***
— Здравствуйте, — тихо поздоровалась с преподавателем, неуверенно останавливаясь в дверях. — Здравствуй, — кивнул он в ответ, не отрываясь от проверки лабораторных, — заходи… Кто бы знал, как мне было неловко оставаться с ним наедине. Я безумно боялась, что у меня снова отключится мозг, едва он задаст вопрос, что снова покраснеют щёки, вспотеют ладони, а язык откажется слушаться, как и тело, движения станут рваными, неуклюжими и вымученными. И стоило ему произнести: — Зачем так далеко отсаживаешься? Первая парта твоя, — мои страхи стали явью. Я покраснела, отходя от третьей парты, за которой сидела на парах, и подошла к первой, которая стояла прямо перед столом, за которым и сидел преподаватель. Опустилась на стул, неловко стянула сумку с плеча, поставила на колени и достала тетрадь с пеналом и распечатки для лабораторной. — Я задачи принесла, проверите? — спохватившись, неуверенно протянула ему тетрадь, над которой и шаманила пол ночи. Руслан Александрович кивнул, забирая её, открыл и начал проверять. По мере проверки брови его медленно ползли вверх, выражая искреннее изумление, а губы плотно сжимались, затем последовал полный сожаления вздох, и преподаватель закрыл тетрадь, возвращая её обратно. — Видимо, я ошибался, когда думал, что ты сможешь разобраться сама. Методички читала? — Читала, — ответила честно. Действительно читала, но ничего не поняла. Сколько бы раз не пыталась перечитывать одно и то же предложение, все равно ничего не запоминала, может, дело было в усталости, а может, я просто по определению не могла воспринимать такую информацию, потому что гуманитарий. — Значит, пока что перейдём к лабораторной, — задумчиво ответил он, поднимаясь со стула и подходя к доске, чтобы взять мел и повернуться ко мне, — открывай тетрадь, распечатку пока не трогай, пиши: обработка косвенных результатов. Существует две схемы, записывай первую… Сначала ищем общее значение величины, — преподаватель медленно вывел единицу, поставил после неё скобку и начал писать формулу, — затем абсолютную погрешность, переписывай… Частная производная зэд по иксу, в скобки и под корень. Возьмём вот такой пример… — он записал формулу пути и подставил в формулу абсолютной погрешности, а я только вздохнула, глядя на эти адские производные. Кто бы сказал мне, что математика будет и в физике… — когда посчитаешь, скажешь, что получилось. Руслан Александрович вернулся на место, чтобы склониться над столом, а я… впала в ступор, потому что решать такое не умею, но всё же, не желая ударить в грязь лицом, попыталась разобраться, но, спустя несколько минут, поняла, что это бесполезно. Обречённо вздохнула, думая, что нужно идти сдаваться, но преподаватель опередил: посмотрел в мою сторону, видимо, заметив панику, и спросил: — У тебя что-то не получается? — Я не знаю, как это посчитать, — жалобно проскулила, не отрывая взгляда от тетради. — Вы должны были это проходить на математике, — осведомили снисходительно. И не поспоришь ведь! — Мы это прошли, просто я не понимаю производные, интегралы и всё, что после них идёт. — Как ты экзамен сдала? — Руслан Александрович подпёр щёку кулаком и скептически воззрился на меня. — На четыре, — а теперь он немного завис, застывая в таком положении, наверное, подвергая сомнению систему оценивания преподавателя математики, — еле вытянула с тройки. Я думала, мы это пройдём, и всё. — Тебе с этим, — устало указал на доску, — ещё три года мучиться. Как ты вообще доучилась до второго курса, на твоём факультете же все дисциплины напрямую с математикой связаны. Кстати, в вузах существуют дополнительные занятия, именуемые консультациями, преподаватели, между прочим, их специально для студентов проводят. Ты можешь задать абсолютно любой вопрос, тебе всё пояснят… ты, видимо, этой возможностью не пользуешься? — Нет, мне стыдно, что я настолько глупая, что даже не могу объяснить, что мне не понятно, — сказала совершенно откровенно, что уж скрывать, — мне непонятно всё. А самой у меня не получается разобраться, — он тяжело вздохнул, а я повторила, предчувствуя серьёзный разговор, но отчитывать за беспечность и безответственность Руслан Александрович не спешил, как это делали школьные учителя, — я ищу репетитора как раз. — И как успехи? — Безуспешно, — созналась со стыдом. Казалось бы, какие проблемы могут возникнуть, в городе море репетиторов и по высшей математике, и по физике, но моим требованиям никто не соответствовал. — И в чём же заключается трудность? — Ну, кто-то живёт в другом конце города, кто-то слишком дорого берёт, — а кто-то мужчина. Да, признаться стыдно, но я бы хотела, чтобы математику мне женщина объясняла, — и вообще… — Я могу тебе помочь, — вдруг сказал Руслан Александрович совершенно серьёзно, наблюдая за моей реакцией на его слова, — я заинтересован в стопроцентной сдаче экзаменов и на хорошие баллы, так что я могу с тобой позаниматься. И физикой, и математикой заодно. Благо, с ней у меня всё хорошо, в отличие от тебя, — я после его предложения дышать перестала, а преподаватель наоборот, повеселел, на его лице загорелась хитрая ухмылка. Закинув ногу на ногу, приподнял бровь, ожидая ответа. — Помочь… — прохрипела я в ужасе. — Причём совершенно бесплатно, впрочем, об этом потом, — посмотрев на часы, бессовестный мучитель поднялся, написал на доске новую формулу, уже более подробную, да ещё и стрелочками указал, что куда подставлять нужно. Я взглянула на Руслана Александровича, перевела взгляд на тетрадь и тут же начала переписывать, чтобы ничего не упустить, но слова и буквы выходили неразборчивыми, рука как будто онемела, поэтому пришлось замедлиться. Спустя мгновение, телефон преподавателя зазвонил, а сам он, вздрогнув, отошёл от доски и, взяв его в руку, кинул быстрое: — Пытайся посчитать, — и вышел за дверь. Машинально кивнула и принялась за расчёты. Посмотрела на формулу в тетради, залезла в интернет, узнала, как считать частную производную, подставила числа, но с расчётами возникли проблемы, поэтому запустила специальное приложение и стала вводить числа. Пока проводила нехитрые манипуляции с телефоном, Руслан Александрович вернулся, сел за стол, но приниматься за проверку лабораторных не спешил. Боковым зрением увидела, как он сложил руки в замок, приложил их к губам и направил пристальный взгляд в мою сторону. Мне стало не по себе, но я продолжала делать вид, что занята физикой, потому что от повышенного внимания к моей персоне почувствовала, что снова краснею. — Ты носишь линзы? — спросил вдруг преподаватель, а я застыла, так и не дописав число, ручка замерла в миллиметре от тетрадного листа, подрагивая, повторяя движения за трясущейся рукой. — Н… — помедлила, не зная, что ответить… «Ношу»? А если ему что-то в голову ударит, и он попросит снять? «Нет»? Но если подойти ближе и посмотреть, то становится видно отличный по цвету контур линзы, тогда меня уличат во лжи. — Ну? Ответите на вопрос? — Н-ну, иногда, — промямлила, нервно сглотнув. — А сейчас ты в линзах? — Сейчас… да, — всё же призналась, снова склоняясь над партой и принимаясь за расчёты, а преподаватель замолчал, задумавшись, уставившись на носки своих туфлей. Тяжело вздохнув, посмотрела в тетрадь, замечая, что руки мои дрожат уже крупно. В следующий раз пойду на лабу, даже если буду при смерти. — Руслан Александрович, — позвала тихо, вырывая его из раздумий. Пара скоро закончится, а я никакой новой информации не получила, только ещё больше разочаровалась в себе, поэтому нужно навёрстывать хоть как-то и выжимать из «индивидуальных» занятий максимум, потому что потом смелости узнать у него что-то в окружении одногруппников не хватит, — у меня число в расчётах отрицательным получается. — Подойди ко мне, — прозвучало усталое, а я тут же вскочила с места и подбежала к нему, чтобы показать тетрадь. Руслан Александрович проследил за ручкой, которой я ткнула в ту строчку, где и возникла проблема, бровь его удивлённо поползла вверх, а на лице появилась едва уловимая улыбка. — Скажи мне, Арина, при возведении отрицательного числа в квадрат получится положительное или отрицательное? — я, ойкнув, виновато