Лилия долин

Мне показалось, что там, наверху, происходит нечто весьма неожиданное для обитателей этого места. И не слишком для них приятное. Чтоб я такое пропустил? Нет уж. К тому же стоит разузнать, что там с Юлием… И я стал медленно подниматься по ступенькам, прислушиваясь к происходящему наверху. И чем дальше, тем больше мне было понятно, что там кипит жестокая драка — звон оружия, нечленораздельные вопли, проклятия, звуки ударов… Это кто ж там резвится? Я добрался до двери, ведущей в подвал, и осторожно выглянул, стараясь при этом быть как можно более незаметным. Дверь выходила в просторный внутренний двор Монастыря. И да, возможно он когда-то был аккуратно подметённым, зелёным и уютным, но не сейчас. И насчёт драки я не ошибся. Местные обитатели… точнее, как я понял, это были куклосы… в серых и белых одеждах, вооружённые мечами, дружно нападали на одного-единственного противника. Правда, противник им явно достался не промах, он ловко уходил от ударов, сжимая в одной руке меч, которым разил противников. Другой рукой он пускал яркие огненные шары размером с теннисный мяч, которые тоже находили свои цели, хотя и не так безукоризненно, как меч. Примерно половина огненных шаров ударяла в стены, разносила вдребезги каменную окантовку куртин и любые попадающиеся на их пути предметы. Во всяком случае, помимо неподвижных и ещё извивающихся тел двор был заполнен обломками досок, оплавленной оловянной посудой (а это откуда?), каменными обломками и кусками черепицы. В стенах выходящих во двор помещений зияли округлые дыры с футбольный мяч размером с оплавленными краями. Надо отдать должное незнакомцу — он порой прекращал крошить оппонентов в капусту и предлагал сдаться, обещая пощадить. Но куклосы — на то и куклосы. Даже обладая разумом, пойти против прямого приказа создателя они не могли и продолжали нападать, всё уменьшаясь в числе. И даже получив смертельное с точки зрения человеческой анатомии ранение, они погибали далеко не сразу. Даже разрубленные пополам, они продолжали ползти к противнику, стремясь вцепиться в него или ткнуть напоследок чем-нибудь острым. Именно их и приходилось добивать огненными шарами, от которых чересчур шустрые тяжелораненые превращались в кучки пепла. За те несколько минут, которые я наблюдал за боем, незнакомец перебил всех куклосов с такой лёгкостью, словно это был не бой, а бойня, и вроде даже не особо напрягся. Кто же это такой? Какой-нибудь местный герой пророчества? Правда, едва я успел об этом подумать, обстановка снова изменилась. Центральные, самые богато изукрашенные двери отворились и из них выскочили трое. На сей раз это были люди — никакие не куклосы. И, судя по тому, какие заклятия они стали использовать сразу же — это были маги, и маги не из слабых. Я ещё вдохновеннее попытался слиться с окружающей обстановкой, чтобы чем-нибудь убойным по касательной не зацепило, ибо то, что начало твориться в многострадальном внутреннем дворе, показало мне, что бой одинокого героя с сотней куклосов был только лёгкой разминкой. Гром гремел, молнии сверкали, туда и сюда летали огненные шары, глыбы льда и камня, смертоносные лучи красного и зелёного цвета, какие-то непонятные тучи, исторгавшие из себя россыпи насекомых, туда-сюда мотались големы, созданные в порыве вдохновения и на скорую руку из того, что под оную руку подвернулось. В общем, веселье было всеобщим, а широта души сражающихся впечатляла. Однако даже мне скоро стало заметно, что трое магов проигрывают своему