Танцуя в сумраке

Я отбила себе все коленки, пока Эрик волок мое сопротивляющееся тело в квартиру. Силой он отшвырнул меня на пол. Я инстинктивно прикрыла голову руками, отползая к стене. — Тварь! Ну, какая тварь! — Эрик со всей дури пнул табуретку, отчего она с грохотом влетела в стол. Свеча опрокинулась и потухла, погрузив квартиру во мрак. Эрик ядовито рассмеялся. — Какой же болван! — он ходил из угла в угол, как хищник в клетке, и смачно ругался. Я тихо вжалась в угол, пытаясь слиться со стеной, и не чувствовала себя от ужаса. — Эрик, я… — Молчи! — взревел он. — Молчи, а то размажу прямо тут! Даже в полутьме я видела, как Эрика трясет. Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, а затем резко впился в меня взглядом. Рука висела рядом с кобурой с пистолетом, пальцы подрагивали. Я вжалась в стену, прикрывая лицо ладонями. Если он меня здесь пристрелит, я не хочу это видеть. Эрик схватил меня за шкирку, рывком поднял на ноги и бросил на кровать. Я споткнулась и впечаталась лицом в жесткий матрас, чувствуя как Эрик надавливает коленом мне на спину. Что-то звякнуло, в панике я замотала головой. Если он собирается помучить меня перед тем, как убить, я просто не выдержу. Эрик рывком вытащил ремень. Ужасная догадка пронзила сознание. — Эрик, не надо, — захныкала я, не узнавая свой голос. Он перевернул меня на спину и вцепился в шею сильными пальцами, вдавливая в матрас. Я окаменела от ужаса. Глаза Эрика полыхали бешенством. — Я то думал тихоня, ходит она, глазки в пол опускает, — верхняя губа Эрика дернулась, обнажая зубы, словно в оскале, — а ты мразь изгойская. Какой же я болван! Пригрел змею на груди! Его пальцы на шее сжались сильнее, я инстинктивно перехватила их своими, боясь задохнуться. — Эрик, пожалуйста, — прохрипела я, захлебываясь слезами. Глаза Эрика расширились, будто он не верил, что я еще смею с ним говорить. — Я просто хотела выжить… Эрик секунду прожигал меня глазами, затем заломил мои руки и натянул на них ремень, привязывая к металлическому корпусу кровати. Я задергалась, но от этого ремень лишь туже затянулся, впиваясь в тонкую кожу запястий. — Эрик… — взмолилась я еле слышно. — Молчи! Или придушу! Эрик встал, тяжело дыша. Его била крупная дрожь, он медленно выдохнул и выскочил из квартиры, оставив лежать меня во мраке. Не знаю, сколько прошло времени. Руки затекли от неудобного положения. Каждый раз когда в коридоре слышались чьи-то шаги, мое сердце замирало. От напряженного ожидания скручивало живот. Я так боялась, что Эрик будет меня мучить перед смертью, боялась боли. Но теперь, лежа во тьме, понимала, нет хуже пытки, чем часы ожидания своего палача. Я не помню, как отключилась, сознание настолько устало бороться с напряжением, что просто вырубилось. Из забытья меня выдернул звук выстрела. Я резко распахнула глаза и прислушалась. Мне померещилось? Это был сон или явь? Раздался еще один выстрел за окном. Я заозиралась, пытаясь понять, что происходит, и с удивлением обнаружила, что мои руки свободны. Потерла запястья, на них остались следы от ремня. А через мгновение заметила фигуру, сидящую на краю кровати. Эрик. В его руках что-то было, в темноте сложно разглядеть, но оно поблескивало в свете луны. Эрик почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня. Безжизненные, абсолютно пустые глаза буравили меня несколько секунд. Я боялась шелохнуться, слыша только свое тяжелое дыхание. Эрик поднялся на ноги и сказал лишь одно слово: — Пошли. И я увидела, что он держал в руках — пистолет.

