Хроники Эдмории. Дары аймасов (книга вторая)

— Ты ему веришь? Дейлан смотрел на Сармарель из глубин кресла. Он, княгиня и Джаверель, собрались по просьбе самой Эмили в библиотеке, как только солнце опустилось за горизонт. Четвертым к ним присоединился Эйган, и, оседлав стул, сел у стола, за которым расположился светлый. Эмили осталась стоять у окна. Княгиня слушала стучавший по стеклу дождь, мягкий шелест капель действовал на неё успокаивающе. — Я не знаю, чему верить, — княгиня отвернулась от окна, отыскивая в своём новом умении видеть отсвет ауры Эстег-Руа. — Но Лиссан-Таан говорил с уверенностью, а Джаверель поручился за него. — Я бы не сказал, что сделал это, — отказался от этой сомнительной чести маг. — Так верить нам ему или нет? — поставил вопрос ребром Эйган. — Леньери представляет опасность, для как его там?.. — Разбудившего Страж-Камень, — подсказала Эмили. — Для Дэйлана. — Я не боюсь его, — сухо отмёл Эстег-Руа. — Как и остальных. — Лиссан-Таан утверждает, что их группа послана сюда для того, чтобы убить тебя. Уничтожить Избранного и пресечь гибель мира. Или… его спасения, — Сао нахмурилась. — Жрецы разошлись во мнении по поводу пророчества. — И всё же королева Адаинэи послала своих убийц, — мрачно произнёс Джаверель. — Она не способна меняться. Всё, что королева не в силах принять, она уничтожает. Без всякой жалости и сожалений. Светлый откинулся на спинку кресла. — Мы должны оставить их в замке, — изрёк он, подняв взгляд на Эмили. — И следить в оба глаза. Я не верю в то, что… Лиссан-Таан сказал нам всю правду. — Не самая лучшая затея, — не согласился с ним Эйган. Оба смотрели на княгиню. — Решение за тобой, Дэйлан, — Сармарель отдала судьбу гостей в руки их добычи. — Пусть остаются, — он уложил руку на пояс с мечом, — и продолжают пребывать в своём заблуждении, что знают больше нашего. Меня заботят не ушастые, а жрец. — А что жрец? — встрепенулся оборотень. — Он не тот за кого себя выдаёт. — Это и дитю малому понятно, — проворчал Эйган, поднимаясь со стула. — Одного не пойму, чего их всех сюда притянуло? Как узнали? — Страж-Камень запел и это запустило круги на воде в высших магических сферах. Их почувствовали все мало-мальски сведущие маги, — пробормотал эльф. — Странно ещё, что гостей пожаловало так мало. — Не накаркай, светлый, — предостерёг вожак оборотней, грея ладони у огня камина. — Гостей непрошенных нам и так хватает. Только орков отогнали и мага тёмного. — Отогнать-отогнали, но надолго ли? — Дэйлан с мраком во взгляде смотрел перед собой — его всё ещё душил гнев незаконченного дела. — Я должен был убить его. — Тебе это было не по силам, — жалеть его самолюбие Джаверель не стал. — Никому из нас не по силам. — Смертная плоть уязвима, светлый… — Вот только это не был смертный, — оборвал он. — И хватит об этом, — добавил, уходя от продолжения темы. — Я намерен отправится спать, что и вам советую. К гостям приставим пару глазастых воинов, переодетых в слуг, а за жрецом прослежу я сам. Ваше же дело — беречь друг друга и шеи не подставлять. Светлых снов, княгиня. Эльф склонил голову перед воспитанницей и покинул библиотеку. Эйган последовал за ним, оставив те же пожелания. Дэйлан остался сидеть, глядя на Сармарель. Сао снова повернула точёный профиль к окну, слушая шум дождя. Тёплая шаль, подобранная из соседнего кресла легла ей на плечи, заставив вздрогнуть. Эстег-Руа присоединился к ней, встав рядом. — Нам надо поговорить, Эмили, — напряжённо произнёс он. Она обречённо кивнула. Разговор откладывать было больше нельзя. Князь вампиров встал на колено и осторожно потянул завязки нижней рубашки у её горла. Княгиня не остановила его рук. Оттянув тонкое полотно над корсажем, он увидел доказательство того, в чём уже не сомневался — вверх по груди княгини, захватывая округлое плечо, тянулась геральдического вязь дома князей Эстег-Руа и Сабуа-Руа. Эмили сама расстегнула