единственному противнику, а потом одного из них испепелил, второго вморозил в тут же сотворённую глыбу льда, а третий… третий оказался самым умным и предпочёл поднять руки, видя печальную погибель коллег по цеху. Что ж, свою пощаду он получил, правда, противник оказался не идиотом и не стал оставлять свободного врага за спиной, со вкусом обратив в каменную статую какой-то непонятной кракозябры о шестнадцати ногах. О том, что внутри этой кракозябры находится что-то живое, говорили только вращающиеся выпученные глаза. Очистив таким образом поле боя, одинокий герой громогласно взревел: — Выходи, ведьма! Больше некому тебя защищать! Надо отдать должное лже-Махаламме, она не стала тратить время на торжественные появления и пафосные речи, а ударила сразу, с немыслимой скоростью вылетев из изрядно пострадавших за время предыдущего поединка ворот. Но её противник сумел отбить нападение, а потом… потом они стали двигаться с такой скоростью, что мои глаза и мозг отказались это воспринимать. Во внутреннем дворе бушевал вихрь — огненный и ледяной одновременно. Он то свивался в воронку наподобие торнадо, то распадался на отдельные жгуты, но продолжал бушевать, уничтожая сам себя. Сунуться во внутренний двор, чтобы поискать вход в сарай для гмыхов, в этих условиях мог только самоубийца, а я сам себе обещал, что буду жить долго и счастливо. Так что я продолжал наблюдать. Вихрь взмыл вверх, в поднебесье, и снова обрушился во двор со страшной силой, дробя и превращая в пыль каменную брусчатку, так что на какое-то время в этом облаке пыли не было видно ничего. Но когда пыль стала оседать, я сумел разглядеть противников. Женщина в изодранной, когда-то белой одежде неподвижно лежала на земле. Её противник неподвижно стоял рядом. Но кто же он такой? — Иди сюда, Кири, — неожиданно позвал меня незнакомец. — Всё кончилось. Больше нам ничего не угрожает — ни тебе, ни мне. И… я отомстил. Теперь эта женщина мертва окончательно. — Ма… кхм… Майтели? — неуверенно спросил я. — Это ты? — Да, — ответил тот. — Я изменился? Это потому что я принял силу своего отца, и она изменила меня. Я на некоторое время замер, разглядывая обновлённого Майтели. А посмотреть было на что. Высокий рост, мощная статная фигура, серебристого цвета волосы, завивающиеся на концах, тёмно-синие глаза… Красота, да и только. И почему я не восхищаюсь этой красотой? Не таю под взглядом выразительных синих глаз? — Поздравляю, — выдавил я. — Ты прекрасно выглядишь. Но мне бы Юлия найти… — Вторая дверь, — коротко ответил Майтели и показал направление. — Он там. Мне показалось, или он ждал от меня ещё чего-то? Неважно. Думаю, у нас ещё будет время расставить все точки над «Ё». Мне нужно убедиться в том, что Юлий жив. Что с ним всё в порядке. И почему мне так плохо? Голова кружится, шатает, тошнит? — Сил много отдал песенке своей, — прошептал в правое ухо голосок Лиса. — Силён ты всё-таки, Кири… Если бы не твоя песня, Майтели не смог бы измениться так быстро, не появился бы здесь и не вызвал лже-Махаламму на поединок… Так что в его победе половина твоя. Погоди-ка… И тут я почувствовал, как к моей щеке прикоснулось что-то лёгкое и пушистое. Дурнота прошла, сил прибавилось, стало ощутимо легче. — Ты что сделал? — прошептал я. — То, чего не сообразил этот Демиург недоделанный, — прошипел Лис. — Силой поделился… немного… Его извиняет только то, что он продолжает считать тебя обычным человеком. — А я и есть обычный, — ответил я. — Это здесь у меня всякие странности