Американец

      В свой первый учебный день Гарри проснулся по привычке рано. Намного раньше, чем большинство обитателей школы — в половине седьмого утра. После чего, умывшись и надев спортивные штаны, кроссовки и толстовку с капюшоном, потрусил по запомненному вчера маршруту на улицу. Оглядев окрестности школы и приметив неподалеку поле для квиддича, он принялся наматывать круги вокруг него. Привычка до предела нагружать тренированное тело гнала его вперёд, всё быстрее и быстрее. Гарри бежал, вдыхая свежий утренний воздух шотландского нагорья, магия бурлила вокруг, заставляя увеличивать скорость, и наполняла всё его существо какой-то дикой энергией. Несмотря на привычные тренировки, это уже было совершенно новое ощущение в жизни Гарри Поттера. А ведь отец ещё давно рассказывал им, насколько в Хогвартсе высок уровень насыщенности магией, то ли она накопилась здесь за века проживания множества учеников, то ли изначально школа была построена на так называемом «месте силы».       Хотя порядки, царившие в замке, показались Гарри дикими и недостойными цивилизованных людей, особенно с точки зрения парня, выросшего в великой и свободной стране, но в целом Гарри был просто очарован. Сам замок, магия, окружающая природа были невероятны. Волшебны. Если же какие-то люди будут мешать ему получать удовольствие от нового дома, что ж, тем хуже для этих людей. Впрочем, и среди студентов были весьма интересные личности, такие, как тот же Невилл, потенциал которого Поттер оценил с первого взгляда, и даже интригующие, как та девушка, Гермиона Грейнджер, про которую ему поведал Лонгботтом.       Рассказанная им история про их первый курс… Это, конечно, какая-то дичь! Двенадцатилетняя девчонка, обиженная рыжим придурком, плакала в женском туалете и попала под дубину не то свободно разгуливающего, не то и вовсе охотящегося в замке тролля — этот бред слабо укладывался у Гарри в голове. Где были преподаватели, где, к примеру, был этот сальноволосый мудак, чью палочку он вчера сломал, директор, декан Гриффиндора? Или, может, у тролля была лицензия на одного ребёнка? Иначе почему под его удар попала именно магглорождённая ученица, за которую заведомо некому было заступиться? Поттер фыркнул и увеличил скорость бега, его работающий, как прекрасно отлаженный механизм, организм, казалось, даже не замечал нагрузки.       Гарри вспомнил нашумевшую историю произошедшую в их со Сьюзен маггловской школе города Бернет, когда они только успели отучиться там год. Этот парень, Джим Холидей, был типичным ботаником, ходил в очках и с неизменными книгами в руках, одевался чисто и аккуратно, но было видно, что вещи доживают свой век. Учился он хорошо, но не высовывался, много времени проводил в школьной библиотеке и практически ни с кем не общался. Короче, был на своей волне, никому не мешал, и его никто не задевал. Так продолжалось до момента перевода в их школу трёх парней старше Джима на год, Гарри слышал, что их семьи переехали из Лос-Анджелеса. Тогда-то всё и началось: новенькие Сэм, Айзек и Бакстер начали цепляться к Холидею, оскорбляя и высмеивая его, дело даже доходило до рукоприкладства. В общем, продолжалось это четыре месяца, а потом грянул гром. Школу наводнили копы, Фитцжеральда, Смита и Кларка брали, будто они были не школьниками, а Чако из наркокартеля. Короче говоря, вся эта суета была вызвана попыткой суицида Джима Холидея, которого, к счастью, откачали и разговорили. Скандал был жуткий, школьное руководство уволили, психологов сменили, в саму школу зачастили проверки, ну а судьба тех троих Гарри была уже неизвестна.       Спустя пару кругов он бросил взгляд на часы и отметил, что бегает уже почти час, пора было возвращаться. Вернувшись в замок, он стащил с себя толстовку, оставшись в одной тонкой пропитанной потом майке, прилипшей к телу как вторая кожа.       Когда он дошёл до помещений факультета, в общей комнате было уже довольно многолюдно, и на него вытаращилось множество глаз, особенно откровенно пялились девушки всех возрастов. Но… Но заинтересовавшей его особы с именем из «Зимней сказки» среди них, к сожалению, не было.

***

      Первым уроком, на который пришли они с Невиллом, были чары, совмещённые со студентами зелёного факультета. Гриффиндорцы и слизеринцы стояли у двери в кабинет двумя группами, неодобрительно, а многие и со злобой, поглядывая друг на друга в ожидании разрешения войти. Был тут и белобрысый придурок с таким заносчивым выражением лица, что Гарри захотелось рассмеяться.       — Невилл, а у нас все уроки будут со слизеринцами?       Лонгботтом вздохнул и ответил:       — Да, те, которые сразу у двух факультетов — абсолютно все.       — Какой в этом смысл? — удивился Поттер. — Насколько я понимаю, мы и они — два противоборствующих факультета, и логичнее наоборот развести нас друг от друга, а не провоцировать конфликты.       — Я не знаю, Гарри. Вроде так было всегда. Ну или, по крайней мере, очень долго.       — Странные у вас тут дела творятся. Кстати, а где та девушка, про которую ты мне вчера рассказывал? — как бы между прочим поинтересовался Гарри.       — Понятия не имею. Сегодня ведь только первый день занятий. Да и не общались мы с ней никогда толком, — пожал плечами Невилл.

