Vacuumhead

      Я ждал вторник. По вторникам биотехнологии и Верде почти никогда не ведет пару сам, а значит я встречу Франа. Несмотря на всё, что накануне между нами было, мы не знаем, как и где ещё общаться, кроме как в стенах университета. Проспав все пары, кроме, пожалуй, профильных предметов и экономики, последняя по причине вредности препода, иду в аудиторию биотеха. Редкое явление, сам Верде Ллойд ведёт пару, Фран же только сидит рядом, помогая изредка и проверяя доклады. — Слушай, — шёпотом начал сосед, — в субботу в женской общаге вечеринка костюмированная, не хочешь с нами пойти? Я даже не знаю, как его зовут, такие предложения мне всегда непонятны. Неужели больше некого приобщить к алкоголизму в кампусе? — Не знаю, я вообще-то не пью. — Тут такое дело, я обещал Йоланде, что приведу тебя, девчонкам ты интересен, — он нелепо улыбается и пишет у себя в тетради свои контакты. — Напиши мне, если надумаешь, ок? — он протягивает мне бумажку. — Я не знаю, кто такая Йоланда, и зачем тебе это? — Да ну? — парень удивленно взглянул на меня, словно я отрицал, что Земля круглая. — Она же президент Каппы. Приведу тебя и тогда может познакомит меня со своими «сёстрами». — Молодые люди, — громогласно произнёс профессор, — Если это важнее гибридных наноматериалов, может расскажете? Мы с Франом пересеклись взглядами, пока мой сосед по ряду бормотал оправдания в свой адрес.       После пар я искал Франа, Ллойд сказал, что он всё ещё в аудитории. Вхожу без стука, Фран сидит за компьютером и что-то внимательно изучает, даже не обращая на меня внимания. Подхожу к нему со спины, обнимаю и целую в шею. — Что ты делаешь? — он спокойно поворачивается ко мне. — Целую тебя, ши-ши. — Ты свалил утром, слова не сказал, не пытался со мной никак связаться — мне казалось мы друг друга поняли. Я не против одноразового секса, так что прекращай свои неуместные поползновения. — То есть если бы я остался, пока ты не проснулся, мы бы автоматически стали парой? — отойдя от него, спрашиваю. — Нет, мы бы поговорили и пришли к выводу, что это ошибка и разошлись. — Серьёзно? Тогда хорошо, что я ушёл, — иду к выходу, но останавливаюсь в двух шагах от двери. — Мы переспали столько раз за ту ночь, что на ошибку мало похоже, — сжимаю руки в кулаки. — Но ты прав, я же не пидор, чтобы продолжать этот фарс. Хорошо, что мы всё выяснили. Я ухожу, не давая сказать ему ни слова.       Мной овладевает непонятная агрессия, то ли тоска. Ночью, в знакомой компании, ввязываюсь в драку, пока мой кулак раз за разом встречал чужое лицо, я думал, что неплохо бы написать Мукуро. С Рокудо было бы тяжелее, я ничерта о нем не знаю, но искренне и беззаветно тянусь. Знаю ли я, откуда растут ноги у влечения? Конечно. Хочу остановить это? Ни за что.       На следующий день Фран игнорировал меня, если мы сталкивались в стенах универа, не смотрел в мою сторону, делал вид, что мы даже не знакомы. Словно меня не существует. К концу недели я был на взводе, хотел Франа. То ли избить, то ли обнять. Потому я искал его, по пути надеясь определиться — зачем конкретно. В кабинете Верде и в аудитории его не оказалось, в лаборатории и даже на кафедре. Зато я услышал его голос, проходя мимо кабинета профессора экономики. — Ты так и не ответил, пойдёшь со мной на свидание? — меланхоличный голос Вайпера нарушил тишину. — Не знаю, вроде и без этого всё неплохо, — Фран. Это точно он, так нудно никто не говорит на целом свете, я уверен. Вхожу в кабинет, не постучавшись. Профессор экономики прижимает Франа к столу и целует, готовясь разложить его прямо здесь. — Профессор Лакруа, добрый день, ши-ши. Вижу у вас были другие планы, но у меня вопрос по поводу зачета в понедельник. Фран резко оторвался от Вайпера и, поправив одежду, спешил уйти. — Сегодня вечером, хорошо? — бросил вдогонку экономик, на что Фран сухо кивнул и поспешил из кабинета. Голубые глаза вперлись в меня недовольным взглядом, — Не учили стучаться? — Мне казалось, у Франа уже есть парень, ши-ши-ши. Лакруа явно невзлюбил меня ещё больше, чем раньше, и на поблажки я могу больше не рассчитывать. Но это меня мало волнует. В отличие от злости и какой-то, даже, обиды. Не знаю, что это, но я хочу разорвать его, блять, на куски. Этого земноводного бессердечного гада. Уходя из кабинета Вайпера, замечаю в коридорах Франа и бегу за ним, без слов вталкивая в пустую лабораторию. Гренуаль спокоен, хочет что-то сказать, но я не даю, целуя его, прижимая к себе до хруста в рёбрах. Хочу быть грубым с ним, хочу, чтобы он боялся спать с кем-то другим. Расстегиваю рубашку Франа, он не сопротивляется, но и участия не принимает, словно труп на разделочном столе. Такой же холодный и безразличный. Я нагибаю его корпусом на стол, касаюсь стояком его ягодиц. Фран только удобнее сложил руки под голову и без интереса смотрел на оборудование рядом с собой. — Презерватив в кармане, — сухо заявил Фран. Я резко поднимаю и разворачиваю его к себе, Фран удивлён, а я молчу, не зная, что говорить. Словно помутнение прошло. Мы целуемся, бесцветно, устало, немного со злостью друг к другу. Он говорит, что я не в его вкусе, я говорю, что его ненавижу. Мы сплетаем языки и губы друг друга, пальцы в замки и прижимаемся так близко телами, что становится жарко. Но это ни к чему не приводит, я молча ухожу. Это ведёт в какую-то пропасть.

