Лилия долин

Хоть я и не врубился до конца в творящиеся странности, но возможность одеться решил не упускать. Правда, дитё удалось отцепить от себя далеко не сразу, оно стало всхлипывать, вцепилось в меня руками и ногами, словно детёныш обезьяны в родную матушку, и разлучаться отказывалось наотрез. Не переношу детских слёз. К счастью, камешек, в который мужик в чёрном что-то бормотал, оказался чем-то вроде рации, и три минуты спустя коридор наводнили другие мужчины — в неприметной серой форме, верх которой больше всего напоминал худи с накинутым на лицо капюшоном. Один из них поднёс к лицу продолжавшего судорожно всхлипывать ребёнка флакон с зеленоватой жидкостью, и, вдохнув исходящий из флакона запах, малыш крепко заснул. Мужчина мягко сказал: — Отдай малыша, Тайче. Мы вернём его родным, у которых он был злодейским образом похищен. — Точно? А то, что вы дали ему нюхнуть, ребёнку не повредит? — Нет, это лёгкое снотворное, как раз для такого малыша. Проснётся — и будет в полном порядке. Дитё отдавать мне не хотелось почему-то, но и не подчиниться я не мог, раз уж у него есть родные. Поэтому я потихоньку передал малыша мужчине в сером и начал торопливо натягивать одежду. Оделся я в рекордно короткий срок, думаю, что спичка точно бы до конца не догорела, и продолжавший стоять рядом «телохранитель» принца одобрительно кивнул: — У тебя крепкие нервы. Это хорошо… Я пожал плечами, но «телохранитель» продолжил: — …потому что тебя желает видеть король Гайнерт. Вот как меня задолбала эта семейка — словами не передать! «Как я тебя понимаю…» — прозвучал в голове слабый голос Майтели. «Май! — обрадовался я. — Ты куда делся?» «Позже», — лаконично отозвался Майтели и замолк. Зараза такая. — Ты готов? — спросил меня «телохранитель». — Нищему собраться — только подпоясаться, — бодро ответил я, получил ещё один одобрительный кивок и пожелание следовать за ним. Кстати, пока мы разговаривали, люди в сером быстренько утащили тело второго телохранителя, так и продолжавшего пребывать без сознания, потом прокатили в кресле принца Исанто, тоже усыплённого или вырубленного. Палач прошёл сам, да и у «серых» к нему, похоже, особых претензий не было, чему я только был рад. Палач, как ни странно, оказался не самым плохим человеком в этом отстойнике, ребёнка он пытать явно не хотел, в отличие от того же Исанто. — А с ним что будет? — спросил я «телохранителя». — Не волнуйся, — хмыкнул тот в ответ. — Он — человек подневольный, какой с него спрос? Выложит всё, что знает, клятву о неразглашении даст и будет отпущен. Тем более что вряд ли он что-то знает действительно серьёзное. — Понятно, — вздохнул я. — А вы, получается, заговор расследовали. — Молчи, парень, — посоветовал мне собеседник. — Целее будешь. Ты тут чисто случайно оказался, на том и стой. — Так я и впрямь… — Вот и правильно, — ободряюще похлопал меня по плечу «телохранитель». — Идём. Я пожал плечами и пошёл туда, куда приглашали, попутно думая о том, что Гайнерт, как и предполагалось, оказался далеко не дураком и прекрасно знал своего братишку. Но и помножить его на ноль просто так не мог — наверняка тут были заморочки по поводу священной крови правящей династии… А Гайнерт всё-таки далеко не дурак… Он создал брату все условия для роскошной жизни — дворец, слуги, целители и всё прочее. Понятное дело, что среди этой толпы окружавшего Исанто народа были и штатные осведомители, которые прилежно стучали местной Службе Безопасности. Так что о настроениях брата Гайнерт наверняка был осведомлён. И только ждал подходящего случая, чтобы Исанто прокололся. И тот прокололся, получив сведения о чудесном исцелении Гудала Джмелина и Тайче с необычными способностями. И прямо-таки на полном ходу влетел в расставленную ловушку. Ай король, ай молодец… Аплодирую стоя. Похоже, в такой ситуации мои слова, сказанные Ракамеране, об узилище и сухой корочке окажутся пророческими. Только вот есть одна закавыка… Как это Гайнерт, такой умный-разумный, умудрился доченек запустить до такой степени? И если Ракамерати ещё терпима, то Ракамерана… Ой, не верю я, что любящий папочка ничего не знал о