***

      Чары прошли… Ну, неинтересно они прошли. Гарри все те заклинания, что изучали в Хогварте на четвёртом курсе, выучил и отточил их применение до полного автоматизма ещё пару лет назад, но одно дело нарываться на скандал и бесить придурков, а совсем другое — открыто демонстрировать реальный уровень своих магических способностей. Поэтому он достал весьма реалистично выглядящую волшебную палочку, на самом деле являющуюся обычной отполированной и покрытой лаком деревяшкой, и принялся повторять за профессором Флитвиком всякие манящие, отбрасывающие и другие чары из учебника некой Миранды Гуссокл, попутно помогая сидящему рядом Невиллу и поправляя его. Была у него и настоящая палочка, однако тоже необходимая лишь для прикрытия его способностей.       То же самое произошло и на трансфигурации у профессора Макгонагалл. Это был вообще профильный, если можно так выразиться, предмет для Поттера, так что подобные лекции про виды трансмутации и трансфигурации он слышал давно и неоднократно. Правда, отличались они большей подробностью подаваемого материала и никогда не упоминали об абсолютной необходимости в палочке и вербальной формуле. Ну, палочка ещё ладно, для тех, кто не умеет иначе, это действительно концентратор магии, точка фокуса.       Но вот скажите, какая магии разница, на каком языке вы произносите заклинание и произносите ли его вообще?! Магия ведь не дрессированная собачонка, обученная исполнять команды хозяина, отданные голосом или жестами!       Однако по всему так и выходило, что неизменно ставило Гарри в тупик, так как он мог исполнить любое изученное им заклинание молча и без попыток выколоть кому-нибудь глаз волшебной палочкой! Как это объяснить? На этот вопрос ему не могли ответить даже приезжающие на ранчо преподаватели.       Они раз за разом твердили лишь: «Магия есть желание», — заставляя и Гарри, и Сьюзен закатывать глаза. Единственный ответ, который они с подругой придумали — так быстрее, хотя как раз колдовали-то они быстрее отца и тёти Амелии.       «Поймите, дети, так, как учат вас, уже очень давно никого не обучают. Вы чуть ли не с пелёнок начали, и сейчас ваши мозги работают гораздо быстрее наших и немного по-другому, а ведь вы ещё растёте», — говорил им Сириус.       «Хорошо, допустим, но объясни нам, как магия узнаёт, что надо делать, когда мы произносим заклинание левитации?» — такими вопросами они часто ставили в тупик и родителей, и преподавателей, и самих себя до кучи.       Впрочем, так и должно было быть, ведь их не просто заставляли зазубривать информацию, а учили разбираться в ней, понимать причинно-следственные связи, механику и теорию. Как, например, обычный человек может починить автомобильный двигатель, не зная, как он устроен и почему вообще работает?

