Лилия долин

— Там нет ни одной повозки, — повторил Юлий. — Только всадники. Варианты: погоня, наёмники или разбойники. Какой из них тебе душевно ближе? — Если честно, то ни один, — ответил я. — К тому же я сомневаюсь, что это погоня за мной. Король Гайнерт показался мне вменяемым. Если это наёмники, едущие туда же, куда и я — то есть в Ассилию, — то мне вряд ли стоит их бояться. Разве что придётся терпеть эту компанию до пункта назначения и развлекать россказнями. — А то, что среди них могут появиться претенденты на твою… гхм… тебя не волнует? — светски поинтересовался Юлий. — А пусть претендуют, — отрезал я. — Всё равно им ничто не светит. Во-первых, у меня есть кого позвать на помощь, если что. Во-вторых, наёмники вряд ли тронут Тайче. А вот разбойники — это совсем плохо. Так что ходу, Юлий, ходу. — Да нет, не стоит, — раздался знакомый голос. — Данунах! — схватился за сердце я и подумал, что имечко у бога самое что ни на есть подходящее. — Ну зачем так подкрадываться-то? — Ты всякий раз так забавно злишься, Кири… — промурлыкал помянутый бог, явно уже успевший отдохнуть творчески и с размахом. — Вы оба так забавно злитесь… «Ррррр…» — отчётливо произнёс Майтели, но от дальнейших комментариев отказался. А я понял, что говоря об обоих, Данунах имел в виду отнюдь не Юлия. — Между прочим, нехорошо сваливать на простого смертного собственную работу, — заявил я, сердито разглядывая наглую довольную морду Данунаха. Так и хотелось посоветовать ему съесть лимон. Или два. Или ящик. — Нууууу, — протянул бессовестный бог, — в итоге-то ведь девочка пристроена? И малыш Кер будет в безопасности, а в дальнейшем — и при деле? Так что всё разрешилось ко всеобщему удовольствию, разве не так? А насчёт простого смертного — не смеши, Кири, ну какой ты простой смертный? Ты очень даже непростой… пока ещё смертный… И тут вредный бог достал из воздуха самый настоящий лимон и стал самым невозмутимым образом его поедать. Но на довольном выражении его лица это никак не сказалось. Я мысленно сплюнул и поинтересовался, к чему всё это представление. — Не хочешь? — протянул мне лимон Данунах. — Удивительно освежает, просто прелесть. — Не хочу, — ответил я. — И почему ты задержал меня? — Я? — изумился Данунах. — Я просто сказал, что не стоит торопиться. Это действительно погоня. Но они ищут не тебя, Кири, а бедную девочку и её сына. Кто-то их надоумил, что она не прячется в столице, а рванула прочь. — Это люди короля Гайнерта? — спросил я. Жаль, если это так. Странная королевская семейка вызывала у меня некоторую симпатию. Данунах покачал головой: — Нет. Просто король поинтересовался у отца Никийи, как поживает внезапно обретённая дочурка и данный Богами внук. На первый раз папенька отговорился, что отослал дочь в отдалённое поместье для поправки здоровья, но король дал понять, что намерен следить за своим незаконнорожденным племянником и систематически интересоваться его здоровьем и здоровьем матери. И не дай Боги, если оно вдруг и фатально ухудшится. А у короля Гайнерта слова с делом не расходятся. Вот вся семейка и забегала, как тараканы от веника. Дочурки-то с сыночком нету… — А, так это братья Никийи… — догадался я. — Они самые, — кивнул Данунах. — И по мне, так эти субъекты доброго отношения к себе не заслуживают. Так что давай, Тайче, дерзай. — В смысле? — возмутился я. — Побеседуй с ними, — пояснил Данунах. — А потом и я появлюсь. Поглядишь, как вершится божественное правосудие. — А раньше ты им божественное правосудие показать не мог? — ядовито