Лилия долин

— Не так быстро, изменники и заговорщики! — раздался холодный громовой голос, и я увидел, как посреди площади сгущается тьма. М-даа, спалились. Просёк всё-таки Йем-Тию наши манипуляции. И что теперь? Брат Милькар не стал раздумывать — заклинанием подхватил продолжавшего спать мальчика и скрылся в Старом Храме. Энгус схватил меня за руку и потащил туда же, но тут сгусток тьмы посреди площади стал почти осязаемым, по нему прошла трещина, и из сгустка появилась высокая мужская фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном. Советник? Или это сам Йем-Тию, так сказать, в целом состоянии? Появившийся посреди площади маг стукнул посохом, и по старым камням зазмеились трещины, а земля у нас под ногами явственно дрогнула. — Отдайте мне мальчишку! — рыкнул пришелец. — Отдайте, и я буду милосерден! Ваша смерть будет быстрой! — А это что за хрен с горы? — шёпотом спросил я Энгуса. — И что он тут раскомандовался? — Это… это Советник, — не слишком уверенно ответил Энгус. — Но в нём чувствуется… чувствуется… «Йем-Тию! — испуганно вскрикнул у меня в голове Майтели. — Кири, это сам Йем-Тию! Бегите в Храм, на какое-то время он защитит вас! Кири, если Йем-Тию почувствует меня в тебе, он убьёт тебя!» «Ага, а так он пряниками нас кормить собрался, — съехидничал я. — У тебя есть что ему противопоставить?» «Шутишь? — фыркнул Майтели. — Хотя… Если подумать и подойти к делу творчески…» «Вот и думай, — фыркнул я. — Только не слишком долго. А то, похоже, этот чокнутый бог твёрдо намерен понаделать из нас отбивных котлет». «Ладно, — отозвался Майтели. — Держись, Кири, я что-нибудь придумаю!» Даже если и не придумает — такой настрой мне нравится. Похоже, Майтели перестал бояться и решил бороться. Вот и ладно. Как говорится: помирать — так с музыкой. Между тем Советник (Йем-Тию?) был слегка удивлён нашим молчанием. На колени падать, умолять о пощаде и бояться мы с Энгусом отчего-то не спешили. Я по понятной причине, а Энгус как-то странно замер. Что же касается Юлия, то он молча встал рядом с нами, прижал уши и оскалил зубы. — Энгус, отомри! — прошипел я. — Чего ты ждёшь? — Готовлюсь вступить в бой, — ответил мне этот на всю голову отмороженный воин Света. — Йем-Тию не должен прорваться в Храм и получить Дитя. Брат Милькар призывает Жанану, и ему ничто не должно помешать. Если моя смерть задержит Йем-Тию — всё получится. А тебе лучше уйти, Тайче — тебе совсем не обязательно умирать, ты и так сделал для этого города слишком много. — Вы что, не слышали меня, смертные? — прошипел Йем-Тию. Да, теперь я не сомневался, что это не клон с частью души бога, а сам Бог Войны, так сказать, во плоти. Ибо стоящая посреди площади фигура начала увеличиваться в размерах, плащ, сотканный, казалось, из самой тьмы, распахнулся, открывая чёрные доспехи. Капюшон плаща упал с головы, показав шлем — тоже чёрный и блестящий в свете ночного светила. Забрало шлема было опущено, так что разглядеть черты лица Бога Войны было невозможно. Энгус напрягся и потянул из ножен свой меч, а у меня эта местная версия Дарта Вейдера вызвала приступ хихиканья, который я постарался превратить в кашель. Но пришедший на память Имперский марш я начал насвистывать совершенно непроизвольно. — Отдайте мальчишку! — проревел Йем-Тию. — Он мне необходим! Он — мой! — Приди и возьми! — отрезал Энгус. Смелый всё-таки парень. Хоть и глупый… Разве с богами так можно? — АРРР!!! — злобно проревел Йем-Тию и вытащил меч. Тоже чёрный, как сама тьма, только по обнажённому лезвию