Свет мой Булат

Долго ли, коротко ли, а миновали семь дней да семь ночей. Пристали к берегу семь кораблей под белыми парусами, сошло с кораблей тех девичье войско Марьи Моревны. Встретил их Финист Ясный Сокол радушно, с дороги спросил да отвёл луг у леса самого, где шатрами стали войска на отдых. Сам же королевну на гостиную в свой терем позвал, расспросить за дела да решить, как поход на царство Кащея вершить станут. — Хоть людей у нас и достаточно, так залетел высоко коршун проклятый – по вершинам гор крутых царство его лежит, а в царстве своём он сильнее всего. — По горам не своевать нам его, да и Кащей не станет войско своё в горах собирать. Вот коли б спустился он под горы в долину... — ответил Чонин и к товарищам обернулся. — Олег Всеславович, станешь ли во главе нас? Люди наши в битвах закалены и духом сильны, а поход сей всё ж за тобою – ты всех нас собрал. Призадумался тут царевич Олег – как бы им эту крепость своевать да самим головы буйны не сложить на земле чужой. Украдкой на перстень свой с изумрудом поглядел и думы его посветлели. Решение то будто на поверхне было, а не сразу заметно. — Поведу я вас, друзья, да прежде сам я должен до крепости той добраться. Вперёд мы с Булатом на ковре полетим, сестриц я своих разыщу да разузнаю, где сердце Кащея спрятано. А меж тем вы на заре отзовите его на бой в ту долину, что под горою. На том и порешили, а пока до бою готовились, устроили гулянье – костры на лугу развели большие, петь да танцевать вокруг них стали. Ночку без устали занимали беседой доброй, припоминали хорошее, дурного не поминали. А как вышел к костру Олег Всеславович да песню затянул, так все и заслушались. Сперва друзья подхватили, а там и солдаты с обоих сторон напевать стали, за руки взявшись. И песня та по лесу эхом пронеслась да под горою о камни ударилась. Глядит на всё это со своей крепости Кащей Бессмертный, а сам и страха не знает. Про него там разговоров за лесом то было, да только больше он ведает, что коли собрались войска лучшие, не миновать им сражения. — Мой повелитель, что делать прикажете? — вновь в тени его Вольга появился, учтиво кланяясь. — Не мешай им сейчас, а как с рассветом дня завтрашнего в путь они двинуться к границам царства нашего, голубем сизым обернись да послание Финисту передай. Будет войско моё ждать в долине. — Надобно ли мне на время битвы сердце ваше охранять? — Дороги то к месту заветному ты не знаешь, да и не нужно это. Как битва будет, смотри лучше, чтоб Агний делов не натворил. Не хочу я, чтоб сын мой в битву мою вступал, не может царство наше, горы наши родные, такого наследника короны моей лишится. — Слушаюсь, мой повелитель, — ответил Минсок, а сам быстро прочь медянкой уполз. Не желал он, чтоб видел кто тоску его и горечь от слов таких. Любил Вольга своего повелителя Кащея, служил ему верой и правдой вот уж столько лет, что веку людского сосчитать не станет, а всё ж никак одну эту тайеу и не ведал – где же сердце кащеево спрятано, что смерть его верную хранит в себе. А между тем то день битвы близился. Ночью тёмною перед походом этим опасным выбрались из терема крепкого Олег Всеславович и верный друг его Булат – на ковре волшебном в небо взлетели и к крепости золотой устремились. В свете лунном блестит вся крепость и замок высокий, а сад вокруг него и подавно. Опустились в сад этот бесшумно, ковёр за деревьями спрятали, как смотрят – в тени одного дерева юноша притаился, будто бы ждёт кого. Не пошли они дальше, подождать решили да понаблюдать. А юноша и не замечает их – смотрит на терем перед ним неотрывно. В миг тут дверь открылась и из терема