Лилия долин

Когда мы наконец-то вернулись в поселение, всё пошло по предсказанному мной сценарию. Нас встречали с пирогами, плясками, поздравлениями и потрясанием шаманскими бубнами. Помимо старого Хонхо подтянулись шаманы из соседних поселений в количестве пяти единиц — все, как на подбор, очень колоритные личности, весьма творчески подходящие к собственному внешнему виду. То есть гости хотели выглядеть представительно и торжественно. Поэтому разноцветные перья, ожерелья и браслеты из клыков, когтей, птичьих черепов, цветных раковин и золотых самородков, а так же очень оригинальная раскраска лиц были представлены в ассортименте. Помимо этого шаманы не расставались со своими трубками, выпуская во все стороны клубы разноцветного дыма. Периодически они этими трубками менялись — видимо, для того, чтобы оценить разницу в составах, которые использовали коллеги. Незабываемое зрелище. Даже Лиса проняло. При всём при этом никто из М’Хшаа, несмотря на глубокую ночь, и не думал спать. Народ явно был настроен пить, развлекаться и веселиться до рассвета. Мне даже неудобно стало — неужели весь этот сыр-бор из-за нас? Однако старый Хонхо разъяснил, что это не так. Как оказалось, сегодняшняя ночь именовалась Ночью Свадеб. Такие Ночи проводились дважды в году, и все желающие вступить в брак дожидались их, чтобы скрепить его в присутствии шаманов. Тут я слегка насторожился, но выяснилось, что скрепление не подразумевает того, о чём я подумал, поскольку М’Хшаа не вступают в брак, не выяснив, подходят ли они друг другу как партнёры. Так что о девственности в таких обстоятельствах говорить было глупо, и весь ритуал ограничивался взаимными клятвами, объятиями, поцелуями, ритуальным связыванием запястий супругов красными лентами и призывом шаманов к небесам благословить брак. Да, еще, как правило, супруги дарили друг другу браслеты… Но могли и не дарить, или подарить попозже, красных лент было вполне достаточно. То есть М’Хшаа с закреплением семейно-брачных отношений не заморачивались, используя данный факт как лишний повод повеселиться. А уж когда появились мы с Лисом, веселье грозило достигнуть просто-таки космических масштабов. Юлий, правда, был ошеломлён внезапным изменением моего статуса, но Лис его быстренько обаял, а я убедил, что всё у нас в порядке и всё по любви. Убеждённый Юлий довольно заулыбался и заявил: — Вот и хорошо. Теперь мне точно можно домой возвращаться, раз уж ты, Кири, в надёжных руках и есть кому за тобой присмотреть. А меня и впрямь Селюк заждался. Вот погуляю сегодня на вашей свадьбе, а завтра к обеду можно и в путь. Мы с Лисом переглянулись. Поскольку в глазах общественности наш брак был уже делом решённым, то и мы посчитали нужным оную общественность не разочаровывать. Так что всё прошло замечательно. Были объятия, и поцелуи, и красные ленты, и окуривание разноцветным шаманским дымом, и всё прочее, что полагалось. Мы совершили брачный обряд, наплясались, наелись, получили благословение от всех шаманов по очереди… и я думаю, что все до единого шаманы прекрасно знали, кем является мой внезапно появившийся жених, уж больно хитро они щурились и больно старательно окуривали Лиса дымом из своих трубок. Остальные пять пар, которые тоже решили нынешней ночью скрепить свой брак, тоже веселились от души. И да, конечно, без песни нас просто бы не отпустили, так что и гитару опробовал в деле, и на старой тракке сыграл. Лис, кстати, умудрялся мне подыгрывать и на одном инструменте, и на другом, как он смог этому научиться, я не понимал. У Лисов ведь, как известно, лапки… Но факт остаётся фактом, и дуэт тракки и гитары был встречен восторженным рёвом развеселившихся М’Хшаа. Я спел и «Рапунцель», и «Любовь», и «Звёздочку ясную». А под конец я выбрал «Свидетелей», чуть-чуть изменив и сократив текст: — Завтра этот вечер станет нашей новой песней, Завтра этот вечер станет нашим первым утром, А пока мы делим время, умножаем ночь на двести И изгибов добавляем с каждой новой камасутрой. Если даже