Лилия долин

Закончив петь, я извлёк из тракки последнюю хрустальную трель и переместил инструмент за спину. На некоторое время повисло молчание, а потом Хиралал сказал: — Благодарю тебя, Тайче. Это было воистину красиво. Я кивнул в ответ на его благодарность. По лицам сопровождавших нас Стражей тоже было видно, что им понравилось, а вот Астениил… Астениил выглядел как-то странно. Словно пыльным мешком стукнутый. Ой, а вдруг я что-то… перехимичил, и у наследника крыша сейчас в дальний полёт отправится? Что в этом случае со мной сделают Гудал и Хиралал, мне даже предполагать не хотелось. К счастью, по-настоящему испугаться я не успел. Лицо Астениила вновь приобрело осмысленное выражение, и он тихо сказал: — Вот, значит, как… — Именно так, — подтвердил я. — И только так. — Жаль… — вздохнул Астениил. — Какое-то время я думал, что влюблён в тебя, но сейчас… Сейчас я понимаю, что у наследника Князя-Правителя и Тайче разные дороги. Ты всё-таки сумел заставить меня понять это, очень непростой Тайче. Значит, ты и впрямь уйдёшь. — Конечно, — легко ответил я. — Я рад, что теперь ты это понимаешь. — Понимаю, — кивнул Астениил. — Но это не значит, что я не буду рад тебе, если наши дороги вновь пересекутся. — Может, и пересекутся, — спокойно сказал я. — Судьба — дама весьма прихотливая. Но я не скажу тебе ничего сверх того, что уже сказал. — Понимаю, — кивнул Астениил. — Но после твоей песни я уже смогу с этим жить. Однако твоя песня уменьшила наш путь. Я вижу стены и башни Джмелина. Наконец-то… — Твой отец ждёт тебя, Астениил, — сказал Хиралал. — Сейчас он как никогда нуждается в твоей помощи. — Я готов, наставник, — кивнул Астениил… и тут же как-то неуловимо изменился. Исчез капризный растерянный мальчишка, жаждущий внимания и требующий исполнения своих желаний. Сейчас рядом со мной ехал молодой, уверенный в себе мужчина — сильный, умный и властный. Вот и хорошо. Пусть так и будет и все получат своё. Джмелин — сильного правителя, правитель — подходящего наследника, змея Варики — пребывание в забвении, а преданный Хиралал — награду за свою преданность. Ну а я — свой путь, которым и буду следовать в этом мире. Мы в полном молчании проехали в ворота, и Хиралал приказал Стражам: — Доставьте наследника во дворец. А я покажу Тайче, где он сможет устроиться на ночлег со своими спутниками, и догоню вас. Стражи так же безмолвно отсалютовали Хиралалу, Астениил повернулся ко мне, хотел что-то сказать, но потом просто улыбнулся и махнул охране рукой. И пришпорил своего гмыха, возглавив маленький отряд, который вскоре исчез за поворотом улицы. Исчезла там же и повозка, из которой выпрыгнули Заза и Селюк. Они уже не выглядели столь ошеломлёнными, наконец-то осознав, что отныне принадлежат только сами себе. Хиралал кивнул этим двоим и пустил своего гмыха шагом, предлагая нам следовать за ним. Селюк и Заза быстро нагнали нас, и Хиралал протянул руку девушке, предлагая ей устроиться за ним. Заза сначала смутилась, но приняла помощь, поэтому я тоже кивнул Селюку, и парень ловко вскочил на круп гмыха позади меня. — Ну вот, — сказал Хиралал, — а теперь я хотел бы предложить тебе место для ночлега, Тайче. У меня много знакомых в столице, но мало тех, кого я могу назвать друзьями. Но тот, с кем я вас познакомлю — один из тех, немногих. Направь своего гмыха за мной, Тайче и полюбуйся на красоты столицы Джмелина. И он тронул поводья своего гмыха. Я последовал за ним, нисколько не сомневаясь в том, что ночлег, предложенный нам Хиралалом, будет безопасным. Полюбоваться действительно было на что. Мы проезжали мимо красивых каменных домов в два и три этажа, с выкрашенными в красный оконными рамами и дверьми из полированного дерева, мимо торгующих всякой всячиной лавок и постоялых дворов, мимо выстроенных из белоснежного камня храмов и трактиров с аккуратными вывесками, мимо