спросил я. — Видишь ли, Кири, — проникновенно произнёс Данунах, — у нас, у богов, у каждого своя епархия. Я — бог Путей и Дорог, и именно здесь моё могущество достигает наивысшей точки. Кроме того, в столице Грамина нет храмов Данунаха. Кто мне молится? Купцы, наёмники, бродяги, путешественники и Тайче. Сам понимаешь, мне трудно тягаться с более могущественными Покровителями. А вот сейчас… — Тем более, что Никийя теперь в безопасности, — ехидно сказал я. — Ну да, благодаря тебе, — наивно захлопал ресницами Данунах. «Ррррррр…» — вновь высказался по поводу этой ситуации Майтели. Внятных цензурных слов он, похоже, подобрать не мог. А Данунах разулыбался, как красно солнышко. Он, похоже, ощущал чувства Мая, и ему нравилось его дразнить. Зараза такая. — Погоня приближается, — предупредила вышеупомянутая зараза. — Так что, давай, Кири, действуем, как договорились. — Да мы ни о чём не договаривались! — возмутился я. Поздно. Данунах привычно растворился в воздухе, а из-за поворота вывернули два всадника на взмыленных гмыхах. Я тут же принял вид самый благочестивый и далёкий от реальности — дескать, я тут завернул жертву богу Путей и Дорог принести да всласть помолиться, но раздражённым всадникам мои душевные движения были безразличны. Оба, кстати, выглядели немного старше Никийи, внешнее сходство тоже в наличии имелось, так что это, похоже, действительно были её старшие братья. И скакали они явно очень давно. Дорогая одежда стала серой от осевшей на неё дорожной пыли, запылёнными выглядели и лица, а уж бедные гмыхи только что с ног не валились. — Эй, Тайче! — рявкнул тот из них, что выглядел постарше. — Не видел ли ты на этой дороге молодую девушку с ребёнком? — Не видел, — спокойно ответил я. — Ибо следую своим Путём и не мешаю путям других. Братья переглянулись, и тут один из них достал из-под камзола подвешенную на шею на цепочке непонятную штуку. Больше всего эта штука напоминала средних размеров лупу, вот только вместо увеличительного стекла в эту «лупу» был вставлен гладко отполированный почти прозрачный камень желтовато-чайного цвета. Мужчина быстро навёл эту штуку на меня и заявил: — Он лжёт, брат. Он был рядом с ней достаточно долго. «Так вот у вас какие стёклышки имеются!» — я невольно процитировал Иванушку Бездомного в клинике профессора Стравинского, а Юлий, умница, тут же сделал шаг назад, готовясь развернуться и удрать. Но второй из братьев пресёк эту попытку и сказал: — Отвечай по-хорошему, Тайче. Хуже будет. — О чём? — прикинулся невинной овцой я. — Я вообще не понимаю, о чём вы говорите… Я не видел никакой девушки, тем более с ребёнком. Я двигался своим Путём и остановился принести жертву богу Данунаху. — Покровителю всех бродяг и нищих, вроде тебя! — съехидничал тот, что казался помладше. — Богу Данунаху приносят жертвы и почтенные купцы, — возвёл я очи горе. — А уж их-то никто не назовёт бродягами и нищими. И на вашем месте, господа хорошие, я бы поостерёгся хулить бога там, где он может появиться в любой момент. Братья переглянулись и дружно расхохотались: — И ты веришь в эти сказки? Да тогда ты ещё глупее, чем кажешься с виду, Тайче! — Раз так, то дураку нечего находиться рядом с умными, — парировал я. — Позвольте мне следовать своим Путём, а вы следуйте своим. И я тронул поводья Юлия, пытаясь объехать братьев, преградивших мне дорогу. — Ты что, не понял? — благодушное настроение младшего тут же сменилось агрессией. — Ты должен рассказать нам, в каком борделе ты видел нашу сестру! — В отличие от