✧✧✧
Как и предполагал Кэйа, ночью глаз сомкнуть не удалось. Рой мыслей заполонил его разум, душу одолевало волнение и тревога. Он вспоминал все дни, проведённые в Мондштадте, все моменты радости и печали; людей, которых любил и которыми дорожил; думал, каково им будет, когда он покинет город, ставший ему домом. Это было так странно — знать, пусть и примерное, но время, когда навсегда попрощаешься со своим сознанием, канешь в лету и забудешь всю прожитую жизнь. Кэйа понимал, что, с большей вероятностью, однажды настанет этот день, когда проснётся его проклятие. Догадывался даже — чаще всего у жителей Каэнри’ах это случалось именно в его возрасте, а потому последние месяцы Кэйа регулярно, не без страха, снимал повязку и проверял наличие тёмной энергии, брезгливо смотря на свой проклятый глаз в отражении. «Ну вот и всё», — думал рыцарь, представляя, как тяжело будет также непринуждённо смотреть в глаза Джинн, улыбаться сослуживцам и быть тем самым капитаном, которого все так любят и которого привыкли видеть. Несколько месяцев — и что он сможет за это время? Успеет ли как-то отличиться, или все эти мысли глупы и наивны, а самому Кэйе стоит продолжить вести себя как обычно, не пытаясь ухватить звёзд с неба в последний момент? Наверное, будет даже лучше оставить всё так, как есть сейчас. Разве что поменьше видеться с людьми, когда проклятие наберёт больше сил. А самому, вооружившись бутылкой вина, издали наблюдать за бурлящей в Мондштадте жизнью. Теперь Кэйа будет присматриваться к каждому прохожему, опасаясь увидеть, что тому вдруг станет плохо из-за него. Пока что проклятие слишком слабо, чтобы навредить кому-то, однако пройдёт месяц, два и всё станет куда сложнее. Кэйа соврёт, если скажет, что не задумывался об уходе уже на этом этапе, но его чувства были слишком противоречивы: с одной стороны, он хотел обезопасить Мондштадт от самого себя, с другой — вот так сразу взять и уйти, оставить всю жизнь позади он вряд ли сможет. Было ли это эгоистично с его стороны? Возможно. Но кто бы на его месте смог поступить иначе? С прошедшей ночи Кэйа постоянно задавался этим вопросом и ответа не находил. Спустившись вниз, в главный холл штаба, Кэйа направился прямиком в темницу ордена, на подземный этаж здания. Караулящие Гаусса рыцари всё это время не должны были давать браконьеру спать — такова была первая часть многих допросов, проводимых Кэйей. Не всех, ибо порой попадались слишком простые и слабовольные люди. Зачастую в таких случаях рыцарю хватало пары пронзительных взглядов и холодного тона, чтобы привести бедолаг в ужас и заставить говорить. Но Гаусс был не из таких — Кэйа это прекрасно понимал. Он знал такой тип людей, весьма неприятный в общении, но крайне интересный при допросах… С ними бывает сложно, однако Кэйю не пугали возможные трудности, напротив, только сильнее подогревали его азарт. Бессонная ночь не могла не сказаться на общем состоянии рыцаря, но желание добиться успеха в предстоящем деле затмевало собой всю усталость и сонливость, чего не скажешь о Гауссе, который смерил вошедшего в камеру Кэйю тяжёлым взглядом серых глаз. По приказу Альбериха, браконьера лишили всей верхней одежды, оставив только нижнее белье. Руки над его головой были прикованы к холодной стене темницы, не давая возможности пошевелиться и сменить положение. Гаусс тяжело дышал, слабо реагировал на присутствие Кэйи, но даже в его плывущем от усталости сознании чётко обозначилась появившаяся на губах рыцаря зловещая улыбка. Веселье началось. Кэйа по-лисьему прищурился, призывая меч и медленно, словно испытывающе, провёл двумя пальцами по острому лезвию клинка. Он не спускал взгляда с Гаусса, который всё время пытался смотреть куда угодно, лишь бы не на