***

      В отличие от скуки на чарах и трансфигурации, урок зельеварения у так называемого «профессора» Снейпа выдался поистине фееричным. Начался он с многочисленных оскорблений Поттера и его отца, попыток подловить того на незнании ответов на вопросы из тем пятого или шестого курса, снятия с факультета баллов за «наглость», хотя Гарри просто стоял, и, надувая щёки в попытке не засмеяться над придурком, отвечал на вопросы. В конце концов Снейпу надоело и, объявив, что сегодня темой урока будет растворяющее зелье, он выдал своё коронное: «Рецепт на доске», — после чего начал расхаживать по аудитории, уделяя излишне пристальное внимание Гарри и Невиллу.       Это зелье Гарри варил ещё несколько лет назад, и проблем с ним не предвиделось. Отправив Невилла за ингредиентами, он нагрел котёл с водой и уже на пару с Лонгботтомом покидал туда нарезанные, сплющенные и выдавленные части кое-кого и кое-чего. Гарри, а тем более Невилл, не были прирождёнными зельеварами, и поэтому им никогда не было дано понять внутренней красоты и гармонии правильного подбора ингредиентов, в частности важности для растворяющего зелья собранного в полнолуние свежего дерьма зелёной жабы.       На вопрос Снейпа, над чем это они так приглушённо смеются, Поттер встал и поделился вербальным описанием добычи вышеупомянутого дерьма, собираемого в полнолуние указанным профессором Снейпом. Ржать в процессе рассказа начали даже студенты Слизерина.       — Просто, я имею в виду, вы к ним подкрадываетесь в тот самый момент, когда они собираются, ну… сделать это? Или пугаете их до состояния самопроизвольной дефекации? — спросил Гарри, получив очередные «минус пятьдесят баллов с Гриффиндора, Поттер!»       В аудитории многие начали икать, не в силах больше смеяться.       В конце концов все успокоились, зелье Гарри и восхищённо посматривающего на него Невилла было сварено и доведено до комнатной температуры. Для готового сдавать ТРИТОН по зельям Поттера это была простейшая задача. Парни удовлетворённо откинулись на спинки стульев, поглядывая на своё идеальное оранжевое зелье, когда вдруг Гарри почувствовал врезающееся в их котёл заклинание. Рукой он столкнул Невилла со стула, а вот себя защитить уже не успел, и оранжевая жидкость облила его с шеи до пяток. Одежда зашипела, растворяясь и опадая на пол неопрятными мокрыми комками. Вскочивший Гарри успел лишь наложить чары стазиса на свои боксеры, и сейчас стряхивал с себя остатки повреждённой мантии, футболки и штанов с обувью.       Аудитория, вопреки ожиданиям Снейпа, молчала. Парни завидовали, а девушки, видимо, мечтали. Северус просчитался, думая, что отродье Поттера, визжа, бросится вон, скрывая свою непрезентабельность, бледную кожу, худые ноги и острые коленки. Однако под множеством взглядов стоял парень, почти десять лет занимающийся физическими упражнениями, причём почти всегда на свежем воздухе. Ровный золотистый загар, подтянутая фигура, рельефные мышцы и даже пресловутые кубики пресса — всё это уничтожало надежды Снейпа на корню. Гарри много раз был на пляже, ну и, в конце концов, он не был полностью голым, чтобы позволить себе хоть тень смущения.       Поттер палочкой, ну, якобы палочкой, убрал остатки зелья и, взяв из-за пустующего стола свободный стул взамен своего с дырами на сиденье, невозмутимо уселся рядом с их с Невиллом партой, в которой специфичная жидкость ухитрилась растворить части защитного покрытия.       — Ну, ты даёшь, Гарри! — прошептал Лонгботтом. — Научи, пожалуйста, меня, что надо делать, чтобы… Ну, чтобы мышцы и всё такое, — конец фразы Невилл произнёс уже краснея.       — Хорошо, завтра подъём в шесть утра, — кивнул Поттер.       — Теперь, когда мы полюбовались на пустоголового Поттера, умудрившегося опрокинуть на себя целый котёл зелья… Кстати, Поттер, Лонгботтом, вам тролль за урок, — получив в ответ презрительную ухмылку Гарри, Снейп повернулся к столам, которые занимал Слизерин: — Посмотрим, что получилось у мистера Малфоя, — сальноволосый склонился над котлом белобрысого придурка. — Ну, что же, как всегда идеал… — его слова прервал мгновенно вскипевший и взорвавшийся котёл, который с головы до ног окатил зельем не только самого Снейпа, но и сидевших Малфоя с Гойлом.       Тишину аудитории разорвал чудовищный вой трёх человек, крики взмывали ввысь, путались среди шкафов и, отражаясь от сводчатого потолка, возвращались обратно. В отличие от уже доведённого до финала зелья Поттера, их-то котёл только недавно кипел! В перерыве между воплями раздался голос Гарри, вызвавший гомерический хохот студентов:       — Что же вы так неаккуратно, профессор, с идеальным зельем? Вы сейчас похожи на ощипанного недокормленого петуха!       