***
Первым, что увидел Поттер, когда проснулся и с трудом раскрыл глаза, была до отвращения бодрая физиономия Седрика Диггори, маячившая над ним и что-то бубнящая. Всё тело болело, в особенности лицо, во рту был отвратительный привкус. Гарри огляделся. Очевидно, он находился в одной из кают «Голландца», по крайней мере, запах и круглый иллюминатор с поднятой штормовой крышкой намекали на это. — Держи вот, выпей! — Седрик сунул ему в руки флакон с жидкостью голубоватого оттенка. — Что это? — прохрипел Поттер. — Антипохмельное зелье, а то ты не знаешь, — ответил Диггори и, присмотревшись к собеседнику, неверяще спросил: — Ты что, никогда… Да ладно?! Неужели впервые напился? Ну, ты даёшь, Поттер! Скажи кому — не поверят! Гарри, не слушая хаффлпаффца, залпом выпил флакон с зельем, имевшим ментоловый привкус, и тотчас почувствовал, как по телу пробежала ледяная волна, сменившаяся горячей, в животе булькнуло, и Поттер рванул в ближайшую дверь, молясь, чтобы там оказалась уборная или, как там её тут вроде называют, — гальюн. Повезло — за дверью и правда нашлись все необходимые удобства. Потратив пятнадцать минут на душ и очищающие чары для одежды, парень глянул на себя в зеркало и ужаснулся — под левым глазом был чудовищный синяк! — Откуда, блядь, у меня это?! — рявкнул он, вывалившись из гальюна в каюту, где его ждал с интересом посматривающий на него Седрик. — О, это? Ну, этот маленький и почти незаметный синячок ты… — Маленький?! — перебил его рычащий Поттер, уже представляя себе выражение лиц Лонгботтома и Грейнджер. — …получил в эпической битве двух цивилизаций, это было столкновение двух мировоззрений, конфликт сознаний, — вдохновенно пиздоболил Диггори. — Я сейчас устрою ещё один конфликт и битвой не побрезгую, — мрачно пообещал Поттер. — …И в миг, когда накал страстей, достигнув пика, плеснул по сторонам и вызвал на дуэль… мужей, — пафосно закончил Седрик. В дверях каюты раздались аплодисменты и женский смех. — Что, бля? Какая к херам дуэль? — Поттер, ты с похмелья всегда такой тупой? — раздражённо спросил Диггори. — Подрался ты с Крамом и, кстати сказать, навалял ему, как они там говорят, «по самые помидоры». Ну, ты ещё увидишь. — А нахера мы вдруг решили подраться? — Он оскорбил твою Грейнджер, ты кинул в него салатом и потребовал извиниться перед ней. Ну, слово за слово, и вы вышли на битву! — Не отвлекайся! — заметив, что лицо собеседника начинает становиться одухотворённым, Гарри ткнул его в бок. — Да я уже почти всё рассказал, — злобно буркнул Седрик, потирая ушибленное место. — Вы решили драться на кулаках, и ты неслабо так отделал Виктора, пропустив всего один удар. Кто бы мог подумать! — А почему меня не вылечили? — А это была твоя идея! — мстительно ответил Диггори, подходя к трапу. — Ты предложил синяки на лице не залечивать до первого задания. Это был, надо признать, воистину коварный ход, — было видно, что он хочет сказать что-то ещё, но изо всех сил сдерживается. Они уже успели спуститься по трапу на берег, когда за спиной послышался голос ещё одного участника событий. — Никогда больше не буду недооценивать мелких пиздюков! — сказал спускающийся на берег Крам. Гарри обернулся и ошарашено застыл. Крам помимо двух подбитых глаз щеголял огромным синяком, покрывающим всю челюсть и частично заползающим на щёки. — Нихуя себе! — Да пошёл ты в хер, англичашка! Всю морду разукрасил! Будь я трезвым… — В хер пойти нельзя, mon ami, — пропела, прерывая его, подошедшая Делакур. — Можно пойти только на хер, — наставительно закончила она, игнорируя