от лица Макса
Я медленно открыл глаза, даже это простое действие стоило немалых усилий. Силы как будто покинули моё тело. Трубки, провода, аппараты… Ясно, что я в больнице. Как я здесь оказался? Что произошло? Я попробовал вспомнить, но попытка моментально отозвалась жуткой болью в голове, словно мне раскроили череп и заливали туда раскалённую лаву. Я снова прикрыл глаза и постарался не думать ни о чём. Спустя какое-то время в палату кто-то заглянул. По запаху определенно человек. Молоденькая девушка, всё лицо которой усыпано веснушками, сильно удивилась, когда я посмотрел на неё. Ничего не объясняя, она выбежала из палаты, а через несколько минут вместе с ней зашел седой мужчина лет пятидесяти. Он принялся светить фонариком мне в глаза, затем попросил пошевелить пальцами руки, ноги. С трудом, но это мне удалось. — Доктор, давно я здесь? — Вы были в коме шестнадцать дней. И, честно говоря, это просто чудо, что после такой травмы вы сейчас можете говорить и шевелить конечностями. Меня словно ледяной водой окатили. В коме! Я находится в коме больше двух недель. Моя семья, наверняка, место себе не находит. У меня же есть семья? Конечно есть, должна быть. — Помните, как вас зовут? — Да, Макс. Макс Фолл. — Очень хорошо, мистер Фолл. Я позвоню вашему брату, сообщу о том, что произошло. Моему брату… Да, у меня есть старший брат Ральф, я прекрасно это помню. Ещё есть сестра Одри. Родители… Их больше нет. — Когда я смогу поехать домой? — обратился я к доктору. — Мистер Фолл, у вас серьёзная травма головы. Даже если на первый взгляд с вами всё в порядке, то прежде чем мы отпустим вас домой, нужно сделать КТ головного мозга, МРТ и ряд анализов. Сложно сейчас сказать, сколько времени понадобится на полное обследование и реабилитацию. Абсолютно точно, что ближайшие пять дней вы будете находиться под наблюдением специалистов. Сейчас отдыхайте, а лучше поспите. — По-моему, я уже достаточно поспал. Доктор посмотрел на меня неодобрительно, но сказал лишь, что зайдёт позже, и удалился. — Если вам что-то понадобится, нажмите на кнопку, — сообщила медсестра-веснушка. — Меня зовут Эрин. В больнице я в итоге провёл больше недели. В первый же день, как я очнулся после комы, стало очевидно, что травма головы не прошла бесследно. Приехал Ральф и начал говорить, чтобы я не волновался по поводу магазина, мол всё под контролем. А я понятия не имел, о чём речь. Из памяти как будто стёрли несколько последних лет. Словно перед тобой лежит пазл, а часть элементов отсутствует. С одной стороны, общая суть ясна, понимаешь, какая картинка должна быть, с другой — недостающие фрагменты очень напрягают, без них совсем не то. Самое ужасное — гарантий того, что память когда-нибудь восстановится никто не давал. Ральф предложил пожить у них, мотивируя тем, что в кругу семьи легче восстанавливаться. Не то что бы я мечтал снова жить в доме стаи, но предложение принял. У меня ведь образовался огромный пробел в памяти. Наверняка, будут звонить или писать люди, которых я не помню и, соответственно, не знаю, что меня с ними связывает. Есть шанс, что родня поможет мне в этом. Пока я находился в больнице, кроме членов стаи, навещать никто не приходил. Отсюда я сделал вывод, что серьёзных отношений у меня не было, брат это подтвердил. А вот был ли кто-то постоянный для здоровья? Об этом я родне вряд ли рассказал бы, если даже такие отношения и имелись. И как узнать? Ральф принёс мне новый телефон и сим-карту, чтобы я был на связи, пока нахожусь в больнице. Каким-то образом мне даже удалось восстановить Google аккаунт. Контакты, сохраненные в аккаунте, я перенёс в новый аппарат. Только вот почти треть имен не говорила мне ровным счётом ни о чём. Не обзванивать же всех неидентифицированных моей памятью женщин из списка контактов и не спрашивать откуда мы знакомы, не состоим ли случайно в интимной связи. В доме старшего брата меня ждали два сюрприза. Два члена стаи, о которых я не помнил. Оказалось, я год назад стал дядей маленького Лео, и это не