***
— Что с Итэром? — поинтересовался Тарталья, прислоняясь губами к высокому стеклянному бокалу с пенным молочным коктейлем, который урвал прямо из-под носа Люмин, пока та отвечала на сообщение матери, что интересовалась, как у них с братом обстояли дела. — Ему отказали, — сообщила Люмин, старательно обходя имя Сяо, потому что помимо них в компании были и другие одноклассники, которые о заинтересованности Итэра в Сяо даже и не догадывались. Но Тарталья и так понял без слов, о ком говорила Люмин. — О… — он отстранился от бокала, возвращая его наполовину опустошённым Люмин. — Может… развеселим его? — Он просил не трогать его, — Люмин покачала головой. Итэр поддел тонкими пальцами какой-то маленький тёмный камешек с земли и кинул в искусственный пруд, что располагался прямо перед его ногами. Он, Люмин, Тарталья и остальные остановились в небольшом уютном кафе, где продавались традиционные китайские паровые рисовые булочки с разными начинками, а двери и стены были украшены красными китайскими фонарями и вьющимися как плющ алыми драконами. Подтянув к груди колени, Итэр уткнулся в них острым подбородком. На улице окончательно стемнело и сильно похолодало, но единственный холод, который Итэр сейчас чувствовал — был в душе. То ли обида, то ли разочарование глубоко и наглухо засели внутри и скреблись ястребиными когтями по внутренним органам. Казалось, шутка вышла из-под контроля. Как Итэр мог знать, что из обычной заинтересованности в образе Сяо вырастет влюблённость в него самого в целом: в аккуратные незаметные взгляды за окно на физкультуре, в небольшую морщинку между бровей, которая появилась из-за того, что Сяо постоянно хмурился, даже просто в то, как он сжимал пальцами лямку рюкзака на плече. Итэру всё это нравилось. — Итэр, съешь булочку, ты ничего нормального не ел за сегодня, — Люмин мягко опустилась рядом с братом на корточки, протягивая ему небольшую белую пышную булочку, заботливо обёрнутую в голубую одноразовую салфетку, чтобы Итэр не испачкался, пока кушал. Люмин взяла самую маленькую булочку из имеющихся, да ещё и с самой простой начинкой из батата, зная, что Итэр на большее не согласится. — Спасибо, Мин-мин, — мило сократил имя сестры Итэр, принимая из её рук еду. Булочка приятно обдала теплом немного замёрзшие холодные пальцы, и Итэр вдохнул поглубже, ловя запах каждой специи, риса и батата. Воистину, это была лучшая еда в мире на данный момент, особенно после съеденного в школе постного супа с переизбытком капусты. — Ещё чего-нибудь хочешь? — Люмин, подперев голову рукой, наблюдала за тем, как ест её брат, откусывая маленькие кусочки от булочки и медленно пережёвывая их. — Я обещала тебе карамельных мишек на палочке… Итэр быстро прикинул в голове, сколько в одном леденце калорий, и отрицательно помотал головой. — Я не хочу, спасибо… Люмин вздохнула, опираясь маленькими ладошками на плечи брата и утыкаясь подбородком ему в макушку. От Итэра приятно пахло гиацинтом, теплом и уютом. Хотелось обнять его крепче и сжимать до того момента, пока он не начнёт задыхаться и просить отпустить. Казалось, что Итэр был тем самым беззащитным комочком, который все должны были защищать и оберегать, что любое прикосновение может оставить большой фиолетовый синяк на его бархатной фарфоровой коже, а неосторожные слова оставить глубокий рубец на сердце. Пусть Итэр и считал, что может справиться со всем в одиночку, Люмин больше доверяла своему виденью. Она не считала его морально слабым, но много раз видела, как он плакал из-за вырванных перьев у птиц и прочей неважной ерунды, а однажды в детстве расстроился из-за того, что разбил кусок глины надвое. — Пойдём внутрь, тут холодно, — Люмин потянула брата за руку в сторону небольшого кафе, где сидели их друзья. Не то чтобы внутри было теплее, чем на улице, она просто не хотела, чтобы её брат сидел в полном одиночестве, пусть она и знала, что, как только появится любая возможность ускользнуть обратно на улицу, он ею воспользуется. — Держи, — Тарталья протянул Итэру маленькую баночку японской сладкой соды со вкусом сакуры и персиком и утешающе похлопал по хрупкому худому плечу. — Выпей. Ни для кого не было секретом, что Итэр был сладкоежкой, правда из-за его тяжёлых отношений с едой позволить себе есть сладкое каждый день он не мог, но напиток принял с благодарностью, учитывая яркую наклейку на видном месте, говорящую о том, что сода с сахарозаменителем, а калорийность напитка лишь три килокалории на сто грамм. Баночка приятно обдавала подушечки пальцев лёгкой прохладой, видимо, её только что вытащили из холодильника, а на вкус сода была приторно-сладкой, но Итэра всё это устраивало. Он отпил ещё несколько глотков и передал напиток Тарталье, на что тот просто помотал головой, бессловесно прося Итэра оставить его себе. Итэр облизал липкие от сахара губы и уткнулся взглядом в экран телефона. Он никогда такого не делал, точнее делал, но определённо без боязливого и навязчивого переживания увидеть девушку в профиле Сяо. Итэр схватил баночку с содой со стола и отошёл на небольшую веранду, локтями облокачиваясь на широкие деревянные перила. Итэр зашёл в инстаграм. Найти Чжун Ли не составило