Без сожалений

Я проснулся ровно тогда, когда громко хлопнула входная дверь: Чжун Ли ушёл на конференцию. А это значило, что нужно было встать и приготовить завтрак себе, — я перевёл сонный взгляд на мирно посапывающего Итэра, — и ему тоже. Я с трудом поднялся с кресла, чувствуя, насколько сильно затекли конечности. Я коснулся пальцами своих волос на макушке и с удивлением обнаружил, что они были тёплыми, а когда обернулся, то понял, почему: окно было закрыто. Ну, наверное, Чжун Ли зашёл, почувствовав сквозняк, и закрыл окно. Потянувшись и пару раз болезненно хрустнув спиной в трёх местах, я вышел из комнаты, напоследок обернувшись на спящего Итэра, который в три слоя укутался в своё (но по-прежнему моё!) одеяло и зарылся носом куда-то в подушку. Кошмары мне больше, кстати, не снились. Было слишком рано, учитывая то, что в выходные дни я обычно сплю до обеда, но в сон не клонило, пусть и чувствовалась лёгкая слабость во всём теле, которая была, скорее, следствием того, что я проспал всю ночь в маленьком неудобном кресле, а не в кровати. На большом белоснежном холодильнике была прикреплена небольшая розовая бумажка с аккуратно, но быстро выведенными китайскими иероглифами от Чжун Ли. «Позавтракайте обязательно!». Я закатил глаза: я знаю. Семь часов тридцать две минуты. Я натянул поверх футболки тёплую чёрную толстовку с большим тяжёлым капюшоном и выдохнул. Идти на пробежку так сильно не хотелось, но ещё сильнее не хотелось забрасывать, потому что это хоть как-то меня дисциплинировало. Поэтому я нерешительно щёлкнул замком и вышел из квартиры, оставляя спящего Итэра одного во всём доме. Надеюсь, он не поднимет никакой шумихи, обнаружив, что никого, кроме него, нет. Я несколько секунд простоял рядом с ещё не закрытой дверью, а затем резко вошёл обратно в квартиру, не разуваясь. На всякий случай я решил дописать несколько слов от себя к записке Чжун Ли: «Я ушёл на пробежку. Вернусь-». Я завис на секунду, а затем зачеркнул последнее слово. Он не глупый, это ведь и так понятно, что я вернусь скоро. На улице было душно, несмотря на то, что сейчас по-прежнему было раннее утро, и только наступал март. Даже не представляю, насколько жарко должно быть Чжун Ли в его строгом чёрном костюме сейчас на конференции. Тем не менее, я сильнее натянул капюшон на голову, достал наушники и включил какую-то быструю рандомную песню на английском языке в плейлисте. Людей на улицах не было, несмотря на государственный выходной день, а те, кто были, похоже, ещё не ложились с прошлого вечера и до сих пор веселились. В некоторых местах запах сырого асфальта смешивался с выдохшимся дешёвым алкоголем, недокуренными сигаретами и женским парфюмом, заставляя меня поморщиться. Совершенно не то, что я бы хотел почувствовать с утра пораньше. Я остановился на маленьком узком тротуаре, наклоняясь и упираясь ладонями в колени, пытаясь восстановить дыхание. Я запрокинул руку с часами: сто шестьдесят девять ударов сердца в минуту и учащённое дыхание, связанное с нехваткой кислорода. Я прикрыл глаза. Нужно немного отдышаться и отдохнуть, я неожиданно и спросонья побежал слишком быстро, организм не успел привыкнуть. Я разогнулся, и спина резко щёлкнула в пояснице. Футболка под толстовкой слегка намокла и прилипла к вспотевшему телу, неприятно сминаясь в большие складки на спине и груди. Хочется пить. Холодной газированной воды. Я снова согнулся и опёрся руками на бёдра. Дыхание почти восстановилось, но сердце по-прежнему билось загнанным зайцем в груди, мешая бежать