С трёх жертв этого «идеального зелья» клочьями спадала не только одежда, но и волосы, видимо, зелье было сварено не так уж и идеально. Впрочем, им всем ещё повезло, вари его не Малфой хоть с какими-то познаниями в предмете, а Крэбб с Гойлом, то у них и вовсе мог получиться универсальный магический растворитель. Хотя и так вышло неплохо. С точки зрения Поттера, разумеется. Ибо никто из троих натуристов и близко не мог похвастаться своей физической формой, так что то, сколько девичьих и мужских сердец было сегодня разбито созерцанием лысого и голого профессора Снейпа, так и осталось неизвестным. Ясно было одно: его образ «грозы подземелий» был не просто разрушен, а уничтожен на корню.       Гарри встал и, взяв сумку, двинулся к выходу.       — Схожу на всякий случай в больничное крыло, — бросил он. — Да и одеться надо, а то боксеры на честном слове держатся, — разочарованные взгляды девушек были ему ответом.       Поход Поттера в больничное крыло иначе как триумфальным назвать было нельзя. Студенты, а особенно студентки, останавливались и глазели, самые смелые даже отправились с ним, держась чуть поодаль. Для магической Британии, застрявшей в Викторианской эпохе, нахождение практически обнажённого парня в общественном месте было чем-то из ряда вон выходящим. Даже встреченная по пути Макгонагалл, с которой Поттер поздоровался, подавилась при виде Гарри какой-то фразой.

***

      Гермиона сидела в библиотеке Хогвартса, постаравшись выбрать наименее приметное место. Первый учебный день прошёл… лучше, чем она ожидала. Едва ли не главной приятной новостью было то, что по трансфигурации и чарам у неё будут индивидуальные занятия с профессорами Макгонагалл и Флитвиком. И это не могло не радовать — пытаться колдовать наравне со всеми, когда она даже палочку нормально держать не в состоянии… Есть и более простые способы выставить себя посмешищем. Дальше — больше. Зельеварение и защиту от тёмных искусств она будет изучать только в теории — с этими предметами у неё было бы больше всего проблем. Немного огорчало, что на арифмантику, руны и травологию придётся ходить со всеми, но на этих занятиях палочка особо не нужна, а арифмантику и руны она уже и так изучает на продвинутом уровне, так как именно эти предметы дают возможность понять, как «работает» магия. К тому же эти дисциплины являются факультативными, и посещает их не так много студентов — в основном равенкловцы. Правда, девушка в очередной раз испытала раздражение на волшебников, которые почти не пытаются изучать магию в теории, а довольствуются принципом «работает — и ладно». Был и ещё один плюс: она может посещать ванную старост вместо общей женской душевой.       Сегодня она уже отзанималась с Макгонагалл и Флитвиком и была рада тому, что занятия были индивидуальными — она бы точно стала всеобщим посмешищем. Заклинания у неё получались через раз и не всегда срабатывали так, как надо. Конечно, когда вместо плавного размеренного движения палочкой делаешь что-то несуразное, потому что руки всякий раз дрожат от страха, а вместо чётко произнесённой формулы запинаешься и заикаешься, ничего хорошего не получится просто по определению. Хорошо, что этого позора кроме преподавателей никто не видел.       А вот завтра… Завтра ей предстоит первое занятие по травологии. И она снова боялась. Боялась повышенного внимания. Боялась опозориться, теперь уже прилюдно. Боялась, что над ней будут смеяться. На обеде в Большом зале она снова села с самого края. Жаль, что она задержалась у профессора Макгонагалл и не смогла прийти пораньше, когда большинство студентов ещё были на занятиях. Но на неё, к счастью, почти не обращали внимания: девушки пожирали глазами Гарри Поттера, а парней это явно раздражало. Масла в огонь подливало то, что произошло на зельеварении у четвёртого курса Гриффиндора и Слизерина. Как Гермиона поняла из услышанных разрозненных разговоров, Гарри Поттер то ли пролил на себя какое-то зелье, то ли они с профессором Снейпом решили помериться своими… эм… В общем, решили помериться. В итоге Поттер остался в одном исподнем и в таком виде гордо прошагал до больничного крыла. Судя по шепоткам студенток, гордиться там было чем. Девять дюймов — не меньше. Впрочем, любой сплетне можно верить максимум наполовину, или даже на треть. А этот Поттер всё же позёр — мог бы и трансфигурировать себе одежду из чего-нибудь.

