Свет мой Булат

Обиды давние забылись, война миром обернулась. Сыграли свадьбы пышные, царевен Заряницы, трёх сестриц в жизнь на крылах крепких отпустили. Три дня и три ночи гуляли пиры, вина медовые за счастье молодых поднимали, песни да танцы без устали ладили. Не видывали места те таких гуляний больших да пиров весёлых. А как пиры закончились, спочивали ещё три дня да три ночи. На рассвете дня четвёртого в дорогу дальнюю Марья Моревна с войском своим да подругой верно Ольгой Всеславной собралась. Вышел их провожать Олег Всеславович, в дорогу удачи желать. — Бывай здоров, зятёк, — улыбнулась Чеён, на коня доброго садясь, — на памятку мне дай свою печатку серебряну, чтоб мы с Ольгою тебя вспоминали. Отдал им царевич свою печатку серебряну да долго ещё в след смотрел, пока за лесами, за полями стук копыт коней их не стихнул, пока войско в тумане сизом не скрылося с глаз. Вскоре по тому и Финист Ясный Сокол с женою своей молодою Анной Всеславной в своё царство лесное собрались. И снова вышел их в дорогу проводить царевич Олег. С сестрою родной попрощался, снова в гости заглянуть обещался. — Век тебе долгий проживать, брат наш Олег, — молвил на прощание Чонин, как отлетать собирался, — на памятку дай нам чернильница свою серебряну, чтоб нам с Анною про тебя вспоминать. Отдал им свою серебряну чернильницу и до границы взглядом проводил, пока под облаками птицы быстрокрылые, войско финистово, не скрылося. Немногим погодя сделает Агний коня и в путь собирается с Василисою Всеславной – земли отцовские объехать да мир любимой показать. Провожает их Олег Всеславович до границы, со слезами с сестрою милою прощается. Даёт ей в руки перо заветное о серебре, что к тому времени посветлеть успело на три четверти. — Сестра моя меньшая, получил я перо это от отца нашего, как в дорогу собирался. По нему и беду узнал, вас по свету искать отправился. Как на него глядеть будешь, так о сёстрах да обо мне знать будешь. Коли пух белый о пере почернеет – знать случилось с сёстрами нашими, а коль серебро в нём потемнеет – то меня на свете не стало. Береги перо это да меня вспоминай. — Помнить буду, брат наш милый, скоро мы воротимся, — улыбнулась Лиса, следом на коня серебряного села и поехали молодые за край свету, солнцу красному навстречу. Остались царевич Олег да верный его Булат одни гостевать в крепости Кащея. Уж и зима миновала, снег с гор сошёл, в долина да лесах листва молодая появилась. А чует Булат, что холоден его царевич, как неприкаянный всюду один бродит, на голос его не отзывается, сам песен не поёт. Видит всё это, да и не знает, чему в том причина. Вот собирается он в дорогу, ковёр волшебный в полёт ладит – в град родной заглянуть, за морем дела поглядеть да вести добрые принести на землю свою, что дарует им Кащей Бессмертный свободу как прежде. Да не вышел к нему Олег, не попрощались они и от того то больно Булату стало, да тоски своей не показывал. Сел на ковёр и под облака взлетел. А причина тоски той, что заворожила царевича Азовка, девица в малахите. Кажду ночь к себе его в снах зовёт, а как пробуждается от сна с перстнем изумрудным, речами своими разум и сердце ему дурманит – чтоб только ей одной песни дивные пел да силу её множил. И с каждым разом всё сильнее Азовка становиться, будто силу жизненну из молодца себе тянет. Скрывает их встречи от всевидящего взора Кащея, а сама Олега Всеславовича плохим мыслям учит, ненависть и холод в душе его растит. Вот по весне этой новой собирается Кащей Бессмертный в дорогу дальнюю, на царство северное воевать и оставляет царевича за замком своим смотреть, ключи ему от всех комнат даёт. — Где хочешь ходи в замке моём, везде гляди, да не заходи в покои малахитовы, а не то беду накличешь. Вернусь я с первой грозою, а пока бывай здоров, — сказал и на коня вороного вскочил, тучею чёрной в небо взвился и прочь от земли своей умчался. А меж тем то не послушал я слов его Чунмён – снова в покои малахитовы пошёл, Азовку ото сна пробудил. Почуяла Чонха, что нет Кащея рядом и повеселела. Стала она царевича подбивать в дорогу дальнюю ехать, от крепости этой прочь убегать. Обернула их двумя комара и и через щёлочку малую на свет вылетели. А как незамечены выбрались с гор в долину, вернула облик людской да свиснула освистом громким – земля загудела, ветер засвистел, кони огнены откуда ни возьмись появились. Седлают они коней этих сильных да от солнца прочь в края чужие едут.