вас обоих, — ответил я, — мне нет нужды бывать в борделях и покупать продажную любовь. Повторяю ещё раз — я никого не видел. В третий раз прошу — позвольте мне следовать своим Путём. — Да ты издеваешься! — возмутился младший. — Брат, покажи ему… Тут он многозначительно замолчал, всем своим видом показывая, что у них есть Офигенно Крутая Штука, увидев которую я тут перепугаюсь до колик в заднице, паду ниц и выложу всё, что знаю. Я в ответ на это лишь поднял бровь и скептически улыбнулся. — Брат, да покажи же ему… — сердито повторил младший. Старший был разумнее, он нахмурился и возразил: — Обычаи не велят причинять Тайче вреда. — И кто об этом узнает? — поинтересовался креативный младший братишка. — Думаешь, за этого нищего заступится его дурацкий божок? А он сам расскажет нам всё… а после этого уже никому ничего рассказать не сможет! Чего? Он это серьёзно? Вот теперь верю — есть у них Офигенно Крутая Штука. И совсем не хочу испытать её на себе. — Данунах! — воскликнул я. Нехорошие братцы в ответ только расхохотались. Правда, смеялись они недолго. Ибо на сей раз бог Путей и Дорог решил не испытывать ничьё терпение. А может, он обозлился на то, что его обозвали «дурацким божком». Во всяком случае, между мною и братьями возник столб серебристого сияния, а когда он рассеялся, то я увидел Данунаха. Но в каком виде! На сей раз он явно решил показать себя во всём блеске. Вместо скромной одежды наёмника или охотника на нём было прекрасное серебристо-белое одеяние, расшитое золотом, на длинных волосах покоился небольшой золотой венец с крупным, похожим на застывшую дождевую каплю камнем посередине (тут я вспомнил дона Румату Эсторского и чуть было не хихикнул, испортив торжественность момента), а плащ, накинутый на плечи, заслуживал отдельного описания. Ибо он струился, парил в воздухе и переливался самыми яркими красками. Присмотревшись, я понял, что этот необычный плащ создан из сотен и сотен крошечных разноцветных птичьих перьев и почти не имел веса сам по себе. А для пущего эффекта Данунах не стоял на земле, а парил над нею. Невысоко, сантиметрах в двадцати. Но это впечатляло. — Я здесь, мой верный Тайче, — очень ласково сказал Данунах. Так ласково, что любому, кто слышал этот голос, захотелось бы самоубиться. Это только у меня иммунитет. — Кто осмелился обидеть того, кто находится под моей защитой? Братья Никийи резко побледнели, вся бравада мигом с них сошла. И первое, что они попытались сделать, — это удрать. Зря. Данунах разозлился ещё больше. — Ссстоять, смертные! — тихо, но властно произнёс он, и оба братца замерли, как мухи в янтаре. По выражению их лиц было понятно, что они очень хотят сбежать отсюда, но не могут даже двинуться. — Очень глупо, смертные, — продолжая ласково улыбаться, произнёс Данунах, — обижать того, кому я покровительствую. Разве Тайче не просил вас трижды дать ему продолжить Путь? Говорите, разрешаю… — Про… просил, — выдавил старший из братьев. — Отчего же вы препятствовали ему? — продолжил допрос Данунах. — Он знает, где находится наша сестра! — выкрикнул младший. — И не хочет говорить! Заставь его рассказать нам о ней, умоляем тебя, великий бог! — Аааа… — протянул Данунах. — Значит, «великий бог», а не «дурацкий божок»? — Прости моего младшего брата, великий бог Путей и Дорог, — попробовал вступиться за братишку старший. — Он молод и глуп! Он не ведает, что творит! — Если твой младший брат — дурак, так следует держать его под присмотром, а не шляться с ним по дорогам, — отрезал Данунах. — Он