проявляются. — Могу тебя порадовать Кири — непростого ты происхождения, и уж точно не обычный человек, — отрезал Лис. — Иначе мою силу ты бы просто не смог воспринять. Она бы стекла с тебя, словно вода с камня. Вот только всякой божественной родни мне сейчас не хватает! Нет уж, я сначала сделаю то, что должен, а об основном подумаю завтра… желательно после сытного обеда и восьмичасового сна. Устал я от этих непоняток. Сильно устал. Но сил отворить указанную Майтели дверь мне хватило. К счастью, за дверью не оказалось никаких сюрпризов — обычное помещение для гмыхов, разгороженное денниками. — Юлий! — крикнул я. — Юлий, ты здесь? В нескольких денниках были гмыхи, они заволновались от звуков незнакомого голоса, затопали ногами, зафыркали. Но Юлий не отзывался. — Он здесь, — прошептал Песец, продолжая оставаться невидимым. — Я чувствую. — Юлий! — снова выкрикнул я. То ли гмыхи привыкли к моему голосу, то ли решили, что я не представляю для них опасности, но они постепенно успокоились, и я сумел расслышать тихий стон. Естественно, я рванул туда, откуда он доносился, но самый дальний денник казался пустым. — Юлий! — повторил я. Повторился и тихий стон. Я торопливо сбил замок с денника подвернувшейся под руку тяжёлой подковой и распахнул дверь. На первый взгляд мне показалось, что денник пуст, но потом куча соломы в углу шевельнулась… Я бросился туда, расшвырял солому и обнаружил скорчившегося человека. Юлий… Всё-таки к нему вернулся человеческий облик… Но что с ним? Я попытался развернуть скорчившееся тело. После нескольких попыток это удалось, и я с нарастающей злостью разглядел синяки на руках и лице, а когда прижал руку ко лбу, то почувствовал жар. И что делать? Я ж ни разу не целитель… и, чует моё сердце, песенкой про доктора Айболита тут не отмашешься. И тут рядом со мной материализовался Песец. Как всегда — пушистый, толстый и довольный жизнью. — Всё так плохо, что ли? — спросил я. — Дурак, — обиделся Песец. — Я помочь хочу. Попробуй передать ему часть моей энергии. Он — не ты, напрямую исцелиться не сможет. — А… а что делать? — растерялся я. — Просто положи руку ему на лоб, — ответил Песец и снова исчез. Я сделал, как было велено, и тут же почувствовал, как через мою руку течёт тоненький прохладный ручеёк… а организм Юлия впитывает его, как сухая земля влагу. Во всяком случае, синяки побледнели, землистая бледность исчезла, а лоб Юлия перестал быть почти обжигающе горячим. — Хватит, — прошептал Песец, — сейчас он очнётся. Бери своё бывшее средство передвижения и давай на выход, а то там спаситель отечества волнуется. И снова ощущение его присутствия рядом пропало. А вот Юлий наконец-то открыл глаза и пробормотал: — Кири… Ты живой… А я уж думал — всё, хана… — Как видишь — нет, — улыбнулся я, подавая ему руку. — Давай на выход, а то могут возникнуть непредвиденные сложности. Юлий машинально протянул руку, и только сейчас до него дошло, что он находится в своём родном теле, а не в гмыховом. — Ой… — прошептал он. — Так у тебя всё получилось, Кири? — Ну да, — вздохнул я. — Криво, косо, через жопу, но получилось. Так что теперь ты свободен. Можешь домой возвращаться, Селюк, поди, заждался уже. — Но… — произнёс Юлий не с радостью в голосе, а как-то растерянно, — ты-то как без меня? — Надеюсь, что справлюсь, — хмыкнул я. — Похоже, что снаружи меня дожидается претендент на руку, сердце и прочий ливер… — Кто? — ошеломлённо вопросил Юлий. — Демиург здешний… свеженазначенный, — ответил я. — О… — сложил два и два