бурчание Крама о том, что ей-то, очевидно, лучше знать. — Будь он трезвым, ты бы так легко не отделался, — усмехнулся Диггори. — Но, согласись, это было красиво: двойка в рожу, подсечка опорной ноги — и ты падаешь на его левое колено, которое уже летит на долгожданную встречу с твоей челюстью, и почти сразу, когда тебя слегка подбросило, его правое колено стремится всё к той же челюсти! Четыре удара — и вуаля! Девчонки визжат, парни матерятся, золото меняет хозяев! Поттер только открывал и закрывал рот, он никогда в жизни никого так жестоко не бил, что же этот верзила такого сказал о Гермионе? — Ладно, — сказал Крам. — Будет мне наука! А за девчонку свою прости, Поттер, я на самом деле так не думаю… — Угу… — неопределённо промычал Гарри. — И да, Диггори… — окликнул он обернувшегося хаффлпаффца. — Не думай, что я оставлю эту подставу без ответа, менестрель доморощенный! — Так, нам пора на обед! Нас и так в замке потеряли! — заторопился Седрик, предвкушая представление и размышляя о том, как Поттер догадался, что идея с пьянкой и проверкой на «прочность» принадлежала именно ему и какого ответа теперь стоит ждать.***
Невилл уже второе утро подряд ходил на тренировки один. Гарри исчез накануне, ещё до их обычного подъёма, и не вернулся до сих пор, а ведь уже был обед. Ещё вчера он попытался обратиться к Макгонагалл, но декан отказалась говорить, где находится Поттер, лишь заверила, что с ним всё в порядке. Они только закончили с куриным супом, когда скрипнула дверь — и Большой зал замолчал, звук ложки, которую уронила в тарелку Грейнджер, в тишине казался оглушительным. В зал зашёл пропавший вчера Поттер, под глазом которого чернел великолепный бланш, а на губах играла обычная кривая ухмылка. Вслед за ним двигался Виктор Крам в ещё более ужасающем состоянии. Два огромных синяка под глазами и жестоко ушибленная челюсть, на которой тоже красовался синяк от скулы до скулы. — Милый Мерлин! — охнула Поппи Помфри. — Да у него же челюсть сломана… Была! Каркаров сидел с непроницаемым выражением лица. Макгонагалл пыталась скрыть удовлетворение под маской строгого преподавателя, недовольного дисциплиной студентов. Дамблдор прятал раздражение, а Хагрид, блестя глазами-жуками, рассказывал что-то улыбающемуся Флитвику, до студентов доносились отдельные слова: «значится», «весь в папку», «фулюган» и тому подобное. На Флёр Делакур и ухмыляющегося Седрика Диггори никто уже внимания не обратил. — Привет всем! — поздоровался Поттер, садясь на своё обычное место рядом с Грейнджер. — Что-то не так? Что вы все на меня так таращитесь? — Что-то не так?! Что-то, блядь, точно не так! — прошипел Невилл и осёкся, услышав сзади голос. — Мисс Грейнджер… Гермиона подняла глаза. У стола стоял разукрашенный Крам. — Вчера я позволил себе нелестные высказывания относительно вас. Мистер Поттер указал мне на недопустимость подобного, и теперь я хочу принести вам свои искренние извинения и пообещать, что в дальнейшем такого не повторится. Гермиона беспомощно оглянулась. Гриффиндорский стол пялился. Впрочем, пялились не только грифы, но и все остальные тоже. — Д-да, к-конечно, м-мистер К-крам, — пискнула она. — Я п-принимаю в-ваши из-звинения. С-спасибо в-вам з-за с-смелость, к-которую в-вы п-проявили, с-сделав эт-то п-публично. — Мгм… Да, смелость… — пробормотал Крам и покосился на Поттера, который преувеличенно аккуратно накладывал себе салат и вообще делал вид, будто зашёл исключительно поесть и знать не знает, что здесь происходит, а людей вокруг так и вовсе видит