рыцаря, но каждый раз неизбежно цеплялся за пронизывающие нити цепкого взгляда Кэйи. Глазами снова натыкался на его один, и в голове проносилась одна только мысль: что было бы с ним, если бы он увидел оба глаза? Кэйа по-прежнему действовал очень медленно, ведь знал, как сильно давит на подсознание ожидание. Он подошёл к браконьеру ближе — теперь их разделял всего один шаг, — и острием клинка поднял его подбородок, заставляя неотрывно смотреть на него; Гаусс попытался повернуть голову в сторону — настолько невыносима была молчаливая пытка, — но Кэйа только сильнее надавил на щетинистый подбородок. — У меня только два вопроса, господин браконьер, — негромко начал рыцарь, и от проскальзывающих ледяных нот в его голосе во рту торговца тут же пересохло. — Я получу на них ответы, и только тебе решать, какой ценой они мне достанутся. Понимаешь, о чём я? — Наивный орденский пёс, — сквозь зубы процедил Гаусс, не скрывая злость во взгляде. — Видишь все эти шрамы? Ни один меч не способен ударить больнее, чем смертоносные зубы горного льва, а знаешь, сколько таких столкновений я пережил? Пытай меня сколько угодно. Твоя зубочистка будет лишь щекоткой для меня! — Моя «зубочистка», господин браконьер, сегодня не окрасится вашей кровью, — ехидно усмехнулся рыцарь. — Вы правы — пытки оружием бесполезны в вашем случае, но кто же сказал, что я применяю только их, м? Итак, — Кэйа ловко убрал меч от подбородка Гаусса, а затем отозвал его, сократив остававшийся шаг, — первый мой вопрос: на кого ты работаешь? Торговец наконец смог отвести взгляд от пристального взора рыцаря, мысленно радуясь этому; думая, что так будет проще выдержать предстоящую пытку, а на деле же наивно ведётся на уловку Кэйи. Обманчивое ощущение управления своими действиями так присуще неопытным людям. Рыцарь понимает — в допросах Гаусс участвует не часто, а то и вообще этот был его первым. Он слышал тяжёлое дыхание мужчины, видел, как тот сосредоточенно пытается сопротивляться гнетущей обстановке, с липким страхом понимает, что затянувшаяся тишина — не отсутствие опыта Кэйи в допросах, а, напротив, выточенная за многие годы тактика. Раз. По пальцам Кэйи начал струиться обжигающий холод, заставляя неистово вздрогнуть всё окружающее пространство. Тишина не была нарушена чьим-то голосом, но мгновенно появившаяся морозь будто рассекла её на тысячи рваных кусков, отчего торговец перевёл испуганный взгляд сначала на руки рыцаря, а затем на него, и это стало его главной ошибкой — Кэйа смотрел на него сверху вниз, лицо его выражало спокойствие, а на губах был неизменный звериный оскал. Охотник стал жертвой хищника. — Имя, Гаусс, имя, — чеканит рыцарь, поднося ладонь к лицу браконьера и выпуская из неё десятки ледяных игл, устремлённых вверх. — Иначе мне придётся вонзить этих малышек тебе под кожу так, чтобы они перекрывали кровь в венах. Ты же не хочешь жертвовать такой красотой и изяществом, не правда ли? Желваки на скулах Гаусса беспокойно заиграли, а на лбу выступили испарины и вздулись вены. Несмотря на стоявший в темнице холод, торговцу было жарко из-за липкого страха, накатившего на него, однако он всё равно продолжал упрямо молчать, чем сильнее подогревал азарт Кэйи. Это чётко виднелось в его взгляде, рыцарь даже не пытался скрыть, и от такой увлечённости процессом у Гаусса застывала кровь в жилах. Два. Кэйа подошёл к каменной стене темницы, рукой нашёл небольшой рычаг и потянул на себя. С потолка медленно стали стекать капли холодной воды. Каждым попаданием на тело Гаусса они заставляли его вздрагивать, обжигали, будто бы это была не простая вода, а раскалённые угли. Кэйа видел, как торговец пытался сопротивляться своему телу, как боролся с подступающим ужасом и как дрожали его