не… — вырвалось у старшего. — А если он не дурак, — совсем уж по-доброму заявил Данунах, — то его следует наказать по всей строгости. Ибо говорить богохульные словеса на пороге дома бога — это преступление. — Прости нас… мы ищем сестру… — попробовал съехать с темы старший. — Сестру? — хмыкнул Данунах. — У вас нет сестры, смертные. — Никийя… мертва? — с некоторым трепетом в голосе спросил старший. — А как же её сын? Он — тоже? Что с ними случилось? — Женщина по имени Никийя и её сын Кер пребывают в полном здравии и безопасности, — процедил Данунах. — Но если наша сестра жива… — пробормотал младший. — Я уже сказал, — отрезал Данунах. — У вас нет сестры, смертные. Ибо отцы не продают своих дочерей, а братья — сестёр. Вы спокойно жили, пользуясь плодами её позора, а когда она спаслась, то даже той малости, на которую были способны, не смогли дать. Вы не дали ей ни любви, ни защиты. Более того, вы хотели избавиться от сестры и племянника… Так возрадуйтесь. Вы от них избавились. — Но… король Гайнерт… — выдавил старший. — А, кстати, о короле Гайнерте… — усмехнулся Данунах. — Думаю, ему будет интересно услышать, каким образом Никийя на самом деле оказалась во власти принца Исанто… и что ваша мерзкая семейка планировала для неё. Ты! — он указал на старшего. — Сейчас же отправишься в обратный путь, а как только прибудешь в столицу — испросишь аудиенцию у короля Гайнерта и расскажешь ему всё. Всё. Полностью. — Но ведь это смерть… Смерть для всей нашей семьи, — охнул старший. Данунах завис напротив старшего брата и взглянул ему прямо в глаза: — Ты осмеливаешься перечить мне, смертный? Уж не знаю, что такого страшного было во взгляде бога, но старший закричал, как от ужаснейшей пытки. К счастью, длилась эта пытка не более трёх секунд, но за это время у старшего в волосах появились седые пряди. Вот так вот… — Ты осмеливаешься перечить мне, смертный? — повторил Данунах, отведя взгляд. — Нет… — с трудом пробормотал старший. Его ощутимо трясло. — Я всё сделаю. Я вернусь в столицу и испрошу аудиенцию у короля Гайнерта… Ольо, поехали… — Ты поедешь один, — спокойно сказал Данунах. — Поскольку ты проявил больше благоразумия, я отпускаю тебя. А вот твой брат… Ему придётся задержаться. Но не беспокойся, он вернётся… обогащённый неким опытом. Полезным опытом. И, если тебя это успокоит, он вернётся живым, непокалеченным и в здравом уме. — Прошу, не надо… — прошептал старший. Видимо, младшего брата он действительно любил. — Ты снова осмеливаешься перечить мне, смертный? Тебе мало моего слова? — спросил Данунах таким тоном, что старший утратил всякую волю хоть к какому-то сопротивлению. — Нет, — прошептал он. — Я не перечу. — Тогда езжай прочь, твой путь до столицы будет очень быстрым, — заявил Данунах и прищёлкнул пальцами. Гмых старшего брата встал на дыбы, дико взвизгнул и понёсся обратно по дороге с совершенно немыслимой скоростью, так что вскоре старший исчез за поворотом. — Теперь ты… — Данунах обратил свой взор на младшего, который успел по цвету сравняться со свежевыстиранной простынёй. — Ты глуп и заслуживаешь хорошего урока. — Пощади! — вырвалось у младшего. — Я прошу прощения за свои необдуманные слова. — Я прощаю тебе то, что ты назвал меня «дурацким божком», — спокойно заметил Данунах. — Но ты дурно отнёсся к Тайче, находящемуся под моим покровительством, а вот это я уже простить не могу. Более того, вы с братом спокойно пользовались плодами позора вашей сестры, даже не задумываясь о том, каково ей приходится. Твоих родителей и