when your kiss was young and cruel

После праздничного пира в честь Хэллоуина в гостиной Гриффиндора разражается вечеринка. Римус даёт согласие не сразу, а Перси, пару дней назад освободившаяся из стен палаты, даёт отмашку без промедления — в больничном крыле нет жизни, только нескончаемая тоска и запах микстур. Гостиная опутана бутафорской паутиной, по углам щерятся тыквенные головы Джека, а добытый неизвестно откуда патефон трещит без умолку, выдавая песню за песней. На вечеринку решено было пускать учеников не младше пятого курса. Общую комнату обложили заглушающими заклинаниями, чтобы в случае чего не разбудить малышей и не принимать незваных гостей в лице разбуженной Макгонагалл. — Как ты думаешь, он пригласит меня хотя бы на один танец? — Марлин отпивает сливочного пива и стреляет глазами в смеющегося Сириуса. Перси следит за её взглядом, изворачивается в кресле и фыркает. — Ты это несерьёзно, — отвечает она, когда Сириус ловит их взгляды и делает вид, что польщён их вниманием. Перси спешит отвернуться, чтобы не доставлять ему такого удовольствия, но Марлин продолжает смотреть. Перси убеждается: она это серьёзно. — Чаще стреляй глазами, тогда, может, и выйдет, — заверяет она и залпом выпивает кубок медовухи, — а ещё лучше, пойди потанцуй с кем-нибудь, чтобы наверняка. — А как же ты? Перси разваливается в кресле, и это совсем не подходит к её викторианскому платью. Она перекидывает левую ногу через подлокотник, а правую вытягивает. У кресла покоятся костыли, без которых она еще пару недель не сможет нормально ходить. — Переживу, — Перси манящими чарами призывает ещё один кубок медовухи, и патефон как по заказу сменяет леденящую кровь музыку на что-то медленное, но всё ещё пугающее. Марлин собирается последовать её совету, но тут музыку прерывает грохот. — Блэк, — Перси с видом непереносимых страданий закрывает глаза рукой — Сириус сносит её костыли на пол. — Не понимаю, зачем они тебе здесь, если ты приросла к креслу, — Сириус ворчливо возвращает всё на место и обворожительно улыбается Марлин. Перси замечает, как шея её от волнения идёт пятнами, и выпивает ещё медовухи. Красота Сириусу досталась в наследство, и он умело пользовался этим даром. В сочетании с бунтарским духом это делало его совершенно неотразимым, и мало кто мог устоять перед его глазами, острыми скулами, вьющимися волосами. Марлин не устояла буквально и покачнулась, когда поднялась на ноги. — Сливочное пиво, — бормочет она, красноречиво прикладывая ладонь к голове. Сириус легко подхватывает её, всю из хрусталя, и уводит в освобождённый от мебели центр гостиной. Перси грустно наблюдает за кружащимися парами. Ей кажется это ужасно несправедливым — лишиться двух любимых вещей сразу — квиддича и танцев. Она трёт зудящий нос, выпивает ещё, ощущая, как тело внутри медленно наполняется теплом, а в голове всё подтаивает. Перси не замечает, как время превращается в карамель и медленно течёт по пальцам. В кресло напротив опускается Сириус. Перси протирает глаза. — Почему ты меня ненавидишь? — спрашивает он, чувствуя слабость на языке и в ногах. — Марлин сказала, ты меня на дух не переносишь, хотя, ты это не то чтобы скрываешь. Мне просто любопытно. — Кто ты? — невпопад спрашивает Перси, роняя голову на подставленную руку. На лбу вспыхивает рыжая прядь. — Сириус Блэк, приятно познакомиться, — Сириус тянет ладонь с издевательской усмешкой. — Я имею ввиду, кто ты сегодня. Лили классическая ведьма, Питер, кажется, Почти Безголовый Ник, а Эрни… что-то непонятное. — Дориан Грей, — Сириус разваливается в кресле и залпом выпивает медовуху из кубка. — Он был блондином. Сириус жмёт плечами, достаёт из рукава рубашки палочку и применяет к волосам Колорум. — Лучше верни назад, — советует Перси, не оценив изменений, и Сириус возвращает. — Так почему? — продолжает