***

      Пока Гермиона предавалась размышлениям о том, как прошёл её первый день в Хогвартсе, Гарри Поттер был занят поисками той самой каштанововолосой, что зацепила его ещё на праздничном ужине. Вновь не застав девушку в гостиной Гриффиндора, он выяснил у Невилла, что раньше она большую часть времени проводила в библиотеке, и направился прямиком туда. Библиотека Хогвартса оказалась огромной — ну хоть чем-то школа могла впечатлить. Правда, попавшему сюда впервые Поттеру ориентироваться было крайне сложно. Гарри, озираясь по сторонам в поисках девушки, внезапно обо что-то споткнулся и, не удержав равновесия, свалился на пол. Наспех вытерев кровь с рассечённой губы рукавом мантии, он смог лицезреть причину своего падения. Ею оказались ноги. Девичьи ноги. Худые девичьи ноги. Подняв глаза выше, он встретился с испуганно-потрясённо-любопытным взглядом обладательницы злосчастных ног. И, конечно же, по закону подлости ею оказалась заинтересовавшая его девушка. «Надо же было так облажаться!» — подумал про себя Гарри, но надо было действовать, поэтому парень ляпнул первое, что пришло в голову:       — Здравствуйте, мисс Грейнджер!       Наблюдать за эмоциями на лице девушки было бесценно: испуг, удивление, недоумение. Девушка слегка нахмурила брови, видимо, обдумывая что-то, и неуверенно ответила:       — З-здравствуйте, м-мистер П-поттер… От-ткуда в-вы з-знаете м-моё им-мя?       — Встречный вопрос: а ты моё? — нелепо улыбаясь, поинтересовался парень. И тут же чуть не стукнул себя по лбу. Идиот!       — Р-распределение, — коротко пояснила девушка.       В то время, пока Гарри обдумывал, как начать разговор, Гермиона размышляла о том, что хочет оказаться подальше от этого… умалишённого. Мало того, что под ноги себе не смотрит, так ещё и лыбится, идиот, во все двадцать восемь зубов (вряд ли у него уже прорезались восьмёрки). Впрочем, неизвестно, где он пропадал и что с ним делали все эти годы. Может быть, у него правда проблемы с психикой. «Так, Гермиона, спокойно, мама говорила, что когда разговариваешь с сумасшедшими, надо быть вежливой и не подавать вида, что что-то не так, а при первой удобной возможности — бежать».       — «Новая теория нумерологии», — взгляд Гарри зацепился за название книги, которую читала девушка. — Это же ведь продвинутый курс, да?       — Д-да. Г-готовлюсь к з-завтрашнему з-занятию п-по ар-рифмантике, — не показывая, что что-то не так, ответила Гермиона.       — Ты же ведь на четвёртом курсе? А почему тебя сегодня не было на занятиях со всеми? — задал парень интересующий его вопрос.       «Да что ему надо-то? — подумала про себя Гермиона. — Сначала спотыкается об мои ноги, потом любезничает. Или это у него развлечение такое?»       По нему вон сколько девчонок сохнет, а докопался он до неё! Наверное, это какая-то шутка, чтобы высмеять её перед всеми. Учитывая, что он, по слухам, сломал палочку Драко Малфоя и устроил стриптиз на зельеварении, вполне может оказаться, что парень хочет поиздеваться над ней. Ну или он и правда больной. «Так, надо постараться как-то избавиться от этого идиота. Главное, вести себя максимально естественно и под первым благовидным предлогом сбежать из библиотеки». Вслух же она произнесла:       — П-по н-некоторым п-предметам у м-меня ин-ндивидуальные з-занятия, а н-на н-некоторые я б-буду х-ходить с-со в-всеми.       — На арифмантику, да? А ещё?       — Р-руны и т-травология.       Гарри впервые расстроился из-за того, что ни арифмантика, ни руны его не интересовали от слова совсем. Его дело маленькое: колдуй себе боевые ударные заклинания да успевай в нужный момент уворачиваться от вражеских. Какое ему дело до столь тонких материй?       — О, значит, на травологию будем ходить вместе, — опять радуясь непонятно чему, ответил Гарри.       — Д-да. М-мистер П-поттер… — начала Гермиона.       — Гарри! Зови меня просто Гарри.       — Г-гарри, из-звини м-меня, н-но м-мне п-пора ид-дти. М-меня ж-ждёт п-профессор М-макгонагалл, — найдя причину покинуть библиотеку, ответила Гермиона.       — Хорошо! Тогда увидимся на травологии? — выразил надежду Поттер.       — Д-да, — собирая сумку и вставая, ответила девушка.       От взгляда юноши не укрылось, с какой боязнью и… (отвращением?) девушка взяла свою волшебную палочку. Когда Невилл рассказывал, что её покалечил тролль, Гарри не думал, что всё настолько плохо. Мало того, что она заикалась, так ещё и руки дрожат. Неудивительно, что чары и трансфигурацию она изучает индивидуально. За темпом класса ей явно не поспеть.       — Давай я тебе помогу, — Гарри протянул руку к сумке Гермионы.       Девушка на миг замерла, а потом резко отпрянула.       — С-спасибо, н-но н-не н-надо, — Гермиона развернулась и направилась к выходу.       — Мисс Грейнджер! — позвал Гарри.       Девушка обернулась.       — А мне можно называть тебя Гермионой?       «Вот и что ему ответить? Скажу нет — не отвяжется же!»       — Д-думаю, д-да.       Гермиона покинула библиотеку, мысленно ставя в своей голове галочку напротив пункта «Миссия сбежать от маньяка успешно выполнена». Гарри же обратил внимание, что она ещё и хромает — теперь понятно, почему у неё такие худые ноги.       После того, как Гермиона скрылась за дверями библиотеки, у Поттера образовалось время подумать. Всё прошло не сказать что так уж и замечательно. Кажется, под конец он её немного напугал. И неудивительно! Просто взять и пиздануться ей под ноги! Она, наверное, думает, что он идиот или, что ещё хуже, мудак типа Малфоя! Но ничего, у него ещё будет время доказать ей, что его бояться не стоит. Приободрившийся и сам себя не узнающий Поттер стёр кровь, снова сочившуюся из губы, причём второй раз ухитрившись забыть про то, что он знает заклинание для её лечения, одёрнул мантию и вышел из библиотеки. Операция «Охмурить Грейнджер» началась. Первые жертвы в ней уже были принесены.