брата будет судить король Гайнерт. А с тобой я разберусь лично… — Ты… ты казнишь меня? — испуганно спросил младший. — Вот ещё! — презрительно фыркнул Данунах. — Честь пасть от руки бога ещё надо заслужить. К тому же я не нарушаю своего слова, а я обещал, что ты вернёшься в столицу живым, неискалеченным и в здравом уме. Хотя всё относительно… Так вот, смертный… Тебя ведь не слишком волновало, что испытывает твоя сестра, находясь в руках подонка Исанто? Я дам тебе возможность понять, что ей пришлось пережить… на собственной шкуре. Ты испытаешь всё, что испытала эта женщина, на страданиях которой твой отец построил благополучие своей семьи… Ты ведь был его любимцем, а, Ольо? Парень заметно вздрогнул. — А когда ты вернёшься, то расскажешь ему всё, что с тобой приключилось. Во всех подробностях. Скройся. Сейчас ты окажешься там, где тебе самое место. Данунах прищёлкнул пальцами снова, и младший пропал с глаз. Мгновенно. Как стёрли. А бог Путей улыбнулся мне неописуемо обаятельной улыбкой и поинтересовался: — Как тебе божественное правосудие, Кири? — Жутковато, если честно, — признался я. — Но со старшим и родителями — в принципе, справедливо. Не думаю, что Гайнерт будет их казнить, но наказание изыщет соответствующее. А куда ты младшего отправил? — А ты сам как думаешь? — хмыкнул Данунах. — В бордель, конечно. Не совсем обычный, правда, не для смертных. Для него это будет незабываемый опыт… И не меняйся в лице, Кири. Этот парень был сам не прочь разложить тебя на травке. — Можно подумать, я бы стоял и смотрел, — фыркнул я. — У них был амулет. Старший просто хотел обездвижить тебя и заставить рассказать всё про Никийю… а вот младший был вполне не прочь тобой попользоваться. И на твоё согласие ему было совершенно наплевать, уж извини. Я понимаю, ты не терпишь насилия. Но у этого парня слишком гнилая душа, несмотря на молодость. — Думаешь, работа подстилкой в борделе его исправит? — А ты думаешь, ты первый, кого он хотел поиметь без согласия? И у него слишком часто всё получалось, — отрезал Данунах. — А я, знаешь ли, тоже такого не приемлю. Поэтому будет так, как решил я. Сурово… Но, блин, я же догадывался, что Данунах отнюдь не белый и пушистый. Да и наказания семейка Никийи заслужила. Но… — Ты добрый мальчик, Кири, — сказал Данунах. — Но иногда твоя доброта не идёт тебе на пользу. Однако данное слово нерушимо. Мы ещё встретимся с тобой… Особенно когда у тебя в голове не будет этого мелкого соглядатая. «Ррррр», — высказался Майтели. — Не рычи, сам знаешь, что я прав, — хмыкнул Данунах. — Счастливой дороги! И он этак эффектно завернулся в свой парящий плащ и исчез с глаз. А на траве осталась плетёная корзина с лимонами. Зараза такая!

***

Через сутки дорога вывела меня к деревушке, дружелюбные обитатели которой просветили меня, что до Тиш-Апрана уже рукой подать. Сутки, не более. Надеюсь, что за эти сутки я не успею ни во что новенькое вляпаться… Хотя… я ж теперь Данунахов любимец, а этот весёлый бог наверняка сделает всё, чтобы мой путь был нескучным. По правде сказать, мне ужасно хотелось спать, но хозяин постоялого двора пустил меня на ночлег бесплатно с тем условием, что я позабавлю своими рассказами постояльцев и иную публику. Пришлось отрабатывать — цены, чем ближе к порту, тем кусались всё ощутимее, надеюсь, что знакомство с Сиджаем Апонити мне поможет, и госпожа Маргелита не заломит непомерную сумму за те несколько дней, пока я буду искать подходящий корабль. Уфф… кажется, я выхожу на финишную прямую. Даже не верится…