***

На улице было холодно. Я ежилась и куталась в толстовку, пока Эрик вел меня вдоль дома. Мое сердце отдавалось болью в груди, я глубоко дышала и вертела головой по сторонам, не понимая, что он задумал. Эрик вывел меня на задний двор и остановился. Из земли торчали металлические трубы, здесь когда-то была детская площадка, даже осталась часть качели. Чуть поодаль я заметила Макса, одного из лидеров Бесстрашия, ту брюнетку и двух незнакомых лихачей. Они стояли у какой-то ямы и что-то высматривали внизу. Когда мы подошли, развернулись. — Я сам, — сказал Эрик. — Идите. Макс молча кивнул и направился к дому. Брюнетка не смогла скрыть язвительной ухмылки, проходя мимо меня. Эрик толкнул меня в плечо, направляя к яме. От открывшейся взору картины закружилась голова. Окровавленные, раскуроченные тела были свалены в кучу. На некоторых проглядывались лохмотья изгоев. А самый верхний был одет в черную униформу бесстрашных. Глаза открыты, застыли в немом изумлении, лицо залито кровью и опухло от побоев. Я его узнала. Пирсингованные брови ни с чем не спутаешь. Дерил. Лихач, обещавший мне свободу взамен на флешку, но так и не сдержавший своего слова. К горлу подступила тошнота. Я обернулась на Эрика, он молча передернул затвор и посмотрел на меня отрешенными глазами. Я не узнала его голоса, когда он заговорил. Осипший и надтреснутый, абсолютно чужой. — На край ямы. Спиной ко мне, — сказал он, и я, наконец, поняла, куда привел меня Эрик. Это было место казни. Моей казни. Ноги подкосились, но я устояла и осталась стоять к нему лицом. Я словно приросла к земле, не в состоянии никуда двинуться. Было чувство, что стоит развернуться, как он всадит пулю мне в голову. — Ты не расслышала? — спросил он, беря меня на мушку. — Эрик… — язык не слушался. Я облизнула пересохшие губы. Дико хотелось кинуться наземь, уговаривать, рыдать. — Будешь умолять? — усмехнулся он. — Ну, валяй. Попробуй. Я уставилась на него исподлобья. Он выкинул меня из Бесстрашия, посчитав недостойной, он смеялся надо мной здесь, называя трусихой. И сейчас был уверен, что я кинусь ему в ноги. Я прикрыла глаза и едва качнула головой. Эрик не из тех людей, кто ведется на мольбу о пощаде. Нет, я не доставлю ему такого удовольствия, не позволю в последний раз себя растоптать. Я не смогла стать бесстрашной когда-то, но сейчас могу принять смерть с достоинством. Открыв глаза, я посмотрела прямо на него. Меня била дрожь, сердце бешено колотилось, адреналин зашкаливал. Я пыталась успокоить себя, что больно не будет. Не успею ничего понять, смерть будет мгновенной. Но животный инстинкт самосохранения вопил бежать сломя голову, а ноги не слушались, леденящий страх парализовывал тело. — Спиной ко мне, — повторил он. Я качнула головой. — Хочешь пристрелить, стреляй глядя в глаза, — еле ворочая языком, выдавила я. — Ты ведь бесстрашный. Эрик надрывно рассмеялся. — И выстрелю, — он приставил пистолет вплотную к моему лбу так, что я ощутила холод металла на коже. Мои пальцы лихорадочно вцепились в ткань толстовки. Сейчас все закончится. На глаза навернулись слезы, я сдерживалась из последних сил, чтобы не разрыдаться перед своим палачом и сохранить остатки достоинства. Эрик прожигал меня глазами, а затем тихо сказал: — Знаешь, а я ведь правда хотел тебя вытащить, — он усмехнулся сам себе. — Такой дурак. Думал подарю тебе второй шанс. Лицо тут же стало серьезным и злым. Он отвел глаза и несколько секунд