Time to believe

— Я чувствую, что это скоро начнётся. Ты должен запереть меня здесь, — слышится тихий мужской голос, полный отчаяния и ненависти. — Но ваше тело… Оно… — обеспокоенно проговаривают в ответ. — Я должен попытаться остановить себя, — решительно говорит он, закрывая дверь перед носом стоящего на пороге мужчины. На секунду повисла тишина, но её тут же разрушил глухой голос. — Отошли письмо.

✧✧✧

С последнего нападения неизвестного монстра, которого очевидцы описывают как чёрное пламя, прошло две недели. К удивлению Кэйи и на радость Джинн, существо за это время ни разу не дало о себе знать, будто бы его и не было совсем. Магистр даже успела расслабиться и позволила себе забыть об этом происшествии из-за десятков других, не менее важных, дел. В Мондштадте забурлила привычная, размеренная и спокойная жизнь, где из всех тревог были, разве что, потерянные коты и сорванные ветром объявления. Кэйа вернулся к своим привычным обязанностям: зачистка лагерей монстров, обучение новобранцев, временами заполнял пыльные отчёты, когда Джинн совсем не справлялась и каждый вечер встречался с беспокойным взглядом собственного отражения, наблюдая, как тьма вокруг него сгущалась всё больше. За это время Кэйа думал о своей жизни намного чаще, чем обычно. Порой казалось даже, что за эти две недели мыслей о ней было больше, чем за всю его жизнь. И все были крайне неутешительными. Оно и понятно — какая отрада может быть в его случае? Кэйа чувствовал себя совсем потерянным и обречённым, не знал, что ему делать дальше, а потому просто продолжать жить. Так, как и всегда. Глупо, нелепо, но это лучшее, что он мог сделать в его ситуации. Насладиться последними месяцами мнимой свободы, а затем унести её с собой в небытие. Кэйа даже думал, как будет прощаться со всеми: устроит грандиозный уход, прощаясь со всем Мондштадтом или молча уйдёт, никому и ничего не сказав? Вероятно, второе. Отправится на задание, с которого уже не вернётся. Товарищи в ордене, несомненно, отправятся его искать, а когда не смогут найти, поплачут недельку-другую о безвести пропавшем капитане кавалерии, да займутся своими делами, продолжая жить дальше. Каждый раз, оказываясь рядом с другими людьми, Кэйа внимательно присматривался к ним, боясь обнаружить, что тем вдруг поплохело. Понимал, что пока рано для таких изменений — начнутся они не раньше, чем через месяц после начала действия проклятия, но беспокойств это не убавляло. В частности из-за Дилюка, с которым Кэйа вообще опасался как-либо сталкиваться, даже в таверну в его смену перестал ходить. Слишком боялся причинить ему боль. Слишком им дорожил, что, несомненно, не останется незамеченным его проклятием. Так продолжалось вплоть до сегодняшнего дня. Кэйа размеренным шагом направлялся в штаб ордена, дабы доложить об очередных чурлах, убитых им несколькими часами ранее, как вдруг в него, едва ли не сбив с ног, врезалась обеспокоенная Эмбер. — Сэр Кэйа! Это какой-то ужас! Я такое сейчас видела, о, святые Архонты! — восклицала скаут на всю площадь так, что начали оборачиваться люди. Кэйа сразу понял, что дело может быть серьёзным — девушка действительно напугана, — и поэтому, ободряюще улыбнувшись, попросил