руки, заключённые в железные кандалы. Да, именно так, Гаусс, именно так. Главным оружием Кэйи становился его пронизывающий до самых костей взгляд, который он ни на мгновение не спускал со своей жертвы, и та, ощущая его на себе каждую секунду, застывала в безмолвном ожидании, думая: что же он сделает дальше? А Кэйа всё медлил. Любое его движение заставляло вздрагивать — то ли от неожиданности, то ли от страха, но с каждым разом леденящий ужас пробирался под кожу всё больше. Гаусс и не подозревал, что можно одним только взглядом довести его до такого состояния. Торговец, по неопытности, не брал в расчёт и другие факторы, помогающие Кэйе: отсутствие сна, низкую температуру, усугубляемую морозом Кэйи с каждой минутой, капающую с потолка воду, которая, кажется, только усиливала свой темп — теперь он ощущал её не только сверху, но ещё и с гладкого каменного пола темницы. — Пре… Прекрати, — надрывисто шепчет Гаусс. — Конечно прекращу, господин браконьер, — усмехается Кэйа, а у торговца от этого голоса внутри всё сжимается; он понимает, насколько сильно происходящее забавляет рыцаря, тот даже, кажется, не воспринимает его всерьёз, и это по-настоящему ужасает. — Но для начала я услышу имя. — Г-гуй Вень, — едва ли не выплёвывает торговец, тут же отводя взгляд в сторону. — Как чудесно! Вот видишь, господин браконьер, как всё оказалось просто, а ты не хотел, — смеётся Кэйа. — Остался всего один вопрос! Гуй Вень, значит, — показно нахмурился рыцарь, изображая задумчивость. Гаусс не видел этого, но прекрасно слышал издевательский тон Кэйи. — И где же вы обычно встречаетесь, м? — Я-я ничего не… не знаю… — передёрнув затёкшим плечом, едва различимо пробормотал торговец, но в отбивающейся от стен тишине его слова были прекрасно слышны. Кэйа знал — видел в его глазах, читал по языку тела, — что у него есть ответ, а потому не спешил заканчивать допрос. — Не пытайся обмануть лжеца, господин браконьер, — оскалился Кэйа, и Гаусс понял — шутки кончились. Из-под ног рыцаря пополз лёд, точно огибая сидящего торговца, поднимаясь вверх, по стене и застывая на потолке. Вода продолжала капать, но от вторгнувшегося Крио элемента начала замерзать, образуя ледяные сталактиты — сначала маленькие, но с каждой секундой они становились всё больше, доходя до смертельно опасных размеров. Гаусс опасливо поднял голову наверх, наблюдая за устрашающим льдом, но в его глазах явно читалось — боли он не боится. Что ж, Кэйа и не собирался причинять ему телесного вреда. Три. Гаусс слышал треск, исходящий от медленно расползающегося льда; видел, как стихия замирает в нескольких сантиметрах от его ног, но физически он почти ощущал сковывающий смертельный холод. Именно смертельный — Гаусс уже понял, что этому, с виду доброжелательному орденскому псу, не составит труда оборвать его жизнь. Но смерти торговец не боялся — иначе бы не смог заниматься тёмным делом всё это время. Он постоянно смотрел в бездонные глаза смерти, постоянно сталкивался с ней, и каждый раз выбирался, потому угрозы рыцаря вряд ли бы возымели должный эффект на него. Вот только угроз не было. Кавалерист был неспешен, уверен и властен, будто контролировал каждую секунду времени, направляя в нужное ему русло. Он заставлял ждать. Ждать неизвестно чего — предсмертной агонии, изощрённых пыток или же в его арсенале было что-то ещё? Незнание устрашало, а ожидание начинало сводить с ума. Скрипящие на потолке ледяные сталактиты, казалось, говорили сами за себя: вот сейчас они обрушатся на него, и… и что? Убьют? Но ведь тогда этот пёс не получит ответа. Гаусс бросил взгляд на ту узенькую кромку воды, что оставалась незамороженной возле него, и снова попытался понять, чего же добивается рыцарь. — Ох, я что, заигрался