фокусах доченьки со Скрытой Библиотекой и убийствах… ну, фактически убийствах Тайче. И только любовью к дочери такое попустительство не объяснить. Есть что-то ещё… Что же… Мать моя женщина! А что если Ракамерана просто разыграла передо мной спектакль? Скажем, для создания нужного настроения, чтобы один идиот-Тайче не ринулся бы со всех ног помогать одному тяжко больному принцу? То есть к смерти Тайче она непричастна, это тоже было дело рук Исанто… или его сообщника… Недаром в разговоре с Ракамераной прозвучал жирный такой намёк на Йожина… А ведь Йожин умеет отбирать силу Тайче — это я точно знаю. То есть, если я не параноик, то такая многоходовка просто восхищение вызывает… вызывала бы, если бы не погибли ни в чём не повинные Тайче, которых и так немного в этом мире. Впрочем, думаю, что скоро узнаю, прав я или нет. И если выберусь из этой передряги живым, пожертвую богу Данунаху серебряный браслет с изображением птиц. А что, вольная птица как раз такому богу для символа подходит. Искренне надеюсь, что тихий смешок неизвестно откуда мне просто приглючился… И вообще, в крайнем случае можно будет и свистульку, которую мне Тишью подарил, использовать… Хотя М’Шхаа, несмотря на всю их зловещую славу, в чём-то существа наивные и простодушные. Ещё плохому научатся… стыдно будет. Между тем мы выбрались из подземелья, прошли по длинному коридору и оказались на улице. Судя по нежно-розовому цвету небосклона, стояло раннее утро, и я мысленно пожелал принцу Исанто всего хорошего. Не дал выспаться, паразит… А ведь меня сейчас, как пить дать, к королю потащат, а потом обещанное представление на площади Роз отыгрывать придётся. А я толком выспаться так и не смог. — Это загородное поместье принца Исанто, — пояснил «телохранитель». — До столицы недалеко, быстро доедем. Я в ответ кивнул и зевнул. — Устал? — спросил меня мужчина. Я снова кивнул. — Полезай в повозку, Тайче, — вполне доброжелательно предложил «телохранитель». — Отдохнёшь немного. — Спасибо, — кивнул я. Что интересно, желания удрать даже не возникло. «Не волнуйся, они тебе вреда не причинят, — прорезался Майтели. — Уфф, еле оклемался…» Я залез в повозку, вполне удобно устроился там на соломе и закрыл глаза. Раз уж предлагают отдых — надо пользоваться. Кто знает, когда теперь вообще удастся поспать… С такими-то заморочками. А хозяину постоялого двора я точно морду набью. Приличное место, приличное место… А на самом деле шляются там кто ни попадя: то принцессы психованные, то подручные принца… по совместительству маньяка-садиста-заговорщика. Приличное место, блин… — Не ворчи, — заявил появившийся передо мной Майтели. — Вон, лучше выпей. Взбодришься. Ага, значит, я уже сплю. А Майтели бледный какой-то. С чего бы? И напиток в бокале выглядит как-то подозрительно — по виду больше всего жидкость для чистки стёкол под названием «Нитхинол» напоминает. Но пахнет и впрямь вкусно — малиной со сливками. — Я вообще-то сплю, — заметил я. — На фига мне сейчас бодриться? — Фиалка бестолковая… — ласково прищурился Майтели. — Сам лилия бешеная, — не спустил покушения на мою видовую идентичность я. — Да пусть так… — подозрительно покладисто согласился Майтели. — Я имею в виду, что ты скоро во дворец приедешь. А с королём Гайнертом лучше держать ухо востро. Он, конечно, по сравнению с братцем, просто воплощение милосердия и благородства, но гены пальцем не заткнёшь. А это, — он потряс огромным бокалом, — очень редкая штука, сок снеженики. Бодрит, регенерацию подхлёстывает, усталость снимает, мозговую деятельность стимулирует. И вкусный к тому же. Привозят снеженику с края мира, в специальных магических упаковках, и собрать её могут только те, кто обладает магическими способностями — хотя бы самыми слабыми. Поэтому за снеженику золотом платят. — По весу? — съехидничал я. — Чуть поменьше, — так же серьёзно ответил Майтели. — Так что пей и не заморачивайся. — А сам восстановиться не хочешь? — спросил я. Майтели покачал головой: — Тебе сейчас нужнее. А я скоро приду в норму. Не ожидал, что у Исанто окажется столь мощный амулет. Ты пей, пей… Я опустил реплику о том, что не