пробегали кроваво-красные молнии. Бог Войны замахнулся на нас, готовясь снести с лица земли. — Прячьтесь! — прошипел Энгус. — Я его задержу! Ага, задержишь, как же… Меч Энгуса смотрелся рядом с мечом Йем-Тию примерно так же внушительно, как зубочистка рядом с мачете. Это даже не смешно… — Секундочку, ваша божественность! — выскочил я вперёд чуть ли не под меч Йем-Тию и громкий комментарий Юлия «Ой, дура-ак!!!» На что я рассчитывал? Сам не знаю… Может, на то, что любой уважающий себя злодей должен перед тем, как уничтожить Героя Света, непременно произнести пафосную речь, за время которой любой помянутый Герой успевает оклематься и подтянуть резервы. А тут вот прямо раз — и в драку. Неправильно как-то… Идиотизм, конечно, но сработало. Реакция у Йем-Тию оказалась хорошей. Он сумел остановить замах меча и уставился на меня сквозь прорези забрала с нескрываемым удивлением: — Что тебе, смертная букашка? Хочешь преклониться перед истинным величием? — Пока нет, — быстро заговорил я, стараясь молоть всё, что в голову взбредёт, но быстро, уверенно и без пауз:  — То есть, конечно, непременно преклонюсь, но чуть позже. У меня только одна просьба… во-от такусенькая, не окажете ли мне великую милость, уважаемый Бог Войны? Ни я, ни этот стражник вам всё равно не соперники… — И что же ты хочешь спросить? — с проявившимся удивлением в голосе поинтересовался Бог Войны. — Да всего ничего… — ответил я. — И даже не спросить… Уважаемый и великий Йем-Тию, я сложил песню в вашу честь, не желаете ли выслушать её? — Хмм… — призадумался Бог. — Так ты сложил песню о моём величии? Я активно закивал, а Йем-Тию расхохотался: — Ладно, смертная букашка! Отчего бы и не послушать? Ты такой забавный, если мне понравится — я, так и быть, позволю тебе и сделаю тебя своим шутом. — Великая, великая милость… — отозвался я, стараясь изобразить в голосе фанатичное придыхание. — Ладно, — хмыкнул Йем-Тию. — Давай, да только побыстрее. У меня, знаешь ли, дела… Я торопливо закивал и коснулся струн тракки, пальцы сами заиграли знакомую мелодию. Я запел: — Здравствуй! Мелькнули белые уши, Длинный пушистый хвост. Верно, испуган? По твою душу Я долгожданный гость. Не научился без дрожи в ручонках Мой отмечать приход: Я прихожу — ты ревешь, как девчонка, Уже который год. Если честно, я надеялся только на то, что моя песня на какое-то время не даст Йем-Тию двигаться, как это было с нежитями, и я успею допеть её до конца. С другой стороны — Йем-Тию, как ни крути — целый бог, хоть и отбитый на всю голову… Сработает ли? И да, если сработает, то будем надеяться, что мамаша Жанана наконец-то явится по зову жреца и порвёт на тряпочки… ну, или хотя бы серьёзно потреплет эту местную пародию на Дарта Вейдера. А если нет… Что ж, пишите письма мелким почерком… К счастью, моя догадка сработала. На лице Йем-Тию отразилось жуткое возмущение, он попытался поднять меч, чтобы снести нас с Энгусом и Юлием с лица земли… не тут-то было. Сделать этого он не смог, и, обрадованный этим фактом, я заголосил ещё громче: — Скрыться, бежать хочется очень, Но не смеши меня — Хоть под кровать темною ночью, В шкаф при сиянии дня. Я отрезаю пути отступления — Встреть меня, как мужик! Что ж так боишься: Слабнут колени, и отнялся язык? И тут я почувствовал некое… некое движение. Словно с моря пахнуло свежим солёным ветром. Ага, похоже, брат Милькар достучался-таки до своей Богини. Что ж, флаг ему в руки, закончу песню — и пусть дальше сами. Как говорил какой-то там герой боевика: «Это не моя война». — Слезы в глазах — все, горемычный, Буду к тебе ходить, Честно сказать, мне безразлично, Сможешь ли с этим жить. Но не моли ты меня о пощаде С верою в компромисс, Стой где стоишь, ведь пришел к тебе на дом Толстый Полярный Лис!