дальше и сосредоточиться. Я задрал голову кверху, позволяя капюшону сползти с макушки и свободно упасть на мою спину. До ближайшего магазина было два или три квартала, поэтому я мог себе позволить представить насколько вкусной будет холодная вода из— — Эй, ты! — кто-то резко схватил меня за капюшон и так сильно дёрнул назад, что я не удержался и резко упал задницей на асфальт. — Где мой брат? Если ты с ним что-нибудь сделал — я тебя прирежу! — Люпин? Её глаза расширились то ли от удивления, то ли от злости. — Какая Люпин? — она замахнулась на меня ладонью, а я резко закрыл лицо руками, позволяя ей совершить насилие надо мной, но удара не последовало. — Я тебе сейчас дам «Люпин»! Не смей дразнить меня! Я слегка раздвинул пальцы на лице, чтобы хоть что-то увидеть. Люмин была чрезвычайно несобранной и сонной. Видимо, она проснулась совсем недавно и сразу же побежала сюда. Короткие блондинистые волосы были спутаны и не расчёсаны, а на макушке собраны в небольшой пучок ярко-розовой резинкой. Под глазами осталась вчерашняя осыпавшаяся тушь вперемешку с серебристыми блёстками, а на щеках розовели румяна. Кажется, она уснула в одежде, пока ждала брата, судя по чёрным шортам и смятой широкой голубой футболке, на которую была накинута кожанка на скорую руку. Такая Люмин сильно отличалась от той Люмин, которую все привыкли видеть в школе. — Что с ним? Какого чёрта он спал с тобой? — Люмин осеклась и стукнула себя несильно по лбу. — В твоём чёртовом доме, в смысле. — Это не моя вина, — наконец-таки она отпустила меня, и я смог подняться с асфальта. — Ты не брала трубку, и выбора у Итэра не было: пойти ко мне или остаться под дверью. Люмин вздохнула и отвела взгляд в сторону, явно осознавая свою вину в произошедшем. Она потрепала пальцами край кожаной куртки, который неприятно заскрипел под её кожей, и вновь посмотрела на меня, поджимая губы. Она проморгалась, видимо, из-за осыпавшейся туши глаза сильно чесались, и приобняла себя за плечи. На самом деле, я был даже немного рад, что Люмин пришла, потому что мне теперь не нужно было провожать Итэра до его дома, я мог спокойно расслабиться дома и поиграть в приставку или послушать музыку. — Я хочу увидеть моего брата, — Люмин решительно шагнула мне навстречу. — Ты не войдёшь в мой дом, — я закатал рукава толстовки, обнажая татуировку на руке. Без сомнений, я был готов прямо здесь и сейчас вступить в неравную схватку с Люмин, дабы защитить мою скромную обитель, моё пристанище и моё место восполнения энергии Янь. — Я уверена, что тебе не терпится выгнать моего брата из своей квартиры, — ладно, я недооценивал логические способности Люмин. — а как я могу забрать брата, если не войду в твою квартиру, дурень? Она закатила глаза от раздражения и резко схватила меня за правую руку. Я поморщился: прямо там, где ожоги. Почувствовав шершавую неровную сморщенную кожу под подушечками пальцев, Люмин остановилась и обернулась, посмотрев на меня с некой потерянностью во взгляде. — Что это?.. Я выдрал руку из её ладони и быстро раскатал рукава толстовки, натягивая их как можно сильнее на ладони. — Не твоё дело, — я прошёл мимо неё, пока она в растерянности поправляла воротник кожаной куртки, из-за которой ей явно было душно. — Твоё дело забрать своего брата и убраться домой. Больше Люмин не разговаривала. Какой бы раздражающей она не была в данный момент, я на секунду почувствовал толику вины за то, что грубо ответил ей. Тем не менее, я не собирался обсуждать своё прошлое не то что с малознакомой девушкой, я