стыдливо запахнувших ставни весёлых домов, которые можно было опознать по большому красному кругу, намалёванному на дверях, мимо фонтанов, откуда набирали чистую воду горожане… В общем, столица выглядела городом богатым, чистым и преуспевающим, но мне не хватало в ней разнообразия, некоей сумасшедшинки, которая отличала любой большой город моего мира. Всё было чинно-благородно… и как-то скучновато. Дома выглядели построенными по одному образцу и почти не отличались друг от друга, разве что цветом оконных занавесей, деревянным дверям явно не хватало искусной резьбы, а товары в лавках даже разложены были по одному, когда-то давно утверждённому образцу. Видимо, обитатели здешнего мира сумели восстановить многое, но отсутствие творческой жилки сказывалось всё равно. Большие дома сменились домиками поменьше, но и те выглядели одинаковыми. Одинаковые цветы в маленьких палисадниках, одинаковые зелёные крылечки, одинаковые скамеечки под окнами. Даже одежда прохожих не отличалась особенным разнообразием. Впрочем, я вспомнил, какой счастливой была Мара, придумавшая украсить юбку вышивкой, и перестал удивляться. Нет, мир без фантазии превращается в казарму. Удобно, функционально… и невыносимо скучно. Гмых Хиралала свернул в проулок, и тут я подумал, что у этого мира всё-таки имеется шанс и без моей подрывной деятельности. Потому как стоявший там дом определённо не был похож ни на один в этом мире. Сложенный из желтоватого камня, с мезонином и парой изогнутых печных труб на крыше, с окнами самой разной формы — круглым, треугольным, шестиугольным и квадратным, в которые к тому же были вставлены разноцветные стёкла, с крылечком, выкрашенным аж в три цвета — оранжевый, фиолетовый и зелёный, с небольшой уютной верандой, которую оплели побеги растения, напоминающего плющ, с установленной рядом с крыльцом грубовато вырезанной из дерева фигурой птицы, на спине у которой сидела девушка с развевающимися волосами… этот домик для меня был как глоток свежего воздуха. — Потрясающе! — восхищённо выдохнул я. — Удивительно! — Я знал, что тебе понравится, Тайче, — кивнул Хиралал. — А вот добрым горожанам этот дом не слишком нравится. Настолько не нравится, что мне пришлось выхлопотать у Князя-Правителя особую охранную грамоту, чтобы сохранить его в целости и сохранности — уж слишком часто добрые соседи рвались навести здесь порядок по их разумению. Ну… у них так и так ничего не получилось бы, но зачем хорошего человека лишний раз беспокоить? — Ой… А этот ваш знакомый — он маг? — Нет, — улыбнулся Хиралал. — Ну, ты сам увидишь. И он, спешившись, легко взбежал на крыльцо и постучал в дверь. Отклика не последовало, тогда Хиралал постучал громче, добавив: — Нилеза! Нилеза! Открывай! Зазнался, друзей знать не хочешь, старый греховодник? За дверью раздались шаги, и хрипловатый мужской голос ответил: — С чего это старый? Если меня в тихом месте прислонить к тёплой стеночке, так я ещё ого-го! Никак ты нашёл время навестить меня, Хиралал? — Значит, против греховодника ты не возражаешь? Я тебе гостей привёл! — жизнерадостно отозвался Хиралал. — Открывай быстрее, тебе понравится! Дверь распахнулась, и я поражённо уставился на хозяина необычного дома. Это был старик — серебристые волосы волной рассыпались по плечам, лицо прорезали глубокие морщины, да и стоял он, характерно сгорбившись. Но что-то в нём было такое, что я без колебаний сказал бы, что это самый красивый старик на свете. От него словно свечение исходило… Старик был облачён в длинную белую рубаху, поверх неё была накинута вязаная пёстрая жилетка. Из-под рубахи виднелись светло-серые брюки, собранные у щиколотки наподобие шаровар. А на седой голове гордо красовалась алая повязка. Точнее, она когда-то была алой, сейчас лоскут ткани полинял то ли от солнца, то ли от частых стирок, так что повязка смотрелась скорее