рук двух пар нам Не хватает для объятий, Значит, чет благоприятен — Нечет лишний в нашем деле. Мы на всем двуспальном теле Не оставим белых пятен, Поцелуев не оставим, Все свое возьмем в постели. Завтра этот вечер станет нашей страшной тайной, Завтра место встречи мы сменить сочтем возможным, — Мы сочтем, но не изменим, все изменится фатально — Ты не будешь осторожным, я не буду осторожным… …Завтра этот вечер станет поводом не трусить, Завтра этот вечер станет поводом остаться. Мы все мании излечим, мы все тросы перекусим, И — вдвоем на все четыре, вдоль семи ветров скитаться. По запретным коридорам, Маленьким клещом нательным Я вползу в твою аптечку И найду к тебе отмычку, И назло всем командорам И шагам из запредельным, Я зажгу в своей ладони Сердца крошечную спичку — Бейся, Воробей о свой застенок! Лейся, Сладкий мед на горький улей! Смейся, Тот, кто счастье зримым сделал! Между даром и уделом, Между порохом и бурей — Мы…* М’Хшаа были в диком восторге. Юлий тоже. А Лис просто смотрел на меня и улыбался. В общем, бедняге Юлию пришлось искать ночлег в другом домике, а мы с Лисом опустили полог… и меня впервые вообще не волновало, слышит нас кто-нибудь или нет. Утро встретило нас нежным светом и недовольной физиономией Юлия, мрачно уничтожавшего натасканные добрыми соседями пироги, салаты и куски жареного мяса. В хорошем таком темпе, но груда добровольных даров вроде как и не думала убывать. — Только в кустах и смог выспаться, — проворчал он. — В какой домик не сунься — везде пологи опущены. — Ой… ты ведь замёрз, наверное… — пожалел оборотня я. — Нет, не замёрз, — сердито ответил Юлий. — Я перекинулся. Только вот пришлось трижды подальше перебираться. В первый раз почти рядом со мной какая-то парочка обосновалась… Блин, что им в домах, что ли плохо… этим самым заниматься? Мы с Лисом синхронно пожали плечами. Вопрос явно был риторическим. — А во второй раз? — с интересом спросил Лис. — Выбрал я себе кусты погуще да попышнее, — элегически вздохнул Юлий. — Только, понимаешь, задремал, как вдруг такие вопли раздались, что у меня шерсть на загривке дыбом встала. И грохот — бум-бум-бум… Словно небо на землю падает. — Небо на землю упасть не может, — машинально поправил я. — Там сначала атмосфера, то есть, воздух, а потом — космическая пустота. — Да? — иронически поинтересовался оборотень. — Складно врёшь, истинный Тайче. Чего же тогда звёзды на землю не падают, если там — пустота? Не-не, как приколотили их Боги золотыми гвоздями к небосводу — так они и держатся. А самые яркие звёзды — это костры Небесных Охотников, которых к себе Небесная Волчица забрала. Лис за моей спиной старательно превратил смех в кашель, а я решил не спорить с космогонической системой, уже сложившейся у Юлия в голове, и только поинтересовался: — Дальше-то что было? — Так вот, — нервно передёрнул плечами Юлий, — значит, кругом вопли, грохот и прочее… Я тут культурно из кустов высунулся, так чуть бубном по морде не получил. Эти престарелые при… то есть местные почтенные шаманы, решили между собой соревнование устроить — кто круче заклинания произносит и в бубен бьёт. Пришлось удирать со всех лап, пока не замели и в лягушку не превратили… чисто из поддержания соревновательного духа. Еле удрал незамеченным… уфф… Я очень постарался и загнал некультурный ржач внутрь себя, а Лис невозмутимо спросил: — А в третий-то раз что произошло? Юлия ощутимо передёрнуло. — Нашёл я полянку подальше, цветочки там, травка мягонькая, все дела… Устроился поудобнее. Задремал. И вдруг… Это… Юлий нашёл на столе недопитый со вчерашнего кувшин алкогольной продукции и выпил в два глотка. Продукция оказалась убойной крепости, поэтому дословно передать рассказ травмированного душевно оборотня я точно не смогу, поэтому ограничусь кратким изложением. Юлий мирно задремал, от души надеясь что теперь-то его точно никто не потревожит, но судьба не была к нему благосклонна. Очнулся он от того, что кто-то ласково лизнул его в нос. — Селюююк… — радостно