уставилась в пол, ошибка действительно глупая. Но что мне сказать в оправдание, если при виде его все слова из головы вылетают, не то что математические правила. Руслан Александрович вздохнул, помотал головой и указал на рядом стоящий стул. — Садись, — кивнув, поспешила исполнить приказ, пока преподаватель добрый и готов мне помогать, но едва он пододвинулся теснее, я вздрогнула и попыталась отстраниться. — Хватит шарахаться от меня как от чумы, я не кусаюсь, — прошептал уже на ухо, подсаживаясь ближе, — что у тебя не получается? — стараясь не дышать, ткнула на уравнение, — мне тебе целую тему нужно объяснять, чтобы ты поняла, — он вздохнул, значит, конец? — смотри… — раздалось милостивое, а я попыталась всё внимание сконцентрировать на его словах. До конца пары Руслан Александрович объяснял мне тему по математике, сказав, что физику мне учить рано, потому что всё равно результата не будет. Когда мимо кабинета стали проходить студенты, преподаватель от меня отстранился, откидываясь на спинку стула, и устало проговорил: — На сегодня пара окончена. Значит, раз я обещал помочь… вечером ты сравниваешь моё расписание со своим, смотришь, когда разгруженный день, и пишешь мне, я скину тебе адрес, приедешь… — К вам? — прошептала одними губами. — Если бы ты нашла репетитора, то тебе в любом случае пришлось бы ездить к нему… — я кивнула, логично. — Можешь собираться. Попрощавшись, вышла из аудитории, прикладывая ладони к лицу, которое казалось безумно горячим. Я надеялась, что репетитор вобьёт мне в голову нужные знания, но как их будет вбивать Руслан Александрович, если при одном взгляде на него голова пустеет вмиг? Впрочем, это не единственный вопрос, который меня интересовал. Я хотела знать, зачем преподавателю вообще со мной заниматься? Предложил помощь, чтобы заманить меня домой и узнать всю правду? Или, узнав, что я влюблена, решил воспользоваться этим? Оставалось только гадать.***
Когда я вернулась домой, на столе меня ждала тарелка с пельменями, а старший брат суетился на кухне, что уже немало удивило. Едва я разулась, сняла верхнюю одежду и зашла в комнату, Женя развернулся и, широко улыбнувшись, сказал: — Садись, будем есть, — я на него недоверчиво посмотрела, это с каких пор он такой добрый? — да не отравлена, и не плевал я туда. Хочешь, могу из твоей тарелки поесть? — Денег нет, — поспешила предупредить, но реакции не последовало, — ну если только немного… — Да нет, не это, — отмахнулся он, ставя на стол кружку с чаем, — у тебя есть подруги, у которых ты можешь остаться? — Ну… — одна подруга живёт в общаге, к ней нельзя, а вторая — с сестрой, двумя детьми и её мужем. — Допустим, но это не точно. Тебе зачем? — Тут такая ситуация… — Женя задумчиво на меня посмотрел и осторожно начал, — Друг из Новосиба приезжает, я хочу стол накрыть, ну, а ты… — Буду мешать? — Нет, не совсем, здесь скорей всего будет жёсткая пьянка, если хочешь слушать пьяные крики, то можешь остаться, но лучше не надо. Снова начнёшь мне голову ебать, чтобы мы вели себя тише, что ты не можешь заснуть, поэтому лучше будет, если ты уедешь. Это будет на следующей неделе, в субботу, поэтому у тебя есть время, решай вопрос. — Ладно уж, — согласилась, беря в руку вилку, чтобы нанизать пельмешек. Не так часто он друзей домой тащит, пусть отдохнёт. — Придумаю что-нибудь. С Ликой я начала обговаривать подробности пребывания в следующую субботу за неделю до её наступления, она хоть и была одной из близких подруг, но статус «ненадёжная» закрепился за ней давно. Ситуации были разные, но в некоторых она себя проявляла, как мне казалось, неправильно. Договорились остаться с ночёвкой у неё, а она начинает тащить на улицу, знакомиться со своими друзьями или знакомыми парнями, которые проезжали мимо её дома и решили заскочить. И ничего же не скажешь против. Оставалось только либо идти с ней, либо оставаться наедине с её сестрой, детьми и мужем. Выбор был очевиден. С тех пор я к ней на ночёвки ездить не соглашалась. Теперь же прошло немало времени, она, конечно, не