Лилия долин

— Вот я и нашла тебя! — бесцеремонно заявила красавица. — Собирайся, или я применю силу! Это ещё что за новости? Никак, сама принцесса по мою душу пожаловала? И тут я похолодел — а вдруг она в курсе, что я — носитель души Майтели и ищет именно его? Да нет, непохоже вроде… Во всяком случае, стоит показать этой злюке, что я не дрессированная собачка, которая встаёт на задние лапки по команде. — Сейчас, — ответил я небрежным тоном, — вот только шнурки поглажу и шкаф проветрю. — Какой шка… — удивилась девушка, но её удивление тут же перешло в возмущение: — Ты как со мной разговариваешь, Тайче безродный! — Как заслуживаешь, так и разговариваю, — невозмутимо ответил я. — С чего ты вдруг на меня наезжать вздумала, красавица? Я с тобой в стогу не валялся и детей не делал. Иначе запомнил бы. — Кому красавица, — огрызнулась девушка, — а тебе — ваше высочество! Собирайся и поехали! Ты нужен… Тут она споткнулась, но тут же добавила: — …в столице. — А раз нужен — так и разговаривай вежливо, — я был невозмутим, как индийский йог, — а в столице я и так буду. Через несколько дней. К чему такая спешка? У кого припекло? Зачем тебе, Ваше Высочество, вдруг простой Тайче понадобился? — Я с тобой объясняться не обязана! Я — принцесса Ракамерати! — Я должен испугаться? — уточнил я. — А то как-то сразу непонятно. — Ничего, сейчас я позову охрану, силой тебя увезём! — отрезала девица, которая нравилась мне всё меньше и меньше. — Насидишься в яме — поумнеешь! — А зови, — отозвался я. — А я тоже позову. Видишь ли, твоё Высочество, у меня контракт. И закончится он только тогда, когда караван, Глава которого меня нанял, достигнет столицы Грамина. Вот тогда я и поговорю с тобой, принцесса Ракамерати. Но не раньше. Ибо не люблю наглых и невоспитанных выскочек, которые кичатся своим происхождением. — Да как ты смеешь! — задохнулась от ярости красавица. — Охрана! Охрана, что характерно, тут же появилась. И не только охрана принцессы, но и парни из каравана. С довольно… неодухотворёнными и злобными лицами. Я их понимал. Человек, который своими воплями способен разбудить спящего, так же способен и на любую подлость. — Взять его! — скомандовала Ракамерати. — Немедленно! Охрана принцессы — все как на подбор огромные плечистые парни — тут же дёрнулась в мою сторону. — Э, стоп! — возмутился кто-то из караванщиков. — За что вы арестовываете Тайче Кири? Глава не потерпит такого самоуправства! — Я — принцесса Грамина! — возмутилась красавица. — А мы — вольные торговые люди из Джмелина и права свои знаем, — отрезал Ингар, сумевший пролезть в первые ряды этого бесплатного представления. — И ничего не нарушили, никого не обидели и не совершали никакого преступления. А уж наш Тайче — тем более. За что его арестовывать? — Это не арест, — ответила принцесса. — Это что-то вроде… приглашения. — Занятно в Грамине в гости приглашают, — не промолчал я. — Я боюсь и предполагать, что бывает с теми, кого вы силой тащите. Охранники каравана заржали. Охрана принцессы нахмурилась, и начались обычные игры мускулами, в которые обожают играть самцы, страдающие избытком тестостерона. Кстати, если дело дойдёт до настоящей драки, я бы не поставил безоговорочно на принцессину охрану. Против неё караванные охранники смотрелись, как дворовые коты против холёных чемпионов породы, но дело-то не в холе, а в необходимости выживать в любых условиях, да ещё и клиента вытаскивать. Но тут, на счастье, появился Сиджай Апонити, за которым догадались сбегать. Окинув орлиным взглядом творящееся безобразие и явно узнав принцессу, он вежливо поинтересовался, чему скромные караванщики обязаны появлением столь высокой особы в столь же неурочный час. — Так это ты Глава каравана, который нанял этого Тайче? — тут же поинтересовалась Ракамерати. — Именно так, принцесса, — отозвался купец. — Моё имя Сиджай Апонити. Что тебе угодно? — Мне угодно, чтобы Тайче отправился со мной! — топнула ногой девушка. — Сейчас же! Немедленно! Я готова выкупить его контракт! Сиджай Апонити покачал головой: — Свой контракт со мной Тайче Кири заключил добровольно. Я не торгую людьми. Но если он так же добровольно согласится отправиться с тобой, то я не буду возражать и выплачу ему всё заработанное. — Он не хочет! Прикажи ему, Глава! — В контракте нет ни слова о том, что Тайче обязан подчиняться моим приказам за