большого труда. Его профиль высвечивался моментально, стоило ввести первые буквы имени. Итэра не слишком-то сильно удивили полтора миллиона подписчиков на его профиле, учитывая его популярность в Азии, как психотерапевта, его скорее удивило отсутствие фотографий с его сыном: фото с конференции по правам человека, фото с международных празднований дня ребёнка, фото с личных персональных встреч и конференций. А потом до Итэра дошло, что профиль рабочий. Тем не менее Сяо в многочисленных подписках нашёлся сразу, стоило Итэру ввести его китайское имя на английский манер. Не то чтобы Итэр ожидал увидеть что-то особенное, нет, он не ожидал даже фотографий, учитывая закрытость и отстранённость Сяо, но был, однако, приятно удивлён, заметив одну единственную фотографию, которая заставила Итэра моментально напрячься. Фото датировалось позапрошлым годом и было выложено семнадцатого апреля. У Сяо были короткие тёмные волосы, видимо, на тот момент он либо ещё не красился, либо на некоторое время вернул себе свой натуральный цвет, но Итэр не мог не отметить того, как оба цвета прекрасно подходили к его утончённым чертам лица. Его лицо по обычаю не выражало никаких ярко заметных эмоций, но если приглядеться, а Итэр это и сделал, то можно было заметить, как сильно Сяо был чем-то опечален. В отличие от девушки рядом с ним. Она стояла за спиной Сяо, крепко обнимая того за шею и прижимаясь своей щекой к его щеке. Её счастливому лицу несомненно больше шёл праздничный картонный колпак, что украшал её волосы, нежели Сяо, который был мрачнее тучи, словно это был не день рождения, а церемония похорон. Даже учитывая то, что Сяо сидел на стуле, девушка выглядела значительно ниже, и Итэр даже предположил, что она около полутора метра ростом, если не ещё ниже. Кроме них на фото никого не было, хотя в отражении окна (за окном было пасмурно, поэтому всё было видно значительно лучше) Итэр смог разглядеть силуэт какой-то женщины в тёмном строгом костюме, что стояла со сложенными на груди руками. Сяо был расслаблен и одну руку держал на столе, переминая пальцами серебряную чайную ложку и равнодушно смотря в камеру. Вторая рука скрывалась под скатертью, видимо, она лежала на его колене, и Итэру почему-то представилось, как Сяо сжимал в тот момент подушечками пальцев джинсы на бедре. На Сяо, помимо праздничного красно-оранжевого колпака с узорами, был надет серый лёгкий свитер, а на пальце было лишь одно кольцо, на девушке же позади ярко-красное платье с длинными облегающими рукавами, но с открытыми тонкими плечами. У девушки были тёмные прямые волосы, да такие длинные, что, казалось, мешались даже Сяо, но тот смиренно молчал и терпел. Итэр зашёл в подписки Сяо, которые, в отличие от подписок Чжун Ли разнообразием не пестрили. Рабочий профиль Чжун Ли, его личный профиль, который уже не интересовал настолько сильно, как девушка, которая обнимала Сяо на фото, профиль какого-то парня Сэ Зая, профиль Сирши Ронан и какой-то женщины по имени Нин Гуан. В подписках даже оказались Скарамучча и Мона, хотя, зная о Сяо хоть что-то, можно было догадаться, что подписаться его заставила насильно Мона. Итэр пролистал ниже, обнаруживая последнюю подписку у Сяо, на аватарке которой красовалась та самая девушка с единственной фотографии в профиле. Стоило бы отговорить себя и не переходить к ней, но Итэр слишком был заинтересован, заинтригован и… ревновал? Он нажал на её аккаунт и тот, к счастью, был не закрыт. В шапке профиля жирными буквами было заявлено имя девушки — Ху Тао. «Последняя, кого ты увидишь перед смертью, и первая, кого встретишь после», — Итэр изогнул бровь. Как-то самоуверенно и пессимистично одновременно. Итэр открыл фотографии в её профиле и немного прокашлялся, пальцами сильнее сжимая ледяную алюминиевую баночку с содой. Произошло то, чего не хотел Итэр больше всего: около тринадцати или пятнадцати фотографий из сорока шести в профиле Ху Тао были с Сяо. Он остановился на одной из таких. Ху Тао невесомо обнимала Сяо, опять же со спины, сцепляя руки у него под подбородком в маленький замочек. Она очень широко улыбалась, из-за чего мягкие пухлые щёки наплыли на глаза, а губы растянулись в тонкую линию. Лицо Сяо было обычное, уже не такое мрачное, как на фотографии с дня рождения, а нейтральное, и он даже, кажется, изобразил подобие улыбки, хотя это больше походило на полуусмешку. Одной рукой Сяо держал телефон, фотографируя их, а второй придерживал девушку за плечо, словно пытаясь удержать её на своей спине, учитывая её маленький рост. Итэр перевёл взгляд на запястья Сяо и Ху Тао. На них были одинаковые фенечки. Итэр быстро поставил пустую баночку из-под соды на перила и сжал свитер на груди в кулак: они точно встречаются. Когда Итэр был в квартире Сяо, он внимательно всё рассматривал, пока ждал чай от господина Ли, но ничего девчачьего, что подходило бы для сестры Сяо, не было, а значит в квартире были лишь они двое. Итэр, похоже, любил самобичевание. Он открыл комментарии, заодно читая описание под фото: «Сяо дурак! Снова выбрал в кино какой-то боевик, а не комедию, как я люблю!». Итэр перелистнул на комментарии. ningguang: всё равно вы милые. hu_tao: спасибо, мам! ^^ se.zai: и без меня… hu_tao: прости-и, гэгэ, но ты в больнице! > < xiao.li.: пожалуйста, поправляйся, тогда мы сходим в кино все вместе. Итэр моментально перешёл на страницу этого парня, что откомментировал фотографию Ху Тао, но наткнулся лишь на пустой профиль. Ни аватарки, ни фотографий, даже подписи нигде и никакой, и не отмечен ни на одной фотографии. Абсолютное ощущение того, что это фейковый аккаунт, или что пользователь в один день удалил все фотографии и исчез, возможно, сделал новый аккаунт. — Итэр! Голос Люмин резко прозвучал над ухом парня, и тот вздрогнул от неожиданности, испуганно блокируя телефон и пряча его в карман джинсов. Итэр обернулся, обеспокоенным движением руки заправляя длинную светлую мягкую прядь волос за ухо и уводя взгляд ясных глаз в сторону. Люмин как-то странно оглядела его, на секунду протянув руку к нему, чтобы взяться за холодную ладонь, но по итогу просто схватила его пальчиками за край тёплой кофты и слегка потянула в свою сторону. — Мама звонила, — Люмин опустила взгляд на носки своих ботинок. — Сказала, папа приехал с работы, и зовёт нас поужинать вместе. Поехали? — Я… я хочу остаться здесь, — Итэр сделал шаг к сестре и мягко обнял её, утыкаясь острым худым подбородком в маленькое девчачье плечо. Он закрыл глаза, и Люмин слабо кивнула, выражая своё тихое согласие. Она знала, что Итэру было важно увидеть кульминацию Фестиваля фонарей, когда все желающие запускали оранжевые китайские фонарики, на которых писали свои пожелания, мечты и стремления. Итэр тоже запускал. Только без пожеланий. У него было всё, что он хотел, а то, что бы он хотел изменить, зависело лишь от него одного, и никакие боги помочь ему не могли. — Держись рядом с Тартальей, — Люмин отстранилась, поправляя тонкими пальцами с аккуратными короткими ноготками, крашенными в лимонный цвет, воротник тёплой кофты и застёгивая её на молнию, чтобы Итэру было теплее, — а то на празднике легко потеряться. И, когда домой соберёшься, возьми такси, а потом напиши мне сообщение, что едешь домой, чтобы я тебе открыла дверь. Хорошо? И не задерживайся после запуска фонариков надолго, ладно? Итэр кивнул, и Люмин стало немного спокойнее. — А сама поедешь на такси? — Итэр неуверенно сжал краешек короткого коричневого пальто Люмин, переминая его между своих пальцев. Люмин очень волновалась за брата, вдруг с ним что-то случится, после того, как она оставит его, но Итэр волновался не меньше за сестру. Она кивнула, поглаживая мягкой тёплой ладонью руку брата и пытаясь того успокоить. Итэр отпустил шершавую шерстяную ткань пальто и вздохнул, поднимая руку и отмахиваясь от сестры. — Напиши мне смс-ку, как только будешь дома, ладно? — Итэр скользнул ладонями в задние карманы джинс и сжал их внутри в небольшие кулачки. Люмин всегда отписывалась сообщениями брату о том, как добралась, потому что знала: не было ни одной секунды в этой жизни, когда Итэр бы не волновался за неё. Он был спокоен лишь тогда, когда держал её за руку. — Не волнуйся ты так, — Тарталья медленно подошёл к ним, опуская большую худую ладонь на голову Итэра и трепя его по пшеничным волосам. — Нет ни одного человека в этом мире, который захотел бы связываться с твоей сестрой. Люмин резко юркнула под руку Тартальи, захватывая того в удушающий и запрыгивая на его спину для удобства. Не успел Фатуи и вдохнуть полной грудью, как Люмин грубо пережала его горло локтём и потянула на себя, чуть не опрокинув Тарталью на спину. — Б-боже, т-ты точно ходишь на гимнастику, а-а не на бои без п-правил? —Тарталья мог лишь хрипеть и безуспешно хлопать Люмин по ногам, которыми она плотно обвила его талию, чтобы удержаться. Итэр прыснул от смеха, прикрывая маленькой ладошкой рот и на секунду забывая о той загадочной девушке, которая так часто была с Сяо в Китае. Отцепить Люмин от Тартальи смог лишь телефонный звонок такси, которое уже подъехало на стоянку для машин неподалёку и ожидало девушку. На самом деле Люмин хотелось пройтись до дома пешком, тем более он был недалёко, идти минут двадцать быстрым шагом, но она знала, что это заведомо проигрышная битва, и что ни Итэр, ни Тарталья, ни кто-либо ещё из их сегодняшней компании не пустит её домой одну. Поэтому ей оставалось лишь обиженно вздохнуть и заказать такси за счёт Тартальи. — Присмотри за моим братом, я тебе его доверяю. Взгляд Люмин говорил Фатуи лишь одно: «Смотри за Итэром, и, если с его головы упадёт хоть один волос, я тебя живьём расчленю и скормлю церберам». Тарталья послушно закивал, кладя руку на сердце, и поклялся защищать Итэра до последней капли крови. Своей крови, естественно, а не Итэра. — Итак, что… — обернулся Тарталья на своего лучшего друга сразу после того, как Люмин села в такси, но был оборван неожиданным для Итэра уверенным утверждением: — Я бы хотел погулять один. — А, да? — Тарталья немного опешил, в неуверенном жесте почёсывая затылок и слабо улыбаясь. — Хорошо… но не уходи далеко только, а то твоя сестра мне голову снесёт с плеч. Итэр кивнул, развернулся на пятках, подхватил пальцами пустую разрисованную баночку из-под соды и пошёл в сторону тротуара, где шныряло меньше всего людей. Хотелось купить прохладной