быть потише и рассказать обо всём в более безлюдном месте. Эмбер была вполне смышлёной для того, чтобы понять посыл капитана, потому, глубоко вздохнув, замолчала и потащила его в сторону сада ордена. — Джинн поручила мне разобраться со слаймами в Шепчущем лесу, в последнее время их развелось слишком много. Я уже добивала последнего слайма, как вдруг из-за деревьев на меня выскочило оно! — Эмбер эмоционально всплеснула руками, а затем указала на опаленный кусочек своей одежды. — Ужасное чёрное пламя! — на этих словах скаут вдруг дёрнулась и округлила глаза, будто бы её осенила какая-то мысль. — Совсем как… — Как с Коллеи? — продолжил мысль Кэйа, выгнув бровь. — Да! — испуганно кивнула Эмбер. — Неужели всё повторяется?! Ох, — девушка удручённо присела на скамью, пнув ногой маленький камешек. — Не переживай, отважный скаут, орден во всём разберётся. Ты бы могла помочь, если бы постаралась вспомнить какие-нибудь детали, — Кэйа присел рядом, ободряюще улыбнувшись и положив руку на плечо девушки. — Только не сражайтесь с детьми в этот раз, сэр Кэйа! Я всё ещё на вас злюсь! — буркнула Эмбер, а потом, глубоко вздохнув, прикрыла глаза, пытаясь вспомнить произошедшее. — Мм… То пламя, оно не пыталось меня убить, — спустя минуту задумчиво начала скаут, — складывалось впечатление, что оно стремилось куда-то убежать. А ещё, я не видела поблизости никаких людей, в которых оно бы могло сидеть! — Не пыталось убить, говоришь… Дело становится куда интереснее, — нахмурился рыцарь, но уже в следующую секунду нацепил привычную улыбку и поднялся на ноги. — Хорошая работа, скаут Эмбер! Загляни к Джинн, уверен, у неё найдётся ещё парочка дел для тебя, а мне нужно идти. Девушка бодро кивнула и поспешила скрыться в штабе ордена. Кэйа полученной информацией был доволен, но для полноты картины следовало прогуляться до Шепчущего леса и увидеть всё самому. Вполне вероятно, что Эмбер, будучи напуганной, могла что-то не заметить или забыть. Сведений о чёрном пламени по-прежнему было безбожно мало, но от этого Кэйе становилось только интереснее. Он никак не мог понять мотивов действий этого существа, не мог найти ни единого следа, который бы позволил подойти на шаг ближе. А ещё Кэйа не видел никаких проклятых людей в Мондштадте, что наталкивало на определённые мысли: быть может, в этот раз это в действительности монстр? Какой-нибудь митачурл, жертва жестоких экспериментов, или в целом, сам чёрный огонь и является одним большим экспериментом? То, что Фатуи приложили к этому руку, рыцарь был почти уверен — не было ни единой причины не верить словам Дилюка, а тут ещё и Эмбер подтвердила, что оно было «таким же, как и у Коллеи», потому сомнений практически не оставалось. Единственное, что его смущало в этом — неопределённая форма огня. В случае с проклятой девчонкой, Кэйа видел чётко сформировавшихся змей, управляющих разумом Коллеи, а сейчас… Все, кто видел это пламя, ни слова не говорили о его форме, отчего возникали некоторые мысли: быть может, оно ещё не сформировалось должным образом? Быть может, проклятый ещё в состоянии бороться с демонами внутри и поэтому пока нет жертв? «Это ли имел в виду Дилюк, когда говорил, что это только начало?»