Юлий. — Так вот оно что… Ладно, пошли. Поглядим на этого… претендента. На внутреннем дворе ничего особо не изменилось, разве что стало почище и поменьше разрушений. Похоже, дожидаясь меня, Майтели развлекался, исправляя по большей части, им же и нанесённые повреждения. — Наконец-то! — нетерпеливо высказался он, увидев нас. — Кири, скажи, куда отправить твоё бывшее транспортное средство, и пойдём отсюда. — Это чего это отправить? — возопил окончательно пришедший в себя Юлий. — Сам доберусь куда надо! И вообще, Кири ведь меня не гонит, правда же, Кири? — Не гоню, — спокойно сказал я. — И вообще, Юлий мне друг, а не транспортное средство, так что изволь не распоряжаться моими друзьями. Я сам как-нибудь разберусь. — Нуу… там, куда я тебя приглашаю, ему точно не место, — продолжил переть к какой-то только ему ведомой цели Майтели. Не думал, что когда-нибудь это скажу, но… — Знаешь, это не твоё дело. И вообще, когда ты был просто Бешеной Лилией, ты был куда приятнее. А если там, куда ты собираешься меня пригласить, не место моему другу, значит и мне там делать нечего. — Кири, перестань шутки шутить, — с напряжением в голосе произнёс Майтели. — Не на базаре перед зрителями ломаешься. Ты ведь прекрасно понимаешь, о чём я. — Не-а, — спокойно ответил я. — Считай, что я тупой, и не намекай, а прямо говори. Прекрасное лицо Майтели исказила гримаса гнева, и ровно одну секунду мне казалось, что сейчас он точно прибьёт нас обоих — и меня и Юлия. Но новоиспечённый Демиург сумел справиться с собой и довольно спокойно сказал: — Хорошо. Без намёков так без намёков. Я хотел пригласить тебя в Обитель Демиурга, потому что хочу, чтобы ты стал моим супругом, Кири. Я люблю тебя и считаю, что ты достоин такой чести. — Ой, дураааак, — шёпотом прокомментировал Юлий за моей спиной. — Кто ж так в любви признаётся? — Сам в своё время не лучше был, — так же шёпотом ответил я, а потом повысил голос и ответил уже Майтели: — А, так ты честь мне оказать решил? Спасибо, конечно, век не забуду. Только я не достоин. — Ты что, мне отказываешь? — нахмурился Майтели. — Мне? — А меня больше никто замуж не звал, — пожал плечами я. — Так что тебе, да. Прости, Майтели, но что-то мне подсказывает, что мы не сойдёмся характерами. Ну, я пошёл? Юлий, ты со мной? — Ага, — жизнерадостно оскалился бывший гмых. — Само собой. — Но ты не можешь уйти просто так, — растерянность в голосе Майтели стала просто-напросто осязаемой. — Ты мне нужен. Просто необходим. — Извини, но я так не считаю, — ответил я. — К тому же на тебе сейчас целый мир, в котором творится немыслимый бардак. Вот и наведи порядок для начала. А потом уже думай… о личной жизни. Долгой, счастливой и желательно — не со мной. — И ты это говоришь после всего, что между нами было? — возмутился Майтели. — А что между вами было? — встрял Юлий. — Я что-то не припомню. Майтели нахмурился, и Юлия словно невидимая рука оттолкнула назад и шмякнула об стенку. Хорошо хоть — не слишком сильно. Но следующего порыва он может и не пережить. Тем более, что я тоже молчать не собирался. — Прекрати немедленно! — крикнул я. — И вообще — что между нами было? Мозг ты мне регулярно имел, это да. А ещё скрывал многое. Так что прости, но я тебе не верю, нет. А раз не верю — значит, и никакой речи о любви быть не может. И вообще — я свою часть нашего соглашения выполнил? Выполнил. Ты новое тело получил, силу Демиурга прокачал, так что я пошёл. Дела у меня. Путь, знаешь ли, зовёт. — Да какой Путь? — возмутился Майтели. — Ты