пробормотал в полудрёме Юлий и открыл глаза, не сообразив что Селюку здесь взяться точно неоткуда. Увиденное его не порадовало, ибо вместо любимого Селюка его лизнула старая, плешивая, хромая волчица, страшная до ужаса. — Ээээ… — мгновенно пришёл в себя Юлий и вскочил на ноги, от волнения перекинувшись в человека. К его ужасу, то же самое проделала и волчица, превратившись в самую безобразную старуху из когда-либо виденных Юлием в жизни. Седые космы клочьями покрывали её голову, длинный крючковатый нос выдавался вперёд, впалые щёки пересекали бесчисленные морщины, а в раззявленном в жуткой улыбке рту торчал один-единственный желтоватый кривой зуб. Скрюченное от старости тело прикрывали отвратительного вида лохмотья, бывшие в молодые годы старухи нарядным платьем, и примерно в эти же годы стиранные. А худые морщинистые руки старой женщины заканчивались желтоватыми когтями — длинными и кривыми. При всём при этом голову неприятной незнакомки покрывал свежесплетённый венок из ярких цветов, съехавший на правое ухо с жутковатой претензией на кокетство. В общем, — красота — страшная сила, да… Вообще-то, Юлий, как и все оборотни, старость уважал, поэтому кое-как собрал в кулак оставшиеся после лицезрения неземной красоты душевные силы и вежливо спросил: — Что угодно, почтенная? — Как — что? — слегка обиделась почётная пенсионерка. — Разве не желаешь ты насладиться неземной красотой? Юлий тут же заверил старуху, что когда ему оную неземную красоту предоставят, так он тут же ею и насладится. Это его заявление вызвало у старухи возмущённый вопль: — Ах, насильник! Охальник! Разве ты пришёл не для того, чтобы надругаться над моей красой и невинностью?!!! — Даже в мыслях не было, — честно ответил Юлий, почувствовав, что у него начинает дёргаться левый глаз. — А придётся… — криво улыбнулась старуха, и, широко расставив руки, стала надвигаться на несчастного оборотня словно ведьма-панночка на Хому Брута. Юлий громко взвыл и попытался удрать, но понял, что даже сдвинуться с места не может. А страшная старуха продолжала на него надвигаться, радостно расстёгивая платье… Неизвестно, чем бы это закончилось для Юлия, но бедолагу спасли шаманы, продолжавшие тусоваться поблизости. Они примчались на его полный ужаса крик, успокоили старуху, напоив её какой-то настойкой, которая и погрузила чересчур бодрую пенсионерку в глубокий длительный сон. — Ты не серчай на неё, — пояснил Юлию старый Хонхо. — Она давно на наших землях живёт, обычно правда, не трогает никого. А сегодня, видать, такая ночь, что у неё что-то в голове переклинило. Вообразила себя молодой да красивой, и бросилась любви искать. Юлий, отошедший от шока, ответил в том смысле, что он не в претензии, Хонхо показал ему, в каких кустах оборотень может отдохнуть без ущерба для нервов и здоровья… и только после этого бедняга наконец-то смог выспаться… Долго мы ржали над этой историей, но потом мне стало жаль сумасшедшую старую волчицу, и я спросил у шамана Хонхо, нельзя ли ей как-нибудь помочь. Хонхо затянулся из своей неизменной трубочки, выпустил клуб разноцветного дыма и сказал: — Доброе у тебя сердце, Тайче. Да только этой несчастной нельзя помочь. Она давно мертва, вот и скитается в посмертии из мира в мир, ища то, что сама своими руками погубила. Может, и найдёт… но не скоро… — Так эта старая волчица — призрак? — удивился я. — Но Юлию показалось, что она была вполне материальной… — Призрак, призрак… — проворчал старый шаман, смутившись. — Это мы виноваты — побочный эффект от нашего… ммм… соревнования. Ты уж парню ничего не рассказывай. Неудобно вышло. А она ушла и больше никого не побеспокоит. Гарантирую. Юлию я ничего не сказал — зачем плодить в бедном парне лишние комплексы? Ему и так нервную систему лечить надо — желательно при помощи хорошего секса с любимым человеком. Так что оклемавшийся Юлий благополучно отбыл на родину, благо земли М’Хшаа были не так далеко от земель оборотней, да ещё и добрые хозяева его своими тропами провели. Прощались мы с Юлием долго и душевно, заверили друг друга в вечной дружбе. А потом оборотень стряс с меня обещание в том, что я непременно загляну в гости. Вместе с Лисом. Загляну, конечно. Я свои обещания всегда выполняю. Тем более что и нам пора в Путь собираться. Ай, на-нэ, на-нэ…