даже с Чжун Ли не говорил об этом, ни просто, ни на сеансах. И не собирался. Моё прошлое — это та вещь, которую я не хочу никому доверять. Может быть, когда-нибудь в моей жизни и появится такой человек, но я предпочитаю не задумываться об этом сейчас. Его нет на данный момент, и мне так проще. — Думаю, твой брат уже не спит, но не шуми сильно на всякий случай, — я разблокировал специальной карточкой дверь, ввёл код и пропустил Люмин внутрь моего жилища. Делать мне этого, конечно, совершенно не хотелось, но как будто бы у меня был выбор. Не впусти её, я уверен, она бы залезла через окно или вышибла бы железную тяжёлую дверь одним ударом ноги. — Да! — Итэр проснулся, сидел за столом спиной к нам и с кем-то оживлённо общался по телефону, абсолютно не замечая нашего присутствия. — Да, прямо в его постели, я тебе клянусь, Тарталья! Я и Люмин переглянулись. Какого чёрта у неё такой взгляд, как будто бы я сделал с её братом что-то супернеуместное? — Эй, Итэр! — Люмин быстро скинула с ног слегка испачканные кроссовки на чистый пол, и я буквально почувствовал, как мне наступили на душу, и быстро скользнула к своему брату, выхватывая из его рук телефон прежде, чем он что-то успел ещё сказать. Тот с удивлением и испугом резко уставился на неё и дёрнулся в сторону, почти соскальзывая со стула на пол. — Л-Люмин? — Итэр резко обернулся назад и, заметив меня, откинулся спиной назад. На секунду мне показалось, что он сейчас упадёт в обморок, но он просто схватился одной рукой за край стола, а другой за плечо Люмин, и просто закрыл глаза, с тихим писком поскуливая. Он что-то шёпотом спросил у сестры, пока я снимал кроссовки и ставил их в сторону, на что она отрицательно покачала головой и улыбнулась. — Чжун Ли сказал, чтобы я покормил вас, — я стянул через голову тяжёлую толстовку, оставаясь в мокрой от пота футболке. — Закажите себе что-нибудь, пока я буду в душе. Я заплачу. — Почему ты называешь своего отца по имени? — Люмин присела по левую сторону от Итэра и смахнула с его плеча невидимые пылинки. — Какая разница? — Итэр резко опередил меня прежде, чем я успел повторить, что это «не её дело». — Может быть, ему так хочется? Его сестра немного осеклась на неожиданно грубые слова Итэра и просто еле слышно угукнула в ответ, опуская взгляд вниз. Настроение Люмин менялось так быстро, что она иногда напоминала мне Нин Гуан: довести её до белого каления было легче простого, стоило разлить воду на столе, и наоборот, стоило сказать, что её волосы уложены сегодня безупречно, и она будет ходить радостная весь день. Я взял из шкафа чистые вещи и вернулся на кухню, чтобы снять записку Чжун Ли с холодильника и выбросить в мусорку. То, что он просил, я на пятьдесят процентов выполнил. — Пожалуйста, определитесь с едой, пока меня не будет. Я медленно закрыл прозрачную дверцу в душ и прислушался: кажется, Итэр и Люмин спорили о чём-то, наверное, не могли определиться с тем, чем хотят позавтракать. Я включил прохладную воду, не люблю кипяток, и встал под сильный напор из душа, прикрывая глаза. Хотелось остаться здесь подольше, подольше размазывать медовый гель для душа по уставшим напряжённым плечам, подольше рассматривать грязную мыльную воду, которая водоворотом стекала в сток, подольше слушать равномерный шум воды из душа, пусть его и перебивали грубые реплики Люмин, которая, наверное, ругала Итэра за то, как он с ней разговаривает. Уверен, эта квартира не слышала такого шума с самого нашего переезда сюда. Я сделал воду посильнее, стараясь заглушить их