же даже не настоящий Тайче! — Да он куда лучше настоящего! — пришёл в себя Юлий. — И вообще — Кири со своим Путём сам разберётся, он мальчик большой! — Ты не уйдёшь! — прошипел Майтели. — Скажи ещё, что я счастья своего не понимаю, — съехидничал я. — Не понимаешь! — взорвался Майтели. — И поэтому пойдёшь со мной! М-даа… похоже, Лис про зацикленность на моей персоне не соврал ничуточки. Не-не, я на такое точно не подписывался. — Нет, — спокойно ответил я. — И если ты действительно меня любишь, как утверждаешь, то позволишь мне уйти. — Нет! — резко ответил Майтели. — Ты должен меня понять! И тут я почувствовал, что меня по рукам и ногам связали невидимые, но сильные путы. А когда я попробовал возмутиться, то понял, что ни слова сказать не могу. Юлий бросился ко мне на выручку, поняв, что происходит что-то неладное, но его вновь отбросило от меня. Я пробовал двигаться, сопротивляться, но бесполезно. Повинуясь движению руки Майтели, моё тело стало медленно подниматься в воздух. Ой, кажется, мне точно писец… Полный… — Тут я, не дёргайся! — раздалось над ухом знакомое тявканье. А потом непонятно откуда прилетело копьё и вонзилось Майтели в правое предплечье. Он, видимо, потерял концентрацию, я грохнулся оземь, но тут же вскочил на ноги. Ощущение пут исчезло. Что происходит? — Свистулька твоя сработала, — хихикнул Лис. — Ну, а я поспособствовал, чтобы твоя спасательная команда до тебя побыстрее добралась. И точно — оттуда-то сверху — я так и не понял откуда — во двор стали вспрыгивать М’Хшаа с копьями в руках и лицами, суровой решительностью могущими поспорить с лицами выпускников Рязанского училища ВДВ наутро после собственно выпускного. — Мы пришли отдать свой долг, Тайче, — провозгласил один из них, в котором я признал папу Тишью. — Ты позвал, и мы пришли. Правда, ты был далеко, и нам пришлось идти Скрытыми тропами, но мы бы не успели вовремя, если бы не дружелюбный Мудрый Зверь. — Как вы посмели мешать мне? — возмутился Майтели. — Этот человек пойдёт со мной! — Да? — ехидно спросил кто-то из М’Хшаа. — А он хочет этого? — Нет! — отрезал я. — Не хочу! — Мы готовы укрыть тебя, спаситель моего сына, — кивнул отец Тишью. — Демиург — это, конечно, круто, так ведь и мы не лыком шиты. Справимся. Пойдёшь с нами? — Да! — согласился я. — Только Юлия не забудьте, пожалуйста. Отец Тишью подал мне руку, потом одним быстрым движением переместил к себе за спину — туда, где человеческий торс переходил в паучье тулово. Другой М’Хшаа так же поступил с Юлием. — Валите, — прошептал мне в ухо невидимый Полярный Лис. — А я тут пока кое-кому мозги вправлю. Совсем парня переклинило. Нехорошо. — Ну, нет! — взвыл Майтели, словно что-то расслышал… а может, М’Хшаа решил напугать, но папа Тишью ничуть не испугался и подмигнул мне: — Держись крепче. Уходим! А потом в ушах у меня засвистел ветер, а в голове зазвучала песня: — Осторожно, неумело Тонкий круг очерчен мелом. Ты сегодня что–то смелый, Или — время подошло? Ровных граней отблеск алый. Знаний — мало, мало, мало! Входит прошлое кошмаром Сквозь старинное стекло. Это Время кружит тени, Это — Лестница. Ступени Вверх и вниз. Приобретений Будет меньше, чем потерь. Это Танец-меж-Мирами — Удержаться бы на грани! Смотрит Зеркало-в-Оправе Сквозь тебя в Чужую Дверь, Где партнёры — в чёрно-белом. Тонкий круг очерчен мелом. Ты сегодня оч-чень смелый — Не решишься ли… сыграть?! Танец Тени, Танец Света — Сто вопросов без ответа… На ребро встаёт монета В вечном праве — Выбирать…* *Алькор