допытываться он, ослабляя криво повязанный шейный платок. — Это сводит меня с ума, — Перси указывает ему на горло. — Это? — Сириус с хитрым прищуром ослабляет платок ещё. — Да, твой ужасно повязанный платок. — Держу пари, кто-то обязательно после каждой тренировки кричит в своей спальне, как он ненавидит тебя. — Это ты про себя? — Ты бы слышала. Они сверлят друг друга взглядом, выжидая, кто же сдастся первым. — Я всё ещё жду ответа, — Сириус не желает отступать, именно сейчас ему совершенно необходимо знать, почему Перси не только не переносит его, но ещё говорит об этом со своими подружками. Лили ему, между прочим, ничего о подобном не рассказывала. — Ты на самом деле готов выслушать многочасовую тираду? — Перси ёрзает в кресле, — Мерлин, я отсидела себе буквально всё. Перси спускает ногу с подлокотника, подтягивается на руках, усаживаясь глубже, но лучше не становится. — Можешь зачитать мне свой список, а я взамен с тобой потанцую, — предлагает Сириус и отставляет кубок в сторону. — Теперь ты опускаешься до шантажа? — Это взаимовыгодная сделка. Перси прикусывает щёку, задумываясь. Быть привязанной к креслу уже правда надоело, разговаривать на отвлечённые темы с теми, кто подходит — тоже. — Как ты себе это представляешь? — её лоб собирается в недоверчивых морщинах. Сириус молча выбирается из кресла, аккуратно тянет её за руки, помогая подняться. Перси слегка морщится, когда в бедре тянет. — Вставай на мои ноги, — велит он, — потом почищу заклинанием. Давай. Перси неуверенно действует по указке. Сириус готовится к тому, что ноша его будет тяжёлой, но она оказывается легче ожидаемого. — Твой платок, Блэк, — брови Перси страдальчески складываются в домик. — Снимать не буду, — Сириус мотает головой. — Держи. Сириус не понимает, что держать, но, когда Перси заводит его руку себе за спину, соображает. Он опускает обе ладони на её лопатки, смотрит на неё сверху вниз, пока её руки тянутся к платку. Перси движением пальцев просит поднять голову вверх, ловко развязывает, так же ловко завязывает платок в слабый узел, чтобы не давило на горло, и заправляет его в тёмный жилет. — Одной причиной меньше, — кивает Перси, и Сириус опускает голову. Перси смотрит в его затуманенные алкоголем глаза и только сейчас начинает ощущать его ладони на своих лопатках, большие и на этот раз горячие. Она снова кивает ему, сглатывая вязкую от медовухи слюну. Сириус собирает своё растёкшееся по её веснушкам внимание, галантно, так, что им гордилась бы даже мать, отводит руку Перси в сторону, аккуратно заключая её пальцы в своих. Вторая рука оказывается под рукой Перси, а ладонь возвращается на начавшую остывать лопатку. Сириус медленно переступает с ноги на ногу, не делая больших шагов, осторожничает, следит за лицом Перси, чтобы она не скривилась от боли. Перси едва заметно прикусывает щёку, потому что бедро неприятно тянет. Ей всё равно больно, но количество выпитого как-то притупляет это ощущение. Она старается сосредоточиться на движении и не сосредотачиваться на тепле тела Сириуса. Перси вспоминает, как в детстве отец танцевал с ней точно так же, и мимолётно улыбается маленькой довольной себе. Сириус, медленно кружась, напряжённо пытается вспомнить, что же он всё-таки бросил тогда в котёл, что Перси снова обзавелась веснушками. Но у него не получается углубиться, чтобы поймать хоть одно чёткое воспоминание. Он трясёт головой, чтобы вернуться в реальность, и успевает заметить короткую улыбку Перси. Песня заканчивается, и Сириус сажает Перси в другое кресло. Она спешит незаметно вытереть взмокшую ладонь об подол платья и не видит, как проходящая мимо Марлин испепеляет её взглядом. — Неловко вышло, — замечает Сириус, падая в кресло напротив. Перси поднимает голову. Сириус кивает ей за спину, и, обернувшись, она успевает заметить белую голову