Лилия долин

Получив свою долю благодарностей и кучу заверений в том, что все мои слушатели непременно явятся завтра на площадь Роз, да ещё и всех друзей и знакомых с собой приведут, я вежливо распрощался с народом и отправился к себе, намекнув хозяину, что устал после дороги и представления и не хочу никакого лишнего беспокойства, ибо намерен выспаться как следует. Хозяин понимающе покивал и заявил, что у него солидное заведение и что меня никто не побеспокоит до самого утра. Я поднялся в комнату, но ложиться не стал, вместо этого старательно разворошил постель, стянув с неё верхнее покрывало и скатав его валиком. После этого я уложил получившийся свёрток на кровать и прикрыл одеялом, да так, чтобы любому вошедшему в спальню казалось, что я сплю, старательно завернувшись в одеяло. Закончив все эти приготовления, я устроился в углу спальни за занавеской, стараясь занять как можно меньше места в пространстве, и стал терпеливо ждать. Спустя двадцать минут мне зверски захотелось спать. Потом пить. Потом посетить отхожее место. Потом зачесалась левая лопатка. Потом веки стали слипаться сами собой, и я мысленно обозвал себя чокнутым параноиком. Я старательно ущипнул себя за левое бедро, выматерился мысленно, но веки слипаться перестали. За всеми этими метаниями пошёл второй час. Постоялый двор давно заснул, за окном царила ночная темнота. Неужели я ошибся, и молнией промелькнувшая догадка, когда я разглядел незнакомца в капюшоне, была всего лишь проявлением моей собственной паранойи? Я ещё раз ущипнул себя — на этот раз за другое бедро, тихо зашипел от боли… и тут услышал тихий стук. Как будто на ковёр в гостиной упало что-нибудь небольшое, но довольно увесистое. Ключ от номера, например. Дело в том, что в «Прекрасной метельщице» на дверях номеров не было никаких внутренних запоров, зато каждому постояльцу вручался здоровенный ключ с замысловатой бородкой, которым можно было запереть дверь, что изнутри, что снаружи. Второй ключ, как я понял, тоже был, им пользовалась прислуга, убирая номера. Похоже, что визитёр сумел каким-то образом раздобыть второй ключ и теперь решил скрасить моё ночное одиночество. Ладно, подождём. В эту игру можно поиграть и вдвоём. И всё-таки я не ошибся. Жаль. Между прочим, запираясь на ночь, ключ я оставил в замке — облегчать жизнь ночным гостям я не хотел. Но ключ из замка довольно легко было вытолкнуть, вставив второй, что и было сделано. Я замер, прислушиваясь. Так, в замке действительно повернулся второй ключ, дверь номера скрипнула, и я уловил лёгкие шаги, приближавшиеся к двери спальни. Ага, вот и момент истины. Дверь в спальню приоткрылась, и в неё проскользнула тонкая фигурка, что-то сжимавшая в руках. Фигурка на мгновение замерла, а потом решительно двинулась к кровати, в которой мирно «спал» изготовленный мной свёрток. Приблизившись к кровати, фигурка приставила то, что сжимала в руке, туда, где предположительно под одеялом скрывалась моя голова, и раздался тихий-тихий, еле слышный щелчок. После этого неизвестный откинул одеяло… но тут уж я решил внести свою долю разнообразия в творящуюся фантасмагорию. В тот момент, когда неизвестный был готов разочарованно выругаться, я метнулся кабанчиком со своего наблюдательного поста и изо всех сил ударил по руке, сжимавшей неведомое оружие, а потом просто и без затей её выкрутил, вызвав придушенный писк. Пока визитёр не очухался, я от всей души связал ему руки заготовленной верёвкой и толкнул в кресло. После этого я поднял упавший предмет и принялся его рассматривать. То, что эту вещь сделали явно не в средневековом Грамине, было видно с первого взгляда. На моей ладони лежала штука, которую в моём мире именовали шприц-пистолет. И появиться ей здесь было неоткуда, разве что сохраниться с давних-давних времён. Или из другого мира. И что в этом случае хуже — было непонятно. — Как ты смеешь! — вякнул связанный, тряхнув головой, отчего капюшон свалился и я снова разглядел тонкие точёные черты лица. — Ага, а ты собралась меня пряниками кормить, принцесса? — насмешливо отозвался я. — Что в этой штуке? Яд? Что я тебе сделал, что ты надумала решать вопрос так радикально? Скажи, отсутствие мозгов — это у вас семейное? — Не смей оскорблять моего отца! — прошипела моя собеседница. — А я не отца имею в виду, — хмыкнул я. — У вас с сестрой поразительно схожий способ решать проблемы — с наскока. Да, принцесса Ракамерана? — Ты не понимаешь… — прошептала девушка. — Это не яд. Это… это — снотворное. — Врёшь… — холодно сказал я. — Это ведь ты причастна к тому, что Тайче обходят Грамин десятой дорогой, правда? Скольких из них ты убила, прежде чем остальные поняли, что сюда соваться не стоит? — Я никого не убивала! — возмутилась девчонка. — Я уже сказала — это не яд. Ты должен был просто лишиться памяти, потерять дар Тайче… — И отдать тебе магическую силу? — прошипел я. — Я… я этого не планировала, — пробормотала Ракамерана. — Это само получалось… Я просто… просто впитывала то, что уходило от Тайче вместе с Даром… — Но пользоваться этим ты так толком и не научилась… — сказал я. — Иначе уже скрутила бы меня в три погибели. — По книгам всему не научишься, — отрезала принцесса. — А на Манолику меня отец не отпускает. Я же не юноша. — А что было с Тайче, с которыми так поступала? Ты хоть знаешь? Это ведь в чём-то даже похуже убийства. — Когда они просыпались наутро, они почти ничего не помнили… А потом просто уходили. Я не знаю, что с ними было дальше. — А я знаю, — прошипел я. — Они уходили умирать. Тайче не живёт без Дара. Скольких ты успела отправить на тот свет? — Пяте… — девушка зажала ладонью рот и испуганно всхлипнула. — Я не хотееела… И тут принцесса совершенно позорным образом разревелась. — А ну тихо! — шикнул я. — Хотела или нет, но ты погубила пятерых человек, которые ни в чём перед тобой не провинились. Зачем? За что? Ракамерана перестала реветь и взглянула на меня… нет, не с ненавистью, с какой-то усталостью во взгляде: — Я спасала свою семью. Мне было видение… — Очень интересно, — протянул я. — Не просветишь ли ничтожного Тайче, о высокородная принцесса, какое такое видение заставило тебя уничтожать невинных людей? Принцесса вздохнула и начала рассказывать… То, что они с сестрой не такие, как другие девочки, Ракамерана поняла рано. И ей категорически не нравилось то традиционное воспитание, которому пытались подвергать их с сестрой поначалу. Но если Ракамерати нравились чисто мальчишеские забавы, право на которые она отстаивала со всем детским пылом, то Ракамерана всем забавам предпочитала интересную книгу — о далёких странах и путешествиях, о магах и диковинных созданиях, о волшебных превращениях… До поры до времени на тихую девочку не обращали особого внимания — Ракамерана, в отличие от буйной сестрицы, старалась соблюдать внешние приличия, а когда обратили — было уже поздно. Ракамерана была благодарна старшей сестре хотя бы за то, что у них появились учителя, но знания, которые эти учителя давали, казались девочке какими-то куцыми, словно обрезанными — как кусочки от осыпавшейся роскошной мозаики. А на задаваемые вопросы ей частенько приходилось слышать ответ, что благородной даме, да ещё принцессе, негоже заниматься науками, ибо мужья любят не умных, а красивых и обладающих кротким нравом. Но умненькая принцесса решила найти для себя дополнительный источник знаний, и этим источником стала Скрытая Библиотека, легенду о которой рассказывали друг другу дворцовые слуги, когда думали, что господа их не слышат. Господа и не слышали. Кроме Ракамераны. По словам слуг, Скрытая Библиотека хранила тайные, запретные знания ещё с прежних далёких времён, о которых опасались не только говорить, но и вспоминать. Но ничто не сохраняется лучше знания, о котором хотят забыть. Ракамерана засела в дворцовой библиотеке — обычной, не скрытой, и разыскала там планы королевского дворца, который не раз перестраивался. Слуги поговаривали, что фундамент дворца сохранился ещё с тех, прошлых времён, оттого-то и стоит дворец на диво прочно. И Ракамерана сумела отыскать самый старый из сохранившихся планов — и нашла-таки Скрытую Библиотеку. — Мне пришлось отдать немного своей крови… и посмотреть в зелёный луч, — пояснила принцесса. — Но часть стены отъехала в сторону, и я оказалась в большой комнате… Это была библиотека… и она была… была какой-то чужой. Я подумал, что Ракамеране повезло — видимо, её кровь и отпечаток сетчатки — а чем ещё можно было объяснить зелёный луч — по каким-то параметрам совпали с показателями владельца или владельцев. — И что ты там нашла? — спросил я. — Книги, — ответила девушка. — Много книг. Но большинство из них мне были непонятны. А те, что я смогла понять, говорили о мире, который существовал до Катастрофы. О мире, где женщины были сильными и свободными… Они могли сами выбирать свою дорогу и не зависеть от мужчин… Это было… Это было прекрасно. И недоступно. — Но это ничуть не объясняет твоей охоты на