впервые. — Приятного аппетита! — сказал на прощание Крам и ретировался к слизеринскому столу. Гермиона вяло крутила в руках кусочек хлеба. Поттер побил Крама! Побил, Мордред его дери, Крама из-за неё! Да ещё и заставил публично извиниться! Что, чёрт побери, вообще происходит? С тех пор, как он появился, её просто разрывает от любопытства и бесконечных вопросов! Нет, она не собиралась извиняться, хотя, положа руку на сердце, называть его павлином с завышенным самомнением не стоило. Что же, изначально она хотела, чтобы Гарри помог ей протестировать на практике спроектированные ею руны. Но вряд ли он сейчас вообще будет её слушать, да и, если честно, и у неё с ним разговаривать желания не было. Значит, надо обратиться к Невиллу, он же всё-таки их общий друг и в помощи вряд ли откажет. Подкараулив Невилла после их с Поттером тренировки, она обратилась к нему: — Н-невилл, м-мне н-нужна т-твоя п-помощь, эт-то к-касается Г-гарри… — начала она. — Гермиона, — как можно мягче, чтобы не обидеть девушку, начал Невилл, — я вовсе не хочу вмешиваться в ваши размолвки с Гарри. Разбирайтесь сами… — Я н-не об эт-том. Эт-то с-связано с Т-турниром. В-всё эт-то в-время я ис-скала с-способы п-помочь Г-гарри, — Гермиона ненадолго замолчала, а потом продолжила: — П-проще п-показать. Т-так т-ты п-поможешь? — Ладно, давай через полчаса в нашем кабинете для тренировок, хорошо? — Х-хорошо. С-спасибо т-тебе. Спустя означенные полчаса в условном месте Грейнджер достала из кармана очки для квиддича — такие использовались в дождливую, туманную или ветреную погоду. Положила их на стоящий рядом с её креслом стол, развернула пергамент, покрытый несколькими строками рун. Невилл всмотрелся, и хоть узнавал отдельные руны, но понять, для чего предназначена вся цепь, не мог. — Эт-ти р-руны, в-вернее, их п-последовательность, я р-рассчитывала оч-чень д-долго, — пояснила Гермиона. — Я уж-же н-нанесла их н-на оч-чки, с-сейчас т-только п-перепроверю ещ-щё р-раз. В-важен к-каждый уг-гол, к-каждая з-завитушка, к-каждый н-нюанс п-предназначения к-конкретной р-руны, и в-вся п-полнота з-знаний п-принадлежит л-лишь с-создателю ц-цепочки, в-вот п-почему р-руны т-так т-трудно с-скопировать. Г-грубо г-говоря, Эх-хваз с-старшего Ф-футарка, н-начертанный т-тобой в м-мою р-рунную ц-цепь, с б-большой д-долей в-вероятности с-сделает её н-неработоспособной ил-ли, ч-что ещ-щё х-хуже, он-на б-будет р-работать н-нестабильно и об-бладать н-непредсказуемыми п-побочными эф-ффектами. — И что же требуется от меня? — Т-трансфигурируй м-манекен в с-свой п-полный р-рост. Т-только с-сделай ег-го из ж-железа, он-но т-температуру в-выше в-выдержит, — скомандовала она Невиллу и, дождавшись появления фигуры, подошла к ней и надела ей на голову очки, затянув ремешок на железном затылке. — Т-так, а т-теперь н-начинай к-кидать в н-него з-заклинания, н-наносящие ур-рон ог-гнём, п-постепенно н-наращивая их с-силу, т-только н-не т-торопись, — Гермиона отошла от манекена. — Т-ты з-знаешь з-заклинание д-дистанционного из-змерения т-температуры? — Нет, я даже не слышал о таком, — признался Лонгботтом. — П-произносишь Frigidum vel Calidum и д-делаешь п-примерно т-такой ж-жест п-палочкой, — Гермиона неуверенно показала движение палочки. — Р-результат з-заклинания п-похож н-на т-темпус, т-только п-показывает н-не в-время, а т-температуру об-бъекта. Ес-сли ц-цифры б-будут с-синего ц-цвета, т-то эт-то т-температура н-ниже н-нуля, а ес-сли к-красного, т-то в-выше. Т-только с-сделай ещ-щё од-дин м-манекен д-для с-сравнения. — Хм… — Невилл