понимаю, как мне может помочь виртуальное питьё, пусть и дорогущее, в реальности, и молча сделал глоток. А потом ещё. И ещё. И некоторое время боролся с желанием вылизать бокал — такая оказалась вкуснятина. Малина со сливками — это довольно слабое и поверхностное представление о вкусе этой прелести. И настроение сразу выправилось, и сил вроде бы прибавилось. — Вкусно, — похвалил я. — Просто потрясающе. Но что там за амулет? Почему тебя вдруг словно выключили? — Выключили… — вздохнул Майтели. — Это, пожалуй, самое точное определение. У Исанто был сильнейший блокирующий амулет. — Блокирующий что? — удивился я. — Если магические способности, то это глупо, ведь он ожидал от меня именно магического исцеления. Майтели покачал головой: — Нет. Я так понял, что Исанто всеми силами стремился удержать душу в теле. — То есть не помереть? — удивился я. — Но у него, кроме ног, явно всё в порядке со здоровьем. Такой живчик, аж противно. И если он стремился удержать свою душу, почему эта штука подействовала на тебя? — Потому что я нахожусь в твоём теле, — пояснил Майтели. — И теоретически могу его покинуть и занять тело Исанто. — То есть, — почесал в затылке я, — он опасался вселения в своё тело кого-то постороннего? А откуда у него вообще такие мысли? Майтели только плечами пожал: — Вот тут я ничего не знаю. Но эта его паранойя чуть не погубила нас всех. И если бы люди Гайнерта не следили бы за Исанто, с тобой бы всё было очень плохо. И, соответственно, со мной тоже. — А ребёнок? — спросил я. — Дитё-то откуда? И почему Исанто сказал, что я буду проклят? — Вот тут он не прав, — серьёзно ответил Майтели. — Тем более что проклят был бы не ты. И даже не палач. Проклят был бы он. А своими словами он просто хотел причинить тебе как можно больше моральных страданий. Но тебе уже пора просыпаться, повозка подъезжает к дворцу. Сейчас тебя разбудят. — Ясно, — кивнул я. — Будь осторожнее, Май. Скройся, что ли… Вдруг и у короля такой же амулет имеется. — Пожалуй, ты прав, — согласился Майтели. — Но, умоляю тебя, Кири, не вляпайся больше ни во что. Мы свой лимит в Грамине уже закрыли. Я сердито фыркнул в ответ и проснулся оттого что меня довольно аккуратно трясли за плечо. — Вставай, Тайче… Вставай, король Гайнерт хочет видеть тебя. — А ещё поспать — не вариант? — спросил я. Потом заценил начавшее багроветь лицо мужчины и быстренько добавил: — Всё-всё, понял. Оценил. Готов к встрече. Мужик неожиданно рассмеялся: — Да уж, правду говорят, что вы, Тайче, все не от мира сего. Пошли. Тебя здесь не обидят. Угу, обычно после этой фразы к тому, кто её услышал, прибегает в гости белая полярная лисичка. Искренне надеюсь, что это не тот случай.

***

Ну что сказать про дворец. Дворец как дворец, соответствует. В том плане, что большой, красивый, довольно-таки пафосный. И чувствуется, что старинный, то есть это не отражение архитектурных вкусов нынешнего правителя. После долгого блуждания по коридорам «телохранитель» провёл меня в небольшую комнату, показал на кресло в углу и велел ждать. Я пожал плечами, устроился в кресле начал обдумывать текущий момент. Что нужно от меня королю? Вряд ли он горит желанием вылечить братишку, скорее уж наоборот — укатать куда-нибудь, где не светит солнце. Тогда остаётся только одно — мнимое или настоящее проклятие, которое нужно снять с принцесс… и судьба будущего ребёнка. «Уж не знаю, что ты им споёшь, — прорезался Майтели, — но этот ребёнок должен появиться на свет. Он важен, Кири, не менее важен, чем ты…» «А уточнить?» — огрызнулся я, но тут Майтели замолк. Дверь распахнулась, и вошёл тот, кого я никогда ещё не видел, но много слышал. Король Гайнерт. Внешне он мне понравился больше брата — высокий, широкоплечий, стройный. Внешне в чертах лица прослеживалось сходство и с дочерьми, и с Исанто, выражение лица строгое, волевое, но без жестокости, глаза серьёзные и грустные, волосы наполовину седые, несмотря на относительно молодой возраст. Да уж, нелёгкая жизнь у мужика. И, если судить по внешнему виду, он достаточно вменяем. Я встал и вежливо склонил голову — целый король всё-таки. Гайнерт кивнул мне в ответ и придержал дверь, пропуская потрясающей красоты синеглазую блондинку в тёмно-синем, расшитом серебром и жемчугом платье. Ага, это, видимо, королева. Действительно красавица, в чём-то я Гайнерта понимаю, тем более, что Исанто такой мразью оказался. Следом за королевой в дверь проскользнули два стройных силуэта в мужских костюмах наподобие пажеских. Ага, а вот и сестрички пожаловали. Но на этом представление не закончилось. Неприметный мужчина в сером вкатил коляску с обездвиженным Исанто и скромно встал за ней в противоположном углу. Я молча продолжал стоять, глядя на всё это, но когда вся королевская семья разместилась в выставленных рядком креслах, Гайнерт сказал: — Приветствую тебя, Тайче. Ты можешь сесть. Как ты уже наверняка понял — я король этой страны. — Да, ваше величество, — отозвался я. — С моими дочерями и дорогим братом, — короткий кивок в сторону Исанто, злобное нечленораздельное шипение в ответ, — ты уже знаком. Позволь представить тебе мою супругу, королеву Альзе. Я снова встал и поклонился: — Рад знакомству, ваше величество. Альзе улыбнулась мне так, что не будь я стопроцентным геем — влюбился бы немедленно. А так нет — просто получил эстетическое удовольствие. — Ты, наверное, недоумеваешь, для чего я тебя сюда пригласил, — светски заметил Гайнерт. — Думаю, что это дело связано с вашими детьми — нынешними и будущими, — ответил я. — Это так, — согласился Гайнерт. — Но прежде всего я хотел бы извиниться за то, что твоя жизнь подверглась опасности по моей вине. Твоё похищение, которое было осуществлено по инициативе моего дорогого брата, было призвано поставить окончательную точку в наших непростых отношениях. Теперь у него будет куда меньше свободы и возможности злоумышлять, чем раньше. К тому же к его недугу добавится ещё и медленно сводящее в могилу проклятие, поскольку он посягнул на свою кровь… на правящего короля… — А ты? — взвыл Исанто. — Ты что сделал? — Я не хотел такого исхода, — помрачнел Гайнерт. — Я всего лишь хотел быть с той, кого люблю. И за то, что произошло с тобой, я расплачивался все эти годы. Но я всё равно буду помнить о своей вине перед тобой. Всегда. Но ты поступил куда хуже, Исанто. Ты стал заниматься магией… Нехорошей магией. А поскольку способности твои были невелики, ты решил их увеличить, не так ли? — Не твоё дело! — огрызнулся Исанто. — Моё, ибо я король! Ты связался не с тем магом, Исанто! Ты увеличивал свою магическую силу, отбирая Дар у Тайче… Каких трудов мне стоило потом заворачивать их на пути к Грамину! Они же упрямые! У них же Путь! Но, в конце концов, я своего добился — Тайче стали обходить Грамин стороной! Мне хватило тех пятерых, кого ты успел сцапать со своим сообщником, но тот тебя обманул, да? Львиную долю силы забрал, так? И ты снова остался не у дел, не так ли? — Не твоё дело! — снова повторил Исанто, но уже менее агрессивно. Похоже, до мужика стало доходить, что на сей раз он влип не по-детски. Но… Что-то я не понял… так значит, гибель Тайче — дело рук не Ракамераны, а Исанто? Или это папа так доченьку отмазывает? — Я прошу прощения за то, что вмешиваюсь в ваш несомненно полный братской любви разговор, но принцесса Ракамерана рассказывала мне совершенно другое о гибели Тайче, — не выдержал я. — Принцесса Ракамерана, — спокойно сказал Гайнерт, — уже несколько лет работает с моей Службой Безопасности. Она неплохо сыграла свою роль. Ты поверил, не так ли? — Да, но зачем? — удивился я. — Зачем Ракамеране выставлять себя хуже, чем есть? — Мы знали, что… что Исанто узнал о тебе и будет просить у тебя помощи, — ровным голосом сказала Ракамерана. — Я как-то по-другому представлял слово «просить», — съехидничал я. Ох, понимаю, что нарываюсь, но поделать с собой ничего не могу. Достала меня эта семейка. Просто до печёнок достала. Ракамерана, как ни странно, не стала никак комментировать мои слова, просто кивнула и продолжила: — Твой Дар велик, Тайче Кири. Если бы ты добровольно согласился стать сообщником Исанто, то Грамин ждали бы тёмные времена. — Так ты мою моральную устойчивость проверяла, твоё высочество? — прошипел я со злостью. — А если