всматривался вдаль, туда где светлели предрассветные сумерки. Я не выдержала и все-таки разрыдалась. У меня был шанс, и я сама его проворонила, когда отдала Дерилу флешку. Тело сотрясалось от рыданий, я зажмурилась и сделала пару глубоких вдохов, вытерла слезы рукавом толстовки, вновь посмотрела на Эрика. Он молча наблюдал за моей истерикой. А затем резко схватил меня за ворот толстовки и притянув к себе, поцеловал в засос. Его ладонь легла мне на затылок, пальцы зарылись в волосы. Жгучий поцелуй со вкусом моих слез, табака, горечи и боли продлился несколько секунд, пока под подбородок не уперлось дуло пистолета. Я четко осознала: он прощался со мной. Последний поцелуй. Я посмотрела на Эрика, он не сводил с меня болезненного взгляда, и кажется, собирался вышибить мне мозги, глядя в глаза. Даже в такой момент он оставался самим собой. Суровый, безжалостный, как к другим, так и к себе. Его палец на спуске слегка дернулся, я вздрогнула, сердце екнуло. Эрик медлил. Краем глаза я видела в окне дома Макса, он наблюдал за нами, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Наверняка видел наш поцелуй. Не знаю, что ему потом скажет Эрик, но мне уже все равно. Когда он покончит здесь со мной, меня уже ничего волновать не будет. Вдруг слух уловил протяжный гул, вначале еле слышный, затем все сильнее. Земля задрожала, и мы с Эриком одновременно уставились под ноги. Вскоре послышался свистящий, грохочущий звук снаряда. Эрик резким толчком повалил нас на землю, прикрывая голову руками. Снаряд разорвался совсем близко, оглушив и обсыпав нас землей. Я потрогала уши, вокруг была странная звенящая тишина. Повернув голову, увидела лицо Дерила и в ужасе отпрянула, но наткнулась на чью-то окровавленную руку. Тела, они были везде. Мы свалились в яму с трупами! Я перевернулась на живот и потянулась к краю ямы, но увидела, как с неба падает еще один снаряд, а рядом еще и еще. Их было так много, что я замерла в оцепенении, пока меня не обсыпало снова землей. Я пригнулась и поняла, что не слышу. Только звон в ушах. Сзади кто-то схватил и повалил на спину. Эрик накрыл меня собой, он что-то кричал, но я видела только безмолвно шевелящиеся губы. Рука увязла в чем-то вязком. Я в страхе отдернула ее, пальцы измазались в чьей-то крови. С отвращением я поморщилась, а затем почувствовала, как толстовка стала липкой. Я ранена? Но почему ничего не чувствую? Я просунула ладонь между мной и Эриком, ощупала свой живот, но ничего не было. Вытащила руку, тыльная сторона была вся в ярко-алой крови. Эрик смотрел мне в глаза все это время. Он лежал на мне, и я ощущала, как его бьет озноб. Он был бледен, но на губах играла ироничная улыбка. Эрика задело. Он ранен, но даже в таком состоянии усмехался смерти в лицо. Палач сам пал в яму, уготованную своей жертве. Я чувствовала как сотрясается земля, рушатся и горят дома, горький дым обжигает легкие. Чувствовала, как моя одежда пропитывается чужой кровью. Как жизнь медленно утекает из Эрика. И ничего не могла сделать. Я прикрыла глаза, погрузив себя в тишину. Эрик уткнулся мне в шею. Моя ладонь скользнула по его затылку, пальцы провели по влажным волосам. Мой ночной кошмар, чудовище, мучившее меня во снах, а затем и наяву, медленно умирало у меня на руках. Его сдавленное и прерывистое дыхание становилось все реже, а мое сознание утекало вместе с едким дымом, наполнявшим легкие, пока окончательно не погрузилось в пучину забытья.