швырнул инсендио в новый манекен и пробормотал заклинание, результатом которого явилась красноватая полупрозрачная цифра «107», появившаяся над местом, на которое он указывал палочкой. — Вроде работает, — пробормотал гриффиндорец. — Х-хорошо, — кивнула Гермиона. — Т-так и д-действуй. З-заклинание в н-незащищённый м-манекен и з-замер т-температуры, а з-затем в з-защищённый и с-снова з-замер. Д-далее ох-хлаждающее з-заклинание, и п-после ос-стывания ж-железа п-продолжаем. К-каждый ц-цикл д-должен б-быть м-мощнее п-предыдущего, — сказала девушка и, пододвинув к себе чистый лист пергамента, взяла ручку, садясь в кресло. Необходимость ждать, пока манекен остынет, сильно увеличивала время испытаний, но тут уж ничего не поделаешь. Верхний предел температуры, который Невилл мог придать своему заклинанию, составил чуть более семисот градусов по Цельсию. Учитывая тот факт, что это была температура незащищённого манекена, в то время как защищённого составляла лишь около пятидесяти, можно было с уверенностью утверждать, что созданный Гермионой артефакт «гасит» температуру до шестьсот шестидесяти — шестьсот семидесяти градусов. Эксперимента ради девушка заставила Невилла отдохнуть и выпить бодроперцовое зелье, пару флаконов которого носила с собой. Провалявшийся и даже задремавший на свежесозданном матраце Невилл встал и сосредоточился, затем с его палочки сорвался огненный росчерк, влипший в центр многострадального манекена, мгновенно раскалив его докрасна. На этот раз температура была чуть выше тысячи градусов, что заставило Гермиону бросить уважительный взгляд на Невилла и задаться вопросом: что же может выдать Поттер? Второй, защищённый манекен показал нагрев в триста с лишним градусов. — Ну, как? — спросил тяжело дышащий Лонгботтом, два каста на пределе сил выжали его досуха, да так, что кружилась голова. Он тяжело сел, а потом завалился на матрац и выпил протянутое Гермионой зелье. — Т-ты м-молодец, Н-невилл! — ответила вернувшаяся за стол девушка. — Я и н-не ож-жидала, ч-что об-бычное ин-нсендио с-способно н-на т-такое. Т-так, т-теперь я з-знаю, к-какие из-зменения в-внести в-во в-второй п-прототип, ч-чтобы он «д-держал» т-температуру в-выше т-тысячи… П-правда, к-коэффициент ф-физического с-сопротивления уп-падёт… Ин-нтересно, а к-какой т-температуры д-достигает д-драконье п-пламя… П-похоже, п-придётся п-полностью от-тказаться от ф-физического с-сопротивления… Гермиона ещё что-то говорила себе под нос, когда Невилл заснул. Проснулся он тогда, когда кто-то тряс его за плечо. Странно, Гарри обычно просто стаскивает с него одеяло. — Н-невилл, п-просыпайся, уж-же в-время уж-жина, — донёсся до него девичий голос. Лонгботтом с трудом разодрал глаза и увидел перед собой сидящую на коленях Гермиону. Девушка наклонилась к нему, её спутанные сильнее обычного волосы ниспадали на лицо, но её это, казалось, не заботило. — Сколько я проспал? — Невилл сел на матраце, а Гермиона поднялась на ноги. — Уж-же уж-жин. Я т-тут к-кое-ч-что из-зменила, — девушка кинула извиняющий взгляд на друга. — Я п-понимаю, т-ты ус-стал, н-но д-давай п-попробуем ещ-щё р-раз. — Прекрати смотреть на меня взглядом побитого щенка. Как вы, девчонки, это вообще делаете? В конце концов, Гарри и мой друг. Невилл поднялся, потянулся, размял шею и был готов к новому испытанию. — Инсендио! — над незащищённым манекеном высветились красные цифры «1023». — Инсендио! — цифры на защищённом показали «68». — Ог-го… — донёсся до Невилла удивлённый шёпот. Гермиона сама не могла поверить, что её эксперимент