насыщенно-розовой. Но всё равно — это, без сомнения, была повязка Тайче. И как-то это у меня не монтировалось с почтенным возрастом её носителя… Старик цепко взглянул на меня, на ремень от тракки на моём плече, на жавшихся за нашими с Хиралалом спинами Селюка и Зазу и улыбнулся: — Ого, Хиралал! Неужели ты привёл ко мне Тайче, сумевшего приручить тракку? Проходи, мальчик, в этом доме ты желанный гость. И пусть твои спутники не боятся — здесь безопасно, что бы ни утверждал мой старый друг. Меня зовут Нилеза, и да, я бывший Тайче. Хотя Тайче не бывают бывшими — уж ты-то это знаешь… Оставьте своих гмыхов, Альги позаботится о них. И проходите, проходите… Хиралал, представь же мне своих спутников… Старик явно был доволен нашим приходом, так что я, не чинясь, принял его приглашение, поманив за собой Селюка и Зазу. Тоненький мальчик лет четырнадцати проскользнул мимо нас и принял у Хиралала поводья гмыхов. Спустя совсем малое время мы уже успели перезнакомиться и усесться за стол, уставленный простыми, но вкусными блюдами. Каша из местных зёрен, лепёшки, жареное мясо, зелень, сыр, нарезанные фрукты, сладкие пирожки… А Нилеза, похоже, не бедствует… И слуга у него есть. С другой стороны — и как же это всё согласуется с информацией, что Тайче умирают молодыми, не сходя со своего пути? И как бы мне ни хотелось спать — даже казалось, что ещё немного — и я отрублюсь прямо за столом с куском во рту, но понять, что же Нилеза за феномен такой, хотелось сильнее. — Что ж, Кири, — сказал Нилеза, когда мы утолили голод, — думаю, у тебя есть вопросы. Задавай. — Прости, если мой вопрос окажется обидным, — сказал я. — Но как так получилось, что ты дожил до столь преклонных лет? Я знаю другое о судьбе Тайче. — Ты правильно знаешь, — согласился Нилеза. — Я такой единственный. Но и я не так стар, как кажется. Мне пятьдесят шесть лет, юный Кири, и, как я уже сказал, я единственный из Тайче, что дожил до такого возраста. — Но как такое случилось? — удивлённо спросил я. — Видишь ли, Кири, — сказал Нилеза, — я происхожу из простых крестьян, и никто не ожидал, что у меня пробудится дар. Но он пробудился. Я стал видеть странные сны, а потом эти сны стали объединяться в живые картины и складываться в странные истории. И я не мог не рассказывать о них… Так стало понятно что я — Тайче. Мои родные поступили со мной по обычаю, и я отправился странствовать по дорогам, рассказывая свои истории всем, кто хотел меня послушать, и веселя простых людей солёными шутками. Так продолжалось целых десять лет, а потом прихотливая судьба и некое дело завели меня слишком близко к землям М’Хшаа… Увы, дело не удалось, и мне пришлось спасаться от погони. Многолапые преследовали меня, и я всерьёз обеспокоился, ибо прекрасно знал о судьбе пленников М’Хшаа, как, несомненно, знаешь и ты. Но у меня был хороший, сильный гмых, и я надеялся уйти от погони. Увы, но многолапые, казалось, не знали усталости… в отличие от моего гмыха. Я уже хотел пошутить свою последнюю шутку, вскрыв себе вены каменным ножом, ибо покончившего с собой таким способом поднять невозможно… но тут мой гмых попал ногой в нору какой-то мелкой твари, и я полетел с седла на полном скаку. А это верная смерть. Но я не умер. Вместо того, чтобы расшибить голову об землю, словно провалился в глубокую пещеру, которой раньше не было. Так я оказался в подземном дворце, полном всяческих диковин. В этом дворце обитала… впрочем, скорее всего, обитает до сих пор девушка-привидение. Она и рассказала мне об истории нашего мира и добавила: — Всё начнёт меняться к лучшему, Тайче Нилеза, когда воссоединятся трое и один подчинит себе тракку. И это будет совсем скоро… — Через год? Через два? — настойчиво спрашивал я. — Через не одну руку лет, — ответила мне дева-привидение, и я горько вздохнул: — Значит, я не увижу столь удивительный