и случайно уши тебе отморозил, господин браконьер? Не волнуйся, специально для тебя я повторю ещё раз, — Кэйа говорит очень тихо, всё с той же устрашающей улыбкой и наклоняется ниже. Так, что своим дыханием, кажется, замораживает сильнее лютого мороза, буйствующего на Драконьем хребте. — Где. Найти. Гуй Вень. Но Гаусс только сильнее вжал голову в шею, отвёл взгляд в сторону и ещё чаще задышал. Ему казалось, что бешеный ритм его сердца, содрогающегося в животном страхе, был слышен на всю темницу, и что этот звук приносил удовольствие главному хищнику — Кэйе. Может, рыцарь и не слышал этого, но ему это было и не нужно, чтобы знать, в каком состоянии находится его жертва. — Думал когда-нибудь, что и сам окажешься загнанным в угол зверем? Гаусс видел, как лёд начал подбираться к нему ещё ближе, и уже приготовился ощутить на себе пронизывающий элемент, но стихия остановилась всего в нескольких миллиметрах от его тела. Торговца бросало то в жар, то в холод, а взгляд его метался в разные стороны: он понял, что хочет ощутить на себе этот лёд. Гаусс привык терпеть физическую боль, не боялся мороза и был абсолютно готов к таким пыткам, но Кэйа за весь допрос ни разу не прикоснулся к нему — ни руками, ни собственным льдом. Торговец ожидал совершенно другого. Не понимал, зачем рыцарь медлит и почему от этой медлительности в страхе сжимаются все органы. Он молчал, но при этом всё его тело так и кричало: «Давай же, пытай меня, ведь боли я не боюсь и у тебя ничего не получится!». И действительно, начни Кэйа применять физическую силу, сейчас не знал бы даже имени. Но Кэйе не впервой работать с такими людьми, как Гаусс. Рыцарь сделал шаг назад и щёлкнул пальцами перед своим лицом. В зловещем полумраке был виден исходящий от рук Кэйи голубоватый мороз — красивый и одновременно безмерно пугающий. Ледяные сталактиты устрашающе заскрипели, норовя вот-вот упасть, и Гаусс уже надеялся на спасительное ощущение боли, но лёд с потолка, упав, разбился в сантиметре от его ноги. — Ой, мимо, — прищурился Кэйа, усмехаясь, — вот так неловкость. Острые осколки сталактита полетели в сторону Гаусса и когда уже были готовы вонзиться под кожу, больно ранить, когда торговец затаил дыхание в ожидании этой самой боли, Кэйа снова щёлкнул пальцами и осколки рассыпались на тысячи мелких частиц, не способных нанести вред. — Да ты! — надрывисто выкрикнул Гаусс, и тело его затряслось с новой силой. — Хочешь ощутить её? — с ехидством в голосе говорит Кэйа, победно улыбаясь — остался один шаг. — Что ж, на один вопрос ты мне ответил, так что, думаю, можно выполнить твою просьбу. Гаусс поднял голову к потолку, смотря на один из ледяных сталактитов, мысленно радуясь, что, наконец, его психологическая пытка прекратится хотя бы на несколько мгновений, что её разбавит такая привычная ему боль. Кэйа в очередной раз щёлкнул пальцами, и снова мимо: лёд разбился рядом с ногой торговца, а осколки обратились морозной пылью вновь. — Ой, что же это я сегодня? Такой невнимательный! — насмехается Кэйа, а сам отправляет вниз ещё один сталактит, который касается туловища Гаусса, но слишком легко и не успевает причинить ему боль, и тут же растворяется в воздухе. — Да что ж такое со мной сегодня, вот незадача! Это стало последней каплей — Гаусс сильно дёрнулся, вскрикнул и поднял голову, сталкиваясь со стальным взглядом Кэйи. — Прекрати это д-делать! Я не знаю, где Гуй Вень! Мы в-виделись всего несколько р-раз, — сдавленно начал торговец, признавая поражение. — Я отвожу товар к подножию х-хребта… Там его забирает человек Гуй Вень и уходит в Ли Юэ, клянусь, я не знаю о нём ничего! Мы встречаемся каждый последний день месяца. Он даёт мне плату за работу и всё! — Хм, — на миг задумался Кэйа, а