* Струны звякнули в последний раз, я закончил песню, и тут Бог Войны отмер. Он замахнулся клинком, с которого срывались кроваво-красные молнии, с явным намерением помножить на ноль и меня, и Энгуса, и Юлия… Гмых в последний момент отпихнул меня и рванулся вперёд, подставляясь под удар, я горестно вскрикнул: — Юлий! Не смей! — Не волнуйся, человечек, — раздался откуда-то сбоку красивый баритон со странными рычащими нотками, — ничего с твоим оборотнем не случится. Я оглянулся… и почувствовал острое желание отъехать в обморок. Сбоку от меня возвышалась серебристо-белая пушистая гора с короткими лапками и вытянутой мордой, удивительно похожей на собачью. Чёрный нос чутко принюхивался к окружающей обстановке, рот расплылся в собачьей улыбке. — Полный Песец? — прошептал я. — Ага, он же Толстый Полярный Лис, — ответило это чудо природы, попытавшись почесать короткой задней лапкой за ухом. Из-за общей упитанности у него это не получилось, и Песец уставился на собственную лапу с немалой обидой. Я бы засмеялся, это было действительно забавно, если бы никуда не девшаяся угроза для Юлия и Энгуса со стороны Йем-Тию. — Не дёргайся, — лениво процедил Полный Песец. — Ты меня позвал — я пришёл. Удача этого Бога и без того была не слишком высока, а уж со мной… Смотри, человечек, смотри… — и он странно так рассмеялся — словно лиса затявкала. А посмотреть было на что… Йем-Тию таки размахнулся и ударил, но первый его удар не достиг цели, меч каким-то образом воткнулся в землю. И бог перекувыркнулся через себя, пропахав носом землю. Йем-Тию вскочил с ругательствами и замахнулся вторично, закрутив меч каким-то хитрым приёмом. Приём не помог, меч снёс верхушку какой-то ветхой башенки, торчащей на краю площади, и в лицо богу полетели черепицы. Одна из черепиц застряла в забрале его чёрного шлема, загораживая обзор, Йем-Тию дёрнул её, пытаясь высвободить забрало, но то неожиданно громко хрупнуло и осыпалось металлической стружкой. А выдернутая черепица осталась целой и невредимой. — Не ходил я сюда в старину, — прокомментировал Песец. — Вот поэтому и строили на диво. Кстати, благодаря рассыпавшемуся забралу, я смог, наконец, рассмотреть лицо Бога. Как водится — молодое, довольно симпатичное, с тонкими, закрученными на концах гусарскими усиками и не особо отягощённое печатью интеллекта. Ну, в этом-то как раз я и не сомневался… Йем-Тию ещё раз взглянул на столь коварно повредившую его шлем черепицу, злобно выругался и вновь рванул на разборки с Энгусом и Юлием. Ко мне и Полному Песцу он отчего-то (и отчего бы?) приближаться не хотел. Однако удалось ему это не лучше, чем раньше. Меч, который он снова раскрутил каким-то замысловатым способом, вырвался у него из рук, описал замысловатую кривую в воздухе и обрушился на хозяина. Реакция у Йем-Тию оказалась отменная, в противном случае его бы просто располовинило. А так — меч просто воткнулся в щель между булыжниками площади и недовольно завибрировал. Площадь ощутимо тряхнуло. — Ну, ничему некоторых жизнь не учит, — прокомментировал Песец таким тоном, что меня пробило на ржач. Что же касается Энгуса и Юлия, то они просто пополам сложились от хохота. Вряд ли они расслышали слова Песца, но сама ситуация была достаточно комичной… Что же касается Йем-Тию, то его лицо покраснело