разговоры. Я не любил шум, тем более, эти двое ужасно напоминали мне Сэ Зая и Ху Тао — они тоже очень сильно любили спорить между собой по всяким пустякам. То Ху Тао надела слишком короткое красное платье, по его мнению, и он переживает, что к ней будут приставать, то Ху Тао жалуется мне, что Сэ Зай недосолил мисо суп. Я был тем человеком, что выслушивал обе стороны, а затем просил обоих заткнуться, и по итогу они затыкались: Ху Тао шла в коротком красном платье, а суп Сэ Зая досаливали. Голоса Итэра и Люмин на секунду затихли, что заставило меня прислушаться, но больше я ничего не слышал. Я уже было обрадовался, что теперь могу в полнейшей тишине спокойно смыть со своего тела пену, приятно пахнущую сладким мёдом, и ещё несколько минут постоять и подумать под холодной струей воды, как ко мне неожиданно стали стучаться. — Сяо! — это была Люмин. — Где аптечка? Итэр поранился! Какого чёрта? Обо что? — Что вы делали? — я быстро выключил душ, обмотал полотенце вокруг бёдер и даже успел разозлиться и успокоиться. Я ведь просил их просто заказать завтрак по телефону, зачем им нужно было устраивать поножовщину? — Пожалуйста, Сяо, быстрее! У него кровь! — Люмин проигнорировала мой вопрос и, кажется, убежала обратно на кухню. Я вздохнул: мне требовалось двадцать семь секунд на то, чтобы надеть штаны, футболку и носки, поэтому я надеялся, что Итэр не истечёт кровью за это время. Было бы слишком проблематично разъяснять ситуацию Чжун Ли, а ещё труднее оттирать кровь от белого пола. — Что случилось? — я вылетел из ванны как можно быстрее, проскользив по кафелю на чистых носках, даже не до конца вытеревшись полотенцем и не высушив волосы. Люмин сидела на корточках рядом с Итэром, который одной рукой держал вторую, что немного подрагивала, а на большом пальце был небольшой ровный порез, размером сантиметра полтора в длину. Он прислонился спиной к белоснежной столешнице с таким выражением лица, словно ему оторвало руку, хотя порез был таким маленьким, что я даже сомневался, что он был сделан лезвием ножа. — Он порезался об упаковку с сыром, — пояснила мне Люмин, словно прочитав мои мысли на недоумённом лице. Иногда я забывал, что мы почти ровесники, потому что я даже в детстве не резался об упаковки с продуктами, не то что сейчас. Но сейчас было уже поздно думать о том, как это вышло, поэтому я просто присел рядом с ним, небрежно хватая своими пальцами его порезанную руку и внимательно рассматривая её. — Люпин, принеси с самой ближней к выходу комнаты аптечку, — бросил я, по-прежнему вертя руку Итэра в разные стороны. — Она лежит в верхней полке шкафа справа от окна. Она что-то промычала в ответ и быстро убежала, чуть не споткнувшись на резком повороте. Похоже, она действительно чересчур сильно переживала по поводу столь незначительного пореза на пальце Итэра, хотя я в жизни не сказал бы, что Люмин гиперопекала своего брата, особенно после того, как я увидел, как она пару раз дала ему по лбу в школе за плохие результаты по тестам. Я повернулся к Итэру. Казалось, что ещё секунда, и он упадёт в обморок. Сяо так шли мокрые волосы, с кончиков которых стекали капли холодной воды, соскальзывали с них и падали на плечи, делая рубашку тёмно-синей и мокрой. А медовый запах от его рук, которыми он держал ладонь Итэра, перекрывал ему воздух, заставляя дышать через раз, лишь бы не задохнуться в этом блаженном сладком аромате Сяо. Он увидел Сяо с мокрыми волосами только что из душа. Итэр посчитал, что даже умереть сейчас от потери крови будет не страшно, ведь