газированной воды, присесть под каким-нибудь деревом и побыть на берегу озера. Итэр выкинул баночку, к которой уже начали липнуть пальцы, в мусорку и, окончательно забив на то, что он хотел секунду назад попить воды, лёг на пустую скамейку, поворачивая голову вбок и рассматривая спокойную гладь воды. Праздник проводился в самом центре города, но, несмотря на это, здесь было много зелени, в принципе, как и во всём городе, даже были несколько таких небольших искусственных водоёмов, которые, почему-то, людьми почти не посещались. А Итэру нравилось. Наверное, как раз потому, что здесь было тихо и спокойно без людей, и озерки всегда были вдалеке от оживлённых тротуаров и окутаны большим количеством высоких пышных деревьев, которые прятали Итэра от чужих взглядов. Он сложил руки на животе и громко вздохнул, прикрывая глаза. Сяо не нравятся праздники? Это же традиционный китайский фестиваль, и он даже не отправит хотя бы небольшой фонарик в небо? Неужели у него не было даже одного маленького желаньица? Пусть и пустякового. Быть такого не могло… Итэр нахмурился, пытаясь понять: Сяо реально не любит праздновать праздники и у него нет желаний, или Итэр был грубо отшит им? Холодный ветер приятно обдувал лицо, а громкие возгласы, смех и разговоры празднующих фестиваль людей слышались совсем издалека, поэтому у Итэра была прекрасная возможность насладиться приглушённым стрекотанием кузнечиков и бульканьем озёрной воды, которую будоражили карпы кои. Пусть Итэр всё ещё волновался из-за Сяо и не мог перестать думать об этом, эти звуки его успокаивали. Он распахнул глаза, моментально утыкаясь взглядом в бело-красную спинку большого взрослого парчового карпа, и надул губы: — Почему он мне отказал? — Итэр перевернулся набок, чтобы лучше рассмотреть рыбу. Она не уплывала, а находилась на месте, не боялась Итэра, а словно всерьёз плавала и слушала то, о чём он жаловался, вникала каждому слову. Лежать головой на твёрдой лакированной деревянной лавочке было неудобно и больно, но Итэр терпел, просто приобнял себя за плечи, чтобы было потеплее, а застёгиваться ему, почему-то, не хотелось. — Сидит, наверное, в своей комнате и в компьютер играет, честное слово… — пробурчал себе под нос, а карп неожиданно дёрнулся, вырисовал в воде несколько кругов и уплыл, оставляя обиженного и расстроенного Итэра в гордом одиночестве. — Даже ты меня бросаешь… — разочарованно пробубнил Итэр, ложась обратно на спину. — А ведь всё из-за него… А я бы мог бы сейчас веселиться с друзьями, а не накручивать себя здесь лежать. — О ком ты?***
— И давно ты тут? — Итэр резко поднялся со скамьи, садясь на ней и поджимая худые ноги к груди, и вцепился пальцами в деревянный край, сильно сжимая его. Он неуверенно зачесал прядь выбившихся волос за ухо и увёл взгляд куда-то за мою спину, постепенно возвращая его в сторону небольшого искусственного озера, в котором в темноте почти не виднелось рыб, лишь изредка из-под воды поднимались их маленькие блестящие белые спинки. Итэр выглядел немного испуганным и, казалось, чувствовал себя дискомфортно в данный момент. Это из-за меня? Или он просто сильно испугался? Я не знал точную причину, но, независимо от неё, я решил не подходить к нему и не садиться рядом и просто остался стоять, где стоял — на тонкой асфальтированной тропинке, которая вела извилистым путём от главного тротуара с кучей людей сюда, — в тихое и почти безлюдное тайное место. Нашёл я Итэра чисто случайно. Как бы банально это не прозвучало, я просто шёл мимо, а когда я гуляю, то обычно машинально начинаю рассматривать всё вокруг себя, особенно, если рядом много красивых деревьев или цветов. Всё, что я запомню на улице, я мог потом запечатлеть на холсте, а, учитывая то, что именно флора у меня получалась хуже всего, я старался рисовать больше растений. И если бы сейчас я не разглядывал бы деревья вокруг себя, то не заметил лежащего на скамье Итэра, скучающе болтающего ногой. Конечно, я искал именно его… его и его друзей, но я ожидал увидеть их в кафе, в которое они собирались и болтали об этом все уроки так громко, что название кафе услышал бы любой, даже не подслушивая. — Нет, — честно признался я. — Я только что подошёл. Правда. Я проскользнул ладонями в передние карманы чёрных мягких тёплых штанов и несколько раз качнулся с носка на пятку на месте, наблюдая за тем, как Итэр медленно поднялся со скамьи, направляясь ко мне. Его шаги были неуверенными и маленькими, и я мысленно отметил, что ему, должно быть, приходилось почти бежать рядом со мной, когда я провожал его до дома. — Я думал, ты не хотел приходить, — Итэр остановился в полуметре от меня, утыкаясь взглядом в мокрую холодную землю. — Передумал. — Так где твоя сестра? — я решил уточнить, потому что неудобно было бы встретить её, находясь рядом с Итэром. Одного взгляда на её лицо хватало, чтобы понять, что я ей не нравился. Брови автоматически сводились к переносице, губы поджимались, руки поднимались и складывались на груди, а Люмин тут же вставала в защитную позу, завидев меня. Я не собирался доставлять дискомфорт семье Итэра, поэтому пересечься с ней желания не имел. — Уехала домой, к родителям, — Итэр пожал плечами, поднимая