***

      В кабинете психотерапевта Рокудо Мукуро я прихожу в норму за эту неделю впервые. Много всего и голова разрывается в клочья. Ещё немного и панические атаки Элис стали бы мне знакомы. — Отец купил брату квартиру в Пало-Альто, а мать пытается узнать, не педик ли я, и если это так, то лишний раз убедиться в том, что я конченный. — Почему твоя мама думает, что ты можешь быть геем? — Потому что на выходных я не ночевал дома, а утром крикнул, со злости, что всю ночь трахался с другом. — Это было сказано на эмоциях? Ухмыльнувшись, я в красках рассказываю доктору о том, как переспал с тем самым картавым фриком. Мукуро слушает внимательно, делая заметки в блокноте, его лицо не меняется, никаких эмоций, только профессиональный интерес. И это заводит. Они совершенно разные с Франом. Если последний вызывает выжигающую ненависть и вожделение, то Мукуро — это уравновешенный интерес и обоснованная симпатия. — Я вам нравлюсь, доктор? Мукуро откладывает блокнот рядом с собой и смотрит прямо на меня. — Ты задаешь неверные вопросы. Давай-ка проясним твой интерес. Я старше тебя на семнадцать лет, уравновешен, слушаю тебя и проявляю интерес к твоей персоне совершенно искренне. В то время как ты не в ладах со своим отцом, твоя мать токсичная женщина, навязывающая тебе рамки социально-поведенческие, даже радикально-гомофобные. Что говорит о её неполноценности как личности. С братом ты не можешь установить нормальное общение из-за инцидента в прошлом, а друзьями обзаводиться ты не спешишь. Кроме того единственный, с кем ты сблизился — оказался с тобой в одной постели. Теперь ты понимаешь, почему я тебе нравлюсь? Ты уверен, что сексуальные отношения со мной это то, что тебе нужно? — Нравлюсь, — самодовольно улыбнувшись, говорю. — Будь я не прав, вы бы не ответили на поцелуй. Ты бы не целовал меня, прижимая к себе. Вероятно я в твоем вкусе. Подконтрольный, молодой и эта субординация так и тянет, чтобы её нарушить, ши-ши-ши. Мукуро ухмыляется и в его руках появляется блокнот. — Опиши свои эмоции, когда брат рассказал о том, что для него сделал ваш отец.