when your kiss was young and cruel

Гет
PG-13
Завершён
615
автор
Размер:
59 страниц, 7 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
615 Нравится 26 Отзывы 185 В сборник Скачать

3. i’m melting on your tongue

Настройки текста
На рождественских каникулах школа по обыкновению пустеет. Некоторые ученики последнего курса решают провести праздник в Хогвартсе, чтобы лучше запомнить место, где прошли лучшие годы их жизни. В гостиной Гриффиндора, неизменно красной во всех оттенках, тепло. Камин уютно потрескивает, снег за окном валит хлопьями, стол ломится от праздничной еды, стянутой с кухни, сладко пахнет горячим шоколадом и имбирным печеньем. Вечер выдаётся одним из тех, когда внутри живота сворачиваются мягкие коты, тихо урча. Сириус унимает огонь на пудинге и вонзается в него вилкой. — Итак, Сириус, правда или действие? — спрашивает Марлин, подбирая под себя ноги в тёплых носках. Сириус болтает в воздухе вилкой, тщательно пережёвывая пудинг в надежде не сломать зуб о сикль. Лили перебирает волосы Джеймса, устроившего голову у неё на коленях, Римус в кресле лениво потягивает горячий шоколад, Питер, растянувшись на полу перед огнём, рассматривает шахматные фигурки, выпавшие из хлопушки. — Действие, — отвечает Сириус, откидываясь на спинку дивана. До этого он уже два раза подряд выбирал правду и больше этого сделать не мог. — Только загадывайте что-то такое, для чего не нужно вставать с дивана. В Сириуса, по большому счёту, ничего не лезло ещё на пиру в Большом зале, но друзья дали себе зарок, что возьмут от этого года всё. Жаль только, карта до сих пор томится в несправедливом заключении у Филча. Марлин задумчиво стучит тонким пальцем по подбородку, а Джеймс оживляется от пришедшей в голову идеи. Перси возвращается в гостиную после обхода на предмет потерявшихся первогодок, а на спине у неё обнаруживается заплаканный и ужасно рыжий мальчик. — Туда все попадают, не переживай, — успокаивает она, — Блэк, двигайся. — Я бы с радостью, но не могу, — лениво отвечает Сириус, отставляя недоеденный пудинг. — Давай его сюда, — Джеймс снимает мальчика со спины Перси и сажает рядом с собой. — Что случилось, Колберт? — Римус двигается на край кресла, чтобы быть ближе. — Застрял в лестнице, — отвечает Перси, когда мальчик вместо ответа шмыгает носом. — Заканчивай, ты ведь уже не там, — говорит Сириус и жмёт ему на нос. — Это в той, где в прошлом году застрял я? — Питер приподнимается на локтях. — Ага. Мерлин с этими двигающимися лестницами, но пропадающие ступеньки — орудие пытки какое-то, — Перси снимает с Колберта ботинок, носок и приподнимает штанину, зажимая её большим пальцем. Она аккуратно прощупывает покраснение. Колберт выдаёт короткое «ай!». — Я не очень разбираюсь, но кажется, будет только синяк, — заключает Перси, поднимая глаза на Колберта. — Я просто напугался, когда не смог сделать шаг, — сопит он, а веснушки на его бледном лице горят так же ярко, как и на лице Перси. — Может, наложим холодящие чары? — предлагает Лили, вынимая палочку. — Давай, так хотя бы синяка не останется. Сириус наблюдает за лечением несчастного первокурсника и думает о загаданном действии. Он барабанит пальцами по подлокотнику, соображая, что же всё-таки сделать с минимальными потерями для себя, и когда Перси трансфигурирует ботинки Колберта в мягкие тапочки, чтобы они не давили ему на повреждённое место, где-то глубоко в сознании вспыхивает искра. — Если завтра будет хуже, отведу тебя к мадам Помфри, — говорит Римус, возвращаясь в глубину кресла. Колберт согласно кивает. — На, займись делом, — Сириус левитирует к нему имбирное печенье. Перси поднимается и собирается растянуться на полу рядом с Питером, но когда она проходит мимо Сириуса, он резко дёргает её за руку. Перси успевает вдавить колено в диван прямо между ног Сириуса и выставить вторую руку, чтобы опереть о спинку дивана. — Блэк! — возмущается она. Сириус её не слушает. Его обдаёт сладким запахом жжёного сахара и теплом. Он давит ей ладонью на поясницу, чтобы не тянуться к лицу, большим пальцем проводит по нижней губе, касанием вынуждая Перси приоткрыть рот, чтобы не целовать мёрзлые губы. Сириус напоследок заглядывает в распахнутые