оказался настолько удачным. — У н-нас п-получилось, п-получилось! — не могла нарадоваться девушка. Она, разве что, на месте только не подпрыгивала. — Н-надеюсь, Г-гарри эт-то з-завтра п-поможет. Гермиона на секунду замолчала, и с её лица пропала улыбка, уступая место нерешительности. — Н-невилл, — тихо позвала она, подходя к манекену и отвязывая очки. — Н-не м-мог б-бы т-ты п-передать эт-то Г-гарри, — девушка протянула ему снаряжение. — Нет, — твердо ответил Лонгботтом. — Н-но п-почему? — Гермиона явно не ожидала отказа. — Это твоя идея, твоя реализация. Тебе и передавать, — ободряюще улыбнулся Невилл. — Н-но к-как? Т-ты ж-же с-сам с-сказал, ч-что Г-гарри с-со м-мной б-больше н-не б-будет об-бщаться. Д-да и з-за об-бедом он н-на м-меня д-даже н-не п-посмотрел. Он т-точно от м-меня н-ничего н-не п-примет, — она была по-настоящему растеряна. — Во-первых, я не это сказал. Во-вторых, вам двоим явно надо поговорить. В-третьих, ты же умная, Гермиона, придумаешь что-нибудь, — отказывать девушке было неудобно, но и вмешиваться во всё это не хотелось. — Идёшь на ужин? — сменил тему Невилл. — Т-ты ид-ди, а я п-позже п-подойду, м-мне т-тут н-надо ещ-щё к-кое-ч-что д-доделать, — ответила девушка. — Ну, как знаешь, — ответил парень, покидая класс. Есть хотелось неимоверно. Когда Невилл пришёл в Большой зал, Гарри был уже там. Лонгботтом сел рядом, отметив, что Поттер бросил взгляд на пустующее место Гермионы, но ничего не сказал. — Привет, Нев, где ты пропадал? — поинтересовался друг. — Да надо было помочь профессору Спраут в теплицах, — соврал Невилл, испытывая чувство вины. Размолвка друзей била и по нему. Сначала пришлось отказать Гермионе, теперь соврать Гарри. Он надеялся, что эти двое всё-таки помирятся. — А ты чем занимался? — задал он ответный вопрос. — Сначала хотел потренироваться, — лениво протянул Гарри Невилл напрягся. Неужто он видел их с Гермионой эксперименты? — Но потом МакКошка затаскала нас, в очередной раз напоминая, что завтра важный день и бла-бла-бла. Лонгботтом облегчённо выдохнул про себя. Гермиона на ужине так и не появилась. Впрочем, Невилл и Гарри застали её в гостиной факультета. При виде них девушка нерешительно встала, будто собираясь с силами, и тихо позвала: — Г-гарри, м-мы м-можем п-поговорить? Поттер про себя чертыхнулся. Меньше всего ему сейчас хотелось разбираться с Гермионой, то есть с Грейнджер. Тем более он всё равно решил оставить всё как есть до окончания первого тура. — Мисс Грейнджер, — переходя на официальный тон, произнёс он. — Думаю, вы в курсе, что у меня завтра тяжёлый день. Не может ваш разговор подождать до завтрашнего вечера? — не дожидаясь ответа, Поттер начал подниматься по лестнице. — Н-но… — растерянно произнесла Гермиона, нервно всплеснув руками. В гостиной послышались злорадные девчачьи смешки. — А я говорила, что он её долго терпеть не будет, — намеренно громким шёпотом произнесла какая-то шестикурсница. Гарри даже не обернулся. — Это, конечно, не моё дело, — оказавшись в спальне мальчиков, начал Невилл, — но не слишком ли ты груб с ней? — Груб? Разве? Да я был сама вежливость, — ответил Поттер, заваливаясь на кровать. — Не прикидывайся. Думаю, вам и правда лучше поговорить. — Вот и поговорим. Завтра. Сегодня я не хочу с этим разбираться. Лучше скажи, чем занимался эти два дня? — сменил тему Поттер. «Вот же ж два упрямых осла», — подумал Невилл. Впрочем, пусть сами решают свои проблемы.***