✧✧✧

Добравшись к Шепчущему лесу, Кэйа принялся осматривать местность в округе. Со всех сторон доносились мелодичные песни птиц, приятно пахло травой, а густые кроны деревьев защищали широкую протоптанную тропу от лучей солнца. Местами, сквозь мелкие листья, им всё же удавалось просочиться, облучая теплом мелкие участки земли, а проносящийся через вековые деревья ветер приятно щекотал кожу и взлохмачивал волосы. Кэйа мельком подумал, что стоило бы почаще выбираться за пределы города ради простого отдыха. Вот так идти и наслаждаться чудесами природы; издали, посмеиваясь, наблюдать за лисицами, что забавы ради пытаются поймать кристальную бабочку; повиноваться желанию развеять семена одуванчика с высокого мыса, наивно загадывая желание, и с грустью осознавать, что оно не сбудется; исполнить детскую мечту и забраться на статую Анемо Архонта, что стоит на центральной площади города… Простые вещи, которые делают все люди в Мондштадте, соблюдая вековые традиции (за исключением последнего желания…). В юности Кэйа всегда отшучивался, мол «что за глупости такие, странные у вас устои, я не собираюсь их выполнять!», а на деле же прятал печальный взгляд, осознавая, что совсем не заслуживает быть одним из этих свободных людей, соблюдающих такие «странные» традиции. Но зато он вполне мог позволить себе прогулки по землям Мондштадта, пытаясь навсегда сохранить в памяти виды красивых пейзажей и синего неба над головой. Пройдя в глубь леса и столкнувшись по пути с парочкой слаймов, до которых стрелы Эмбер так и не добрались, Кэйа обнаружил выжженную траву и листву на кустах. След вёл за деревья. Рыцарю пришлось сойти с тропы и пробираться сквозь плотные заросли высоких кустов, ловко огибая широкие стволы деревьев. Не обошлось без мелких царапин, что отзывались неприятным жжением, но Кэйа едва ли обращал на них внимание. Минуя лесное препятствие, точно по следу пламени, Кэйа оказался у подножия небольшой скалы, у которого заканчивался Шепчущий лес. Трава здесь полностью выжжена; были видны чуть уцелевшие стебли травы-светяшки, а сами бутоны, приобретя буро-серый цвет, безжизненно опали на землю. Но что было примечательнее всего, так это человек, который, присев на согнутых коленях, сосредоточенно рассматривал выжженные растения. — Эх, такая красота пропала, а ведь я слышал, что ты собираешься выпустить вино по новому рецепту с добавлением травы-светяшки, — Кэйа разводит руками в стороны, привлекая к себе внимание. — Жду не дождусь, чтобы попробовать его, Дилюк. Рагнвиндр поднимается, отряхивая штаны, а после идёт в сторону узенькой тропы, что была скрыта за деревьями. — Я что, зря через кусты лез? — в пустоту спросил Кэйа, наблюдая за медленно уходящим Рагнвиндром. — Эй! Может ты объяснишься? Рыцарь пошёл следом, уворачиваясь от летящих по инерции веток, которые раздвигал впереди Дилюк. — Я здесь по той же причине, что и ты, — раздражённо бросил Рагнвиндр. Кажется, сталкиваться с кем-либо, а тем более с Кэйей, не входило в его планы. — И как, удалось найти что-нибудь? — Ордо Фавониус уже не в состоянии сами провести осмотр? Я не обязан перед тобой отчитываться. — Не обязан, — подтвердил Альберих, — но я нашел тебя на месте происшествия. И как ответственный рыцарь я должен узнать все подробности! — хитро усмехнулся Кэйа, на что Дилюк только устало вздохнул. — Ладно-ладно, я вижу, что ты не в духе. Поговорим в другой раз, братишка, — Кэйа, увернувшись от очередной летящей в него ветки, развернулся назад. Будь это кто-то другой, а не Дилюк, Кэйа, несомненно, так просто не отстал бы, но в Рагнвиндре рыцарь был уверен. Знал, что тот внезапно не сбежит, что не будет лгать, а потому с вопросами можно было повременить. В конце концов, он точно так же защищает Мондштадт, как и орден, пусть и делает это весьма сомнительным, но, стоит признать, эффективным способом, и его присутствие здесь было скорее ожидаемым, чем наоборот. Кэйа вернулся на место у подножия скалы, принявшись осматривать местность вокруг. Кроме обгоревшей травы, кустов и листьев деревьев, обнаружилось ещё вот что: чёрное пламя, очевидно, спрыгнуло со скалы — на земле виднелись характерные продавленности, — приземлившись на многострадальную траву-светяшку, а затем побежало в сторону, откуда первоначально пришёл Кэйа. Примечательно ещё было то, что первые метров десять от подножия скалы ветви деревьев и кустов были не только выжжены, а ещё и сломаны. Однако такой след вскоре заканчивался, оставляя только повреждения самим огнём. Это могло говорить о том, что проклятое существо, кем бы оно ни было, постепенно теряло свою истинную ипостась, превращаясь в бесформенное пламя. Что в очередной раз подтверждало слова Дилюка и догадку Кэйи — огонь был другим. В случае с Коллеи, проклятое пламя сидело внутри неё, а когда вырывалось наружу, обретало форму смертоносных змей. Тут же оно полностью захватывало тело несчастного существа, и одним только Архонтам известно, что происходило с его разумом в эти моменты. Кэйа осторожно взобрался по невысокой скале, дабы осмотреть местность и там, но кроме небольшого участка выжженной травы (видимо, именно здесь всё началось) впереди ничего не было, только парочка деревьев, да небольшой лагерь хиличурлов, от которого рыцарь поспешил избавиться.