того вышла сперва Василиса Всеславна, а после и сёстры её Ольга да Анна. Лишь юношу завидев, Лиса сбежала с крыльца высокого и в объятия его бросилась с улыбкой. — Спасибо тебе, Василиса, что не позабыл об уговор нашем и вышла сегодня. — Я разбудила сестриц, как ты и просил, Агний, только... — Не прячьтесь, гости наши в тени, не для того ж вы так долго сюда добирались, — молвил Агний и в сторону их посмотрел. — С добрым ли ты здесь али злым помыслом? — спросил прежде Чондэ, на что БэмБэм улыбнулся, красавицу царевну обнимаючи. — Кабы со злым я был помыслом, стал бы ждать вас в гости? Обещал я милой Василисе, что свидется ей с братом. Не прячьтесь там, покажитесь. Вышли они оба из тени, а как на тропу в свете луны ступили, царевны в один голос ахнули. Спустились Джису и Дженни с крыльца, вместе к брату дорогому подбежали. — Долго же ты, брат наш милый, по свету бродил. Нас совсем позабыл. — Не позабыл я о вас, ни дня не забывал. Да только дома не застал, как приехал. — Брат наш милый, встречал ли ты Марью Моревну, бравую королевну на пути своём? — спросила Ольга Всеславна. — Письма она мне писала, к себе в славное королевство звала. Коли дозволишь, хочу я с нею быть. — Знаю я Марью Моревну, в походе моём в земли эти мне подсобила. Коли так, не буду я тебя отговаривать. — А видал ли ты в пути своём Финист Ясна Сокола, брат наш милый? — вопрошала его Анна Всеславна. — Давно уже ко мне он летал, сватов хотел засылать. Пригожий да ласковый, нет для меня пары лучше него. Коли дозволишь, под венец с ним идти желаю. — Как не знать мне его? Финист меня сам встретил, в доме своём отдохнуть с дороги пригласил да о тебе, Анна, сказал сразу. Рад я только буду. — Брат мой милый, — наконец молвила Василиса, взгляд свой поднимает и руку Агния сжимает – за собою ведёт на тропу в свете лунном, — дозволь мне суженого моего тебе назвать. Агний Адамантовый, сын он Кащея Бессмертного, да только со мною он мил и ласков. Когда печалилась я, словами добрыми мне сердце согрел, слово дал, что свидится мы с тобою, брат наш Олег. Так что прошу у тебя дозволения с ним век свой жить. — Не знаю я в делах тебя, но сестре своей Василисе на слово поверю, — обернулся к нему Чунмён и руку ему пожимает. — Коли сестру мою в беде ты не оставил, знать хороший ты человек. — Про то другим людям виднее меня. Но дам я вам совет, Олег Всеславович – не глядите на отца моего косо и зла не держите. Моя в том вина, что рассорились отцы наши. Не всё то, чем на первый взгляд кажется. — Подумаю над словами твоими, Агний, но могу я людей отозвать и просто забыть обо всём. — Ты разве не знаешь, что Кащей сердце своё от людей прячет? — не вы терпел Булат да в разговор тот вмешался. — Спросите тут у любого – не знает, не видел никто, где отец сердце своё спрятал. Даже я того не ведаю, не подумайте обо мне плохого. — Поумерь пыл свой, Булат. Пора нам в дорогу обратную, пока солнце не показалось на горизонте. На том они распрощались и уж добрались до места, где ковёр спрятали, да тут снова клубочек волшебный на траву из сумы дорожней выпрыгнул и прочь к замку медному покотился. Накрылись снова они вдвоём шапочкой и невидимы по нити той пошли в замок. А тропа та привела их к покоям малахитовым, где спала беспробудно красавица. Лишь только увидев её в свете свечей, забыл обо всём на свете. Краса её заворожила сердце царевич, что сам он того не ведая, отдал ей. Как зачарованый, подошёл ближе, будто на шёпот ласковый отозвался, и на ручку её тонкую перстень свой надел. В миг проснулась девица Азорка, на него взглянула и улыбнулась лукаво. — Ждала я тебя, царевич Олег.