от гнева, он разразился потоком самых непристойных ругательств и отчаянно налёг на застрявший меч, пытаясь вытащить его из мостовой. Меч сопротивлялся, как мог, но, в конце концов, сила Бога войны победила, и он вновь завладел своим оружием. И на сей раз Йем-Тию был разозлён до крайности, до такой степени, что окружающий воздух стал сгущаться и потрескивать. — Нервничать вредно, это портит карму… — задумчиво произнёс Полный Песец. — Пожалуй… Но что он хотел сказать, так и осталось неуслышанным, ибо на сцене объявилось новое действующее лицо. Ветер с моря усилился, начавшее бледнеть небо затянули тяжёлые облака. Одно из них словно стекло с небес на землю, и из облака царственно выступила Морская Богиня Жанана — в блестящих серебристых доспехах, напоминавших рыбью чешую, шлеме с гребнем и с длинным копьём в руке. — Ну, здравствуй, супруг дорогой… — ласково пропела Жанана. — Давно не виделись. Как поживаешь? Скучал? Честное слово, если бы ко мне таким тоном обращались, я бы обделался. Или попытался бы незамедлительно удрать. Если бы успел. Потому как богатое воображение моментально подсказало мне пару десятков способов, коими Богиня жаждала расправиться с опостылевшим супругом. Но то ли Йем-Тию обладал избыточной смелостью, то ли страдал общим недостатком этого мира — отсутствием фантазии, но его тон Жананы нисколько не испугал. — Молчи, женщина! — рявкнул он, возможно, даже обрадовавшись тому, что появилась та, на ком он мог сорвать свои гнев и раздражение. — Ты не имеешь права появляться здесь! Ты дала клятву! Ты — моя супруга и обязана подчиняться мне! — Зря он так, — задумчиво произнёс Полный Песец и почесал задней лапой за ухом. — Даже я не рискнул бы так разговаривать с этой женщиной. Тем более — сейчас. Лично я с ним был совершенно согласен, но Йем-Тию всё ещё считал себя хозяином положения, неизвестно, правда, с какого перепуга. — Ты слышала? — продолжил он наезжать на Жанану. — Убирайся отсюда, а то будешь наказана, как и твой сын! — Мой сыыын… — промурлыкала Жанана. — Где мой сын, Йем-Тию? Я скучаю по нему… Покажи мне сына, и я уйду… — Даже не подумаю! — в запале выкрикнул Йем-Тию. — Ты нарушила клятвы и будешь наказана! — А не ты ли нарушил их раньше? — прошипела Жанана уже совершенно другим тоном. — А ты не забыл, Йем-Тию, как вынудил меня дать эти клятвы? Покажи мне сына, если хочешь, чтобы я и впредь соблюдала их! В противном случае я вызову тебя на поединок и вновь стану свободной! — Ты хочешь победить меня? — злобно расхохотался Йем-Тию. — Ты забыла, кто ты и кто я? — Мелкий божок, живущий болью и страданиями других! — отрезала Жанана. — Раздувшийся от чужой крови и боли клоп, возомнивший себя центром мира! Я терпела тебя только потому, что в твоих руках находилось моё Дитя… Покажи мне сына! Не можешь? Йем-Тию промолчал. Наконец-то вся патовость ситуации стала доходить даже до него. — Не можешь… — протянула Жанана. — Ты нарушил клятву первым, Йем-Тию! Я требую поединка! Бог войны презрительно усмехнулся и поднял свой меч, с которого скатывались шипастые кроваво-красные молнии: — Хочешь поединка? — злобно усмехнулся он. — Ты его получишь! Ты получишь такую трёпку, женщина, о которой век не забудешь, и всю вечность проведёшь в цепях… на коленях… у моих ног… как наказанная нерадивая наложница! Жанана коротко вскрикнула и бросилась на Йем-Тию. Тот взмахнул мечом, но Морская Богиня приняла удар древком копья, и сама нанесла удар по шлему Бога войны. Шлем треснул, но уцелел, а Йем-Тию снова