подруги, скрывшуюся на лестнице. — Мерлин, я совсем про неё не подумала, — расстраивается Перси, прижимая всё ещё влажную ладонь к щеке. — Все знают о твоём отношении ко мне, Торн, — Сириус машет рукой, закидывая ногу на ногу. — Если что, я сам ей всё завтра объясню. А теперь давай, выкладывай. — Нет, Блэк, ты не понимаешь. У нас всё по-другому. Сейчас она подумает, что я врала ей, а когда представилась возможность, тут же переметнулась… — Торн. Перси умолкает и распахивает глаза, будто её только что встряхнули за плечо. — Не отходи от темы. Поверь мне, Марлин так не подумает. — Причина номер один, — Перси со вздохом указывает на лицо. — Ох, перестань, я же извинился, — кривится Сириус от её несерьёзности. — А они никуда не делись. Они повсюду! И с ними ничего нельзя сделать! — Это такая ерунда, Торн. Наложи маскирующие чары, а ещё лучше смирись. Я просто вернул тебе первозданный вид. — Я тебя не просила. — А стоило бы. Давай, что ещё? — Ну-у, — Перси задумчиво откидывается назад, прищуриваясь и вытягивая губы, — ты парень. — Ты серьёзно ненавидишь всех парней? А Римуса? — Я же говорю, Римус — приятное исключение. — Джеймс? — Твой собрат по пакостям, но мы в одной команде, к тому же хорошо сыграны, так что… — Хорошо, а как же Эрни? Его ты ненавидишь за то, что он парень, или за то, что его стратегии игры работают? А может потому, что его на прошлой неделе видели в Хогсмиде с девчонкой из Рейвенкло? Сириус поздно спохватывается и замолкает. Перси начала встречаться с Эрни в прошлом году перед началом летних каникул, а потом, когда они вернулись в сентябре, начались ссоры на тренировках и это повлияло на их отношения. Они то отстранялись, то сближались, и в этом не было ничего нормального, но оба не поднимали эту тему, предпочитая продолжать ругань на поле. Плечи Перси опадают, лицо мрачнеет. Она оглядывается в поисках знакомого Эрни и только сейчас замечает, что гостиная знатно опустела. Его нигде не было. Ком слёз подступает к горлу — выходит, пока она валялась на больничной койке, Эрни разгуливал по Хогсмиду с девчонками. Что ж, она ему устроит фестиваль, когда вернётся на метлу. — Ты только что добавил ещё одну причину обоим, Блэк, — Перси старается, чтобы голос не сорвался, манящими чарами призывает к себе костыли. — Торн, — стонет Сириус, поднимаясь, чтобы помочь ей, но Перси сама выбирается из кресла, пусть и неуклюже, и с яростным стуком ковыляет в сторону спален. Сириус вздыхает, пробегает пальцами по гладким волосам и упирает руки в пояс. Спонтанное перемирие приказало долго жить.

***

К последнему перед рождественскими каникулами матчу Перси возвращается к игре. Бедро всё ещё деревянное, и ноги порой отказываются служить, из-за чего полёт выглядит рваным. Эрни настаивает на замене, но Перси смотрит на него так красноречиво, что он без слов понимает куда ему следует отправиться. Перси носится по полю, даже когда тренировок нет, невзирая на плохую погоду и предупреждения мадам Помфри. Ей ужасно хочется, чтобы кубок в этом году игриво поблёскивал в гриффиндорской гостиной. В день матча снова пасмурно, поле прихватывает изморозью, а воздух совсем колючий. Команды Гриффиндора и Хаффлпаффа выходят из раздевалок, цепочкой растягиваясь на поле. — Перси какая-то вялая, — замечает Питер, вытягивая шею, — ноги еле тащит. — Она очень волнуется, — подтверждает Лили, потирая руки, — боится, что подведёт команду. — Тогда могла бы согласиться на замену, — бурчит Сириус, поднимая воротник пальто. Если их команда проиграет, Марлин не пойдёт с ним в Хогсмид, а у Сириуса на этот поход были большие планы. — В том-то и дело, что не могла, — возражает Римус, соображая, как же поднять боевой дух команде. На поле Джеймс косит глаза, пока судья коротко их инструктирует. Перси сегодня совсем серая, а брови от переносицы не