Тайче, — заметил я. — Там были и другие книги, — пояснила девушка. — Они рассказывали о том, как развить в себе Дар Прорицания. Стоп. Насколько я знаю, в прошлом магии не было. И прорицаний тоже. А если это так — не попалась ли Ракамерана на удочку дешёвых шарлатанских книжонок? Типа «Как правильно чистить карму» или «Как открыть в себе третий глаз?» Могла ведь эта странная библиотека принадлежать не учёному, а, скажем, экзальтированной дамочке, увлекавшейся эзотерикой? Могла, чего уж там. А принцесса, жившая в мире с вполне себе реальной магией, могла принять все эти шарлатанские приёмчики за руководство к действию. — И ты стала его развивать… — протянул я. — Ну да, там было сказано, что это может получиться у любого, если он будет достаточно упорен, — ответила Ракамерана. — А ещё там были такие специальные карты для гадания, хрустальный шар, камушки… Это было так интересно. Я пробовала предсказывать… и кое-что сбывалось. И тогда я убедилась, что я на верном пути. — Это всё ещё не приближает нас к ответу, за что ты так взъелась на Тайче… — невозмутимо напомнил я. — Я пытаюсь рассказать! — огрызнулась принцесса. — Ты ведь разговаривал с моей сестрой, не так ли? И она рассказала тебе, что мы прокляты? Что мы должны были родиться юношами, а родились… — Честно говоря, — ответил я, — я не думаю, что желание девушки скакать верхом, фехтовать и охотиться, а также заниматься науками делает её юношей. Девушки, знаешь ли, разные бывают! — Но не в Грамине! — огрызнулась Ракамерана. — Приличная девушка в Грамине должна уметь вести дом, рожать детей и ублажать мужа! Поэтому на меня и мою сестру смотрят, как на уродов! Нас спасает только то, что наш отец — король! И я хочу, чтобы всё так и оставалось впредь! — Я, в принципе, не против твоего желания, — ответил я, — то, что я слышал о короле Гайнерте, говорит о нём, как о толковом правителе. Но всё-таки — при чём здесь Тайче? — При том! — огрызнулась Ракамерана. — Сестра ведь рассказала тебе, как отец стал Наследником? Именно из-за него стал калекой дядя Исанто. — Строго говоря, — сказал я, — как я понял, изначально в ссоре виноваты оба. Исанто следовало бы прислушаться к чувствам брата… Впрочем, ни ты, ни я толком не знаем, о чём попросил король мага по имени Йожин. Вряд ли он хотел для брата смерти или увечья. А в том, что Йожин — та ещё мразь, я успел убедиться лично. Но при чём здесь Тайче? Ракамерана глубоко вздохнула и сказала: — Мне было видение. Я тренировалась в практиках Прорицания… Ну, так, как было написано в книгах. И когда я посмотрела в хрустальный шар, мою голову словно туманом заволокло. А когда я очнулась… оказалось, что в этом странном состоянии мне было видение… и я описала его, сама того не ведая. Так. А вот это уже похоже на шуточки здешних могущественных сущностей. Ох, как это мне всё не нравится… — И что ты написала? — спросил я. — Помнишь? — До последней запятой, — отрезала Ракамерана. — Слушай же. «Грядут перемены, и то, что казалось незыблемым, — рухнет. И возвысятся те, кто был унижен. Нужно принять то, что будет дано, и не просить невозможного. Тот, кто принесёт перемены, носит повязку цвета зари…» — И что? — спросил я. — А ты не понимаешь? — возмутилась Ракамерана. — Нет, — спокойно ответил я. — Кроме того, что грядут некие перемены, которые возвысят тех, кто был унижен. И что предвестником этих перемен будет некий человек, который носит повязку цвета зари. Всё. — Но цвет зари — красный цвет, а красные повязки на голове носят только Тайче! — разозлилась принцесса. — Ты заговариваешь мне зубы. — Ничуть, — спокойно сказал я. — Предсказания — штука очень серьёзная, если это истинное предсказание. Однажды некий правитель задумал пойти войной на другое царство и спросил совета у Оракула. И Оракул ответил, что он, перейдя пограничную реку, разрушит великое царство. Вот что бы ты сделала на его месте? — Конечно, отправилась бы в поход! — возмутилась Ракамерана. — Ведь ему ясно было предсказано, что он победит. — Да, этот правитель подумал так же, как и ты, и отправился воевать, — спокойно ответил я. — И проиграл. Царство его погибло. — Значит, Оракул солгал? — возмутилась принцесса. — Нет, — ответил я. — Начав войну, этот недальновидный правитель разрушил великое царство. Своё собственное*. Ракамерана уставилась на меня, хватая ртом воздух. Кажется, до неё стало доходить кое-что. — Так что поосторожнее надо с предсказаниями, — безжалостно закончил я. — Вот с чего ты взяла, что в