второй сын Ральфа, а ребёнок сестры. Она вышла замуж и вместе с мужем — Маршалом осталась в доме стаи. Почему оборотень не забрал Одри после свадьбы в свою стаю, для меня вопрос, который я обязательно выясню. Порой хотелось убежать в лес, перевоплотиться в волка и долго-долго выть от того, сколько важных моментов я, должно быть, не помню. В тот день, который разделил мою жизнь на «до» и «после», я ехал в аэропорт. По словам брата, собирался лететь в Аризону, но что я планировал делать, и кто меня там ждал, Ральф не знал. Каждое утро я просыпался с надеждой, что вот сегодня случится чудо, память вернётся, и я вспомню всё, что забыл, но чуда не происходило. Меня постоянно преследовало ощущение, что чего-то очень важного не хватает. Конечно, брат поведал, как я жил эти несколько лет, которые стерлись из памяти, но, наверняка, была масса вещей и событий, о которых Ральфу ничего не известно. Всё-таки я много времени проводил в городской квартире, а в дом стаи приезжал на выходные, и то не каждые. Скучные, однообразные дни тянулись вереницей. В квартире не нашлось ни одной подсказки, наталкивающей на воспоминания. Холостяцкая берлога, без намека на присутствие женщины. Несколько раз в дом стаи приезжали какие-то волчицы: знакомые и нет. Единственное желание, которое у меня появлялось, глядя на них — чтобы девицы поскорее вернулись туда, откуда пришли. Нет, внешне они были вполне симпатичными, но вот вау эффекта не произошло. Мне нужно было с прошлым разобраться, а не бросаться на милую мордашку или хорошую фигурку. Спешно заводить отношения в планы не входило. Что-то внутри противилось этому. — Слушай, Макс, — после ужина завёл разговор Ральф, — завтра в город прилетает Корин Эрнандес из Канады, ты же помнишь её? — Не помню. — Подруга Одри. Ты учил её кататься на роликах. Я закатил глаза уже предполагая, что брат скажет дальше. — Твоя квартира всё равно сейчас пустует. Пусть Корин там поживёт, пока она в Штатах. Встретите её с Одри в аэропорту, покажешь город. — Это подруга Одри, пусть она город и показывает. Насчёт квартиры я тоже против. — Тогда она остановится у нас. — Ла-адно. Квартира, так квартира. На этом всё. Экскурсоводом не буду. — Может быть, передумаешь, когда увидишь её. Корин уже не маленькая девочка с разбитыми коленками. Я в очередной раз просматривал фото на ноутбуке, с надеждой вглядывался в лица, которые не мог вспомнить. Ни-че-го. Закрыл крышку ноута и спустился в гостиную. Малыш Лео, сидя на полу, толкал черепаху на колёсиках. Когда игрушка укатывалась, полз за ней и повторял манипуляции. Захотелось взять племянника на руки. Мальчуган не растерялся и схватился за нос, крепко так схватился. И тут кое-что произошло. Я вспомнил, что делал так раньше, только на руках у меня не Лео, а светловолосая девочка. Она нежно проводила крохотной ручкой по моей щеке, наклоняла головку и… Воспоминание ускользнуло так же внезапно, как и появилось. Стоило мне напрячься, чтобы вспомнить хорошенькое личико малышки, как в голову словно сотни иголок втыкают. Проклятье, когда это закончится! Когда боль утихает, поворачиваюсь к сестре, которая измельчает с помощью блендера что-то густое и зелёное. Выглядит, надо сказать, не слишком аппетитно. Слава богам, это для Лео. — К моему племяннику уже приходят подружки постарше? — спрашиваю Одри. Малышка из воспоминания явно старше Лео, я бы сказал, что ей года два или больше. — В смысле? — брови сестры подлетают вверх. — Кажется, я что-то вспомнил. Как держал девочку на руках. — Отличная новость, Макс! Действительно, жаль только, кроме этой короткой картинки, которой подразнило меня создание, больше ничего вспомнить не удалось. Ни в этот день, ни на следующий…***