горящие глаза и обхватывает её губы своими. Джеймс быстро закрывает глаза Колберту и беспомощно смотрит на Римуса. Он качает головой, Лили прикрывает рот, а Марлин поджимает губы. Питеру с его угла ничего не видно, но он всё-таки переворачивается. Волосы Перси падают Сириусу на лицо, закрывая обзор другим. Щёки Перси оказываются мягкими, а губы податливыми, и Сириус как заколдованный сминает их ещё раз, не в силах удержаться. Перси хватается свободной рукой за его запястье, пока сердце громко бухает прямо в горле. Ей выбивают из-под ног почву, и она совершенно теряется в пространстве. Только и остаётся, что хвататься за того, кто её топит. Сириус останавливается, облизывает пульсирующие губы и отнимает руки от Перси. Уши закладывает как при глубоком погружении, и он смотрит в потемневшие глаза напротив в ожидании. — Какого дракла… — начинает Перси, а голос садится до невозможного. — Джеймс, — шепчет Лили, указывая на переставшего жевать Колберта, давно снявшего ладонь Поттера со своих глаз. — Приятель, пора спать, — говорит он, сажая мальчика себе на шею. — Но ведь ещё совсем рано! — возмущается он, когда Джеймс направляется к спальням. — Правда или действие, Торн, — отвечает Сириус, и голос его оказывается таким же севшим. Перси берёт себя в руки, отталкивается от спинки и отходит на два шага назад, почти упираясь в кресло с Римусом. Губы жжёт. Жжёт и там, где были руки Сириуса. Лицо неистово полыхает. Джеймс не удерживается и застывает у лестницы, не в силах усмирить любопытство. — Джеймс, — тянет глазастый Римус, а Колберт почти сворачивает себе шею. Перси, кажется, забывает все слова. Надо взорваться, заорать так, чтобы стёкла пошли трещинами, но язык становится ватным. — И что ты должен был сделать? — спрашивает она, вспоминая о спасительных сигаретах за камином. — То, о чём пожалеет, — подаёт голос Марлин. Перси оборачивается, ожидая увидеть в её глазах злость, и поражается, когда этого не находит. — То есть, ты злилась на меня за танец с ним, а вот за это, — Перси не может найти слов и просто описывает ладонью круг, — ничего? — Это всего лишь игра, — Марлин жмёт плечами. — Лили, дорогая, передай мне подушку, — Перси протягивает руку, наконец приходя в себя. Сириус подозрительно щурится, выпрямляясь. — Тебе никто не говорил, Блэк, что прежде, чем поцеловать девушку, тебе стоит спросить её согласия? — Перси попадает подушкой ему в колено. — Смотри-ка, он знал, что делает, — одобрительно кивает Питер. Перси не поворачиваясь кидает подушку в него. — Обстоятельства к этому не располагали, — Сириус разводит руками, а губы расползаются в усмешке. — Ах, обстоятельства! — Перси хватается за новую подушку и на этот раз попадает по бедру. — Мне интересно, а почему это ты должен был пожалеть, если Марлин даже не смотрит на тебя косо? — Потому что ты бесишься и лупишь меня подушками, Торн. — Нет-нет-нет, Блэк. Чтобы заставить тебя жалеть, нужно что-то посерьёзнее, чем подушка в живот! — и она попадает точно в оговоренную цель. — Ну, скажем так. Я думал, что целуешься ты так же паршиво, как выбираешь парней. — Сириус! — Лили толкает его в плечо. — И что, ты угадал? — Питер высовывает голову. На этот раз подушкой запускает в него Марлин. Перси по самодовольному лицу Сириуса понимает, что угадал. Перси задыхается. Как он вообще смеет заявлять такое, да ещё и на глазах у других? Перси резко разворачивается и лезет в свой тайник за камином, но там оказывается пусто. — Перси, — Римус вынимает из кармана пачку сигарет, — Макгонагалл заходила перед праздниками, проверяла, не притащили ли мы чего запрещённого. — Женись на мне, Римус, — Перси ловит пачку, ломкими пальцами вынимает сигарету и возвращает своё персональное успокоительное в тайник, подумывая, что место неплохо бы сменить. Перси прикуривает от Инсендио, пока остальные ошалело наблюдают за ней. Сириус Алохоморой открывает окно. — Макгонагалл, — Перси выпускает дым, запрокинув голову. — Когда ты начала курить? — кривится Марлин. — На шестом курсе, — отмахивается Перси. Сигаретный дым из лёгких никак не может проникнуть в желудок, чтобы остудить кипящую гневливую лаву. — Макгонагалл, Блэк. Мы ведь так ничего и не решили. Сириус