исключением оговорённых случаев, — отрезал Сиджай Апонити. — Подобный случай в контракте отсутствует. Так что нет, я не могу ничего приказать Тайче. А контракт наш будет расторгнут тогда, когда мы прибудем в столицу. Не раньше, не позже. Так что прости, принцесса, но тебе здесь делать нечего. Ракамерати, явно не привыкшая к отказам, нахмурилась: — Ты осмеливаешься противоречить мне? Принцессе Грамина? Да стоит мне только приказать… — Приказывай, принцесса, — отрезал купец. — Но твой приказ будет вопиющим произволом. Я вольный торговый человек и знаю свои права. Что скажет твой отец, король, если с нами обойдутся… неподобающе? Мой караван преодолел немало опасностей, чтобы добраться сюда — и что я вижу? Ради твоего каприза я должен отдать тебе того, кто связан со мной контрактом и находится сейчас на службе, да ещё и угрозы выслушивать. Прости, но это неправильно. Кто из купцов захочет посетить Грамин после такого? — Это… это не каприз, — мрачно ответила принцесса. — От этого Тайче может зависеть будущее Грамина, если то, что я слышала о нём, правда. — Что ж, если это так, — невозмутимо сказал купец, — то тогда ты смиришь свой гнев и отошлёшь охрану, чтобы они подождали тебя снаружи. А сама останешься и объяснишь Тайче, какая срочная надобность привела тебя сюда. И если он захочет помочь тебе добровольно, я расторгну контракт. — Я… я должна просить? — возмутилась Ракамерати, но уже как-то вяло. — А как же, — спокойно и ласково, словно разговаривая с малым ребёнком, сказал купец. — Если у одного из двух человек есть надобность в другом, а у другого такой надобности нету, то просит первый, а не второй. Тайче Кири не нуждается в тебе, а вот тебе он для чего-то нужен. Значит, твоя очередь просить. Не его. Принцесса открыла рот, чтобы ответить… но так и не произнесла ни слова. А помолчав, она сказала: — Признаю, Тайче, что была не права. Но это объясняется моим волнением и переживаниями. Я расскажу тебе, какая у меня надобность. Но ты должен поклясться, что никому не передашь того, что я тебе сообщу, чтобы эти сведения не были использованы во вред моей семье. — Это справедливо, — согласился я. — Я готов дать клятву и выслушать тебя, принцесса Ракамерати. — Вот и хорошо, — кивнул Сиджай Апонити. — Думаю, что теперь ты сам со всем разберёшься, Тайче. После этих слов принцесса отослала свою охрану, караванщики рассосались сами, последним ушёл Сиджай Апонити. А Ракамерати плотно прикрыла дверь и уселась на стул у столика, сказав: — Поклянись, Тайче. Я принёс распространённую клятву о неразглашении, которой уже успел научиться, и Ракамерати немного успокоилась. — Присядь, Тайче. В ногах правды нет. А мой рассказ будет долгим. И начала рассказывать. — Слышал ли ты, каково положение в моей семье, Тайче? — спросила она. — Если ты о проблеме с отсутствием наследника, — отозвался я, — то да, слышал. При Граминских законах о наследовании это действительно проблема. — Да, — согласилась Ракамерати. — Совет знати требует от отца, чтобы он развёлся с моей матерью и взял себе другую жену. И чтобы мать моя и мы были удалены от двора и как можно скорее выданы замуж. — А с вами-то за что так? — удивился я. — Вы же обе не можете наследовать. — Они боятся, что отец всё-таки изменит Закон о престолонаследии, — пояснила Ракамерати. — И сделает наследницей меня. А это чревато… большими проблемами. Вплоть до гражданской войны. Отец это понимает, но знать старается заткнуть. Пока ему это удаётся, но недовольство растёт. — Но что случилось с твоей почтенной матушкой? — удивился я. — Ведь вас с сестрой она родила быстро. Она больна? — Она здорова, как и отец, — отрезала Ракамерати. — Но в чём тогда проблема? — ещё сильнее удивился я. — Почему она не попыталась ещё раз… эээ… — Родить ещё ребёнка? — вздохнула Ракамерати. — Нет… Моя мать сознательно избегает беременности. И отец тоже. — Вообще ничего не понимаю, — честно признался я. — Твои родители здоровы и могут зачать ребёнка. — Почему они тогда не пытаются? — Потому что у них родится только такое несчастное создание, как я или моя сестра, грустно ответила Ракамерати. — Моих родителей прокляли. — Эээээ?.. — только и смог выдать я. Ракамерати же начала рассказывать — быстро, взахлёб. Ей очень давно хотелось выговориться… а получилось только сейчас. Слова лились и лились… а я молча слушал и запоминал. Оказывается, юный