✧✧✧

В конце рабочего дня Кэйа по обыкновению намеревался заглянуть в кабинет Джинн, дабы отчитаться и сообщить новую информацию по чёрному пламени. Только рыцарь собрался постучать в дверь магистра, как вдруг его окликнул знакомый голос: — Сэр Кэйа. — Ого, какие люди! Мастер Дилюк собственной персоной в штабе Ордо Фавониус, вот так неожиданность! — усмехается рыцарь, не скрывая своего удивления. — Долго ещё собираешься паясничать? — хмуро отозвался Дилюк, постучав в дверь кабинета магистра. С другой стороны послышался положительный ответ, и Рагнвиндр вошёл внутрь, бросив Кэйе короткое: — Заходи. Рыцарь хотел было возмутиться, мол, господин Дилюк, соблюдайте очередь, но услышав последнее слово заинтересованно прищурился и закрыл за ними дверь. — Дилюк? — удивилась Джинн, поднимаясь с места. — Что-то случилось? — Я пришёл поговорить насчёт чёрного пламени, — Рагнвиндр был весьма холоден даже с магистром. Он выглядел очень уставшим, будто бы всё происходящее невероятно утомляло его. Даже само присутствие Дилюка в штабе ордена приносило ему десятки негативных воспоминаний, но тем не менее он стойко сохранял внешнее спокойствие, ведь долг перед городом был важнее его личных чувств, переживаний и общей усталости. — Я предлагаю объединить наши усилия, чтобы поскорее разобраться с этой проблемой. — Мастер Дилюк, вы удивляете меня уже второй раз за последние пять минут! — ехидничает рыцарь, на что Рагнвиндр лишь фыркнул, игнорируя провокацию. — Могу я узнать, что послужило причиной такого предложения? Вы знаете что-то, чего не знаем мы? — Сэр Кэйа, — Дилюк, до этого стоящий всем корпусом к Джинн, повернулся в сторону рыцаря, пронзительно смотря на него, — я знаю лишь то, что это только начало, и если мы не разберёмся с ним как можно скорее, могут пострадать люди. — Любопытно, — щурится Кэйа, хитро улыбаясь при этом. — Дело и вправду серьёзное, — кивнула Джинн, сложив руки на груди. — Хорошо, Дилюк, ты можешь присоединиться к расследованию. — Только у меня одна просьба, — Рагнвиндр внимательно посмотрел на магистра. — Я бы не хотел, чтобы другие рыцари были в курсе. — Разумеется, — кивнула девушка. — Так теперь мы снова будем работать вместе? Прямо как в старые добрые времена, — ухмыльнулся Кэйа, садясь на диван и закидывая ногу на ногу. — Это вынужденная мера. Не обольщайся, — разворачиваясь к двери, говорит Дилюк. Рагнвиндр покинул кабинет Джинн. Кэйа ещё несколько минут продолжал смотреть на закрытую дверь, из которой вышел Дилюк. В его взгляде плескались беспокойство и грусть. Он совсем не заботился о том, что на него сейчас хмуро смотрит Джинн, даже, кажется, с некоторым укором, а затем тяжело вздыхает и качает головой, возвращаясь к работе. Кэйа просидел так ещё какое-то время, продолжая всматриваться в одну точку и думать: с каких пор Мастер Дилюк считает, что орден может быть ему полезен? В прошлый раз они действовали вдвоём, не как почётный рыцарь Ордо Фавониус и знаменитый Мондштадтский винодел, а как неофициальные защитники города, из тени. Сейчас же Дилюк предпочёл действовать иначе, и Кэйа никак не мог понять почему. Рабочий день подходил к концу. Из дел оставался только отчёт, который попросила заполнить Джинн, ибо сама не успевала справиться с ним. Кэйа не стал далеко уходить — сел за соседний от магистра стол и принялся выводить аккуратные буквы пером. Закончив с бумажной работой, Кэйа попрощался с девушкой и вышел из штаба ордена. Рыцари, что попадались на