Утро. Серое небо становится светлее, а холод постепенно отступает. Это утро станет во многом решающим для выживших.
Первым просыпается Паша, обнаруживая, что всю ночь прижимался к груди Яра, кутаясь в его объятьях. Щёки едва заметно покраснели, но парень не отпрянул, а лишь наоборот уткнулся носом в шею Сафронова, глубоко вдыхая. На самом деле парень не такой безэмоциональный, каким его считают все. Ему просто сложнее их выражать. Это началось у парня ещё с детства. В отличие от других вечно капризничающих детей, Паша спокойно говорил или показывал на то, чего он хочет, а в случае отказа лишь молча опускал голову в пол. Аксёнов понимал, что с ним что-то не так, но поделать с этим ничего не мог. На том концерте, где встретились парни — Ярик стал единственным, кто не издевался над ним. Единственным, кто не просил его хотя бы притвориться, что ему больно или радостно, а потому стал единственным, кто увидел искреннюю, первую, хоть и не особо заметную, улыбку на лице Паши, первым, к кому парень испытал хоть какие-то тёплые чувства. Первым, в кого тот… влюбился? Аксёнов неуверенно поднимает взгляд на спящего парня и мягко улыбается, едва касаясь кончиками пальцев щеки Яра. Прислушавшись, он слышит лёгкие хрипы в дыхании и вдруг парень закашливается, просыпаясь и резко садясь, пытаясь хотя бы вдохнуть между громким кашлем. Паша подскакивает следом, нежно поглаживая Сафронова по спине, взволнованным взглядом наблюдая за дрожащим парнем. Вскоре кашель стих. — Ты в порядке?.. — тихо спросил парень, наклонившись, заглядывая в глаза парня. — Д…да, прости, что разбудил, — Яр ярко улыбнулся, посмотрев в глаза Паши. Было заметно, как он дрожал. Аксёнов поднял свою куртку с пола и, расправляя, накинул на плечи парня. — Ты простудился… нам нужно найти лекарство, пока твой кашель не стал привлекать зомби, — Паша поднялся, протягивая Яру руку, помогая встать и ему. — Это не безопасно, — и снова кашель раздался по всему магазину. — Не безопасно оставаться тут. Прекрати спорить и пошли. Я видел неподалёку больницу. Поняв, что ничего сделать с решением Паши не сможет, Яр послушно надел на плечи гитару и ранец и пошёл следом.***
В то время, утро в больницы тоже началось с не особо приятной ноты. Наконец очнувшись, Миша подскочил, оглядываясь по сторонам, тяжело дыша. Из произошедшего вчера он мало что помнил, кроме того момента когда его ногу впервые пронзила адская боль. Закрытая палата, в которой парень был, казалось, совершенно один, начинала давить на мозг. В голове начинали шептаться отвратительные, множественные голоса, заставляя Цыркунова схватиться за волосы, крепко зажмуривая глаза, и громко что-то выкрикнуть. От возгласа проснулся Даня, которому удалось поспать от силы полчаса. Он поднялся, подходя к койке парня. — Хэй? — тихо обратился к нему, заставляя Мишу вздрогнуть, падая на пол. — Тише, успокойся. Ты помнишь, что было вчера? — увидев боязливый и отрицательный поворот головы, Корнилов подошёл ближе. — Я — врач этой больницы. Вчера ты пришёл, чтобы найти лекарства. Твоя нога будет в порядке, только дай швам прижиться. Пока не стоит вставать, — Даня попытался поднять парня на руки, чтобы вновь уложить на койку, но Миша лишь ударил его по рукам, отползая дальше. — П… прости… но не нужно меня трогать… — голос был хриплым после вчерашнего, Миша сам, схватившись за ножку койки поднялся и сел на край, устало выдыхая. — Я врач. Мне в любом случае придётся тебя касаться. Твои швы нуждаются в обработке, — приблизился. — Нет! Прошу… не надо…— Миша отполз к краю койки, вжимаясь в стену. — Успокойся. Я не причиню тебе вреда, обещаю. Не бойся меня, — приблизился, взяв парня за руку, на что тот глухо простонал, закрывая рот рукой и выдёргивая свою ладонь, закрывая двумя руками покрасневшее лицо. — Вот оно что… ты гиперчувствителен, верно? — Д…да… это… не потому что… не из-за того, что… это происходит, когда… любой человек меня касается, я… я не могу это… контролировать… — парень продолжал закрывать лицо руками, сильнее вжимаясь в стену, опасаясь реакции врача. — Всё в порядке. Я знаю, что ты не виноват в этом. Просто у тебя такое тело. Не волнуйся, это не провоцирует меня. Я лишь буду делать свою работу, — Корнилов мягко улыбнулся. Его слова заставили Мишу боязно, но убрать руки от лица, взглянув на парня. — Х… хорошо… — Не волнуйся, — осторожно взял парня за ногу, приподнимая и осматривая швы. Цыркунов прикусил губу тихо промычав. Даня уверенно обработал швы, заклеивая рану медицинским пластырем. И похлопал по колену, улыбнувшись тихому стону. — Готово, ты молодец, — Корнилов накинул на парня одеяло. — Ты ведь голоден, верно? Миша неуверенно кивнул, но громкое урчание живота говорило явно увереннее самого парня. Даня тихо посмеялся и вышел из палаты, двинувшись вдоль коридоров к больничной столовой. Уже почти достигнув цели, парень услышал хлопок одной из двери и громкий кашель, тут же двинувшись к источнику звука. У входа были двое парней, уже знакомые нам — Яр и Паша. — Здравствуйте. Что-то произошло? — Корнилов уверенно