Если бы кто-то сказал, что Гермиона Грейнджер зла на Гарри Поттера, он бы сильно преуменьшил. Гермиона негодовала, рвала и метала. Правда, исключительно у себя в мыслях, на деле она сразу, как только Поттер отказался с ней поговорить, поднялась в спальню девочек и плюхнулась на свою кровать. Впору было разрыдаться, но девушка прекрасно помнила, к чему привели её слёзы на первом курсе. Живоглот, почувствовав настроение своей хозяйки, запрыгнул на кровать и улёгся рядом. Кажется, Невилл был прав, и Гарри действительно решил с ней не общаться. Было обидно, что он так легко вычеркнул её из друзей и даже не захотел с ней говорить. Масла в огонь подливало то, что он сделал неправильные выводы, и теперь любая попытка объясниться (если он вообще будет её слушать) будет выглядеть как оправдание, но ведь она же ни в чём не виновата! И вот как ему теперь передать эти чёртовы очки? Невилл казался отличным вариантом, но решил самоустраниться, она бы, наверное, и на него разозлилась, но девушка понимала, что вмешиваться в чужой конфликт себе дороже. Поэтому она хоть и была недовольна поведением Лонгботтома, но понимала и принимала это. Интересно, а Невилл тоже перестанет с ней общаться, если Гарри поставит ему такое условие? И она снова будет одна. Гермиона шмыгнула носом, но сдержала слёзы. Но всё же, что делать с этими очками? Не идти же в спальню мальчиков ночью, подкараулить Поттера тоже вряд ли удастся. Наверное, он и без них прекрасно справится. Всё-таки Гарри умный и сильный, и за эти две недели он определённо придумал план действий. Так, может, она вообще зря сидела всё это время в библиотеке? Ходила бы с ребятами на тренировки, и никакой Малфой не стал бы её провожать. И с Гарри бы не поругалась. Утро не принесло облегчений, и мысль о том, что её друг через несколько часов столкнётся с живым настоящим драконом, не давала покоя. Что же делать? Что же делать? Гарри же после утренней пробежки с Невиллом решил, как обычно, пойти потренироваться. Лонгботтом идти с ним отказался, сославшись на то, что устал вчера помогать профессору Спраут. Выглядел парень вчера вечером и правда неважно. Интересно, чем она его так замучила? Заставила вручную таскать мешки с драконьим навозом? Сейчас вдаваться в подробности не хотелось. Да и мысли о Грейнджер, которую он всё никак не мог выбросить из головы, не располагали к беседе. «Ну и пусть Поттер чертовски упрямый, но я тоже не лыком шита», — об этом размышляла Гермиона, поджидая друзей в тренировочном кабинете. Она была уверена, что Гарри не упустит возможности потренироваться перед первым туром. Ссоры ссорами, размолвки размолвками, но всё это меркнет, когда на пятки наступает реальная угроза, здоровенная такая огнедышащая угроза. Очки она ему всё-таки вручит! И только пусть попробует их не надеть! Поттер же, насвистывая под нос незатейливую мелодию, чтобы хоть как-то отвлечься, переступил порог кабинета для тренировок. Девушка, услышав шаги, обернулась на их звук и встретила на себе холодный взгляд зелёных глаз. Гермиона, кажется, съёжилась под этим взглядом, а желудок неприятно скрутило, и причина была не в плохом завтраке. Захотелось развернуться и уйти, но нет. Она так просто не сдастся. Зря она, что ли, сидела в библиотеке эти две недели? — Г-гарри, — не давая парню сказать ни слова, уверенно начала она. — Я с-сейчас н-не с-собираюсь в-выяснять, ч-что т-ты с-себе т-там н-надумал, и уж т-тем б-более н-не с-собираюсь из-звиняться з-за т-то, в ч-чём н-не в-виновата. И н-не г-говори, ч-что н-на «в-вы» с-стали м-мы с т-тобой, я п-по-прежнему с-считаю т-тебя д-другом. В-вот, д-держи, — в протянутой Гермионой предмете