на меня взгляд. — Мы ведь пойдём запускать фонари? — Я… — я немного опешил и не ответил ему, расправляя плечи и елозя зубами по покрасневшей нижней губе, а Итэр поднял на меня вопросительный заинтересованный взгляд, разглядывая язычок молнии застёгнутой тёплой толстовки, на котором была вычерчена небольшая серебряная змейка. — Я думал, ты здесь с друзьями. Итэр улыбнулся и пошёл к главному тротуару, на секунду обернувшись, чтобы убедиться, что я иду за ним. Я шёл. Я и сам ещё не до конца понимал, зачем здесь находился. Я готов был идти запускать фонарики или просто молча посидеть где-нибудь на лавочке, если того попросит Итэр. Меня, почему-то, не волновало то, чем мы будем заниматься. — Да, с Тартальей и другими, просто хотел побыть один. — Я тебе помешал? — Нет, нет! — Итэр резко обернулся, испуганно взмахнув руками. — Нет, я наоборот очень рад, что ты пришёл. Он чуть замедлился, чтобы я догнал его, и пошёл рядом со мной, переминая тонкими худыми пальцами край своей толстовки. Мне действительно было странно видеть его в одиночестве, он был лишь раз один — когда я нашёл его спящего в пустом литературном клубе. А так он всегда был в окружении Венти или Тартальи. Кажется, они действительно сильно заботились о нём… — Ты не ответил мне насчёт фонарей, С-сяо… — неуверенно спросил Итэр, бросая взгляд на мою руку, которая сжимала край чёрной куртки. — Пойдём запустим? Их начнут пускать ровно в полночь, — Итэр взглянул на экран телефона. — Совсем скоро… — Пойдём. — Хочу персиковое мороженое, купим по дороге! Итэр довольно перевёл взгляд с моей руки на моё лицо и улыбнулся. Его рука резко скользнула к волосам, заправляя их за ухо, хотя ничего и так не мешалось, и он отвернулся, пряча лицо в ладонях. Ему нехорошо? Он прокашлялся и резко распрямился, смахивая длинные волосы с лица. У него было красивое пшеничное каре, а из-за влажности волосы иногда завивались, я заметил это в школе. Изредка Итэр приходил с выпрямленными волосами, но тогда Люмин сидела чересчур довольной, видимо, это она его уговаривала, а в остальные дни у Итэра были просто обычные слегка завитые пшеничные пряди. Я не наблюдал за ним, просто он сидит всегда впереди и невольно попадает под мой взгляд ежедневно… — Ты не празднуешь Фестиваль? — спросил у меня Итэр, когда мы подошли к небольшому магазинчику с мороженым. Продавец был низкий полный мужчина, одетый в белый поварской костюм, но полнота делала его лишь дружелюбнее, а Итэр игнорировал мой взгляд на своём лице, делая вид, что выбирает мороженое, хотя минуту назад он сказал мне, что хочет персиковое. — Персиковое, пожалуйста! А ты… какое будешь? — спросил он, словно забывая, что спрашивал про фестиваль. — Я… — не помню даже, когда ел мороженое последний раз. — простое, ванильное. — И одно ванильное в рожке! — добавил Итэр, немного ближе подходя ко мне, чтобы уступить место другим покупателям. — Я заплачу, — я опередил Итэра, что уже протянул руку с банковской карточкой, и провёл своей по терминалу. Точнее, она была не моей, а одной из нескольких карточек Чжун Ли. А эту он всучил мне перед тем, как я покинул квартиру. У меня были две своих собственных, но Чжун Ли было легче дать мне свою безлимитную кредитку, а потом просто пополнить её, чем постоянно переводить деньги на мою карточку. Я был не против, тем более за покупками с неё он не следил или просто не говорил, что следит. По крайней мере, за несколько раз купленные сигареты он меня не ругал, даже слова не сказал. — Не стоило… — пробубнил Итэр себе под нос, забирая мороженое у мороженщика и протягивая мне ванильное. — Хочешь попробовать моё? Я прокрутил рожок с ванильным мороженым в руках и резко осознал, что не очень-то я и хотел мороженое. Бросив взгляд на светло-розовое мороженое в худых пальцах Итэра, я убедился окончательно. Я неожиданно вспомнил, что ваниль я не так уж и сильно люблю, разве что во французских круассанах и вензелях с малиной. Итэр мельком облизал шарик персикового мороженого, блаженно пища и прикрывая глаза от удовольствия. Видимо, оно реально вкусное… Я наклонился к его руке, пока он покачивался из стороны в стороны, с пятки на носок, наслаждаясь вкусом, и мельком коснулся губами мороженого. Оно приятно охладило губы и по спине пробежали мурашки: это было и правда очень вкусно, пусть я и не особо распробовал, но вкус был насыщенным. — Вкусно? — поинтересовался Итэр, с розовыми щеками наблюдая, как я облизывал мороженое с губ языком, и поднялся на носочки, чтобы быть со мной одного роста, хотя он даже так был намного ниже меня. — Я всегда беру тут мороженое, когда хочется сладкого. Можем… иногда приходить сюда вместе после занятий. Если хочешь… Последние слова он произнёс шёпотом, пряча глаза в пол и натягивая свободной рукой воротник тёплой толстовки на подбородок до самого носа. Я прошёлся по его лицу взглядом: у него резко покраснели кончики ушей, и Итэр чаще задышал в воротник кофты, окончательно утыкаясь подбородком в свою шею. Он поёжился, дёрнув плечами, и прижал рожок мороженого к груди, немного наклоняя его в сторону, чтобы не испачкаться. — Да, — я ответил на предложение Итэра ходить сюда время от времени положительно, замечая, как