всё, что он должен был, он уже увидел. — Пососёшь? — Что? — Итэр резко поднял на меня удивлённый взгляд, чуть приоткрывая рот. — Палец пососёшь, я спрашиваю? — я кивнул на его раненный в бою палец. — Чтобы крови не было, и пластырь хорошо наклеился. — А… — он слегка отвёл взгляд в сторону, тут же обхватывая губами кончик пальца и вновь отстраняясь со звонким причмокиванием. — Извини, что взяли твои вещи без разрешения, — не извиню. — Мы с сестрой подумали, что незачем что-то заказывать, когда в холодильнике много еды, и решили, что в состоянии что-то приготовить сами… Я перевёл взгляд с Итэра на столешницу за его спиной и обречённо прикрыл глаза, замечая на ней несколько пакетов с овощами, пачку яиц и ту самую особо опасную упаковку с моцареллой. Я вздохнул: я хотел сделать салат «Капрезе» с моцареллой и помидорами сегодня на ужин к приходу Чжун Ли. Я опустил взгляд на руку Итэра, которую я до сих пор крепко сжимал своими пальцами: крови не было, но Люмин с пластырем так и не объявилась, словно специально ушла надолго. — Спасибо, что заботишься обо мне, Сяо, — Итэр чуть склонил голову вбок и улыбнулся широко-широко, заставляя меня отвести взгляд в сторону, потому что его солнечная улыбка заставляла глаза болеть. — Не то, чтобы я заботился о те— — Я нашла пластырь, ура, — я быстро одёрнул руки от Итэра: Люмин залетела на кухню, вновь поскальзываясь и чуть не падая на резком повороте, и оказалась рядом с нами в долю секунды, крепко сжимая в ладони несколько цветастых пластырей с животными. У меня в момент появилось несколько каверзных вопросов к Чжун Ли. — Простите, что задержалась, я не могла дотянуться до верхней полки, — это прозвучало не слишком убедительно, учитывая то, что Люмин была почти с меня ростом, а я свободно дотягивался до неё. Люмин присела рядом с нами и кончиком длинного красного ногтя аккуратно сняла с него защитную плёнку. С тех пор, как я резко оттолкнул от себя руку Итэра, он продолжал смотреть на меня исподлобья, словно я был в чём-то виноват перед ним, поэтому мне стоило больших усилий игнорировать его взгляд на себе. Я не любил это чувство. Когда тебя замечают. Люмин поудобнее устроилась на полу, вставая на колени и присаживаясь на них, пока осторожно обклеивала порезанный палец Итэра, а я неожиданно задумался, что, наверное, очень странно, что мы продолжали сидеть на полу. — Ладно, — я поднялся с пола и махнул головой, смахивая с лица мешавшие полусухие тёмные пряди. — Я приготовлю для вас завтрак, просто не мешайтесь, ладно? — О, ты умеешь готовить? — Люмин и Итэр послушно присели за белоснежный высокий стол. Я перевязал мокрые волосы тонкой чёрной резинкой в небольшой низкий хвостик и надел чёрный фартук, что аккуратно сложенный лежал в верхней полке белой тумбочки слева от плиты. Если я собирался что-то готовить, то предпочитал делать это по правилам: с чистыми руками, в фартуке и с завязанными волосами, чтобы ничего не испачкать и не испортить. Раз уж я хотел приготовить салат, то я решил сделать именно его, и омлет вдобавок. Я обернулся на тех двоих: они снова о чём-то спорили. Казалось, что наша разница в возрасте разится от миллиона до миллиарда лет, или я просто чувствую себя слишком старым? — Если бы ты меня слушал, Итэр, до тебя бы не докопались, что уравнение нужно вывести в икс, балда, — Люмин несильно стукнула брата по макушке маленьким кулачком. Я вздохнул. Никакого покоя в моём же собственном доме. — Если вы будете мешать мне, я дам обоим по лбу этой поварёшкой. — Это лопатка. — Неважно, — Итэр