***

Но прежде, чем мы собрались в Путь, я постарался прояснить с Лисом один вопрос. Точнее, он этот вопрос почувствовал… — Кири, — спросил Лис, — мне кажется, или тебя что-то гложет? Ты хочешь о чём-то спросить и не решаешься? Хочешь, научу тебя перекидываться? С твоей силой это будет не сложно. — Хочу, конечно, — ответил я, устраиваясь поудобнее в его объятиях. — Но спросить я хотел не об этом. Ты сейчас сказал о моей силе… Откуда она взялась? Ведь в моём родном мире вообще нет магии. — Ну… — протянул Лис. — Думаю, что созрел для того, чтобы узнать тайну твоего происхождения. — В смысле? — спросил я, тут же припомнив фразу папочки Лиса о разбавленной крови Демиурга. — В прямом, — ответил Лис. — Что ты знаешь о своих родителях? — Ну… Отец с матерью ругались часто. Он подозревал, что я не его сын, одна местная сплетница постаралась… Я ведь на отца с матерью был совсем не похож. А потом отец совсем нас с матерью бросил, как могли — так и выживали. Мама всё сделала, чтобы я хотя бы школу закончил, а потом… Потом заболела и умерла. Знаешь, Лис, если бы тогда чувствовал хоть малейший намёк на силу, то всю бы её отдал, не задумываясь, лишь бы мама выздоровела, понимаешь? Но не было во мне ничего такого, не было, пока сюда не попал… — Не расстраивайся, — прошептал Лис мне в макушку, обнимая. — В своём мире ты ничего бы сделать не смог, он на удивление не сродственен магии. А что касается отца… Он, как я понял, дрянь-человечишко, но в одном был прав. Ты не его сын. И правильно. Такого сына, как ты, эта гнида не заслуживает. — А кто тогда мой отец? — спросил я, каким-то шестым чувством предполагая ответ Лиса. — Отец Майтели, Демиург, — ответил Лис, подтверждая мою внезапную догадку. — Вы с ним братья. Именно этот аргумент убедил его отступиться от тебя. — Но… но как? — поразился я. — Демиург этого мира умел наживать себе врагов, — проворчал Лис. — А физически устранить любого Демиурга очень трудно. Вот и устроили ему подарочек — отправили в твой мир, откуда просто так не выбраться. Он там застрял, как муха в паутине, а вернуться, я предполагаю, ему нужно было срочно. И он использовал магию, связанную с сексом. — Чего? — отвесил я челюсть. — А что, такая бывает? — Чего только не бывает… — философски вздохнул Лис. — Уж не знаю, как ему попалась твоя мать, но… всё у них было. В момент оргазма произошёл мощный выброс силы, Демиург смог покинуть столь ненавистный ему мир… Вот, собственно и всё. — А мама? — А мама твоя ничего не помнила, искренне считала твоим отцом своего мужа. Она, видимо, потому и умерла, так рано, она же обычный человек, а секс с таким существом, как Демиург, вынашивание и роды его ребёнка… Это сильно подорвало её организм. — Вот же ж!.. — прокомментировал я, не в силах произвести что-то более внятное. — Не знаю, как ты вообще смог появиться на свет, — вздохнул Лис. — Видимо, сила материнской любви — это тоже магия. Вон ты какой, замечательный получился… Увы, твое пребывание в самые важные для организма Демиурга годы ты провёл в мире без магии, что сделало твою кровь сильно разбавленной, но здесь ты стал на удивление быстро выправляться. Хотя… до уровня демиурга, даже полукровки, тебе не дотянуть никогда, но на уровень Бога… — Да ну его! — махнул я рукой. — У меня есть ты и Путь. Я в Боги не лезу, пусть живут спокойно. Лис ехидно хихикнул: — Да пусть, мне что, жалко что ли? — Знаешь, — вздохнул я, — я думал иногда, почему Зовом Майтели притянуло именно меня? Это случайность или есть причина? А теперь понимаю, что причина есть. Родственная кровь, да… — Мириться будешь? — деловито спросил Лис. — Подумаю, — ответил я. — Как жених Майтели никуда не годится. Интересно, каким он будет братом… *Зимовье зверей.