Итэр вновь повёл плечами в сторону, и лизнул кончиком языка своё персиковое мороженое. — Тебе холодно? Ты можешь одолжить мою куртку, если… — Нет-нет! — Итэр моментально дёрнулся в сторону, одёргивая кофту вниз, и замахал руками. — Всё хорошо, мне не холодно… — он медленно поднёс рожок ко рту и несколько раз лизнул шарик мороженого. Мы пошли дальше по тротуару. Оба молчали, то ли потому что мы ели мороженое, то ли потому что сказать было нечего. Хотя у Итэра была не одна тысяча слов и мыслей в голове, и если бы он перешагнул себя и стал бы более уверенным, чтобы начать разговор, то узнал бы, что Сяо действительно хочет послушать его. Я молчал, потому что предпочитал слушать Итэра, нежели говорить. — У тебя красивый голос, — сказал я, заставляя Итэра остановиться на месте и юркнуть за спину первого попавшего прохожего, но импровизированная защитная стена тут же исчезла, стоило высокой молодой женщине отойти в сторону. — Ч-что? — Итэр вновь спрятал лицо за воротником, и я изогнул бровь в удивлении: я просто констатировал факт. — Спас-сибо, С-сяо… Моё имя из его уст тоже звучало красиво. Мы вновь замолчали, и каждый из нас наслаждался купленным мороженым. Только сейчас я заметил, что Итэр предпочитал его облизывать, а я наоборот кусал кусками. Иногда Итэр забавно касался носом персикового шарика, пачкал кончик, морщился и рукавом толстовки стирал мороженое, а нос краснел и становился такого же цвета, что и замёрзшие уши. Итэр периодически задевал меня своим плечом, прижимаясь, чтобы обойти людей, которые бессовестно шли напролом, а маленькая хрупкая фигура Итэра иногда даже терялась в толпе, и я вылавливал его взглядом из потока людей. Мне даже на секунду показалось, что один раз Итэр схватил меня кончиками пальцев за край кожаной чёрной куртки, но, когда я обернулся, чтобы посмотреть так ли это, его рука оказалась в кармане его тёплой толстовки. Итэр убрал руку быстрее, чем Сяо успел обернуться. — Смотри, тут фонарики продают, давай купим два — тебе и мне, — Итэр потянул меня за рукав, как только заметил за густой толпой людей небольшой ларёк с множеством фонариков. Они все были одинакового оранжевого цвета, сделаны из рисовой бумаги и различались лишь тем, что на некоторые уже были нанесены готовые пожелания, например, для людей, которые хотели семейного счастья, богатства или детей. — И две кисточки с чёрной краской, пожалуйста. Кажется, я упустил тот момент, когда Итэр успел поговорить с милой девушкой за кассой, которая несколько раз кокетливо поправила бретель платья и прикусила губу, пытаясь обратить внимание Итэра на себя. А кто удивлён? Итэр был чересчур милым сейчас: в большой тёплой толстовке, с растрёпанными волнистыми волосами и слегка розоватым носом и кончиками ушей. Девушка вновь улыбнулась Итэру, когда он попросил добавить кисти и краску, и протянула ему небольшой бумажный светло-коричневый пакетик со всем, что он купил. — Я оплачу, — я протянул руку с чёрной лакированной кредитной карточкой, на которой золотыми буквами было выбито имя Чжун Ли, но Итэр упрямо перехватил мою руку, тонкими пальцами обвивая мою куртку на плече и оттягивая её назад. — Пожалуйста. Итэр недовольно что-то буркнул и послушно убрал ладонь с моего плеча, позволяя оплатить покупку. — Давай сядем здесь на лавочку, ладно? — Итэр, не дожидаясь меня, прыгнул на скамью, доставая из бумажного тонкого пакета сложенный фонарик и расправляя его. Я немного волновался, что у меня может не получиться скрепить фонарик правильно, но Итэр взял всю сложную часть на себя, протягивая мне второй готовый фонарик. Я спокойно и расслабленно выдохнул, присаживаясь рядом с Итэром. — Зачем кисти? — спросил я, наблюдая за тем, как Итэр открывает маленькую баночку с густой блестящей чёрной краской, макая кончик кисти в краску и протягивая мне. Пришлось послушно взять, моментально испачкав себе внутреннюю сторону ладони. — Мы могли бы использовать чёрные маркеры. — Так не символично, а так очень даже по-китайски, не считаешь? — Итэр бросил взгляд на мою испачканную руку, натягивая на ладонь рукав толстовки и быстрым движением вытирая краску с моей руки. Я хотел уже возразить, что краска вряд ли отстирается от светлой ткани толстовки, но Итэр просто резко отстранился, вновь пряча лицо в воротнике и махая головой, молча прося меня ничего не говорить. — Ты будешь писать желание? — спросил Итэр, пододвигаясь ко мне ближе. Его тонкие пальцы по-прежнему крепко сжимали короткую деревянную кисточку с чёрной густой краской на кончике, а рыжая рисовая бумага оставалась нетронутой. Он пододвинулся ещё ближе ко мне, что я слегка ощущал его тёплое дыхание на своей шее: кажется, он заглядывал через плечо. Я позволил ему посмотреть, так как своё желание я писал китайскими иероглифами, а китайский он всё равно не знал. Я надеюсь. Потому что моё желание было такое глупое и детское, что, узнай его Чжун Ли, не избежать мне его издёвок до конца своей жизни. — Что ты написал? — Итэр протянул руку вперёд и тыкнул подушечкой указательного пальца совсем рядом с незасохшей чёрной надписью, что я даже от неожиданности задержал дыхание на несколько секунд и облегчённо прикрыл