Гарри опознал очки для квиддича. — Н-надень их, к-когда в-выйдешь н-на ар-рену. Я з-зачаровала их р-рунами от в-воздействия в-высокой т-температуры. М-мы с Н-невиллом в-всё п-проверили — он-ни р-работают, — поймав на себе вопросительный взгляд парня, она продолжила: — Д-долго об-бъяснять, я в-всё р-расскажу т-тебе п-после Т-турнира. Ес-сли т-ты, к-конечно, з-захочешь с-со м-мной г-говорить, — последнюю фразу она произнесла шёпотом. — Спасибо, — коротко ответил Гарри, принимая у неё очки. Гермиона же бросила взгляд на книгу, которая лежала на «её» столике. На обложке красовался огромный дракон, выдыхающий пламя. Даже в миниатюре это чудовище казалось таким свирепым! А ведь уже совсем скоро Гарри столкнётся с ним один на один! Страх за друга, который она пыталась замаскировать злостью и обидой на него, усилился в несколько раз, и уже ничто не могло его сдерживать. А ведь Гарри сегодня может серьёзно пострадать. Или, чего ещё хуже… Нет, эти мысли она боялась озвучить даже себе. Ведь ему всего четырнадцать! Его вообще здесь быть не должно! Диггори, Крам и Делакур сами хотели быть Чемпионами, а Гарри заставили. Это несправедливо, неправильно! Так не должно быть! Все обиды на друга казались теперь такими незначительными, такими несущественными и несуществующими… Да и вся их ссора отошла даже не на второй, а на десятый план. Какое это всё сейчас имеет значение, если Гарри может не вернуться? А вдруг она его видит в последний… Её сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Раньше она считала, что это такая фигура речи, но сейчас буквально физически ощущала, как сердце бьётся о рёбра в поиске пути наружу. Наверное, его стук слышит даже Гарри. Гермиона сглотнула, и все её эмоции прошли через пищевод до самого желудка, где скрутились в тугой узел, который даже и не собирался развязываться. В глазах помутилось, девушке показалось, что она сейчас не устоит на ногах. Она ещё раз посмотрела на Гарри, который всё это время молчал. Ей казалось, что она стоит тут уже минут десять, на самом же деле прошла максимум одна. Поймав на себе уже не такой холодной взгляд, она сделала шаг навстречу другу, а потом не сдержалась и рванула к нему, со всей силы сжимая в объятьях и сминая его мантию в своих руках. Поттер, кажется, опешил, и чтобы сохранить равновесие и не упасть от налетевшего на него вихря, обнял девушку за талию. Гермиона вздрогнула. Эти ощущения были для неё новыми. Её ещё никогда никто не обнимал. Родители не в счёт. Руки Гарри были тёплыми. Нет, он не сжимал её так же крепко, как она его, наоборот, его объятья были очень аккуратными и нежными, но девушка почувствовала себя в них такой защищённой. Они успокаивали и дарили умиротворение. — Гермиона, — нежно и тихо произнёс Гарри у самого уха. Девушка даже почувствовала его дыхание, которое отозвалось чередой мурашек по всему телу. — Спасибо тебе. И да, мы обязательно поговорим после того, как я разделаюсь с этим драконом… — парень попытался мягко выпутаться из её объятий, но она, наоборот, сжала его ещё крепче, не желая отпускать. — П-правда? — Гермиона подняла на него взгляд, полный тревоги, отчаяния и надежды. — Правда, — посмотрел Гарри ей прямо в глаза. Такого его тёплого взгляда она ещё не видела. — Теперь у меня есть ещё одна причина поскорее расправиться с этим чудищем, — Гарри немного замялся, но всё же продолжил: — А теперь, может, ты меня уже отпустишь? — Ой, д-да, к-конечно, п-прости, — кажется, Гермиона только сейчас осознала двусмысленность всей ситуации. Девушка ослабила хватку, но Гарри медлил. Выпускать её из своих объятий не хотелось… Грёбаные драконы! Грёбаный Турнир! — Уд-дачи т-тебе, Г-гарри, — прошептала Гермиона, отпуская парня. — Спасибо, — ответил тот, про себя отмечая, что румянец девушке очень даже к лицу. И о чём он только сейчас думает? Ах да, драконы…***
