток из них оказался кладезем истинных знаний. — Айяра закинула ветку в костер и поднялась. — Буди остальных, — велела она. — Цепь, что перегораживает бухту, опускают на дно с первыми лучами зари. Мы должны прибыть в порт ко времени, когда суда начнут выходить в открытое море. Маг поднялся. Карлик, кряхтя, встал на короткие кривые ноги, вновь затянув заунывную песнь о несовершенстве телесных созданий. Саведжа-Руа, не слушая его, направилась к стреноженным лошадям, что паслись неподалеку от лагеря, обгладывая с кустов молодую зелень. Огонь затушили последним, прежде нагрев чёрствые лепешки с полосами сушёного мяса. Ели уже в седлах, направившись на юг к манившему солёным воздухом и стаями белопарусных кораблей Нэйоль-наару. На побережье они прибыли, когда на дозорных башнях Нэйоль-наара уже протрубили в горны, сигнализируя о спуске на дно бухты бронзовой цепи, толщиной с человеческое бедро, что охраняла город от захватчиков с моря. Каждую ночь цепь поднимали над водой, перегораживая бухту, и ни один корабль не мог попасть в порт, как и выйти из бухты в открытое море до самого рассвета. Наследие далеких войн с пиратами-захватчиками давало о себе знать и через столетия после того, как сгинул последний вражеский корабль, разгромленный имперским флотом дроу. Выстроившись гуськом, Саведжа-Руа и её спутники пробирались по узким улочкам к набережной и вскоре влились в поток повозок, скота и груза, что стекал к портовому рынку. Воздух наполнял запах моря, рыбы, навоза и специй, что смешались в крепкое амбре, присущее всем подобным местам. Многоголосье сплеталось в единый гул, имевший собственный ритм и звучание. Двигавшаяся впереди Айяра правила коня пятками, выбирая каждый открывавшийся пятак мостовой. Сразу за рыжеволосой ехал на вороном жеребце Майр-Инир, ведущий за собой мула с карликом. Замыкали колонну племянники мага. Юные вампиры с любопытством вертели головой по сторонам: в Нэйоль-наар они попали впервые. Миновав рынок, они спешились у пирса, и Майр-Инир отправился к управителю причалов разузнать о корабле, плывущем в нужную им сторону. В ожидании его возвращения Айяра решила пройтись по рынку. Вслед за вампирессой увязался и карлик. Идя между торговых рядов, Саведжа-Руа рассеяно скользила взглядом по прилавкам, где богато расшитый шелк и ювелирные изделия мирно соседствовали с корзинами со свежими овощами, экзотическими фруктами и сидевшей в клетях птицей. Демон ковылял за ней, не переставая брюзжать о «смердящих двуногих». Собственной вони карлик не замечал, и как подозревала сама Айяра, не только вследствие перебитого носа своего вместилища. Саведжа-Руа привычно пропускала его ворчание мимо ушей, как вдруг осознала, что поток жалоб прекратился, а невидимая нить между ней и карликом натянулась. Развернувшись, вампиресса приподняла брови, увидев, что её невольный спутник застрял у открытой двери неприметной лавки, нервно переступая ногами. Повернув к вместилищу, Айяра провела рукой у лица карлика. Демон, моргнув, зашипел. — Просто проверяла, не помер ли ты случаем, — мирно пошутила рыжеволосая. — Не дождёшься, — огрызнулся он, продолжая таращиться на вход в лавку. Айяра повернула голову, проследив его взгляд и двинулась к лавке. Карлик увязался за вампирессой. Войдя внутрь, Саведжа-Руа запнулась у порога, почувствовав, что же вызвало усиленный интерес дитя тьмы. Внутри пахло магией, да ещё какой! Древней, могучей и почти не тронутой. Из недр лавки к ним тут же вышел согнутый возрастом старик в потрепанном балахоне. Цветасто поприветствовав « заморских гостей», торговец принялся расхваливать свой