пути, уважительно прощались с Кэйей, говорили какие-то добрые слова, а Альберих натянуто отвечал им, стараясь сохранять привычный для всех образ. Но на деле ему очень хотелось выпить, что он и собирался сделать. А порывался он это сделать из-за того, что сегодня Рагнвиндр, совершенно того не понимая, разрушил безупречный план Кэйи «держаться от Дилюка подальше». Казалось бы, что могло пойти не так? Совсем скоро его проклятие начнёт действовать на Дилюка, доставляя ему физический дискомфорт, и рыцарь ничего не сможет с этим сделать. Да, он будет пытаться не контактировать с Рагнвиндром, но в условиях общего дела это станет весьма затруднительно, и порой всё же придётся сталкиваться с ним. А этого очень не хотелось.

Хотелось.

Контролировать своё проклятие Кэйа не мог, но зато он прекрасно сможет контролировать собственное присутствие рядом с Дилюком, которое постарается свести к минимуму. В таверне хмурым взглядом его встретил Рагнвиндр, мол «опять ты», но сам ничего не сказал, протягивая стакан виноградного сока. Кэйа привычно полез за барную стойку, доставая вино из одуванчиков и, на секунду задержав взгляд на Дилюке, сразу же направился к лестнице, собираясь подняться на второй этаж. К удивлению и радости Кэйи, наверху совсем не было посетителей. Рыцарь сел за столик возле перил, с которого отлично просматривалась барная стойка. Внизу почти все столики были заняты, а потому доносился шум пьяных работяг и сослуживцев рыцаря, но большинство звуков Кэйа предпочитал игнорировать, сосредотачивая всё своё внимание на рыжей макушке Дилюка, что обслуживал очередных клиентов. Откупорив бутылку вина походным ножом, что всегда носил с собой — мало ли, где может пригодиться, — Кэйа сделал первый глоток. Жидкость приятно обожгла горло, проникая, кажется, не столько в его организм, сколько постепенно вплеталась в частички его души. Алкоголь всегда помогал рыцарю чувствовать себя легче, свободнее, словно его душа становилась диким, необузданным ветром, и мыслить становилось проще. И сейчас как раз тот момент, когда думать хотелось отчаянно много, и мысли эти приносили только боль, но с согревающим вином внутри было не в пример легче. Кэйа подпёр голову рукой, взглядом упираясь в стоящего за стойкой внизу Рагнвиндра. Дилюк… Глядя на него, в сердце рыцаря привычно заныла тоска и боль. Кэйа сожалеет, что всё вышло именно так, и что теперь Дилюк каждый раз морщится если он называет его братом; сожалеет о холоде, застывшем в его глазах и о том, что посмел причинить столько боли. Не проходит и дня, чтобы Кэйа не думал об этом, не испытывал тяжёлое чувство вины, разрывающее его изнутри. Он бы мог сказать, что попытается забыть обо всём, начать жизнь заново, но тогда бы это была откровенная ложь. Другим или самому себе — неважно. Уж в этом-то вопросе Кэйа предпочитал быть честным с собой, а больше никто и не спрашивал. Кэйа был благодарен Дилюку за то, что он позволяет рыцарю хотя бы изредка появляться в его жизни. Каждый раз для Кэйи это было словно глоток свежего воздуха во мраке затхлых запахов собственной души. Благодаря этим коротким разговорам, маленькой, но до одури ценной для рыцаря, традиции с виноградным соком, Кэйа всё ещё не сошёл с ума и был в состоянии играть в эксцентричного капитана кавалерии. Теперь, когда Кэйе осталось не больше полугода, а времени в Мондштадте он проведёт и того меньше, желание появляться в жизни Дилюка как можно чаще разгорелось с такой силой, что рыцарю