Гайнерт влюбился в юную красавицу-разумницу Альзе с первого взгляда. Но, увы, Альзе приглянулась не только ему, но и его старшему брату Исанто. Среднему из трёх королевских сыновей и более близкому к трону. Ушлый родитель Альзе — дворянин из самых знатных по имени Альмеро Ча Похо — явно склонялся к тому, чтобы отдать дочь за Исанто. А юный Гайнерт был влюблён всерьёз, и потеря любимой обернулась бы для него непрекращающейся душевной болью. Следует отметить, что отношения между братьями всегда были неплохие, и Гайнерт решился поговорить с братом. Только вот разговор пошёл не по правилам и закончился оскорбительной тирадой Исанто о непросохшем на губах молоке и о том, что на век Гайнерта красивых девушек хватит. Возможно, Исанто и уступил бы со временем брату — но тогда оба были подростками — глупыми, импульсивными подростками, и случилось то, что случилось. Гайнерт оскорбился. Он действительно полюбил Альзе, девушка была готова ответить ему взаимностью, а тут такое… Но он знал Исанто. Если уж он что решил — то не отступится. Гайнерт впал в тоску и печаль… и тут-то судьба его свела с магом по имени Йожин… — Как? — вырвалось у меня. — Йожин? И здесь эта гадюка отметилась. Ракамерати кивнула. — Не знаю, что произошло между ними, но боюсь, что отец кое о чём попросил Йожина. И заплатил ему. И на следующей охоте дядя Исанто упал с лошади и повредил позвоночник. Лечение не помогло, и поэтому, когда погиб мой старший дядя, дедушка сделал Наследником не Исанто, а моего отца. Через год отец и матушка поженились. — И сколько же им тогда было лет? — удивился я, ибо помнил рассказ Сиджая Апонити о том, что Исанто стал калекой в пятнадцатилетнем возрасте. — По четырнадцать лет, — ответила Ракамерати. — В знатных семьях браки заключаются рано. А ещё через год матушка родила меня. Потом — Ракамерану. И всё. С тех пор родители не допускали новой беременности. — Но почему? — поразился я. — Потому что поняли, что сына они не получат, — отрезала Ракамерати. — Будут рождаться только такие, как мы с Рани… — То есть девочки? Ракамерати медленно покачала головой, и я почувствовал, как у меня медленно закипают мозги. — Не девочки, не мальчики… У вас что, есть признаки обоих полов? — Ты так свободно говоришь об этом, Тайче… — вздохнула Ракамерати. — Нет. Внешне мы женщины. И, думаю, способны родить детей. Но… — Но? — поторопил я. Мне становилось всё интереснее — что же на самом деле произошло с принцессами. — Когда мне исполнилось два года, — медленно сказала Ракамерати, — у матушки возникли некие… подозрения. У неё есть способности к магии, правда, очень слабые, но она… она хорошо разбирается в проклятиях, благодаря своей бабушке. И ей показалось, что она видит некие… признаки, которые показывают, что мы с Рани прокляты. Но мы были слишком малы, ни один маг не мог ни подтвердить, ни опровергнуть её подозрений. Но подозрения не оставляли её, и два года спустя матушка вместе с нами совершила паломничество в Горный Храм, к Оракулу. Там она и получила ответ на свои подозрения. Мы с Рани прокляты. Мы обе должны были родиться мальчиками. Но родились девочками. Внешне. Внутренне при этом мы остались мальчиками. Ты представляешь, Тайче, что это за адская мука — понимать, что ты не такой, каким должен быть? — Пытаюсь, — честно признался я. — Но это сложно. Единственное, что я могу понять — это и впрямь ужасно. — Ужасно! — согласилась Ракамерати. — Ужасно, когда ты хочешь прыгать и бегать, бросать мячик и кататься на гмыхе, а тебе подсовывают дурацких кукол и говорят, что девочка должна вести себя смирно и чинно и быть воспитанной и кроткой! А эти мерзкие платья с кружевами! Туфли на золотых каблуках! Причёски и ленты! И при этом никто не собирался учить нас читать, пока я не устроила скандал! Ого… Только вот причём тут проклятие? Бывало такое и в моём прежнем мире, и тем, кто таким уродился, приходилось менять пол… или мучиться всю жизнь. Теперь понятно и поведение Ракамерати — она вела себя так, как требовала её природа — мужская… оставаясь при этом женщиной. И нелюдимость Ракамерани, а также её увлечённость науками тоже понятны — возможно, она ищет способ снять «проклятие». И нежелание выходить замуж обеих «сестёр» тоже понятно — если они ощущают себя юношами… им могут нравиться девушки, а секс с мужчиной они и представить себе не могут. Какой