что, сомневался в том, что я не наваляю ему этой деревянной расплющенной палкой? — Я предупредил. Итэр и Люмин наконец-таки замолчали, и я мог спокойно вымыть руки перед готовкой, распаковать моцареллу, выкладывая небольшие мокрые шарики сыра на широкую деревянную доску, которые пахли чем-то кислым, издалека напоминающим вареники с творогом, и помыть три больших помидора под ледяным сильным напором воды. Я мельком обернулся на близнецов: Итэр водил тонким указательным пальцем по белоснежному столу, из-под чёлки поглядывая за мной, что вновь заставляло меня поёжиться, а Люмин просто уткнулась лбом в поверхность стола и лежала с закрытыми глазами. Я вновь отвернулся к доске с круглым сыром и овощами. Рука сама скользнула по деревянной рукоятке стального ножа, вынимая его из подставки, и сама поднесла его к одному из помидоров, нарезая его кружочками. Несмотря на то, что я старался игнорировать настырный взгляд Итэра, мне казалось, что ещё минута, и он прожжёт между лопаток огромную дыру насквозь. Я прикрыл глаза, едва ли не попадая ножом по большому пальцу — помидор закончился. Я взял следующий. Люмин молчала слишком долго, и мне на секунду показалось, что она уснула, пока она неожиданно громко не вздохнула и подняла голову со стола, на лбу которой красовался большой красный отпечаток. — Давай мы поможем что ли, — она взглянула на наручные часы. — Ждать долго, а есть хочется… Я сжал рукоять ножа: её вообще никто не приглашал, и она ещё и недовольная. Что же, надеюсь, с омлетом они в состоянии справиться. Я обернулся, по-прежнему вертя в руках острый длинный нож. — Тогда сделайте омлет, хорошо? — О, отлично, да, конечно, — обрадованный Итэр быстро соскочил со стула и подлетел ко мне, глазами выбирая стальной нож из подставки и хватая по итогу первый попавшийся. Итэр был слишком шустрым, я еле успел выдернуть острый ножик из его ладони и быстро вернуть его на место. — Вот, — я протянул ему металлическую вилку с тупыми концами: с острыми вещами у него явно не клеились отношения, раз он умудрился поцарапаться об упаковку с моцареллой. — Тебе не нужен нож, чтобы готовить омлет. Итэр что-то обиженно буркнул себе под нос, но вилку из рук принял. Скрепя сердцем, я наблюдал краем глаза как эти двое, не помыв руки и не надев фартуки, про волосы я вообще молчу, разбивали яйца одно за другим в большую синюю пластиковую миску, одновременно добавляя туда топлёное молоко из стеклянной бутылочки. Люмин быстрыми движениями била яйца ребром металлической вилки, разводила скорлупу в сторону и позволяла разбитому желтку вперемешку с белком стечь в посуду, а Итэр лишь наблюдал за этим, периодически подсаливая и подливая молоко, бульканье которого прерывалось разве что громким быстрым постукиваем моего ножа о деревянную доску. — Мы закончили! — я обернулся на возглас Люмин, и удивлённо сатирически изогнул бровь: — Всю упаковку? — Всю упаковку! — довольно подтвердил Итэр, подпирая кулачками голову и улыбаясь так, что большие золотистые глаза терялись за щеками. Наверняка, их не сильно заботило, кто это будет есть. — Тогда я очень надеюсь, что вы съедите это вдвоём, — я скрестил руки на груди, поясницей опираясь на край столешницы, что неприятно и больно врезалась в ткань футболки и кожу. — Т-ты не будешь? — Итэр в момент стал немного взволнованным, схватился за краешек моей-своей футболки и принялся нервно теребить его во все стороны, уткнувшись вниз взглядом. — Я не завтракаю или просто пью кофе, — я снял через голову фартук, вновь