изменилась, но делать мне было нечего, поэтому и было принято решение позвонить Лике. Я, конечно, могла остаться с братом, но, уже побывав на одном из его «междусобойчиков», уверена, что это мероприятие перерастёт в масштабную тусу, а может и оргию, потому что экземпляры здесь бывали разные. Тогда же я и стала чуть ли не свидетелем совокупления, поэтому и выбор мой пал на бывшую одноклассницу. Позвонила я ей в пятницу, чтобы ещё раз напомнить о том, что остаюсь у неё завтра. — Привет, Лика, — начала я, чтобы сразу перейти к делу, — на завтра всё в силе, я надеюсь… — Приве-е-ет, да, — подруга, видимо, была чем-то занята, потому что слышно её было плохо, складывалось впечатление, что она что-то пишет или печатает, поэтому слова растягивает и отвечает не сразу, — только это… Давай после пяти, у меня форум до четырёх, а в пять я уже буду дома. — Хорошо, — согласилась я, найду, чем заняться до пяти. Лика, сказав, что занята и перезвонит позже, отключилась, а я начала думать, как скоротать время после пар. Видеться с друзьями брата я не хотела вообще, поэтому нужно было всё спланировать. В итоге, решила попробовать совместить нужное и полезное, поэтому тем же вечером написала Руслану Александровичу. Конечно, подозревала, что преподаватель откажется, потому что он таки взрослый человек и без моей помощи найдёт, чем заняться в выходные, но, как говорится, попытка — не пытка. В конце концов, вдруг он оценит моё рвение к учёбе даже в выходные и поставит четыре автоматом? Что маловероятно, но думать об этом было, безусловно, приятно. Зашла в соцсеть и, немного помявшись над текстом сообщения, написала: «Здравствуйте, Руслан Александрович, есть ли у Вас возможность провести занятие завтра?» Он был в сети, но ответа не последовало, поэтому я убрала телефон и снова села за домашнее задание. Мысль о том, что мне придётся идти к нему вызывала некое отторжение, но по большей части стыд и румянец на щеках. Раньше я видела его лишь в университете, а теперь… «Здравствуй. Завтра во сколько?» «Смотря, где вы живёте?» Преподаватель написал адрес, я высчитала, сколько минут уйдёт на дорогу, и только потом предложила: «Где-то в половину третьего?» «Буду ждать. Посмотри по пособиям, что тебе непонятно и что нужно рассмотреть подробно» «Хорошо. Спасибо большое» Устало откинулась на спинку дивана и выдохнула. Объяснит мне материал, и на одну проблему станет меньше. Может, и в этом семестре на хорошие оценки экзамены сдам. С хорошим настроением я доделала домашнее задание, просмотрела материал и, сделав вывод что не понимаю с тех пор, когда пошла математика, начала готовиться ко сну. Законы сохранения — это ясно, а вот производные и прочее — лес дремучий, поэтому здесь и разбираться было бесполезно. Утром я чувствовала себя не в лучшей форме. Всё же засиделась за механикой, и, так ничего и не сделав, спать легла поздно. Под глазами были немаленьких размеров круги, голова болела, а мозг отказывался работать. Впрочем, на паре всё равно ничего интересного не было. Преподаватель ещё при знакомстве сказал, что он появляется в вузе только в субботу, а его основная работа заключается в другом, и соответственно, материал он объяснял… не очень. Или же просто я настолько глупая, что ничего не понимала. Всю пару я сидела в телефоне и листала ленту в соцсети, потому что сам преподаватель, сказав, что задачка похожа на предыдущую, и мы сможем справиться самостоятельно, отказался решать похожую на доске. Только вот я и предыдущую не поняла, а тут… Лучше бы на пару не ходила, пользы всё равно никакой. — Арина, — позвала меня Вика, и мои мысли подтвердились: лучше бы дома посидела, — ты с нами сегодня? — Я ещё думаю. Я потом в беседу напишу. — Ну, думай быстрей, мы как бы деньги уже сдаём, — её интонация меня немного оскорбила. Как будто на меня наехали, но судя по всему, такой тон Вика считала нормальным для общения со мной. Что уж тут, к чему вежливость? После занятий, не прощаясь с одногруппниками, я поплелась к остановке, времени до занятия с Русланом Александровичем было полно, поэтому сильно не спешила. Не торопясь села в автобус и, включив музыку, стала разглядывать тусклый город.***