случай… Жаль… — Увидишь, — сказала призрачная дева. — Ибо ты получил ещё один дар. Увидишь, и даже будешь разговаривать с ним, как я с тобой. Но тебе пора, юный Тайче. Твоя погоня сбилась со следа и вернулась восвояси, а твой гмых пасётся неподалёку. Ступай и помни — ты дождёшься. И я тут же оказался в том месте, где споткнулся мой гмых. Погони не было, мой гмых и впрямь пасся неподалёку и был цел и невредим, хотя я беспокоился, что он сломал ногу при падении. Я мысленно поблагодарил деву за помощь, вскочил на гмыха — и был таков. Прошло ещё два десятка лет, я продолжал жизнь обычного Тайче, но постепенно скитаться по дорогам мне становилось всё труднее, но я не чувствовал приближения Последнего Сна, как другие Тайче. Поэтому я решил остепениться — несколько раз я получал довольно щедрое вознаграждение и не успел потратить всё — и решил поселиться в Джмелине. Тогда построить дом в столице княжества можно было недорого, и моих денег хватило, чтобы обустроить всё по своему вкусу. — Весьма своеобразному, надо сказать, вкусу, — ехидно ввернул Хиралал. — Твоих благонравных соседей чуть родимчик не хватил, пока ты тут всё обустраивал. — Ничего, пережили, — хладнокровно ответил Нилеза. — Так вот, построил я дом и жил себе потихоньку. Давал приют приезжающим в город Тайче и оборотням, водил компанию с разными хорошими людьми, Альги вон усыновил… Мальчик остался сиротой после того, как степняки вырезали всю его семью… Так вот я и ждал того, что обещала дева-призрак. И вот, дождался. Сдержала она обещание… А стало быть, скоро я увижу и свой Последний Сон. — С чего бы? — удивился я. — Неужели ты так устал от жизни, уважаемый Нилеза? — По правде сказать — нет, но… ведь свой дар рассказывать разные истории я не потерял, до сих пор люди приходят меня послушать. Да ещё и другой приобрёл — я теперь могу находить потерянное, так что часто ко мне с такими просьбами обращаются. И вознаграждение дают, да… Так что на жизнь хватает. Но раз обещание девы-призрака исполнено, то и путь мой к концу подходит, — спокойно, с лёгкой грустью в голосе сказал старый Тайче. — Всё было хорошо ровно до этого момента, — сердито сказал я. — А сын твой названый с кем останется? Он ещё слишком молод, чтобы жить один. Альги, сидевший сбоку, кивнул, опустил глаза и как-то странно засопел. А я взял тракку и сказал: — Позволь спеть для тебя, уважаемый Нилеза. — О, конечно, — обрадовался старик. — Я так давно мечтал об этом. Конечно, Кири. Пой! И я запел: — Что ищешь ты, ветер, в просторах небесных? Куда ты спешишь от пределов земных? Что знаешь ты, ветер, об огненных песнях, Танцующих молний, скользя среди них? Что видишь ты, ветер, летя над волнами? О чем ты поешь, поднимая их ввысь? Что думаешь, ветер, паря над горами, Свистя в серых скалах… Ко мне прикоснись! Ты грозы рождаешь, ты волны вздымаешь, Скалу разрушаешь — таков твой закон. Извечно резвиться невидимой птицей, Пронзая границы миров и времен. Извечно резвиться невидимой птицей, Пронзая границы миров и времен…* — Пронзая границы миров и времён… — выдохнул Нилеза, едва тракка смолкла. А потом он стал меняться… Седые волосы сделались ярко-рыжими, выпрямилась сгорбленная спина, исчезли морщины, покрывающие лицо. Сейчас перед нами сидел мужчина, которому никто не дал бы и тридцати лет. Селюк и Заза громко ахнули. Альги радостно вскрикнул и бросился обнимать приёмного отца. Лишь один Хиралал взирал на это безобразие с отечески доброй улыбкой. Ну да, он же видел, как Князь-Правитель восстал практически со смертного одра, его моими фокусами удивить трудно. Нилеза не сразу понял, что с ним приключилось, но когда взгляд его упал на висевшее на стене округлое металлическое зеркало, он громко воскликнул: — Чудо! Ты сотворил чудо, Кири! Я вновь чувствую себя молодым и сильным, и дорога вновь зовёт меня! Значит ли это, что я должен стать