бы я не прошёл проверку? Прикопали бы в кустах по-тихому? — Нет, — ответила Ракамерана. — Нельзя вредить Тайче. Принц Исанто, — что характерно, дядей она его не назвала, — уже убедился в этом. Он был непосредственным участником ритуала, когда некий маг забирал силу Тайче, и теперь медленно сходит с ума, не осознавая этого. Поэтому — нет. Никто не причинил бы тебе вреда. Мы просто не допустили бы покушения на тебя и разработали бы другой план по устранению принца Исанто из политической жизни Грамина. О как! Да у нас тут снова высокая политика! Политик на политике сидит и политиком погоняет! — Наши законы несовершенны, — сказал Гайнерт. — Согласно им женщина — это существо, находящееся до замужества в полной власти отца, а после — в полной власти мужа. Отец Альзе спокойно продал бы её, как барышник — породистого гмыха тому, кто смог бы выложить больше. — Я полюбила моего мужа, — сказала королева Альзе, — не за то, что он был сражён моей красотой. Таких было немало, и отец думал только о том, как распорядиться мною повыгоднее. Гайнерт был первым мужчиной, кого заинтересовала не только моя красота и способность выносить детей, но и моя… — Душа? — подсказал я. — Да, Тайче, ты прав, — согласилась Альзе. — Именно душа. Но Гайнерт переступил черту, защищая меня, и за это мы были прокляты. — Когда я понял, что произошло, я не раз предлагал Альзе оставить меня и найти себе другого мужа, но она не согласилась, — сказал Гайнерт. — Не согласилась, — кивнула Альзе. — И не потому, что меня прельщает королевский титул, а потому что я дала клятву быть со своим любимым до конца жизни. И наши дочери… Не суди их строго, Тайче. Они хорошие девушки. Правда, Ракамерати слишком прямолинейна, горяча и порывиста… — Так она не участвовала в вашем маленьком спектакле? — уточнил я. Ракамерати обиженно вздохнула. — Нет, — улыбнулась Альзе. — Ракамерати действительно верила, что проклятие можно снять, исцелив принца Исанто. — Я поступила весьма глупо и неосмотрительно, — вздохнула Ракамерати. — Мне действительно казалось, что это выход. Но отец объяснил мне, как я была неправа. — Увы, сестра, — улыбнулась Ракамерана, — тонкие интриги Службы Безопасности — это не твоё. Но ты тоже сделала своё дело, долгое время отвлекая на себя большую часть сплетен, которые ходили о королевской семье. — Точнее, — проворчала Ракамерати, — я служила их источником. Я в ответ на эти откровения только головой покачал. Да уж, семья своеобразная… Но раз уж я взялся за гуж — нужно делать. — Я всё понял, — вздохнул я. — Я… я спою для вас. Но понравится ли вам моя песня — не знаю. — Думаю, что мы рискнём, — мягко сказала Альзе. Я кивнул, перекинул тракку со спины на грудь и пробежался пальцами по струнам. Что же им такое спеть? Ага… Возможно, это подойдёт… И я запел: — Каждый, право, имеет право На то, что слева, и то, что справа, На черное поле, на белое поле, На вольную волю и на неволю. В этом мире случайностей нет, Каждый шаг оставляет след, И чуда нет, и крайне редки совпаденья. И не изменится времени ход. Но часто паденьем становится взлет, И видел я, как становится взлетом паденье. Ты шел, забыв усталость и боль, Забыв и это, и то. Ты видел вдали волшебный огонь, Который не видел никто, И часто тебе смеялись вслед, Кричали, что пропадешь. Но что тебе досужий совет, Ты просто верил и шел на свет, И я знаю, что ты дойдешь. Ведь каждый, право, имеет право На то, что слева, и то, что справа, На черное поле, на белое поле, На вольную волю и на неволю. В этом мире случайностей нет, Каждый шаг оставляет след, И чуда нет, и крайне редки совпаденья. И не изменится времени ход, Но часто паденьем становится взлет, И видел я, как становится взлетом паденье. А ты дороги не выбирал И был всегда не у дел. И вот нашел не то, что искал, А искал не то, что хотел. И ты пытался меня обмануть, Мол, во всем виновата судьба, А я сказал тебе: «В добрый путь, Ты сам согласился на этот путь, Себя превратив в раба…» Ведь каждый, право, имеет право На то, что слева, и то, что справа, На черное поле, на белое поле, На вольную волю и на неволю…* *А.Макаревич и Машина времени