глаза, когда заметил, что Итэр промазал. — Я не знаю китайский… скажи мне, Сяо? Я повернул голову в его сторону, и мои губы моментально обдало горячим дыханием. Итэр находился непозволительно близко ко мне, что мне потребовалось немного отодвинуться, чтобы зрение смогло сфокусироваться на его обиженно надутых щеках и вздернутом кверху носу. Я вздохнул и вырисовал ещё один заключительный иероглиф. Чего я хотел? Как-то пару лет назад я, Чжун Ли, тётя и Ху Тао выбрались на какой-то фестиваль китайских блюд, где любое понравившееся можно было попробовать и оценить по двенадцатибальной шкале, указать повару на вкус, недочёты и достоинства. И там я впервые попробовал мятное желе. Точнее, Ху Тао и Нин Гуан уговорили меня попробовать кусочек, прежде чем последняя порция была съедена моей сестрой. И… да, ничего и никогда не сравнится с миндальным тофу, но… я бы попробовал мятное желе ещё раз в своей жизни, если бы увидел его где-нибудь. Но, к сожалению, больше мне такого не встречалось. Именно такого вкусного, как с фестиваля китайских блюд. — Хочу пожелать… чтобы… Я шикнул на Итэра. — Стой! — Итэр вздрогнул и испуганно посмотрел на меня. — Не надо говорить желания вслух, они же тогда не исполнятся. — Сяо… — Итэр улыбнулся и написал что-то на французском на рисовой бумаге, что я решил не читать и моментально отвернулся. — Исполнится ли желание — зависит лишь от тебя. Я посмотрел на него. Он был прав, правда, существовали такие желания, которые не мог исполнить никто, ни боги, ни сами люди, ни даже вселенная. Я бы мог загадать сейчас, чтобы галактика вернула мне моих родителей, пусть с Чжун Ли мне и было хорошо, но он был опекуном, не родным отцом, или чтобы она вернула Сэ Зая. У меня был один вопрос, который я хотел ему задать: ради чего? Ради чего стоило делать то, что ты делал? Это того стоило? Хотя, это уже три вопроса. — Почему грустишь? — заметив моё выражение лица, Итэр поднялся со скамьи, зажигая небольшой белый кусочек хлопчатобумажной ткани, пропитанной воском. Я хотел было возразить, что ещё слишком рано, но над его головой проплыли три больших исписанных фонарика, медленно набирая высоту. Итэр бросил на меня взгляд и обернулся, радостно подпрыгивая и чуть не роняя из рук свой зажжённый фонарик, который оставалось лишь отпустить, чтобы желание Итэра достигло небес. Что он и сделал. — Давай скорее и твоё желание отправим! — Итэр наклонился ко мне, радостно улыбаясь, и поджёг зажигалкой горелку на моём фонаре. А откуда у него зажигалка, собственно… — Отпусти его, Ся-яо, — Итэр надул губы, ожидая, пока я отпущу фонарик в небо, и внимательно разглядывал на рисовой бумаге, словно понимал китайский. — Ну же… — подушечки его пальцев коснулись моих ладоней, и я резко дёрнул руки на себя, пытаясь избавиться от таких неожиданных и непрошенных чужих прикосновений. Фонарик дёрнулся вниз, а затем резко взмыл вверх к другим фонарикам, которых уже была целая куча в небе, а я почему-то только сейчас понял, что забыл поставить точку. — Давай поближе посмотрим, на мосту? — Итэр вновь схватил меня, но уже за край куртки, видимо, понимая, что я не очень жаловал прикосновения чужих людей, и потянул меня на себя, заставляя подняться со скамьи. Честно признаться, я уже ничего не соображал, лишь слепо действовал, полностью доверившись Итэру и его рукам, через секунду оказываясь у перил небольшого, но красивого моста, который был построен над небольшим искусственным прудом с такими же карпами кои, что я видел на том пруду, где нашёл Итэра, только здесь их было гораздо больше, в отличие от людей. Мост был почти пустой, поэтому можно было расслабиться и занять любое удобное место для того, чтобы наблюдать за плывущими в небе китайскими фонарями. — Сяо… — Итэр как-то с придыханием произнёс моё имя, сильнее облокачиваясь локтями на перила моста. — Красиво, правда? Я посмотрел на него, и он, словно почувствовав мой взгляд на себе, моментально посмотрел на меня ответ. Пусть мой взгляд и был направлен прямо в янтарные глаза Итэра, краем глаза я заметил, как он пальцами сжал металлические перила сильнее, а тонкие губы резко поджались. Свет, который создавали тысячи больших оранжевых китайских фонарей, сладко-персиковым оттенком накладывался на светлое лицо Итэра, отчего его глаза становились ещё более яркими, чем обычно. Можно ли было сказать, что ему это очень шло? — Да. Я ответил, даже не зная, чью красоту я имел в виду. — Нужно… — Итэр переплёл пальцы между собой и шумно вздохнул, утыкаясь взглядом на небольшие царапки на ладонях, оставленные, вероятно, его домашним котом. — Нужно идти, уже поздно. Я взглянул на экран сотового телефона. Действительно. Было уже за полночь, но из-за множества ярких фонарей, медленно летящих по небу, складывалось такое ощущение, что через несколько секунд встанет солнце — было очень светло. Я перевёл взгляд с дисплея на Итэра, который переминался с ноги на ногу, оттягивая рукава тёплой мягкой кофты посильнее на ладони и приобнимая себя за плечи. Он не смотрел на меня, а разглядывал один из фонариков, который неуверенно плыл по небу, страшась подниматься выше других. Или ему просто не хватало для этого попутного порыва ветра? — Я