твоим спутником? Я покачал головой: — Не думаю. Но ты сможешь помочь мне кое с чем. По правде сказать, мне совсем не хотелось тащить в своё дальнейшее путешествие Селюка и Зазу. Они и так слишком много пережили всего, да и вообще… Они хорошие ребята и, не сомневаюсь, пойдут за мной куда угодно из одной только благодарности, но мой путь — не их. К тому же… они словно дети, а детям совсем не место в таком опасном путешествии, какое предстоит мне. Да и Юлий… Стоп, Юлий… Ясно ведь, бывший оборотень неровно дышит к Селюку, так почему бы и не предложить ему отправить эту парочку в безопасное место? К сородичам Юлия. Там они точно будут в безопасности, и никто их не тронет, после той промывки мозгов, которую устроила оборотням Небесная Волчица. Но сначала нужно спросить их. А то как-то нехорошо получится. — Так с чем я могу помочь тебе? — нетерпеливо спросил Нилеза. — Только скажи, и я сделаю всё, что будет в моих силах! — Об этом, с твоего позволения, я скажу тебе завтра, ибо этот день был слишком долгим для меня, — пояснил я. — Я страшно устал и сейчас хочу спать. — Конечно! — согласился Нилеза. — Я плохой хозяин, если не подумал об этом. Сейчас мы с Альги приготовим ночлег для вас. — А я и так задержался, — сказал Хиралал. — Мне пора. Боюсь, Князь-Правитель уже удивлён моим долгим отсутствием. До встречи, старый друг. Не забудь послать весточку, если надумаешь вновь пойти путём Тайче. С тем Хиралал и отбыл. А Нилеза предложил нам принять ванну, а сам отправился вместе с Альги обустраивать нам ночлег. Я же галантно уступил даме и отправился навестить Юлия. Мне нужно было с ним посоветоваться и расспросить, можно ли отправить Селюка и Зазу к его соплеменникам. Если Нилеза и удивился такой моей привязанности к животному, то виду не подал. Впрочем, он-то, как никто другой, знал, что у каждого Тайче свои тараканы. Юлий согласился, что моя идея неплоха и что в безопасности для Зазы и Селюка он не сомневается. Но в мыслях его сквозила грусть, и я спросил его напрямую: — В чём дело? Разве тебе не нравится Селюк? — Очень нравится, — честно ответил Юлий. — Более того, он может быть мне Парой… Но… Он-то ведь не знает, кто я такой. Не знает о моих чувствах. А если ему кто-то понравится? Я призадумался. А ведь и правда — Селюк-то не знает о влюблённости Юлия. И вряд ли сможет полюбить того в облике гмыха — не зоофил чай. И что делать? А если… — А если я попрошу Небесную Волчицу вернуть тебе человеческий облик? На несколько часов? — Так тебя и послушает Небесная Волчица, — возразил гмых. — И вообще, в таком месте она не появится — трудно ей будет. Здесь если и есть магия, то другая… — Ничего, я её попрошу… — тихо сказал я, поймав за хвост одну довольно-таки странную мысль, прислонился к стене и закрыл глаза. И тут же оказался рядом с разъярённым Майтели. Всё-таки я слишком устал… — Ты что творишь? — прошипел он. — Слушай, Май, давай ты мне попозже голову отгрызёшь, а? — спросил я. — Мне с Небесной Волчицей связаться надо. Поспособствуй, ты ведь можешь… — Да с чего ты взял? — поразился Майтели. Но я сумел уловить некоторую фальшь в возмущённом вопросе, и окончательно уверился, что эта зараза может больше, чем пытается мне показать. — С того, — отрезал я. — Так поможешь или нет? Или я для тебя так — временный носитель твоей драгоценной душеньки? — Ниже пояса бьёшь! — возмутился Майтели. — Но… Ладно… И тут же его лицо исчезло, а вместо него возникло лицо Небесной Волчицы. — Я знаю, о чём ты хочешь меня попросить, — невозмутимо сказала она. — И настроена исполнить твою просьбу, ибо любовь детей моих всегда радует мне сердце. Просыпайся. И запомни. У него только три часа. Не сумеет парня уговорить — сам дурак. И тут меня что-то словно под дых толкнуло, и я резко открыл глаза. Для того, чтобы увидеть, как к Юлию возвращается человеческий облик. *Канцлер Ги