Пока Макс ещё был в коме, в доме стаи вспыхнул спор. — Ральф, так нельзя, нужно сказать Мии, она всё же его жена, у них ребёнок, — пыталась убедить брата Одри. — Ты разве не понимаешь? Это из-за неё он в таком состоянии. Макс сказал мне в тот день, что Элизабет не его дочь, поэтому девица собрала вещи и сбежала. Возможно, брат узнал, кто настоящий отец девочки, и поэтому собирался в Аризону. Я не знаю, рассказать он не успел. — Это очень странно, вдруг ты что-то не так понял? Мия ведь так любила Макса, все видели. Не могла она так поступить, я не верю. — А у меня нет сомнений. Ты вспомни, как девочка кричала, стоило кому-то из нас взять её на руки? Даже Макс не мог её успокоить, она всегда была привязана больше к Мии. А запах Элизабет. Разве так пахнут оборотни? — Не так, но она ведь на половину человек. — Я не только твой старший брат, но и вожак этой стаи. И как вожак я запрещаю тебе связываться с Мией и рассказывать ей о состоянии Макса. Ты меня поняла? — Поняла. — Уверен, когда брат очнётся, он всё прояснит и согласится с моим решением. Когда же выяснилось, что у Макса проблемы с памятью, и забыл оборотень ту часть жизни, которая связана с Мией и Эли, Ральф решил — это знак. Просто удача, что брат не помнит жену-изменщицу и дочь, которая оказалась не его. Волк сможет начать жизнь с чистого листа, с волчицей, всё как и должно быть. А если память к Максу и вернётся, брат ему только спасибо скажет, что не стал напоминать о неудачном браке и предательстве жены. В стае никто не считал решение Ральфа правильным, но кто будет спорить с вожаком? Он давил на то, что травма у брата серьёзная, доктор запретил сообщать информацию, которая может вызвать негативные эмоции и стресс. Семья согласилась не напоминать оборотню о Мии и Эли. Брат Макса, пока тот был в больнице, съездил к нему на квартиру и ликвидировал всё, что могло хоть как-то намекнуть о недавнем присутствии в его жизни жены и дочери. Ральф забрал все фото в рамках, вывез кроватку и остальную мебель Элизабет, переклеил обои в детской. Папки с фотографиями и видео на ноутбуке Макса также подверглись зачистке. Ральф постарался: на первый взгляд ничто не могло напомнить о том, что в квартире жила женщина с ребёнком. Одри прижалась к груди любимого волка и прошептала: — Макс сегодня вспомнил Элизабет, представляешь? — Да? Что именно он вспомнил? — поинтересовался Маршал. — Как держал малышку на руках. Он не понял, что это его дочь, но думаю это лишь вопрос времени. — Конечно. Я против того, что творит Ральф, ты же знаешь. Добром это не кончится. Думаешь, Макс обрадуется, когда узнает, что брат скрыл от него правду о жене и дочери? Да ещё и в квартире всё обставил так, как будто Мии и Эли не существовало вовсе? И эта история, что девочка не от Макса полный бред. Я в это не верю. — Знаю, прекрасно тебя понимаю, но что нам остаётся? Ральф — вожак, мы не можем идти против его решения. — Что за вожак такой, который ломает жизнь собственному брату? Уж не знаю, что там у Ральфа на уме, но сейчас он явно не в интересах стаи действует. Что бы не произошло между Мией и Максом, уверен, они бы разобрались. У этих двух глаза светились, когда они смотрели друг на друга. Я сейчас же пойду и всё расскажу Максу и будь, что будет. — С ума сошёл?! Нельзя так внезапно обрушивать на него эту информацию после нескольких месяцев молчания. Тем более на ночь глядя. — Тогда завтра. — Да что на тебя нашло? — Я чувствую себя паршиво, потому что Мия сейчас где-то ютится с дочкой, твоей племянницей, между прочим, понимаешь? Если бы не эта девушка, я бы скитался сейчас неизвестно где и жил, как изгой. Ради незнакомого оборотня она рисковала отношениями и своей жизнью. — Ты так говоришь, словно я не принимала участия в той авантюре. — Я не умаляю твоих заслуг, но ты сама рассказывала, что инициатива принадлежала Мии. — Хорошо, но давай не будем пороть горячку. Думаю, следует для начала связаться с Мией. Вдруг она уехала из города или из страны. Я же неоднократно звонила ей, трубку она не брала, может быть, уже номер сменила. — Завтра снова попробуем набрать её. А сейчас, пока наш волчонок не проснулся, я покажу тебя на сколько сильно я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала, любимая жена, — прошептав это, Маршал прикусил Одри за ухо и увлёк в жаркий поцелуй.