замахнулся, раскручивая меч. Он наносил удар за ударом, но они не достигали цели — некоторые Жанана принимала на древко копья, как шаолиньские монахи на палку, от других уворачивалась. Движения Бога и Богини всё ускорялись, я с трудом успевал следить за поединком. — Почему они не воздействуют друг на друга своей силой? — вырвалось у меня. — Йем-Тию, думаю, уже и не может, — ответил мне Песец. — А Жанана не хочет его убивать. — Почему? — снова спросил я. — Видишь ли, малыш, — проурчал Песец. — По законам этого мира Боги не могут убивать друг друга. Насильно женить, пленить, заставить служить и подчиняться, заточить куда-нибудь на долгий срок… Всё это допускается. Всё, кроме убийства. Если Бог убьёт Бога — это конец мира. — Точно? — усмехнулся я. — А как же тогда Йем-Тию смог убить здешнего Демиурга? — Демиурги — не Боги, — продолжил делиться со мной информацией этот бесценный пушистый источник. — Это другой уровень. Насчёт этого правил не было, ибо убийство Демиурга считалось чем-то совершенно немыслимым. Йем-Тию этим воспользовался. — Не было? — переспросил я. — Значит, сейчас есть? — Есть, — кивнул Полярный Лис. — Тогда почему Йем-Тию не несёт наказания? — Закон не имеет обратной силы, — невозмутимо ответил Песец. — Но гибель Демиурга едва не погубила этот мир. И Йем-Тию, хоть и не приговорён к наказанию, проклят. Он теряет силы и разум… он деградирует и скоро потеряет свою божественную сущность. Но убивать его нельзя. — Хочешь сказать, что он должен скопытиться сам? — поинтересовался я. — И в этом мире больше не будет войн? — Насчёт, как ты выразился, «скопытиться», — сказал Песец, — это именно так. И войны в этом мире могут прекратиться… на какое-то время. Увы, не навсегда. Разумные не могут не воевать, Кирюша. В любом из миров. Но что-то мы заболтались, а поединок уже подходит к своему логическому завершению… И правда, пока мы болтали с Песцом, победа безоговорочно склонилась на сторону Жананы. Морская Богиня сумела вдоволь навалять своему благоверному, и сейчас Йем-Тию лежал, распростёртый на земле, а Жанана с торжествующей улыбкой упиралась своим копьём ему в горло. — Ты… — прохрипел Йем-Тию, — ты не можешь… — Я, пожалуй, рискну, — холодно улыбнулась Богиня с нешуточной уверенностью в голосе. — Блефует, — прокомментировал Песец. — Но он купится. Потому что сам поступил бы так же. И Йем-Тию купился. Дрожащим от усталости и сомнения голосом он произнёс положенные слова, освободив Жанану от клятв и постылого брака, и Богиня издала торжествующий радостный крик. Но копья от горла Йем-Тию так и не убрала. — Что тебе ещё нужно? — хрипло спросил побеждённый Бог. — Я выполнил всё. — Не всё, — отрезала Жанана. — Отпусти души тех, кого ты превратил в нежить. Пусть их тела развеяны, но души их должны получить свободу и переродиться в нашем мире. Переродиться и прожить ту жизнь, которую ты у них отобрал. — Но я не могу… моя си… — выдавил Йем-Тию. — Немедленно! — рявкнула Жанана, прижав копьё к его шее чуть сильнее, и Йем-Тию сдался. Он закрыл глаза, пробормотал несколько слов, и мы увидели, как от тела поверженного Бога отделяются и улетают вверх, в небо, серебристые облачка. Их было много… слишком много… — Летите… — прошептал я. — Возродитесь… Будьте счастливы… После того, как последнее облачко отделилось от тела Йем-Тию, Жанана убрала копьё от его горла и прошипела, словно рассерженная змея: — Убирайся! Йем-Тию как-то неловко поднялся, шатаясь, сделал несколько шагов и растворился во внезапно возникшем тёмном вихре. *Канцлер Ги