Пока стояла на этаже преподавателя и искала в переписке с ним его адрес, чтобы уточнить, точно ли к нужной квартире я подошла, дверь распахнулась. Руслан Александрович скептически меня оглядел и, приподняв бровь, поздоровался. — Здравствуйте, — запоздало ответила, переступая порог. — Проходи, — выдохнул преподаватель и, протянув руку, чтобы забрать мои сумки, ушёл в другую комнату. Быстро разувшись, подошла к зеркалу, которое висело напротив шкафа с верхней одеждой, и пригладила торчащие в разные стороны волосы, поморгала, проверила линзы и, выдохнув, приложила ладонь к щеке. — Для кого прихорашиваешься? — донеслось из другой комнаты, я потеряла дар речи, начиная краснеть. Выдохнув, поплелась на голос, чтобы прийти в гостиную, где стояли широкий стол, два стула и настольная лампа. — Садись, — скомандовал он и сел на стул, пододвигая мой к себе. — Смотри, что я предлагаю, я объясняю тему по математике, мы закрепляем, а потом практикуемся на физических задачах. Что скажешь? — скажу, что у него очень красивые руки, с длинными тонкими пальцами, аккуратными ногтями и запястьями, с проступающими венами. — Мной любуешься? — вопрос снова заставил покраснеть. Да, любуюсь! И всё же какой нужно быть дурой, чтобы согласиться прийти к нему домой, да ещё и при условии, что занятие будет проводиться бесплатно. Может, он меня сейчас усыпит и на органы продаст! Других вариантов нет, а зачем ещё взрослому мужчине тратить своё время и в нашем случае силы и нервы на объяснение темы такой балбеске как я. А, зная себя, могу сказать, что нервов у него может не хватить и на одно занятие со мной. — Я просто задумалась… — и кашлянув, ответила: — такой вариант меня устроит. — Отлично, — он открыл учебник, достал оттуда распечатанные конспекты и положил рядом с собой, — садись ближе. Пододвинула стул так, что теперь я почти что касалась его локтя своим. Сердце колотилось в утроенном ритме, а я стремительно понимала, что была полной дурой. Как я смогу что-то усвоить, если все мои мысли заняты исключительно преподавателем. Если он тогда всё понял, а это был его план — то это жестоко. Щёки начали краснеть, а я, заправив прядь за ухо, старалась слушать, мысленно повторяя каждую произнесённую им фразу, но всё равно ничего не запоминалось. — Тебе жарко? — вдруг спросил Руслан Александрович, убирая прядь волос, упавшую на лицо, за ухо — у тебя лицо красное. Мне захотелось сквозь землю провалиться после его слов, но, к сожалению, мои желания оказались несбыточными, поэтому я лишь помотала головой и тихонько попросила: — Давайте продолжим… — Ты в линзах? — спросил вдруг преподаватель, кладя руку на спинку моего стула и заглядывая в глаза. Сердце застучало ещё чаще, я глаз на него поднять не смела, поэтому пялилась в тетрадь, стараясь не выдавать стеснение и начинавшуюся панику. — Да… Линзы намного удобнее очков. — Они цветные… — напомнил он, подвигаясь ещё ближе, и уже шепча на ухо: — ну же, я жду оправдания. — Мне просто нравится носить цветные… — прошептала сбивчиво в ответ, выронив из ладони карандаш. — То есть скрывать тебе нечего? — провокационный шёпот заставил вздрогнуть, — тогда, может, снимешь их? — Прекратите… пожалуйста… Мой лепет Руслан Александрович уже не слушал. Откинув волосы за спину, преподаватель склонился надо мной, прикрывая глаза, а спустя мгновение губы коснулись губ в трепетном поцелуе. — Я не мог ошибиться… — и шёпот мгновенно утонул в моем вздохе, его стоне, стоило мне потянуться с ответными объятьями, запустить пальцы в волосы, прижаться сильнее. Близость пьянила, заставляя творить невообразимое, гладить щёки, тянуться всем телом, совершенно забывая о том, где нахожусь, и к чему мои безрассудные действия могут привести. Ладони, забравшиеся под футболку, осторожно заскользили по разгоряченной коже, очерчивая талию и поглаживая бока, вынуждая мелко дрожать от той бури эмоций, что дарили руки в купе с сухими горячими губами.