казалось это какой-то совершенной глупостью. Понимая, что вот-вот вся его жизнь оборвётся, хотелось исправить все ошибки, которые он когда-либо совершал. Даже если это было невозможно. Каждая такая мысль, словно острый клинок, ранила его сердце. Кэйа прекрасно осознавал, что едва ли успеет что-то исправить, а даже и если — в этом не было никакого смысла. И с Дилюком он бы вскоре совсем перестал контактировать, чтобы не причинять боли, но чёртово расследование и чёртов Рагнвиндр, который внезапно решил сотрудничать с орденом не дадут сделать этого. В глубине души, к своему стыду, Кэйа был рад, что появился весомый повод оставаться в жизни Дилюка как можно дольше, но за эти мысли он начинал ненавидеть себя ещё больше. Вот же, эгоист. Кэйа сделал ещё несколько глотков вина, чуть опуская голову и прикрывая глаза. Он в очередной раз грустно усмехается собственным мыслям, тяжело вздыхает и вновь переводит взгляд на Дилюка, смешивающего какие-то напитки. Блики свечей мягко отражались на его бледной коже, красиво переливались в собранных огненных волосах. Жаль, что глаз с этого ракурса было не видно. Кэйа бы многое отдал, чтобы заглянуть в них и не увидеть привычного холода. Он невольно залюбовался Дилюком, его аристократичной красотой и приобретённой за годы странствий мужественностью. Интересно, много ли шрамов осталось на его теле после опасного похода? Кэйа почувствовал, как сердце ускорило свой темп, и губы его тронула грустная улыбка. «Пресвятые Архонты, этого мне ещё не хватало», — пронеслось в голове рыцаря, когда он сделал несколько новых глотков. Кэйа никогда не забывал возникших ещё в юношеском сердце чувств к Дилюку, но с годами удалось запрятать их поглубже. В какой-то момент рыцарь даже думал, что они исчезли, однако временами всё же давали о себе знать. Раньше, до их ссоры, проявлялось это в неловких попытках «случайно» касаться Дилюка, смущённо ойкать и извиняться за неосторожность, а внутри ликовать от секундной близости — так наивно, так по-детски, но часто Кэйа делал это неосознанно, а когда понимал, с грустью вздыхал и думал: снова? После случившегося рыцарь надолго забыл об этом, буквально утонув в своих грехах, боли и тоске. За время отсутствия Дилюка в Мондштадте он ни разу не вспоминал о романтических чувствах к нему — оно и понятно, не до того было совсем. Но когда Рагнвиндр вернулся, когда Кэйа вновь увидел его на улице города, глубоко зарытые под обвалом горечи чувства вновь заставили его сердце биться чаще. Очень глупо и неправильно, но даже разлука в три года не смогла заставить их отступить. Напротив, они заиграли с новой силой. За это время они оба изменились, приобрели новые черты характера, и Кэйе безумно хотелось узнать, какие теперь тайны скрывал в себе Дилюк. Они уже не те восемнадцатилетние юнцы с горящими глазами; каждый из них прошёл свой путь, как и полагается — их дороги были разными, трудности на них тоже, но всё это сделало их гораздо сильнее. По крайней мере, Кэйа очень хотел в это верить. Он не оставил попыток избавиться от безнадёжных чувств, каждый раз заталкивая их как можно глубже и надеясь, что в этот раз они не смогут выбраться. Но вот это случилось. Снова. И в этот раз Кэйа совсем не в силах сопротивляться им — проснувшиеся в очередной раз чувства были меньшей из его проблем, чтобы тратить на них и без того уходящие силы. Полностью погрузившись в размышления, Кэйа не обратил внимание на то, как постепенно стих гул голосов с