вышел из-за поворота, поправляя халат на плечах. — Кто-то укушен? Ранен? Паша недоверчиво глянул на парня, поддерживая Сафронова, чтобы тот не упал. — Нет. Обычная простуда… — Аксёнов уверенно двинулся дальше по коридору, стараясь избежать продолжения диалога. — Если вам нужны лекарства от простуды, то вы идёте не в ту сторону. Пойдёмте, я вас провожу. Больница отапливается, так что ночи тут весьма тёплые. Также есть несколько пуховых одеял. Вы можете остаться здесь. — Мне не собираемся тут… — начал было Паша, но громкий кашель Ярика прервал его, заставляя взглянуть на вещи менее критично. Остаться в больнице — оптимальный из всех возможных вариантов и парень понимал это, а поэтому откинул все свои сомнения. — Хорошо. Спасибо. Меня зовут Паша Аксёнов, а это Ярик Сафронов… — Даниил Корнилов — хирург. Позволишь? — подошёл к Яру с другой стороны, собираясь забрать его у хрупкого, уже порядком уставшего парня. — Нет. Я сам, — Паша уверенно двинулся в противоположную сторону, поддерживая Ярика, что заставило Даню улыбнуться и пойти вперёд, показывая парням дорогу к палате. — Можете занять эту. Лекарства от простуды в дальнем шкафу, не ошибётесь. Я принесу два одеяла и еду, так что отдыхайте, — Корнилов мягко улыбнулся и вышел из палаты, снова идя к столовой. Паша помог Ярику забраться на койку и открыл шкаф с лекарствами в поиске нужных. — Прости. Ты явно не хотел тут оставаться… как только я поправлюсь, мы сможем уйти… — Сафронов приподнялся, смотря на парня. — Нет. Всё в порядке. Это оптимальный вариант, в особенности если тут достаточно тепло и есть еда, — Паша вернулся к Яру, передавая таблетки и сироп от кашля. — Поешь, потом примешь таблетки и поспи. Я хочу немного осмотреться. — Останься со мной… — взял парня за рукав, несильно держа. — Пожалуйста. Щёки Паши едва заметно покрылись румянцем, а уголки губ приподнялись. Сердце ускорило свой темп, заставляя парня чувствовать всё больше до сих пор непонятных ему чувств. Он неуверенно лёг на край койки парня, утыкаясь носом в грудь. — Ладно. Я останусь, — Аксёнов прикрыл глаза, как только Яр его обнял. Если быть внимательным, можно было услышать бешеное биение сердец обоих парней. Двух кумиров друг друга. В палату вошёл Даня, оставив поднос с едой для парней на столе и положив одеяло на край койки. — Если что-то понадобится, я буду в палате на третьем этаже, с левой стороны крайняя. Там есть ещё один пациент и, на всякий случай скажу, он боится прикосновений, так что если он при вас упадёт, не пытайтесь его поднять, — Даня раздал указание и вышел, выглядывая в окно. Вдали виднелись два силуэта. Один из парней еле стоял на ногах, а второй, видимо, предложил понести его на спине. Двигались они в сторону больницы. — Ажиотаж… — устало выдохнул Корнилов, опираясь руками о раковину и поднимая глаза на зеркало. В отражении парень заметил тёмные круги вокруг глаз, кричащие о том что парню необходим сон; бледное, словно стены больницы лицо и тело, явно потерявшее около десятка килограмм буквально за неделю. Ещё до дня Z, Корнилова покинул сон. За ночь он мог от силы проспать около часа, но не больше. Его беспокойство привело к фактически непереносимости пищи. Стоило парню поесть, через несколько минут его рвало ещё непереваренной пищей. В итоге он стал питаться только кофе. Но несмотря на своё отвратное состояние, Дане удавалось сохранить видимость хорошего врача и сильного парня. Умывшись, Корнилов всё же принёс Мише поднос с едой и поставил ему на колени, мягко улыбнувшись. — Вот, поешь. У меня ещё есть дела. Появились ещё несколько выживших… больница оживает, — еле слышно устало выдохнул, направившись к выходу. — Тебе… тоже нужен отдых… — буквально шепнул Миша, приподнимаясь, чтобы поесть. — Я в порядке. Зайду к тебе вечером, не волнуйся, — ярко улыбнулся, прикрывая глаза и вышел, закрывая дверь. Спустившись на первый этаж, Даня заметил Яра с Андреем. Косухин уже усадил парня на стул для ожидания и сидел на корточках рядом, что-то ему объясняя, тот лишь ярко улыбался кивая. — Простите? Что-то случилось? Кто-то из вас укушен? Ранен? — Даня медленно подошёл к парням. — Нет, спасибо, всё в порядке, — Шавель продолжал улыбаться, переведя взгляд на врача. — Он упал и сильно ударился спиной. Боюсь, мог что-то сломать, ведь даже встать толком не может, — вмешался Яр. — Заражённых среди нас нет, но нам нужен врач. — Хорошо, я понял. Меня зовут Даниил Корнилов, я хирург этой больницы. Думаю, мы сможем активировать рентген аппарат. На это уйдёт много энергии, но всё лучше чем лечить его не от того, — оглядел парней. — Я — Андрей, а это Ярик! — Шавель вновь схватился руками за шею парня, позволяя ему поднять себя. — Рад знакомству. Идёмте, — Корнилов потёр переносицу и, взяв со стойки очередную банку с кофе, открывая ее, двинулся в сторону кабинета рентгена.Половина дня уже позади, выжившие постепенно собираются вместе. Но расслабляться, в такой ситуации нельзя ни на секунду. Каждое мгновение может стать для кого-то последним. Опасности таятся повсюду, даже если их не видно.