застежки корсажа, спустила рубашку ниже, обнажая грудь до розового соска. Дэйлан знал — вязь тянулась вниз — к животу, а дальше к бедру, оплетая её подобно лозе. Он, поднялся, борясь с подступившим ошеломлением и возбуждением. От её тела исходил жар. От его так же. Оба желали друг друга, заключённый союз тянул их завершить консумацию брака. — Знаешь ли ты… — …что это значит? — договорила за него Сао. — Знаю. Я стала супругой тебе и твоему кузену. — Но… как?.. Сао потянула рубашку, укрывая плечо и грудь. Он едва сдержал руку, желавшую перехватить её запястье. — В ночь, когда ты соединил свою жизнь с жизнью Мандрега, ты желал сделать своею и меня, — пояснила она. — Ты действовал неосознанно, но от этого брачные узы не стали слабее. Хотела ли я того же? Очевидно, да. Иначе принесённые клятвы не стали бы и моими. — Эмили… Она покачала головой, не позволяя ему продолжить. — О том, что произошло, знаю лишь я и ты, Дэйлан, пусть так всё и остаётся. Я подтолкнула вас к ритуалу. Значит, ответственность за случившееся лежит и на мне. Он не стал спорить. Как и говорить всей правды. Вместо этого, шагнул к ней и, бережно подняв руку, поднёс подрагивавшие пальцы к своим губам. — Я не стану сожалеть о случившемся, моя лордесса… — произнёс он твёрдо и оставив тепло губ на её коже, отступил назад. — Светлых снов, княгиня. Она опустила руку, зардевшись румянцем. Лордесса… К этому ей ещё нужно было привыкнуть. Он повернул к выходу, но у самой двери остановился, и вернулся к девушке. Отстегнув на ходу фибулу, скреплявшую ворот его камзола, он вновь взял её руку и вложил украшение в узкую ладошку. — Это принадлежало моему отцу, а до него деду и прадеду, — сказал он, складывая её пальцы, вокруг фибулы. — Это не перстень, который я должен был бы одеть на твой палец, Эмили, но станет моим обещанием, что когда-то я при всех объявлю тебя своей. Эстег-Руа поклонился и покинул её, оставив стоять у окна, крепко сжав фибулу в руке. Лишь, когда его шаги затихли, она разжала пальцы, и провела указательным пальцем по рельефу геральдического знака дома Эстег-Руа. Прикосновение к металлу вызвало неожиданное томление. Она словно касалась самого Дэйлана. Отныне супруга и возлюбленного. Хлопок двери, заставил её снова сомкнуть пальцы в кулак, пряча дар дитя ночи. — Эмили, — голос Нэн раздался до того, как она определила, кто же прервал её уединение, — я искала тебя в опочивальне. — Я ещё не ложилась. Сон ко мне не идёт, — княгиня, улыбнулась приближению тёплого пятна, у Белой Волчицы было своё сияние — с оранжевой сердцевиной. — Вижу, и тебе не спится. — Слишком много волнений. — Волчица опустилась в кресло, которое ранее занимал Эстег-Руа. — И лиц, которые хотелось бы видеть меньше всего, — добавила она мрачно. Сао, подойдя ближе, опустилась у ног бабушки. Тёплая ладонь легла на её голову, прошлась по мягким волосам. — Я так хотела уберечь тебя от всего этого, — устало пробормотала двуликая. — Твоя мать до конца надеялась, что проклятущая ведьма ошибалась. — О ком ты говоришь? — Эмили подняла голову. — Об Айяре, — нехотя признала Нэн. — В молчании уже нет смысла, и ты должна узнать то, что я хранила за сомкнутыми зубами столько лет. — Она повернула голову к окну. — Ты родилась в такую же ночь, шёл дождь, багровая луна сияла в небе, когда на пороге появилась дитя ночи — Айяра. Она заявила, что прибыла принять рождение дитя. Особого дитя. И никто не посмел ей возразить. Её проводили к твоей матушке и внимали каждому её слову. Вскоре моя дочь разродилась тобою и ведьма, вынесла тебя, чтобы показать нам. Тогда мы и увидели знаки на твоём тельце. — Они были при рождении? — изумилась Сао. — На каждом из вас. Дэйлане, Мандрэге и на тебе. И при рождении каждого из вас присутствовала проклятущая рыжеволосая ведьма. Она же наложила заклятье, что скрыло признаки аймасов на вас троих. Твоим родителям было сказано, что