твоём говорится именно о Тайче? — Но красная головная повязка… — пролепетала Ракамерана. — Неееет, — ухмыльнулся я. — Если ты передала мне всё дословно, то там говорилось: «повязка цвета зари». Ты зарю давно видела? Помнишь, сколько оттенков на рассветном и закатном небе? Красный, алый, розовый, малиновый, бордовый, пурпурный… и это только начало. С другой стороны — почему ты решила, что это головная повязка? Может, это повязка на руке раненого… а может — лента, которой корсет подвязывают… или вообще подвязка для чулок, нет? — Кххммм… — выдавила Ракамерана. Больше как-то не получилось. — И вообще — с чего ты взяла, что эти перемены будут иметь негативные последствия для твоей семьи? — продолжил я. — Но дядя Исанто… Ракамерати хочет, чтобы ты его излечил… Тогда всё может быть очень плохо, она просто не понимает… — Твой дядя Исанто пребывает в нищете в узилище и питается сухой корочкой? — поинтересовался я. — Как ты можешь? — возмутилась Ракамерана. — У него огромные покои во дворце, слуги, два собственных лекаря, специальный повар… Он бывает на дворцовых приёмах, совершает прогулки по столице, может выехать в имение… Он собирает драгоценности и редкие книги, составляет атлас звёздного неба… и даже на скачках бывает — у него свои хорошие верховые гмыхи и собственная гмыхарня. Конечно, он не может ходить, но отец сделал всё, чтобы жизнь дяди была как можно более комфортной. И с него никто не снимал титул принца… — И где тут унижение, позволь узнать? — развёл руками я. — Да, неизлечимая болезнь твоего дяди — это трагедия, но он, прости, мог навернуться с гмыха и по собственной дурости или из глупого азарта. Да, ему нелегко жить, ощущая себя калекой, но, поверь, калеке, просящему милостыню у дороги, живётся куда хуже. Вот он — по-настоящему унижен. — Но… но тогда получается, что я… что я… — пролепетала Ракамерана. — Да, ты погубила пять человек, которые ни в чём перед тобой не провинились, — отрезал я. — Из-за глупой сказочки, которая, возможно, тебе просто приглю… кхм… почудилась. И тебе теперь с этим жить. Ступай вон, принцесса. Мне нужно поспать хотя бы немного. А с тобой я больше разговаривать не хочу. Противно. — И ты… ты не будешь мстить? — спросила Ракамерана. — Как? — ухмыльнулся я, промолчав о том, что намерен спеть завтра для королевской семьи. И для неё тоже. — Ты, как ты уже изволила мне несколько раз объяснить — принцесса. Папенька твой — король. Он тебя любит и отмажет по-любому — что ему какие-то безродные Тайче. Я же сказал — тебе придётся с этим жить до конца дней своих. А я — Тайче, моё дело красивые сказки. А если они и несут перемены… так это только для тех, кто их слушает. Уходи. Хотя нет, постой… Принцесса взглянула на меня с надеждой, интересно, она, что, ждёт, что я пойму, прощу и выдам ей индульгенцию от имени всех Тайче? Вот уж нет. Теперь понятно, почему они обходят Грамин десятой дорогой. Не из страха. Из нежелания творить красоту для их убийцы. Их путь теперь сюда не ведёт. Наверное, после меня ещё долго никто из Тайче здесь не появится. Впрочем… Кто знает? И почему он не закрылся для тех Тайче, которые оказались в поместье Йожина? Стоп… А сейчас надо задать последний вопрос: — Откуда у тебя это? — спросил я, показав на шприц-пистолет. — Мне… мне дал его один маг… за большие деньги… и научил им пользоваться… — пролепетала Ракамерана. — И имя его тебе, конечно, неизвестно? — ехидно спросил я. — Нет! Нет, клянусь! — она не лгала. А я подумал, что вполне могу предположить, кто этот самый маг… *Кирилл имеет в виду известную историю с предсказанием, сделанным царю Лидии Крезу дельфийской пифией. О том, что война с царём Персии Киром, неизбежна, Крез, конечно, знал, а разделяла их государства, Лидию и Персию, река Галис. Но прежде чем начать войну, решил Крез посоветоваться с Оракулом… «Крез, перейдя через Галис, разрушит великое царство», — ответила царю дельфийская прорицательница. Крез, видимо нисколько не сомневался, что это именно он, Крез, разрушит персидское царство, но оракул на всякий случай подстраховался, и как оказалось не напрасно. В результате, персы победили лидийцев, взяли штурмом их столицу Сарды, и пророчество оракула получило другое объяснение — Крез перейдя через Галис разрушил великое царство, но это было его собственное царство — Лидия. Сам Крез попал в плен к царю Киру. Персидский царь помиловал своего неосмотрительного соперника, он был умным человеком, и верил в превратности судьбы, а не оракулам…