товар. Вампиресса слушать его не стала и уверенно двинулась к дальнему углу, где на колченогом столе из-под ветоши выглядывал древний деревянный ларец длиной с локоть и высотой в ладонь. На крышке ещё сохранились руны, состоявшие из одних острых углов и ломаных линий. Эти письмена она уже видела, и принадлежали они языку, что был так же чужд Эдмории, как и сам народ, который его создал. Откинув ветошь, Саведжа-Руа подняла крышку ларца, обнаружив лежавший внутри скромный, потертый временем браслет из тусклого жёлтого металла. Работа неведомого мастера была искусной: браслет представлял из себя диковинного змея с гребнем, что кусал собственный хвост. Бока змея покрывали те же символы, что и крышку ларца. Крохотные рубины-глаза размещались по бокам плоской треугольной головы. Стоявший рядом с Саведжа-Руа карлик жадно проследил за тем, как жрица касается браслета и тут же отдёргивает руку. Металл показался тёплым, живым. Хозяин лавки зароптал было, но быстро замолк, словив брошенный ему Айярой медяк. Саведжа-Руа отступила назад, рассматривая неведомый ей раритет. Её сознание кричало об опасной мощи, заключённой в браслете. — Откуда это у тебя, старик? — спросила она, не поворачивая головы. — Только не пытайся мне солгать, — предупредила сразу, — иначе спалю это место дотла, оставив тебя в ещё большей нищете, чем та, в которой ты прозябаешь. Если же услышу правду, получишь кошель золота за свой товар. — Она спалит, — поддержал её демон, плотоядно облизываясь, — а я съем твою печень и мозг. Карлик оскалил редкие гнилые зубы, и напуганный старик сообщил, что ларец достался ему от наследников местного мага Малихата Однорукого, помершего пять весен назад. Маг умер при загадочных обстоятельствах, буквально выгорев изнутри от неизвестной хвори, и перепуганные наследники постарались избавиться от его «сокровищ», сдав всё скопом старьевщику почти за бесценок. — Малихат… — задумчиво повторила имя Айяра и вздёрнула брови, вытянув из памяти имя того, о ком шла речь. — Я покупаю у тебя этот товар. — Отстегнув от бедра толстый кошель, Саведжа-Руа сунула его в руки купца и, обернув ларец в ветошь, покинула лавку. Майр-Инир с племянниками встретили их появление с встревоженными лицами. Вампиры, продав лошадей и амуницию, уже намеревались отправиться на поиски вампирессы и карлика, когда те появились сами. Айяра спросила, удалось ли Майр-Иниру найти корабль. Антониус порадовал вестью о том, что подходящее им судно было найдено, и он уже заплатил капитану за каюту. — Корабль купеческий, — сказал маг, — но изредка они перевозят и пассажиров. К нашей удаче судно следует до самого Талаг-наара, а это ближайший порт к северной оконечности материка. За двое суток, если погода не помешает, мы сможем добраться до владений рода Сао. Саведжа-Руа рассеяно слушала его, глядя на строй покачивавшихся на мелких волнах кораблей, выстроившихся вдоль пирса. — Айяра, — позвал её Майр-Инир, хмурясь. Вампиресса встрепенулась. — Помнишь ли ты Малихата, мага, принятого в Круг по настоянию Сердонии? — спросила она, глянув в сторону возившихся с их поклажей племянников мага. Карлик сидел поодаль на тюке, ковыряя струпья на ступне. — Того, что потерял руку в последнем бою под стенами крепости дроу в Налтасе? Он был с нами и во время штурма имперской столицы. Он покачал головой: — Помню Мельгорна, утратившего глаз… Тогда многие что утратили. Сердония… — он пожевал губу. — Она была хороша. Жаль, что девочка не сумела вовремя остановиться. Вычерпав источник силы до дна, отдавшись бою, она умерла на руках своего мужа. — Малихат был среди тех магов, которым