На лице Макгонагалл не было лица, как бы нелепо это не звучало. Да, именно так она выглядела, когда подошла на завтраке к Поттеру, которому, как и Невиллу с Гермионой, кусок не лез в горло. — Мистер Поттер… Пора. Я провожу вас. Гарри кивнул и, молча поднявшись, посмотрел на друзей, ухмыльнулся и отправился вслед за Макгонагалл, которая за всю дорогу не произнесла ни слова, хотя выглядела так, словно боролась сама с собой, порываясь что-то сказать, и не давала себе этого сделать. В палатке на опушке Запретного леса уже находились остальные Чемпионы и придурковатый Людо Бэгмен, держащий в руках какой-то мешок, который он постоянно встряхивал. Сама палатка стояла впритык к стене, опоясывающей огромный котлован с разбросанными то тут, то там большими обломками скал. Сверху на стене были размещены постепенно заполняющиеся трибуны зрителей. Было довольно прохладно, если не сказать холодно. — Итак, Чемпионы! Сейчас вы должны будете не глядя выбрать в этом мешке своего будущего противника и определить очередность выступления! — радостно объявил Бэгмен и как бы в подтверждение своим словам в очередной раз потряс мешком в руке. Первой пошла Флёр Делакур, которой достался Валлийский Зелёный с цифрой два, обозначающей очередность выступления. Затем Крам вытянул Китайского Огненного Шара с тройкой. Диггори вытащил Шведского Короткорылого с единичкой. Наконец, сам Гарри сунул руку в мешок и теперь рассматривал маленькую фигурку Венгерской Хвостороги, раздражённо пыхающей маленькой струйкой пламени, под которой красовалась цифра четыре. — Да, я знал, что мне повезёт, — пробормотал он. — Итак! — продолжил Бэгмен. — Мистер Диггори выступает первым, Мисс Делакур второй, Мистер Крам идёт третьим, а мистер Поттер четвёртым! Поздравляю вас всех с участием в легендарном Турнире Трёх Волшебников! — тут Людо наткнулся на взгляд Поттера и поправился: — Ээээ… Четырёх, я хотел сказать, волшебников. Далее были долгие десять минут бессмысленного словоблудия в исполнении Бэгмена, пока тот наконец не опомнился и не сказал, задержавшись у выхода из палатки: — Ах да, совсем запамятовал. Я буду вызывать вас на арену по имени, и ещё не прошедшие первый этап не могут видеть выступление Чемпионов перед ними. Мы же хотим, чтобы все было по-честному, правда? — Людо улыбнулся и вышел из палатки. — Идиот! — мрачно высказался Крам. — Самое печальное, что он и правда воспринимает это как лёгкую и весёлую прогулку, — согласился Поттер. — Столько лет ловить головой бладжеры… Думаете, это даром проходит? — философский вопрос Седрика заставил Крама ещё больше помрачнеть, а Флёр фыркнуть. В этот момент раздался усиленный сонорусом голос Бэгмена: — На арену вызывается Чемпион Хогвартса — мистер Седрик Диггори! — Ладно, — встал со скамейки Седрик. — Я пошёл! — и скрылся за пологом, не слушая пожеланий удачи. В палатку Диггори уже не вернулся, с улицы доносился рёв, шипение и восторженные комментарии Людо, из которых стало понятно, что задачу Седрик выполнил, и его, немного пострадавшего, отправили на попечение целителей. Так дальше и пошло. Второй ушла Флёр, затем Виктор, и Гарри остался в палатке один, пока наконец эта пустая трата магии по имени Людо не выкрикнула его имя. Поттер вздохнул и встал.