У кошки девять жизней

После сна, ванных процедур – вода была настолько горячая, что я даже смог побриться, – и сытного завтрака я принял Архитектора в теперь уже своей комнате. Мысли о его прочих подопытных объектах не оставляли меня, и первым делом я спросил: – Ты всем, кого изучаешь, предоставляешь свою комнату? Архитектор, казалось, удивился вопросу. – Ты самый ценный экземпляр из всех, что мне попадались. Твоя кровь может дать разгадки многим тайнам. Я с неохотой задал следующий вопрос: – Так ты будешь брать у меня кровь? – Разумеется. Не тревожься, лишь необходимое для опытов количество. Я криво усмехнулся. – А если я упаду в обморок от вида крови? Каждый раз, когда я ставил Архитектора в тупик своими шутками, он на мгновение замирал. – Я могу погрузить тебя в сон, пока буду брать кровь. – Нет уж, – я решительно встал. – Больше никаких снов. Воспоминания о том, что сделал со мной Архитектор в нашу первую встречу, мучили меня во всех снах, не связанных с Архидемоном или порождениями тьмы. Сперва я полагал, что через подобное прошли все мои спутники, однако, расспросив их, я узнал, что один удостоился этой чести. Остальные обошлись лишь потерей небольшого количества крови, я же… Вероятно, Архитектор выбрал меня не просто так, но я никак не мог взять в толк, чем это заслужил. Разве только что своим феноменальным невезением. Архитектор наполнил моей кровью несколько узких фиалов и расставил их в углубления стола. Мы были в его лаборатории – жутком помещении со стенами, утыканными окровавленными шипами. На столах были прикованы к пластинам распятые лягушки и слепые рыбы из подземных озер, а под потолком висели клети, в которых разлагались останки людей, эльфов и гномов. – Убрался бы ты хоть, – пробормотал я, борясь с дурнотой. – Столько крови и прочей гадости… Заразишься еще чем… – Болезни не могут меня… – начал Архитектор, однако я его перебил: – Брось, нельзя все воспринимать буквально! – Это была шутка? – Архитектор, как я ощутил, внимательно посмотрел на меня. Наверное, мне следовало почувствовать себя неуютно, но смятения и тем более страха во мне не было. Я только отмахнулся, встал и начал бродить по лаборатории, пока Архитектор занимался исследованием моей крови. Я наугад полистал несколько книг и поставил их обратно на полки, скорчил рожу трехголовой твари, покрутил колесо дыбы со скелетом без клочка кожи на ней. – Знаешь, а мы с тобой похожи. Архитектор говорил спокойно и уверенно, что задело меня. – Чем же? – отозвался я. – Погоди, я угадаю! Мы оба носим кольца – я в ухе, а ты в губе! – Твое кольцо является украшением, мое же скрепляет… – Я не желаю знать такие подробности! Архитектор вернулся к прежней теме: – Мы оба отличаемся от тех, кто нас окружает. Я не знаю, почему я таков, каков есть. Сколько я себя помню, я всегда был разумен и способен обучаться. Я развил в себе магическую силу, данную мне в ограниченном количестве, ставил множество опытов, изменял порождений тьмы и создавал новых… – Да, а за Мать отдельное спасибо, – вставил я. – Мало того, что она рожала порождений тьмы одно за другим, так еще и была на редкость уродлива. – Она неудачное мое творение, – в голове Архитектора слышалась скорбь. – Она сошла с ума и возненавидела меня. Не понимаю, почему те, кому я помогаю, порой меня ненавидят?.. – Действительно, с чего бы это… – я широким жестом обвел лабораторию. – Так что там обо мне? Почему мы похожи? – Ты особенный. Я поднял брови. Подобное я слышал не впервые, но всегда в несколько иных выражениях. «Сумасшедший», «демон», «бешеный маг, спасайтесь!» – и это только самые скромные эпитеты. Я предпочел бы ничем не выделяться и уж тем более никогда не считал свою «особенность» достоинством. – Ты отличаешься от прочих, – продолжал Архитектор. – Я не только о магии, что течет в тебе, и даже не о твоей одержимости Справедливостью. – Что же еще? – спросил я, невольно заинтересовавшись. – Дело в моей неописуемой красоте? – Я говорю о том, что побудило меня исследовать тебя тщательнее, чем твоих спутников, – начал Архитектор, и тут на меня накатило. – Закрой свою испоганенную скверной пасть! – прогрохотал Справедливость, надвигаясь на врага. – Твоя смерть станет искуплением твоих черных дел! В тот миг я был согласен с ним как никогда. Убить Архитектора и бежать – неплохой план. Непроработанный, конечно, но лучше, чем ждать, пока очередной опыт Архитектора кончится нашей смертью или безумием. Но, к сожалению, была тут и оборотная сторона. Архитектор продолжал сидеть и никак не показал обеспокоенности. – Ты не убьешь меня теперь, – бестревожно сказал он. Справедливость издал рык, эхом разнесшийся под высоким потолком лаборатории. Пространство передо мной сияло, значит, мои глаза вновь разбрызгивали голубое свечение. Ярость переполняла меня, ярость и жажда мщения за то, что делал со мной Архитектор. – Ты расплатишься за все! – Справедливость наслал на Архитектора окаменение и приготовился разбить его каменным кулаком. Между моих ладоней возник густой ком, продолжающий формироваться. В полете он отвердеет и в момент столкновения с врагом будет обладать большой разрушительной мощью. А вдобавок к окаменению Архитектора последствия могут быть для него фатальными. Справедливость закричал, и каменный кулак сорвался с рук, но пролетел мимо цели. Промахивался я не так часто, к тому же с такого расстояния это было практически невозможно. Получается, Справедливость сделал это намеренно. «Я не могу…» – прошептал он, отдавая мне власть над телом. Я чувствовал муку, терзавшую его, как свою собственную. – «Прости, я не могу». Архитектор пошевелился – окаменение спало. Я стоял, выставив руки перед собой, ошеломленный и растерянный. Он мягко сказал: – Дух, овладевший тобой, не позволит нарушить соглашение, которое мы заключили. Ступай в свою комнату, Андерс, тебе нужен отдых. Я немедленно последовал его совету. По дороге я думал, что он впервые назвал меня по имени. Странным было не это, а то, что я ему не представлялся. Выходит, он узнал его еще тогда … Впечатлений на один день было слишком много, и я забылся в кровати коротким беспокойным сном. Проснувшись, я до вечера слонялся по части подземелий, принадлежащей Архитектору, но самого его не встречал. Я не знал, был ли рад этому, и это меня тревожило. С момента второй встречи я и сам начал ощущать нашу странную связь. Это не было похоже на то, что соединяло меня и Справедливость. Здесь мы оба были отдельными личностями, но наши разумы словно вращались вокруг общей оси. И я чувствовал, как медленно, но неуклонно эта связь усиливается.