***

      — Невилл, а у тебя деньги есть? — спросил Гарри у зевающего однокурсника, когда они следующим ранним утром шли к полю для квиддича.       — Что? А. Есть немного, сколько тебе надо? — парень явно не понимал, чего от него хочет друг.       — Мне-то не надо, надо тебе, — хмыкнул Поттер.       — А зачем? — Лонгботтом в очередной раз зевнул так, что чуть челюсть не вывихнул.       — Ладно, поговорим об этом после пробежки, а то ты спишь на ходу, — признал Гарри бессмысленность разговора.       Примерно через час активной пробежки вокруг квиддичного поля парни направились в гостиную факультета. Тяжело дышащий Невилл, с которого ручьями лил пот, с раздражением бросал взгляды на идущего рядом Поттера, который, казалось, даже не запыхался. Подобные физические нагрузки для Лонгботтома были в новинку, и он, честно говоря, не совсем понимал, для чего так напрягаться.       — И сколько дней надо так бегать, чтобы исправить фигуру? — поинтересовался Невилл.       — Дней? — усмехнулся Гарри. — Ты, наверное, хотел сказать месяцев? Лет? — после чего пустился в пространные объяснения о тренировках, позволяющих сбросить лишний вес, улучшить реакцию, скорость, нарастить необходимые группы мышц и тому подобное.       — Я, наверное, никогда не смогу… — убито сказал Лонгботтом, осознавший масштабность стоящей перед ним задачи.       — Не переживай! Мы ведь волшебники! Я не зря спросил, есть ли у тебя деньги, помнишь? Они тебе понадобятся, чтобы купить ингредиенты для различных зелий, предназначенных для разгона метаболизма, сжигания жира, ускорения роста мышц, удаления излишков молочной кислоты и обезболивания этих самых мышц, которые первое время будут адски болеть после тренировок. А вообще, правильная фигура — это только фундамент, Невилл, далее тебе понадобятся высокая скорость, быстрая реакция, ну и навыки боя голыми руками и клинком.       Лонгботтом задумался. Он не понял больше половины из того, что сказал Гарри, но чувствовал, что его новый, да и что говорить, единственный друг плохого не посоветует. Поттер вообще был настолько другим, настолько выделялся из всей студенческой тусовки, насколько в неё идеально вписывалась, к примеру, какая-нибудь Лаванда Браун.       — А почему ингредиенты? Почему не готовые зелья?       — Так дешевле, — пожал плечами Гарри. — А зелья я и сам сварю. Вообще, я не понимаю, почему, обладая такими возможностями, волшебники все поголовно не выглядят супер-моделями. Видел я тут на вокзале мать этого рыжего придурка, толстая неопрятная бабища! А их отец? Мерлин! Да сам Снейп, якобы великий зельевар, а внешность… Свари ты комплект зелий, приложи немного усилий — и будешь выглядеть лет на пятнадцать моложе и с идеальной фигурой. Да, и ещё, Невилл, твоя палочка, где ты её взял?       — Это палочка моего отца. Бабушка отдала её мне.       — Судя по всему, она тебе не подходит, попроси бабушку сводить тебя на выходных за новой к Олливандеру.       — Ба никогда на это не пойдёт, — уныло отозвался Невилл. — Она говорит, что раз палочка подошла моему отцу, то подойдёт и мне.       — Она не права, Невилл. Впрочем, как знаешь, просто помни, что это твоя жизнь, а не твоей бабушки, а неподходящая тебе палка сильно сдерживает твоё развитие как волшебника, — сказал он задумавшемуся Лонгботтому.       Поднявшись по лестнице и назвав пароль заспанной Полной Даме, они вошли в гостиную, где их ожидали почти все девушки факультета за исключением некоторых представительниц первых двух курсов. Встречающие разочарованно вздохнули — футболка прилипла только к Невиллу. Среди наблюдателей был и парень — не кто иной, как Рон Уизли, который со свойственной ему наглостью сразу же заорал:       — Гарри, дружище! Чего ты возишься с этим рохлей?! Он же почти сквиб! Давай лучше в шахматы сыграем!       Поттер нахмурился, а потом, словно что-то вспомнив, улыбнулся и достал свою фальшивую палочку.       — Рон, хочешь пари?       Гарри махнул палочкой, и забытый кем-то на столе лист пергамента превратился в электрическую лампочку, знакомую любому магглорождённому, хотя, может быть, размером и чуть больше стандартной. Конечно, у него не получилась рабочая лампочка, зато трансфигурация была едва ли не постоянной, и она не поддавалась репаро, тергео и подобным заклинаниям. Поттер взял её и показал Рону.       Студенты, привлечённые происходящим, стали подтягиваться поближе к месту событий.       — И чё? — тупо спросил Уизли.       — Суть пари в том, что ты засунешь это в рот, а потом в течение двадцати минут вынешь целым и без посторонней помощи. Если у тебя всё получится, то я заплачу тебе десять галеонов.       — Идёт! — Рон схватил лампочку и, открыв пасть, легко засунул её туда, оставив торчать снаружи лишь блестящий цоколь.       Десять галеонов для него были большими деньгами, так как за всё лето он правдами и неправдами сумел скопить всего лишь два, один из которых украл у близнецов.       — Ну, давай, дерзай! — похлопал его по плечу Гарри, понаблюдав за бесплодными попытками рыжего достать лампочку. — И помни, ты победишь, только если лампочка будет целой, а в случае своего проигрыша не получишь ни кната. И, кстати, если попытаешься её разбить, то осколками может язык отрезать, — сказал он и поднялся в спальню мальчиков.       — Ммммууу-мммуу, — возмущенно замычала ему вслед жертва розыгрыша, безуспешно дергая лампочку за цоколь.       Об этом довольно злом розыгрыше Поттеру рассказали его школьные приятели, которые и заверили его, что самостоятельно, не разбив лампочку, вытащить её невозможно из-за спазма челюстных мышц, который не позволяет шире открыть рот. Конечно, осколки придурку были неопасны, Гарри не собирался калечить Уизли, поэтому разбившаяся лампочка будет представлять собой набор осколков с тупыми закруглёнными краями, неспособными нанести какой-то вред. Физический. Но вот унижение и насмешки Рону Уизли придётся жрать полной ложкой. Доказательством этому служило громкое мычание и ещё более громкий смех студентов в гостиной.       Минут через пятнадцать, когда Гарри уже успел сходить в душ, почистить зубы, одеться и предпринять, наверное, миллионную попытку привести причёску в порядок, в спальню ввалился икающий и задыхающийся от смеха Невилл.       — Он хочет бежать к мадам Помфри, но они его не пускают! — снова заржал Лонгботтом. — Криви уже штук сорок фотографий сделал.       — Иди, приводи себя в порядок и пошли на завтрак, — усмехнулся Поттер.       К спустившимся в гостиную Гарри и Невиллу, проталкиваясь через сборище смеющихся гриффиндорцев, кинулся Рон Уизли. Глаза были испуганные, по подбородку обильно текла слюна, и вообще вид у него был ещё тот.       — Мммммыыы-ммммыымы! — мычал он, тыкая пальцем в цоколь застрявшей во рту лампочки.       — Достать? Ты хочешь, чтобы я достал, и ты расстался с десятью галеонами? — уточнил Поттер.       — Ыыыыыыы! Мыыммммыыыыы! — со всех сил замычал рыжий и утвердительно закивал головой.       — Так я это… того… не могу! — развел руками Поттер, из последних сил удерживая покер-фейс.       — Ыыыыыыыыыммммм! — взмычал Рон и, расталкивая студентов, кинулся к выходу и исчез.       — Ему повезло, что для выхода пароль не нужен, — глубокомысленно сказал Колин, и факультет снова грохнул смехом.