расходятся. Он приглашающе раскрывает ладонь, и Перси кладёт в неё свою, влажную от невыносимого волнения. — Выдохни. Если почувствуешь, что не справишься, я на подхвате, — говорит Джеймс и подмигивает. — Ты вряд ли меня поймаешь, если я вдруг свалюсь с метлы, — кисло отзывается Перси. Эрни всё бросает на неё неуверенные взгляды, и от этого становится только хуже. Сириус шерстит глазами жёлтую трибуну напротив. Болельщики Хаффлпаффа выдумали какую-то кричалку, она доносилась отовсюду, и их команда бодро махала им с поля. Сириус думает недолго. — Нужна помощь, — бросает он и принимается барабанить ладонями по трибуне. Питер переглядывается с Римусом, а Лили подхватывает, когда улавливает ритм. Мгновение спустя они присоединяются, и ритмичный стук медленно разливается по трибуне, собирая всё больше и больше ладоней. Через минуту гриффиндорская трибуна гудит, а ещё через минуту стук сливается со скандированием «Выводите, выводите льва!». В мрачном небе из снопа красных искр рождается рычащий лев. Гриффиндорская команда поражённо разворачивается к своей трибуне. У Перси по всему телу ползут мурашки, глаза раскрываются как при виде самого большого чуда на свете. Джеймс замечает её улыбку. — Посмотри, мне кажется, или Макгонагалл кричит вместе со всеми? — говорит он, вытягивая руку в сторону преподавательских мест. Прищурившись, Перси и правда замечает, как губы Макгонагалл шевелятся в унисон с будоражащим лозунгом. — Лучше? — Джеймс оборачивается. Перси довольно ему кивает, а холодная рука, стискивающая всё утро её несчастный желудок, наконец-то ослабевает. Римус, не сводивший всё это время глаз с поля, толкает увлёкшегося Сириуса в плечо. Сириус устремляет взгляд на красные точки, видит, как Перси хлопает Джеймса по плечу и садится на метлу чуть увереннее, чем шла на поле минуты назад. Лили довольно вскрикивает, и её поцелуй угождает Сириусу в ямочку на щеке, пока его собственные губы невольно тянутся в улыбке. В гриффиндорской гостиной снова гремит музыка, но на этот раз с разрешения Макгонагалл. Марлин звонко целует Перси в щёку. — Это ещё за что? — Перси давится сливочным пивом, когда мимо проносится довольный Питер, с ног до головы обмотанный гриффиндорскими шарфами. За окном валит снег, первый в этом году. В гостиной тепло и весело, пахнет сладким и дымом от хлопушек. — Я обещала Сириусу пойти с ним в Хогсмид, если Гриффиндор победит, — Марлин смотрит Перси за спину и машет рукой. Перси не надо оборачиваться, чтобы понять, кому это. — А без победы ты пойти не могла? — Перси думает, ещё немного, и Марлин станет утопленницей, упокоится на дне глаз Сириуса. — Ты ничего не понимаешь, — Марлин снисходительно улыбается, а Перси разводит руками, мол, куда уж мне, — как у вас с Эрни? — Ну, если ты когда-нибудь услышишь, как кто-то вопит, что ненавидит меня — это будет он. Или Блэк, хочет добавить она, но сдерживается. Макгонагалл подложила им свинью, такую, что в один присест её не одолеть — совместный финальный проект по трансфигурации. Ей пришла в голову блестящая идея наконец разделить Блэка и Поттера, а потому Джеймса она отправила в пару к Элис, отрывая его ещё и от Лили, а Сириуса подсунула ей. Перси предложила профессору поменяться с Марлин и работать с Римусом, но Макгонагалл наотрез отказалась. Перси пришлось признать, что последний год в Хогвартсе пройдёт под знаменем страданий и лишений. Сириус по этому поводу особой радости не испытывал, но признавал, что могло быть и хуже, а у Перси хотя бы всё в порядке с головой, если речь идёт об учёбе. Однако они так и не обсудили этот подарок судьбы: Перси пропадала на тренировках, а Сириус был занят делами поважнее, например, попытками стащить карту Мародёров у конфисковавшего её Филча. К тому же, они снова вернулись в прежнее русло, на этот раз ведя пассивную битву — кто решится выяснить этот вопрос первым, тот сразу будет считаться проигравшим. Но гриффиндорские вечеринки имели особую атмосферу, свой шарм. Топоры войны на них закапывались сами собой, внутрифакультетские связи укреплялись не только поцелуями по тёмным углам, но и сливочным пивом. Джеймс тянет Лили на стол, и та живо поднимается, отплясывая так, что ноги мелькают в воздухе с бешеной скоростью. Следом Джеймс затаскивает Перси, румяную и растрёпанную. Патефон выдаёт совершенно сумасшедшую песню, от её ритма бурлит кровь и кружится голова. Перси забывает про бедро, про угрюмого и одновременно радостного Эрни, про свинью от Макгонагалл, и вообще напрочь отрекается от окружающего мира, отдаваясь танцу. Она так увлекается, что едва не летит вниз, когда музыка заканчивается. Лили успевает ухватить её за свитер. — Торн, — у стола появляется Сириус с бутылкой сливочного пива и закатанными до локтя рукавами. От духоты в гостиной под белой кожей набухают вены. — Надо поговорить. — Не надо, — мотает головой Перси, и её волосы языками пламени размётываются в воздухе. Сириус выдыхает, ставит бутылку на камин. Это было вполне ожидаемо. — Какое бедро ты вывихнула? — спрашивает он, сдвигая рукава ближе к локтю. — Блэк? — Правое, — подсказывает Джеймс из-за спины, спрыгивая со стола вместе с Лили. Сириус кивает, сдвигается влево, стягивает Перси и перекидывает её через плечо. — Немедленно пусти меня! — кричит она. К лицу мгновенно приливает жар, а в глазах начинает плыть. Сириус походя прибавляет звук, чтобы музыка заглушила вопли за спиной, пока он идёт в спальню. — Какого дракла ты творишь? — Перси накидывается на Сириуса, когда он ставит её на пол в своей спальне. — С твоим-то именем странно удивляться маленьким похищением, — усмехается Сириус и падает на кровать прямо в одежде, закидывая руки за голову. — Маленьким похищениям? Что ты… — Перси разворачивается к нему и фыркает, — ах, вот оно что, Сириус Блэк. Сириус мягко вскидывает бровь. За все семь лет можно по пальцам пересчитать случаи, когда она звала его по имени. Впрочем, Сириус платил ей той же монетой. — К твоему сведению, самая яркая звезда, — замечает он с издёвкой. — К твоему сведению, Аид её полюбил. — Её продал собственный отец. — Я предпочитаю притворяться, что Зевса никогда не было и всё решилось само собой. Почему мы вообще… — Да, я не за этим тебя тащил, — Сириус садится, в полумраке комнаты его глаза по-особенному блестят. Перси прикладывает ладони к пылающим щекам, но они оказываются такими же горячими, и тогда она прячет пальцы в остриженных этим летом до самых плеч волосах. — Тогда зачем? Ты только что прибавил ещё одну причину к моей ненависти, — Перси с любопытством осматривает спальню, подумывая, куда можно рухнуть с такой же свободой, как это сделал Сириус. Она выбирает сундук у кровати напротив и по аккуратно заправленному одеялу и книге по защите от тёмных искусств определяет, что здесь спит Римус. — Кстати говоря, — Сириус пробегает пальцами по волосам, — ты говорила Эрни, что узнала о нём от меня? Он так смотрит на меня после Хэллоуина, будто одним днём собирается приложить непростительным. Я пытался выяснить, в чём дело, но он только бурчит. Ты знаешь что-нибудь? — Единственное, что я сказала Эрни после Хэллоуина, так это то, что он последний… — Перси осекается, надув щёки, и с шумом выпускает воздух, не найдя приличной замены своим словам. — Ты только что собиралась выругаться, Торн? — Сириус не верит своим глазам. Даже в своих воспитательных лекциях она использовала исключительно печатные выражения. В его глазах вспыхивают озорные огоньки. — Я только что танцевала на столе, Блэк. Я и не такое могу. До сих пор не понимаю, как Дамблдору пришла в голову идея назначить меня старостой, — Перси жмёт плечами и убирает буйные волосы от по-прежнему