первого этажа, как Дилюк погасил внизу свет, оставляя лишь пару горящих свечей у барной стойки, и как он поднялся на второй этаж, к Кэйе. Он подошёл к столу, за которым сидел рыцарь и сел напротив него. — Ты пялишься на меня весь вечер, — нахмурившись, произнёс Рагнвиндр, — думаешь, я этого не замечаю? — Ты меня очень удивил сегодня, Мастер Дилюк. Вот так сотрудничать с орденом? Совсем на тебя не похоже, — чуть заплетающимся языком говорит Кэйа. Он хотел было сделать ещё один глоток, но Рагнвиндр выхватил бутылку из его рук, поставив её возле себя. — Вообще-то я за неё заплатил. — Два месяца назад тебя ничего в этом не удивляло, — фыркнул в ответ Дилюк. «Два месяца назад ты сотрудничал со мной, а не с орденом», — подумал Кэйа, но озвучить не решился. — Долго ещё собираешься торчать тут? Таверна закрывается. Кэйа на секунду прикрыл глаза, усмехнувшись, а затем игриво посмотрел на Дилюка: — Ты ведь знаешь больше, чем говоришь. Дилюк скрестил руки на груди, задумчиво разглядывая этикетку на бутылке вина. Он довольно долго молчал, явно обдумывая и подбирая слова, а Кэйа понимающе ждал, не торопил. Несмотря на всё произошедшее между ними, Рагнвиндр всё ещё мог работать в команде с Кэйей, и за это рыцарь был ему бесконечно благодарен. — Когда чёрное пламя напало на мои виноградники, было кое-что ещё, — глубоко вздохнув, начал Дилюк, не отрывая взгляда от цветастой этикетки. — Мои люди были слишком напуганы, чтобы здраво мыслить и заметить, что огонь скрылся за особняком. Я побежал за ним, однако пламя было слишком быстрым, чтобы угнаться. Но, — Дилюк помедлил, переводя тревожный взгляд на Кэйю, — я видел, как этот огонь постепенно превращается в человека. Мне не удалось разглядеть его, но, я уверен, ему нужна наша помощь. Рыцарь какое-то время молчал, обдумывая услышанное. — Почему ты сразу об этом не сказал? — наконец спросил Кэйа, нахмурившись. — Думал, что справлюсь сам, но, похоже, будет гораздо эффективнее объединить усилия. Я так же, как и орден, переживаю за судьбу Мондштадта и не позволю, чтобы его жители страдали от неизвестного проклятого. — Так ты хочешь защитить город или спасти того человека? — прищурился рыцарь. — Сэр Кэйа, это допрос? — хмуро бросил Дилюк. — Что ты, я просто интересуюсь, — усмехнулся рыцарь, откидываясь на спинку стула. — Забирай вино и проваливай, — Рагнвиндр устало поднялся и спустился на первый этаж. Кэйа неспешно проследовал за ним, наблюдая, как Дилюк уже протирает барную стойку. Рагнвиндр на секунду поднял глаза, столкнувшись с взглядом Кэйи и хотел было что-то сказать, как вдруг резко опустил голову, приложив свободную руку к лицу. — Дилюк? Всё в порядке? — обеспокоенно спросил рыцарь, подбежав к Рагнвиндру, но тому от этого, кажется, стало только хуже. Чёрт. — Голова от тебя кружится, иди уже, — фыркнул Дилюк и отошёл к полкам с вином, не позволяя рыцарю подойти слишком близко. Кэйа горько усмехнулся: этого стоило ожидать.

✧✧✧

— Господин! Вам пришло послание! — в лабораторию вошла горничная, держа в руке аккуратно свёрнутый пергамент. — М? От кого? — Сургуч отсутствует, а почтовая птица принесла только это письмо, и ничего более, — виновато произнесла служанка, протягивая послание господину, на что тот кивнул и, отпустив девушку, развернул пергамент. «Приветствую, старый друг. Мне нужна твоя помощь. Не могу обсуждать подробности в письме. Встретимся на постоялом дворе «Ван Шу», в Ли Юэ. Я буду ждать тебя там через полторы недели.

К.»