***

      Гермиона взяла за правило максимально избегать студентов, не желая терпеть насмешки, жалость, шепотки за спиной и откровенные издевательства. Именно поэтому она старалась ходить на завтрак раньше всех и заканчивать его до того, как Большой зал заполнится. Увы, с обедом и ужином так не получалось. Сегодня всё шло как обычно с одним единственным отличием: когда она шла обратно, продумывая занятия на день и вспоминая интересную книгу по арифмантике, которую она прочла вчера вечером, впереди раздалось мычание, которое быстро приближалось. Грейнджер даже не успела испугаться и прижаться к стене, не говоря уже о том, чтобы убежать, как мимо неё пронесся мычащий Рон Уизли, тот самый ублюдок, из-за которого она оказалась в том злосчастном туалете.       Гермиона была наблюдательной и очень внимательной девушкой, поэтому её глаза расширились в изумлении, когда она заметила, как из вечно ненасытной пасти шестого торчит ЦОКОЛЬ. ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ. ЛАМПОЧКИ! Во имя Мерлина! Откуда в Хогвартсе взялась электрическая лампочка, и что она делает во рту Рона Уизли? Прислушавшись к уже удаляющемуся мычанию, она покачала головой и пошла дальше.       Следующая встреча произошла футов через шестьдесят. Ей навстречу шли улыбающиеся Поттер и Лонгботтом. «Может, он и псих, но улыбка у него совершенно очаровательная», — подумала Гермиона.       — Здравствуй, Гермиона! — поздоровался Поттер, а Лонгботтом что-то смущённо промямлил.       — П-привет, Г-гарри, Н-Невилл. В-вы н-не з-знаете, с-случайно, п-почему У-уизли б-бегает п-по з-замку с л-лампочкой в-во р-рту? — ответила Гермиона.       — Да он же идиот, вечно всё в рот тянет, — ухмыльнулся Гарри, а Невилл совершенно неприлично заржал.       Большего для понимания произошедшего Гермионе и не требовалось. Сложить два плюс два было просто: откуда-то взявшаяся в Хогвартсе электрическая лампочка, реакция Поттера… Явно он приложил к этому руку. Будь на месте Рона кто-то другой, она, может, и возмутилась бы, но самому рыжему она страстно желала как можно больших страданий за своё искалеченное тело, годы отчаяния, боль в глазах родителей и за многое другое. А ведь его даже не наказали, так, «шлёпнули по запястью» и пальчиком погрозили. Интересно, рыжий чем-то насолил Гарри, или у того просто такие развлечения? Спросить прямо она не решалась. Гермиону обуревали противоречивые чувства: с одной стороны, Уизли получил то, что заслужил, с другой — не хотелось в случае «немилости» Поттера стать жертвой подобного розыгрыша. Девушка решила держаться с Гарри настороже, но и явно не выказывать своего страха и сомнений, мало ли, вдруг он расценит это как слабость. А слабые люди чаще подвергаются издевательствам.       — Вот! Это тебе! — Поттер завел правую руку за спину, и тут же протянул оторопевшей Гермионе… фиолетовую ромашку на длинном стебле.       Цветок она приняла, хотя больше из вежливости и желания не разозлить или не обидеть Гарри, мало ли, как он отреагирует на отказ. «Из всех цветов, из тысяч их он дарит мне ромашку! И где только нашел фиолетовую, я даже не знала, что такие бывают, — думала Грейнджер, вертя в руках незамысловатый подарок. — Когда засохнет, сделаю из неё закладку для книги», — решила девушка. Забегая вперед, надо сказать, что ромашка не засохла. Это долгие годы приводило Гермиону в академическое бешенство из-за бесплодных попыток раскрыть секрет неувядающего полевого цветка. И снова девушка испытала двойственные чувства. Конечно, приятно, когда тебе оказывает знаки внимания один из самых симпатичных и популярных мальчиков в школе. Правда, обычно такие мальчики до добра не доводят и редко ограничиваются одной девушкой. И вообще, что это она себе напридумывала из-за какого-то цветка? Может, он всем встречным девушкам такие дарит? «Ага. И под ноги падает всем. Хочешь впечатлить девушку — пади ниц к её ногам», — с сарказмом подумала она.       — С-спасибо… Я, н-наверное, п-пойду, п-пора уж-же! — с этими словами она в меру своих ограниченных возможностей поспешила своей дорогой, раздумывая по пути, что, чёрт его побери, сейчас было.       — Ага, пока, — пробормотал Гарри ей вслед.       — Жалко её, — сказал Невилл. — Из-за одного урода теперь на всю жизнь калека.       — Посмотрим… — неопределённо ответил Поттер.       На завтраке Рона Уизли не было. Впрочем, там не было и Малфоя, Гойла и Снейпа, один лишь Крэбб с неувядающим аппетитом интенсивно поглощал всё, что было в пределах досягаемости. Поттер оглядел зал и, удовлетворённо ухмыльнувшись, положил себе на тарелку бекон и несколько варёных яиц, после чего принялся намазывать ещё тёплый тост маслом.       — Кстати, Невилл, сделай себе бутерброды и перекусывай в равные промежутки времени между завтраком и обедом, обедом и ужином, чтобы всего у тебя было пять приёмов пищи.       Лонгботтом кивнул и, сделав четыре бутерброда с варёной курицей и салатом, завернул их в салфетку и сунул в карман.

***

      Травологию Поттер ждал с нетерпением, и когда наконец урок начался, он целеустремлённо двинулся к Грейнджер, которая снова заняла место подальше ото всех. Увидев его, она мысленно вздохнула и постаралась отодвинуться, на что Поттер не обратил внимания или сделал вид, что не обратил. Между тем профессор Спраут объявила темой урока сбор гноя бубонтюбера и принялась объяснять последовательность действий и меры предосторожности.       — Подожди здесь, — шепнул Гарри и, не дожидаясь конца лекции, подошёл к стоящей у противоположной стены вешалке, с которой снял две защитные мантии, а с висящей рядом полки взял две пары перчаток из драконьей кожи, трансфигурировав на обратном пути из сухих листьев две пары защитных пластиковых очков.       — Я с-способна и с-сама о с-себе п-позаботиться! — прошипела Грейнджер.       Гарри развернулся к ней и сказал, натягивая на руки перчатки и одновременно сдвигая на глаза очки:       — Послушай, Гермиона, тебе не нравится моё присутствие? Тебе противно, я тебя раздражаю? Если да, то ты только скажи, и я оставлю тебя в покое, хорошо? — он надел мантию и пошёл за горшком с извивающимся бубонтюбером, прихватив по пути пару стеклянных флаконов для гноя. Один отдал Грейнджер, а свой плотно приложил к самой большой и тёмной припухлости на растении, которая тут же лопнула, и во флакон потекла желтовато-зелёная жижа с резким запахом.       Гермиона что-то пробормотала.       — Что, прости? Извини, не расслышал, — отозвался сосредоточившийся на сборе тошнотворного гноя Поттер. — Вот ведь, Мордред! — выругался он, когда соседний нарыв самопроизвольно лопнул и запачкал гноем перчатки.       — Н-нет, м-мне н-не п-противно, и т-ты м-меня н-не р-раздражаешь.       — Хорошо, — просто кивнул Поттер. — Давай продолжим сбор этой гадости.       Пока они собирали гной, точнее, делал это в основном Гарри, так как с тремором Гермионы помощник из неё никакой, девушке было о чём подумать. Если до этого она предполагала, что он со всеми девушками так себя ведёт, то теперь поняла, что ошиблась. Сел он именно к ней, а не к Лаванде или Парвати, например. Чем такая девушка, как Гермиона, может привлекать такого парня, как Гарри? Да и привлекает ли? Может, это у него розыгрыш такой «Влюби в себя калеку». Так думать не хотелось, ведь парень был с ней добр и вежлив. Хотя, может, это всё игра. Интересно, у него там, откуда он приехал, есть девушка? Должна быть — у таких парней всегда есть девушки. Возможно, он, проявляя внимание к калеке, таким образом пытается отогнать от себя других девушек. Вот только проблем с его фанатками ей не хватало…