аккуратно сложил его, проверив, не испачкал ли я его, пока готовил, и вернул на место в верхнюю полку тумбочки слева от плиты. — Ты уверен, что не будешь завтракать? — меня вновь переспросили, но на этот раз Люмин, что аккуратно помешивала готовящийся омлет в большой антипригарной сковороде на слабом огне. Ответом на её вопрос был слабый кивок от меня. Я полил салат заранее купленным соусом песто. Конечно, стоило лучше обмазать сложенные поочередно в небольшой круг кружочки моцареллы и томата силиконовой кулинарной кистью, а не просто полить из бутылочки, но ящик, где она лежала, закрывала Люмин, по-хозяйски встав, как цапля. Я решил не тревожить её, поэтому слегка нарушил рецептуру. На самом деле, я просто не хотел заводить с ней разговор лишний раз. Она напоследок ещё раз размашисто всё перемешала и разложила в две большие тарелки, не поровну, а в одну докладывая больше. — Это что, салат что ли? — Люмин явно скептически отнеслась к моему салату «Капрезе», судя по её ничего непонимающему взгляду на белоснежную тарелку с аккуратно выложенными кружочками помидора и сыра, а внутри меня, где-то в районе солнечного сплетения кажется, что-то надломилось и звонко хрустнуло. Как она смела осуждать мою готовку и любимый салат Чжун Ли?.. — А мне нравится… — отводя взгляд в сторону, произнёс Итэр, поскорее хватая вилку и быстро поедая чуть пережаренный, судя по запаху, молочный омлет. Нужно было мне самому позаботиться об этом. — Можно мне стакан воды? Пожалуйста, Сяо… Люмин дёрнулась, чтобы что-то сказать ему на ухо, но остановилась, просто садясь рядом и разглядывая то, как быстро кушал её брат. Большую порцию она, как оказалось, оставила именно для себя, а не для брата. Я достал с верхней полки большой высокий прозрачный стакан и налил в него прохладной воды из тонкого краника у раковины, установленного специально для очищения проточной воды и питья. — Спасибо, — поблагодарил меня Итэр, принимая из моих рук полный бокал с холодной водой и отставляя его в сторону. — Может, поешь с нами?.. — Он прав, — бросила Люмин, отправляя в рот небольшой кусочек омлета. — Не завтракать вредно. — Тем более господин Ли сказал покушать, — Итэр улыбнулся, медленно пережёвывая кусочек омлета. — Откуда ты знаешь, что он просил позавтракать? — я резко поднял взгляд на Итэра, сжимая в пальцах тонкую металлическую вилку и протыкая зубчиками маленький кружочек моцареллы. Итэр никаким образом не мог узнать об этом, ведь записку Чжун Ли оставил на упрощённом китайском, а я видел тетради Итэра лишь на английском языке и на французском. — О… — Итэр опустил взгляд обратно в тарелку. — Ты сам сказал мне, не помнишь?.. Я задумался. Разве я говорил ему об этом? — Я… отойду… — Итэр сполз со стула, пальцами поправляя сползшую с правого плеча большую футболку и, аккуратно обогнув Люмин со спины, маленькими быстрыми шажками побежал в сторону ванной комнаты. Он громко хлопнул дверью, тут же еле слышно извиняясь, и мы остались наедине с Люмин. Она уже явно наелась, но на тарелке осталась ровно половина от её порции, поэтому ей оставалось лишь ковыряться вилкой в еде и тяжко вздыхать каждые две-три минуты, завистливо кидая на меня взгляды, пока я зубочисткой подцеплял помидор и моцареллу, чередуя их. А кто же их заставлял делать омлет из целого десятка яиц? — Ты ведь не родной сын господина Ли, да? — Люмин чуть махнула рукой, задевая опустошённый Итэром стакан, и задала давно интересующий её вопрос. — Не то чтобы я подумала так из-за того, что ты обращаешься к нему по