красного лица. — Я задаюсь этим вопросом с пятого курса. — Я думаю, дело в Римусе, — продолжает она, пропустив его реплику мимо ушей. — Он как магнит притягивает к себе всяких… неоднозначных личностей. Дамблдор настолько в нём уверен, что надеется, что его… аура, что ли, сможет утихомирить бунтарей вокруг. Это так забавно. Сириус опускает голову, чтобы спрятать мягкую улыбку. Так о Римусе он сам никогда не думал, но такой взгляд на него со стороны кажется необычным. Приятно необычным. — Ты закончил, Блэк? Там заиграла моя любимая песня, — Перси поднимается. — Серьёзно? — Сириус поднимается следом, а бровь снова мягко выгибается. — Я могу стерпеть многое, но только не оскорбление моего музыкального вкуса, — предупреждает Перси, наставляя на него указательный палец, целясь в самое сердце. — Тогда, надеюсь, ты хотя бы поёшь не паршиво, потому что это моя любимая песня. — В мире столько песен, а ты решил испортить мою. — Запиши в свой список причин для ненависти. Перси ворчит что-то невнятное и первая выходит из спальни. Совместный проект так и висит над ними, как петля. Веселье в гостиной не стихает, несмотря на позднее время. Римус ловит взгляд Перси и показывает на запястье. Перси просит ещё одну песню, и Римус соглашается. — Значит, мне ты сворачиваешь кровь, а сама шаришься по мужским спальням? — Эрни неприятно нависает над ухом. Перси резко разворачивается. — Прошу прощения? — её лицо мгновенно становится жёстким. — Ты не расслышала? Шаришься по мужским спальням с треплом Блэком, — Эрни наклоняется так близко, что Перси приходится отстраниться. Сириус на последней ступени замирает. За спиной с шумом тяжело падает занавес, а глаза закрывает шорами. — Повтори, — Сириус хрипнет, и без того низкий голос теперь и вовсе становится гулом. Шум в гостиной как-то резко затихает. — Нам искать нового капитана? — шепчет Перси, нашаривая рукой Джеймса в толпе. — Неужели в такой древней и благородной семье Блэков не учат не трепать языком? — Эрни разворачивается к Сириусу, неуклюже и пьяно. — Где он так надрался, здесь нет ничего крепче пива? — задаёт резонный вопрос Питер. — Придётся брать кого-то из команды, чтоб не привыкать к чужаку, — запоздало отвечает Джеймс. Как только Сириус сжимает зубы и челюсть его каменеет, всем сразу становится ясно — сегодня не обойдётся без драки. — Вы же не будете стоять и смотреть, — Лили сразу забывает о всяком веселье. — Не будем, если понадобится помощь, — кивает Джеймс. — Эрни! Иди спать, с тебя на сегодня хватит! — Перси хватает его за рукав, но Эрни дёргает руку на себя, и Перси едва успевает отцепиться, чтобы не разбить нос об пол. Она переводит взгляд на Сириуса, но у него чернотой заливает глаза. Перси не успевает подумать, что всё это уже бесполезно, как кулак Сириуса обрушивается Эрни на лицо. Толпа в гостиной будто оживает. Римус и Джеймс быстро оказываются по обе руки от Сириуса, хватая его за плечи. Эрни не держится на ногах и падает. Ему помогают подняться. — Сириус, посмотри на меня, Сириус, — Лили гладит Сириуса по щекам, вынуждая оторвать дикий взгляд от разбитого лица Эрни. Перси просит соседей Эрни подержать его, пока она ощупывает его карманы. За поясом брюк обнаруживается фляжка. — Огневиски, — морщится она, поднося её к носу, — и где ты только это достал. Вечеринка окончена, все по постелям! Живо! Гостиная пустеет. Сириуса уводят в спальню силой, Эрни почти несут. Римус и Перси остаются вдвоём среди ужасного бардака. — У тебя безумные друзья, — Перси вертит фляжку в руках, не зная, что с ней делать. — Они лучшие, — возражает Римус, наводя порядок заклинанием. — Можешь спрятать её в свой тайник за камином. — Какой тайник? — Перси почти правдиво изображает удивление. — Тот, в котором ты хранишь магловские сигареты. — Римус! — У моих безумных друзей очень хороший нюх.