в следующую секунду улыбнулся холодной улыбкой, на какую был способен только он. — Вот видишь, господин браконьер, как всё было просто, а ты пытался сопротивляться. — Орденская шавка, — сплюнул Гаусс, бессильно опуская голову. — Неужели тебе не понравилась наша беседа? Вот я бы с удовольствием повторил её, но, к сожалению, большего ты не знаешь, — наигранно-досадно вздохнул Кэйа и пожал плечами, разворачиваясь к выходу из темницы. Всё, что планировал, он узнал, а потому можно смело идти к Джинн и обо всём докладывать. Второй месяц лета только начался, а значит и загадочного поставщика товара в Ли Юэ ближайшее время поймать не получится.✧✧✧
— Он жив? — первым делом спросила Джинн, увидев на пороге довольно улыбающегося Кэйю. — И пальцем его не тронул! Архонтами готов клясться, — Кэйа поднял ладони в защитном жесте, присаживаясь на диван. — Гаусс работает на человека по имени Гуй Вень, и находится он на просторах Ли Юэ. Услышав последнюю фразу, магистр взяла чистый пергамент и, обмакнув кончик пера в чернильнице, принялась что-то сосредоточенно писать. На вопросительный взгляд замолчавшего Кэйи, она ответила: — Необходимо сообщить миллелитам. Ох, — девушка виновато улыбнулась, — ты не договорил. Прости. Я снова заработалась… — Всё в порядке, Джинн, — ободряюще улыбнулся рыцарь. — Передача товара проводилась через неизвестного Гауссу человека, у подножья Драконьего хребта, в последний день каждого месяца. Больше он ничего не знает. — Значит, ближайшие четыре недели мы ничего не сможем сделать. Остаётся надеяться, что миллелитам известно об этом Гуй Вене. Ордо Фавониус не может проводить расследование на землях Ли Юэ без особого разрешения Нин Гуан. Ты хорошо поработал, Кэйа, — тепло улыбнулась Джинн. — Можешь закончить сегодня пораньше. Кэйа благодарно кивнул и направился к выходу из кабинета. У него оставались ещё некоторые дела в ордене, к которым он поспешил приступить. Допрос Гаусса забрал остатки сил, а потому рыцарю хотелось поскорее со всем закончить и остаток дня провести в глубоком сне.✧✧✧
В мягкую и обволакивающую тишину, в которой пребывало уставшее сознание Кэйи, начал вторгаться ритмичный звук. Поначалу совсем незаметный, едва слышный, но с каждой секундой он всё усиливался, пробиваясь сквозь сонную пелену и нарушая покой. Кэйа с трудом разлепил глаза, бросая взгляд на висящие на стене часы — пять утра. Звуком оказался стук в дверь, и через пару секунд после пробуждения, к нему добавился ещё встревоженный голос Джинн. Наспех нацепив повязку на глаз, Кэйа открыл дверь и вопросительно уставился на магистра. — Чем обязан столь ранним утром? — оперевшись головой о дверной косяк и скрестив руки на обнажённой груди, спросил рыцарь. — Снова чёрный огонь! — воскликнула Джинн, всплеснув руками. Девушка только сейчас обратила внимание на внешний вид Кэйи и неловко ойкнула, отвернувшись. — Прости! Только что пришло письмо от Эльзера. На винокурню было совершено нападение неизвестным монстром, которого сотрудники описывали как «чёрное пламя, внушающее животный ужас и ощущение подступающей смерти». Никто, слава Архонтам, не пострадал, за исключением рядовой посадки винограда, но… Кэйа, отправляйся на винокурню и допроси людей Дилюка и его самого о произошедшем. Постарайся всех успокоить. Дело принимает серьёзные обороты, мы не должны допускать паники. Кэйа сосредоточенно кивнул, думая: что известно об этом Мастеру Рагнвиндру? Его информаторы повсюду, быть может, уже успели что-то выяснить. Как бы там ни было, если это чёрное пламя имеет какую-то связь с тем, что было внутри Коллеи несколько месяцев назад, только Кэйа и Дилюк знают полную историю произошедшего тогда, а потому Рагнвиндр, возможно, сможет дать полезную информацию.