имени, просто вы не похожи. Я открыл рот, чтобы ответить, что это не её дело, но девушка замахала руками, отрицательно покачивая головой из стороны в сторону: — Нет, нет, — Люмин опёрлась локтём на стол и потёрла пальцами шею, громко вздыхая и опуская золотистые, совсем как у её брата, глаза обратно в тарелку с омлетом. — Я не знаю, почему ты так злишься, но я не считаю, что этого нужно стыдиться. Наоборот здорово, когда у тебя есть семья, даже приёмная и… — Что ты можешь знать об этом? — я перебил Люмин, совершенно не желая выслушивать дальше её бессмысленный монолог. Откуда человек, постоянно живший в тёплом родительском доме, мог знать что-то о том, как выживают люди на улицах? Чжун Ли не усыновил меня моментально после смерти родителей, и я и Сэ Зай несколько раз сбегали из детского дома, пока не были усыновлены первым моим приёмным… я бы не хотел называть его приёмным отцом, потому что здесь подходит лишь «человек». Лишь после Чжун Ли забрал меня через целых полгода, только вот без Сэ Зая… Если бы я рассказал об этом Люмин сейчас, естественно, она бы тут же передумала, но не существовало того человека, которому я бы мог это доверить. — Извини… Люмин опешила от моего резкого отстранённого тона и перевела взгляд за мою спину, видимо, Итэр только что вернулся. Девушка разочарованно вздохнула и устало потёрла переносицу, отводя взгляд в сторону открытой двери на балкон. Я мельком посмотрел в ту же сторону, что и Люмин, обнаруживая, что тяжёлые чёрные облака вновь находили на город, заставляя пешеходов спешить в свои дома. Было раннее утро, а из-за туч казалось, что поздний вечер. Итэр аккуратно обошёл меня, обогнул Люмин и уселся на своё место напротив меня. Его намокшие ресницы еле заметно подрагивали в неожиданно образовавшемся полумраке, а золотистые глаза с странно покрасневшими белками пытались поймать, пересечься со взглядом сестры, но та ловко и уверенно уводила глаза в сторону, как только понимала, что они сейчас посмотрят друг на друга. Губы Итэра сильно покраснели, то ли ранее из-за чего-то, то ли из-за того, что он сейчас нервно их покусывал, подпирая голову кулачком с покрасневшими костяшками пальцев. — Думаю, — Люмин поднялась со стула, оставляя вилку в недоеденном омлете. — Нам нужно идти, пока дождь не начался. Спасибо, что покормил. Я изогнул бровь, кладя в рот кусочек моцареллы и следом помидор. Люмин слишком резко и в неожиданную сторону поменялась, заметив возвратившегося из ванной комнаты Итэра. Он что-то напомнил ей? Или я слишком грубо ответил ей? Или, может быть, они тоже не родные своим родителям? Хотя вряд ли это было так… — Подожди, мне нужно переодеться, — Итэр вновь соскользнул со стула и быстро побежал в гостевую спальню, из которой исчез прошлой ночью, как ветер. Он громко шуршал постельным бельём, наверное, искал свой сотовый телефон, который оставил на кровати, потом послышался тихий глухой стук, болезненное «ай!», и Итэр наконец-то появился в дверях в своей вчерашней одежде. Люмин раздражённо хмыкнула, накидывая на плечи кожаную куртку, лишь мельком взглянув на брата. — Я оставил вещи сложенными на постели, — Итэр прошёл мимо меня, потупив взгляд. Видимо, его очень беспокоило то, как себя вела его сестра. Я перевёл взгляд на неё, пока Итэр обувался: всё та же Люмин, только теперь у неё нахмурены брови, сведены к переносице, губы поджаты, а движения стали неаккуратными и рваными, совсем как у меня. — Спасибо, что позаботился о моём брате. Это всё здорово, конечно, но что мне теперь делать с омлетом?