уж тут брак… — Но почему твоя матушка решила, что это проклятие? — спросил я. — Возможно, это объясняется как-то по-другому… — Оракул сообщил ей об этом, — ответила Ракамерати. — Оракул сказал, что проклятие связано с тем, что отец посягнул на здоровье кровного родственника. Сменил судьбу Исанто для того, чтобы жениться на любимой женщине. И что все последующие дети будут рождаться такими, как мы — мальчиками, имеющими внешний облик девочек. Матушка… она была ужасно расстроена. Она спросила, будут ли рождаться здоровыми другие дети, если отец расторгнет брак с нею и возьмёт себе другую жену. Оракул ответил — нет. Отец совершил дурной поступок, ему и отвечать за него. Смена жены не поможет. У отца никогда не будет нормальных детей. Только такие, как мы. Я призадумался и попытался вспомнить всё, что слышал или читал о подобных случаях. Кажется, таких, как принцессы, называли в моём родном мире транссексуалами. И решался такой вопрос только радикально. Да уж, не повезло так не повезло. — Отец был очень опечален, когда матушка рассказала ему это. Он хотел снять проклятие, но ни один маг не смог помочь ему, — продолжала Ракамерати. — А теперь… теперь ситуация накалилась. От отца требуют развода с матушкой… они же не знают, что развод не поможет. — А кто наложил это проклятие? Оракул сказал? — Он объяснил это волей Неба, — ответила девушка. — Очень удобно! — саркастически отозвался я. — Очень. А сам снова призадумался. Транссексуализм — штука редкая, и что-то я не слышал, чтобы подобное отклонение проявлялось в пределах одной семьи дважды. Хотя нет, вру… Братья Вачовски, в одночасье ставшие сёстрами*. Может, родителям Ракамерати просто не стоило останавливаться? Но я решил не углубляться в дебри, хотя вся эта история выглядела крайне подозрительно. — Я всё понял, принцесса. Скажи, чего ты хочешь от меня? Я уж точно не маг и не смогу превратить вас с сестрой в юношей. — Ты — тот Тайче, который исцелил Гудала Джмелина! Я точно знаю! — свела брови к переносице принцесса. — Да если это и так — то что? — поинтересовался я. — Не думаю, что смогу проделать то же самое с тобой и твоей сестрой. — И не надо, — вздохнула Ракамерати. — Исцели дядю Исанто. Пусть он будет здоров. Может быть, тогда проклятие уйдёт… — Не обещаю, — ответил я. — К тому, ты отдаёшь себе отчёт, принцесса, что если твой дядя будет здоров, то трон Грамина будет принадлежать ему по праву? — Вот и хорошо, — отрезала Ракамерати. — Пусть правит. Пусть у него будут сыновья. Может быть, тогда проклятие насытится и уйдёт? Ох, горе горькое… И что ж тут делать-то? Нет, мне по-любому нужен совет Майтели… — Так ты поедешь со мной? Попробуешь исцелить дядю? — Попробую, — ответил я. — Но не сию минуту. Мне нужно всё обдумать. Дай мне время дойти до столицы с караваном, принцесса. Прошу тебя. Не волнуйся, я не сбегу. Хотя результат не гарантирую. Веришь — я и сам не знаю, как работает мой дар. — Хорошо, — неожиданно согласилась принцесса. — Каравану отсюда до столицы два дня пути… Хотя всадник на гмыхе управится и за сутки. У меня ещё есть время, Тайче. Но его мало. Очень мало. Прости, что вела себя так… странно. Порой на меня накатывает. — Прощаю, — кивнул я. — Признаю твою причину серьёзной. Только вот скажи… А твои родители в курсе всей этой авантюры? Отдаст ли твой отец добровольно власть своему брату, если тот выздоровеет? Или всё это приведёт только к новому витку насилия? Ракамерати опустила голову. — Вот… — вздохнул я. — Много ли времени, мало ли… Но ты должна всё обдумать. Не навредит ли моя помощь? Поговори с отцом. Мне кажется, что он любит тебя и сестру, раз уж позволяет вести себя так нетипично для Грамина. — Любит, — серьёзно взглянула на меня Ракамерати. — Но я не знаю, кого он любит больше — нас с матушкой или власть. — Постарайся узнать, — твёрдо сказал я. — Это важно. — Постараюсь, — кивнула Ракамерати. — Ты прав, это важно. Но важно и другое. Матушка беременна. *Лана Вачо́вски (англ. Lana Wachowski; урождённая Лоренс Вачовски (англ. Laurence Wachowski), род. 21 июня 1965) и Лилли Вачовски (англ. Lilly Wachowski; урождённая Эндрю Пол Вачовски (англ. Andrew Paul Wachowski), род. 29 декабря 1967, Чикаго, Иллинойс, США) — американские кинорежиссёры, сценаристы и кинопродюсеры. Являются транс-женщинами. До трансгендерного перехода были известны как братья Вачовски.