им следует беречь эту тайну и хранить дитя пуще собственного ока. О том, что были рождены ещё двое аймасов мы узнали от матери Эстег-Руа и мага, что прибыли в наш дом, годы спустя. — Как она узнала обо мне? — То мне не ведомо, — Нэн покачала головой. — Но слова Алоизы породили в нас страх и сомнение. Она утверждала, что аймасам предречено… — … впустить зло в этот мир, — договорила Сармарель. — Послужить возврату зла, — поправила Нэн. — И что вами воспользуются те, для кого вы станете орудием мести. Она умоляла нас отдать тебя на воспитание в их семью, считая что сможет защитить тебя куда лучше, чем мы. — Родители отказали ей. Нэн кивнула. — И тогда Элоиза сказала, что отказ навлечёт беду на наш дом. Так и произошло. — Эстег-Руа не смогла спасти и свою семью. Белая Волчица нагнулась, глядя в лицо внучки. — Кто-то дёргает нас за ниточки, как балаганных марионеток, добиваясь своего. Пророчество тут не при чём, — она потянулась погладить её щеку, скользнула по скуле и опустила пальцы на подбородок, подняв её голову. — Не следуй их воле, девочка, выбери свою. Нагнувшись к Эмили, двуликая с нежностью поцеловала её в лоб и поднялась. — Вам надо вернуть Айяру, — сказала она, прежде, чем уйти. — Терпеть не могу эту гордячку, но, похоже, она на вашей стороне. — Дэйлан разорвал контракт со жрицей. — Он разорвал, он же может и возобновить, — ответила Нэн. — Дело лишь за каплей крови. Белая Волчица покинула библиотеку, оставив её наедине со своими мыслями. Нэн, не любила напускать туман и всегда говорила то, что думает и до конца. Но не в этот раз. И всё же подсказка была дана и воспользоваться ею следовало. Громкий хлопок и сопроводивший его пронзительный визг, заставил Сао инстинктивно вскинуть руки, защищаясь от магической волны открывшегося портала, что швырнула её под стену. Удар был столь силён, что её ненадолго выбило из сознания. Когда она вновь пришла в себя, то первое, что осознала был сияющий в кобальтовой глубине круг, разросшийся посреди библиотеки. В его центре находилась едва теплящаяся искра жизни. — Дитя… Тихий голос, перерос в стон, побуждая к действию. Сармарель, подобрав юбки, поспешила к кругу. Внутри него находилась Аловенна Весеннерожденная. Эльфийка лежала на спине, беспомощно раскинув руки. Каждый вдох давался ей с трудом. Развороченная рана на плече и вторая, чуть ниже левой груди, обильно пропитали кровью белые одежды жрицы. Добравшись до Аловенны, Сао накрыла ладонью её источник. Тот был пуст. Магия была вычерпана до донышка. — Мы ошибались… — слабеющая рука перехватила княгиню, подтягивая к мерцанию перекошенного мукой лица. — Летописцы… лгали, трубя о том, что сальвал'ле развязали узел… — Я позову на помощь, — Сао склонила голову, вслушиваясь в тяжёлое дыхание эльфийки, — не трать свои силы, светлая. — Нет, — жрица не позволила ей освободить руку. — Мне уже не помочь. Ты должна выслушать меня… и сделать так, как я скажу. Обещай. Княгиня, подняла голову к двери. Подмога уже спешила, шум из библиотеки не могли не услышать, но она знала и то, что эльфийка не лгала. Её жизнь стремительно угасала, спасти её не успеют. — Обещаю, — она опустила незрячий взгляд на остроухую. Эльфийка сжала пальцы, впивая ногти в кожу её запястья. — Вскоре появится четвёртый, — прохрипела она. — Вы должны собраться вместе и не позволить сосудам быть заполненными… Помни, девочка, — светлая закашлялась, из уголков губ на подбородок потянулись струйки крови, — судьба этого мира, отныне в ваших руках… Светлая притянула её к себе, заставив склониться ухом к своим губам. Слабый шепот, протяжный вдох и рука эльфийки, обмякнув, опала на пол. Одновременно с этим, дверь в библиотеку едва не сорвало с петель, запуская внутрь Эйгана, обоих Дарэлей и Дэйлана с Гросауром. Поднявшись на ноги, княгиня развернулась к ним навстречу. По щекам девушки катились слёзы. Аловенна Весеннерожденная была мертва.