наблюдает за тем, как она затягивается, как в детском лице проступают границы скул, как вечно алые чуть полноватые губы смыкаются на белом сигаретном тубусе. Он закусывает губу. Сириус не мог объяснить подробно, почему именно должен пожалеть. Потому, что она действительно взбесится и выкинет какой-нибудь фортель? Потому, что она залепит ему такую же звонкую пощёчину, как её собственный голос? Потому, что и правда может дойти до Макгонагалл и выложить ей всё об их коридорных баталиях с Нюниусом или кем-то ещё? Сириус просто почуял нутром, тем самым, звериным — это будет ошибкой, неверным действием, ломаным шагом. Перси продолжает курить, расхаживая по гостиной. Она буквально вся закипает от гнева по миллиону различных причин, от беспардонного нарушения её личного пространства до наглого заявления о способностях её губ. После четвёртой затяжки сигарета летит в камин — она всегда докуривала ровно до середины. — Завтра мы начинаем работу над проектом, Блэк, — Перси выпивает тыквенный сок залпом, едва не спотыкаясь об подушку рядом с Питером. — Не хочешь добавить, что сделаешь всё, чтобы я пожалел? — ухмыляется Сириус. — Ты пожалеешь. Но совсем о другом. *** Сириус не замечает особых перемен, пока одним вечером не ловит себя пристально наблюдающим за Перси. Его голова покоится на коленях у Марлин, пока она перебирает ему волосы. Джеймс играет с Колбертом, единственным оставшимся первокурсником на весь факультет, в плюй-камни, Римус с Питером сидят за шахматами, а Перси плетёт Лили косы на полу у камина, пока Лили рассказывает страшные магловские истории. Сириус наблюдает за руками Перси, за пальцами, ловко сплетающими пряди, за носом, который она трёт и морщит, когда густые волосы Лили расползаются, не желая держать форму, за шеей, которую Перси обнажает, откидывая голову при смехе. Сириус будто видит её впервые в жизни. Он переводит взгляд на Лили, но она прежняя — красивая, сердобольная, смешливая. Лили, за которую он свернёт шею и даже умрёт, потому что Джеймсу без неё не быть. Сириус поднимает глаза на Марлин. Он чувствует её фарфоровые пальцы на своей скуле, разглядывает её шею, подбородок, ободок ресниц, белые завитки волос. А потом снова переводит взгляд на Перси. И всё становится другим, искажённым и переливчатым, будто линзу в оправу вставляют неумело и впервые. Сириус чувствует в груди стеснение, пробует продохнуть, но выходит хрипло. Он слышит доносящийся изнутри звон мечей и треск ломающихся копий. Сражения каждый раз начинаются незаметно, а пленных в этой войне не берут. Каждый вечер, когда все они стекаются в гостиную, Сириус чувствует, как крошатся его зубы — так сильно сжимается его челюсть, если Перси начинает говорить. Каждый раз, когда она попадается на глаза, Сириус спешит их отвести, прикрыть или закатить, чтобы этого неприятного зуда в зобе избежать. Одним вечером Перси разваливается в своём любимом кресле, перекидывая ноги через подлокотник, и начинает читать вслух древнегреческие мифы. Сириус проигрывает, и Марлин тянет его за собой, устраивая его голову у себя на коленях. Он закрывает глаза, чтобы одним раздражителем было меньше, и тогда голос Перси, которым она совершенно не умела петь, но могла превосходно орать, забирается ему за воротник. Она оказывается вполне сносной чтицей, растекаясь и разбегаясь ровно там, где это нужно, падая и взлетая вслед за теми, о ком рассказывает. Сириус в тот вечер очень жалеет, что не страдает хотя бы частичной потерей слуха. — Это должно быть что-то существенное, — говорит Перси на исходе каникул, глядя в окно. Она проводит рукой по волосам, стягивает передние пряди на затылке, тянет ладонь по шее, сгребая задние, и закалывает волосы. Сириус мрачно наблюдает за ней, устраиваясь за круглым столом у окна. — На существенное у нас нет времени, Торн, — Сириус сжимает переносицу, — трансфигурация сама по себе проблематична, а придумывать что-то грандиозное по ней надо годами. — И кого стоит в этом винить? — Перси оборачивается с неприкрытым намёком, вскидывая бровь. — Даже не знаю, — Сириус откидывается на спинку стула. Перси фыркает — иначе быть не могло. Она забирается с ногами на стул рядом, устраивая подбородок на коленях. На