Круг поручил осмотреть личные покои Луноликого до того, как долину Гольмега* залили огнем. — К чему ты заговорила о нём? — полюбопытствовал он. — Похоже, Малихат обнаружил нечто интересное в покоях императора и укрыл это для себя, не передав Кругу Девяти. Оказывается, после войны Малихат осел в Нэйоль-наар, а не так давно умер, оставив после себя кое-какое наследство. — Это невозможно, — маг покачал головой. — Малихат был полукровкой, рождённым от дитя ночи и дитя человеческого. Они столько не живут. Не больше двух веков, и далеко не все дотягивают до полуторы сотни лет. — Однако я уверена, что это был наш Малихат Однорукий. Умудрившийся прожить пять веков. И думаю, что благодаря этому. Айяра протянула ему свою находку. Маг взял сверток и, раскрыв ларец, некоторое время изучал представший его глазам браслет. Осознание того, чьи символы видит на браслете, выдавило из горла вампира невнятный возглас. — Язык нарашей! Откуда ему… — Антониус замолчал и быстро закутал ларец обратно в ветошь. — Что бы это ни было, пока видеть свет ему не стоит. Саведжа-Руа согласно кивнула. — Не стоит. Пока не узнаем, что же это на самом деле. — А уж если мне это неведомо, то неведомо никому. Старший из племянников мага прервал их беседу, сообщив, что за ними прибыл матрос с судна, принявшего их на борт, и вся группа, забросив на спины поклажу, отправилась вслед за проводником. Не дойдя до судна, им вновь пришлось сделать остановку, пропуская мимо себя тяжёлые бочки с вином. Следом на корабль загрузили с два десятка клетей с кудахтающими курами и дюжину визжащих поросят. Команда запасалась провизией для долгого перехода, дабы не делать остановок в пути. Наконец, дошла очередь и до них. Айяра со смутным беспокойством задрала голову, разглядывая высившийся перед ними борт торговой каравеллы с обшивкой вгладь, выкрашенной в бурый цвет. Белые паруса, закрепленные на фок и грот мачтах, готовились выпустить на волю ловко передвигавшиеся на ломившей шею высоте матросы. Майр-Инир ничего не рассказал им о самом корабле, а тот был величественным и большим. Маг, шагавший за вампирессой, подтолкнул её, торопя вступить на борт, и замешкавшаяся Саведжа-Руа ухватилась за поручень трапа. Беспокойство всё росло. На настил верхней палубы Саведжа-Руа шагнула, уже понимая, что же вызвало её волнение. Вампиресса узнала судно и с обречённостью следующего своей судьбе подняла глаза к стоявшему на верхнем ярусе рулевой надстройки капитану. Тот стоял спиной к трапу, глядя на горизонт океана, сложив руки на груди. Айяра скользнула потеплевшим взглядом по широкому развороту плеч, тёмным волосам, связанным в небрежный хвост. Словно почувствовав на себе чужое внимание, мужчина развернулся, опуская руки. Саведжа-Руа прерывисто вздохнула, убеждаясь в том, что ошибки не было. У руля судна стоял Дакхир Наараб, и ошеломление на лице капитана быстро сменилось радостью, а после гневом. Шагнув к поручню, отделявшему верхний ярус от палубы, мужчина, уложив ладони на ограждение, нагнулся, пристально всматриваясь в вампирессу, а потом двинулся к лестнице. Похолодев от дурных предчувствий, Айяра следила за приближавшимся Наарабом. Мужчина был зол. Но раздери её Князь Тьмы, если она станет перед ним оправдываться! Капитан оказался рядом с ней в считанные удары сердца. Саведжа-Руа открыла рот, готовясь сказать ему, что покидает судно, но, прежде чем произнесла хотя бы слово, Дакхир Наараб сгреб вампирессу в объятия и жадно впился в её рот губами. Гольмег* — столица империи дроу. Альмириус* — королевство эльфов. Долемайр * — океан, омывающий весь мир-материк.