***

      Уже вечером, когда Невилл с Гарри сидели в ожидании ужина за столом Гриффиндора, Лонгботтом вдруг произнёс:       — Ба отказалась покупать мне новую палочку, сказала, чтобы я пользовался отцовской и не маялся дурью.       — Её проблемы, — пожал плечами Поттер. — Подойди к Макгонагалл и попроси сопроводить тебя к Олливандеру, денег я тебе одолжу, ну или пусть она напишет письмо твоей бабушке и попытается её вразумить.       — Попробую… — тяжело вздохнул Невилл.       Гарри отвлекся от разговора и салата, который он перекладывал в свою тарелку из появившейся на столе салатницы, и бросил взгляд на как обычно сидевшую с края стола Гермиону. Он сначала хотел сесть рядом, но потом передумал, видя, как девушка всеми силами старается не привлекать к себе внимания окружающих. В который раз он про себя помянул рыжего полудурка недобрым словом. А ещё есть его полоумная сестра, старательно строящая ему глазки и томно вздыхающая, заставляя его думать, что, Зир их побери, с ними не так? Хорошо хоть рыжие близнецы вели себя совершенно нормально.       Словно в ответ на его мысли двери Большого зала открылись, и внутрь вошёл Рон Уизли собственной персоной. Его рот был открыт и выглядел он предельно глупо, видимо, мадам Помфри не смогла до конца справиться со спазмом челюстных мышц. «Интересно, нахрена он сюда припёрся? Он же жевать не может», — подумал Поттер, наблюдая, как рыжий садится за стол под приглушённый смех гриффиндорцев и оказавшихся в курсе студентов остальных факультетов. Однако, как оказалось, крайняя нужда, а именно желание пожрать, сделала Рона довольно смышлёным. Поняв, что твёрдая пища ему пока не доступна, он ел картофельное пюре, которое проталкивал в рот то куском хлеба, то пальцами, не обращая внимания на позеленевшие лица старающихся отсесть подальше окружающих.       — Зир! Да ему вообще плевать, что он выглядит как свинья, — ошарашено сказал Поттер.       — Дааа… — протянул Невилл. — Такого ещё не было, — прокомментировал он, с отвращением наблюдая, как комки пюре вываливаются у Рона изо рта и оставляют следы на мантии и галстуке.       Гермиона, посмотрев на происходящее, едва заметно мстительно ухмыльнулась. Попыталась отругать себя за это — тщетно, пусть ублюдок страдает.       Гарри ел свой салат, изредка бросая взгляды то на Гермиону, то на преподавательский стол и заметил, что директор остановил порывающуюся встать Макгонагалл, которая полным отвращения взглядом смотрела на «ужин» Рональда. Вдруг двери Большого зала открылись, и наступила тишина. Невилл уронил вилку в салат, который он ел, беря пример с Поттера, и уставился на открывшиеся двери. Гарри повернулся.       В зал вошел Снейп, которого Поттер так и не смог назвать профессором, а за ним следовали Малфой и этот его «телохранитель» то ли Гойл, то ли Крэбб, Гарри так и не запомнил, кто из них кто. Примечательно, что все трое были абсолютно лысые! Не было ни волос на гладких, как шары для боулинга, головах, ни бровей. Кто-то хихикнул, и это словно сорвало плотину, весь Большой зал, включая Макгонагалл, Флитвика и Спраут, грохнул гомерическим хохотом такой силы, что, казалось, даже висящие в воздухе многочисленные свечи покачнулись. Лицо Снейпа перекосилось, и он стал что-то выкрикивать, заставляя с бешеной скоростью уменьшаться количество рубинов, сапфиров, алмазов и даже изумрудов в песочных часах факультетов. Правда, никто не обращал на это внимания, студенты продолжали смеяться, икать и вытирать слезы.       Дождавшись, пока злой как мантикора Снейп сядет на своё место, Дамблдор шевельнул рукой, возвращая факультетам потерянные баллы.       — Если тебе не нравится, что над тобой смеются, Северус, то не надо было приходить сюда в таком виде. И, в любом случае, это не повод снимать баллы! — веско сказал директор, заслужив злобный взгляд от своего шпиона. — И прежде чем ты что-то скажешь, Гарри Поттер тут ни при чём! — акцентировал внимание на парне Альбус.       «Поттер всё-таки жесток», — подумала Гермиона, вставая из-за стола.       Так прошёл второй день в Хогвартсе.