провожу тебя. — Но тебе не по пути. — Мне по пути. Мне не по пути. — Спасибо, — согласился Итэр, снова уводя взгляд куда-то вдаль. Он в последний раз облокотился на холодные металлические перила моста, чересчур сильно перегибаясь через них, и толкнул ладонью какой-то небольшой фонарик, который стремительно летел в спокойную чёрную воду. Фонарик встрепенулся, словно благодарно кивая Итэру за помощь, и взмыл вверх к своим братьям-близнецам. Итэр улыбнулся, и я встал рядом, облокачиваясь на перила локтями так же, как и он. — Красиво, да? — он снова задал тот же вопрос. Неожиданно его толкнул в спину резкий сильный поток ветра, который запрокинул на его взъерошенные светлые волосы мягкий капюшон кофты, а длинные пряди запутал между собой только сильнее прежнего. От Итэра ветер принёс сладкий и свежий запах его парфюма — гиацинт, — и он неожиданно уткнулся мне лбом в плечо. Я немного поёжился, то ли из-за того, что почувствовал, как щупальца холодного ветра прошлись по моему голому животу, то ли из-за того, что Итэр резко обхватил обеими ладонями мою руку и засмеялся, медленно отстраняясь: — Прости, — он снял с головы капюшон и небрежными детскими движениями убрал с лица спутанные пшеничные волосы. — Ветер толкнул. — Всё в порядке. Итэр всё ещё держал меня пальцами за плечо, крепко сжимая. — Мне… — он опустил голову, бросая взгляд на циферблат моих чёрных часов на левом запястье: короткая стрелка только-только подходила к значению с цифрой «один»: — Нужно идти, Люмин не любит, когда я долго задерживаюсь где-нибудь, да и родители тоже. Итэр говорил тихо, даже тише обычного, не поднимая глаз с моих часов, словно пытаясь что-то в них рассмотреть, но там отражались лишь его покрасневшее лицо и множество плывущих по ночному небу ярких оранжевых точек — фонариков. Итэр пальцами свободной руки провёл по стеклу, закрывающему циферблат, касаясь небольшой, почти незаметной, царапины, которую я раньше даже и не замечал, а второй рукой посильнее сжал мою куртку на плече. — Ты- — Тс! — Итэр оборвал меня, прикладывая палец к своим губам, жестом прося замолкнуть. И я замолчал. Итэр натянул на голову мягкий капюшон, пряча розоватые щёки в нём и в запутанных волосах. Так мы и шли молча все двадцать три минуты и сорок шесть секунд пути от центра города до подъезда Итэра. Я засекал на своих часах. Итэр всё это время не отпускал мою руку, крепко сжимая пальцами и прижимаясь так близко, что некоторые прохожие даже немного косились в нашу сторону. Не то чтобы меня это чересчур волновало, не существовало такого незнакомого человека, к мнению которого я бы прислушался и которое меня волновало, но Итэр иногда прикрывал глаза на несколько секунд, и я всерьёз думал, что он сейчас уснёт на мне. — Почему ты молчал всё время? — спросил я Итэра, поднимаясь следом за ним по лестнице в подъезде. Лифт он проигнорировал по непонятной мне причине. Мой взгляд предательски соскользнул со спины ниже, совершенно случайно, замечая, как мило торчал кусочек толстовки из-под кофты, и что так сильно походил на утиный хвостик. Я моментально себя одёрнул. Господи, Сяо, это некультурно — смотреть ниже спины. Но я же не специально. Сяо, со стороны ты как будто бы пялился на чужую… Нет! Я огляделся по сторонам: осуждающих взглядов нигде не было. Ещё бы, половина людей уже спали, а другая половина сейчас веселилась в центре города. — Наслаждался, — ответил Итэр, перескакивая несколько ступеней за раз, на что я вздохнул: я уже стар для такого паркура. — Чем? — Твоим обществом. — Моим… — я на секунду замедлился, пытаясь понять, что он имел в виду. — обществом? — Да, мы очень редко говорим в школе, поэтому… — Итэр остановился у большой тёмно-коричневой железной двери. — поэтому я рад, что мы были вместе. Сегодня. Я остановился рядом с ним. — Спасибо, что пришёл сегодня, — Итэр вздохнул, касаясь кончиками пальцев холодной металлической ручки запертой входной двери. — Это правда многое значило для меня. — Что «многое»? — Ну, многое. — А что? — Ну многое! — Итэр раздосадованно обернулся ко мне, в который раз за вечер обиженно надувая губы и щёки. — Не приставай! Это секрет! — Но… — Всё-всё! Я звоню Люмин! — пригрозил мне Итэр, доставая сотовый телефон из большого кармана толстовки. Я заметил, что пальцы на руке, которой он держал меня за куртку, заметно покраснели из-за холода и даже немного подрагивали, пока он тыкал подушечками пальцев в дисплей телефона. — Ну что? — поинтересовался я, опираясь плечом на холодную стенку подъезда, складывая руки на груди и кося глаза в сторону экрана сотового. Руки Итэра немного подрагивали из-за волнения, а пальцы крепче сжимали мобильник. На тёмном экране светились белые буквы «Люмин~» и слышались приглушённые гудки, которые всё никак не сменялись сонным голосом сестры Итэра. Итэр же мельком улыбнулся, медленно поворачиваясь в мою сторону. — Она не берёт трубку… За дверью послышалось обречённое и жалостливое кошачье «мяу». — Постучи, — я пожал плечами. — Я не могу… — Итэр опустил взгляд, почёсывая пальцем мягкую персиковую щёку. — Она вряд ли услышит через закрытую дверь комнаты… А стуком лишь родителей разбужу и разозлю. — И что будем делать?