глаза падает непослушная прядь. Сириус упорно скользит взглядом по разложенным на столе книгам, чтобы не видеть, как она заправляет завиток за ухо. — Понимаю проект по прорицаниям, — ворчит Перси, листая первую попавшуюся книгу, — придумал себе жизнь на двадцать лет вперёд и готово. Но это, — она обводит ворох учебников ладонью и машет рукой. — Сначала нужно определиться, будем ли мы создавать или убирать, — предлагает Сириус и тянется к кубку с соком. Перси не глядя заносит руку над следующим учебником, но вместо шершавой обложки чувствует тёплую кожу. Сириус ощущает пальцы на запястье и бросает на Перси быстрый взгляд. Она не глядя одёргивает ладонь и посылает её вниз, нырнуть под его рукой за намеченной добычей. Свои пальцы Сириус вонзает в кубок. — Убрать проще, чем создать, — продолжает Перси, пальцами бегая по строчкам, — осталось решить, что. — Твои веснушки, — предлагает Сириус, осушив кубок до дна. — Чего? — Ты ведь их ненавидишь, — Сириус пожимает плечами, — будет глупо не воспользоваться шансом. — Блэк, ты издеваешься? Их не смог убрать даже Слизнорт, а он явно компетентнее нас обоих. К тому же, они вызваны зельем, а не заклинанием. Тут простым Эванеско не отделаешься. Сириус фыркает. Ему хочется влепить ей прямо в лоб, что он незарегистрированный анимаг, дошёл до этого сам, а в спальне у него лежит чудо-карта, которая вообще может стать оружием не в тех руках. — Сдаётся мне, ты не совсем понимаешь специфику магии, — Сириус закатывает рукава свитера. Вены от жара гостиной надуваются. — Ах вон оно что. Так просвети меня, Блэк, сделай одолжение, — Перси закидывает ногу на ногу, локтем упирается в спинку стула, а ладонь прикладывает к лицу, прикусив мизинец. Сириус сверкает глазами. Сегодня ночью он проснулся весь мокрый, словно вынырнувший из реки. Он влил в себя два стакана воды, прежде чем начать различать очертания комнаты. Ему снился тот злосчастный проклятый вечер, но только во сне Сириус не стал останавливаться. Во сне его язык скользнул Перси в горячий рот, и она застонала ему прямо в губы, от чего кости его захрустели, будто кто-то прошёлся по их осколкам. Во сне Сириус притянул её ближе, и её крупные бёдра опустились на его, и тогда ему стало невыносимо жарко, а запах жжёного сахара заполнил собой весь его мир. — Магия больше, чем заклинание или зелье, — вздыхает Сириус, откидывая волосы назад, — не важно, в какую форму ты её облекаешь, это в любом случае энергия. Любые магические последствия — ну, или почти любые — можно обратить магией. При этом неважно, какой формой пользовались до и какую используют после. Если я вспомню, что бросил тогда в котёл, мы сможем установить свойство этого ингредиента и интенцию, с которой его обычно применяют. Если перенести это в вербальную форму, может сработать. Перси вынимает мизинец изо рта и задумчиво водит им по нижней губе. Как не тяжело было это признавать, но Сириус оказывался прав. — А если не сработает, и я останусь без носа? — Нос не подходит под категорию магических последствий. — По большому счёту, веснушки тоже. Они появились вместе с носом. — Технически, те, с которыми ты родилась, исчезли вместе с зельем, а я сотворил тебе новые. — Тоже мне, творец, — Перси закатывает глаза. — Мы ведь можем не убирать их, а превратить в белую кожу? — В теории. Перси со вздохом сдаётся. — Ладно, Блэк, можем попробовать. Но предупреждаю — если из-за тебя у меня снова что-нибудь вылезет или, наоборот, отвалится, я тебя убью. Причём совсем не так, как ты ожидаешь. — И как ты собралась определять, что это случится из-за меня, а не из-за тебя? — Никаких вариантов, Блэк. Всё только по твоей вине. — Выходит, меня ждёт смерть в девяти случаев из десяти? — Выходит. Поэтому придётся постараться, чтобы на это раз не пожалеть, — Перси растягивает губы в издевательской усмешке и поднимается со стула, потягиваясь. Сириус хочет плюнуть ей иголкой в ответ, но на глаза попадается тонкая жемчужная полоска кожи, высветившаяся из-под задравшегося верха пижамы. Его скулы намертво сводит. Ещё немного и он уподобится ей — действительно составит список, почему Перси на самом деле невыносима.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.