У кошки девять жизней

Дни шли за днями, завтраки сменялись обедами, а те – ужинами, количество прочитанных мной книг из библиотеки Архитектора, неуклонно росло, а его опытам, казалось, нет конца. Помимо того, что он регулярно брал у меня кровь, мне приходилось еще и выполнять по его указанию различные упражнения, применять магию на покорных порождениях тьмы, беседовать с ним… Эту часть я любил менее прочих, и тем ни менее с нетерпением каждый раз ожидал ее. Архитектор каким-то неведомым образом умудрялся говорить именно о том, что беспокоило меня или причиняло мне боль. Его интересовало все – мое детство, первое проявление магии, жизнь в Круге, те места, где я бывал, когда сбегал, странствия с Серым Стражем и Хоуком. Я говорил до хрипоты, заново вспоминая и переживая горесть и восторг, битвы и беседы в лагере, друзей и предательства. Архитектор слушал меня внимательно, не перебивая, иногда задавал уточняющие вопросы и был неизменно так хладнокровен, что порой мне хотелось выбить из него это безразличие. Пусть злится, кричит, но будет живым. Мне ужасно недоставало сильных чувств. За время, проведенное вместе, я привык к его внешности. Я видел его только в маске и мог лишь догадываться, что она скрывает, но и без того красавчиком его нельзя было назвать. Умное волевое лицо было обезображено шрамами, кожа щеки перетекала в то, что я про себя называл колпаком, длинные тонкие руки заканчивались вросшими в плоть когтями, а кончик носа был перекошен вбок. Однако за долгими беседами я перестал обращать внимание на это уродство – я видел его, но оно более не отвращало меня. Я не мог отрицать, что Архитектор оказался интересным собеседником, и это перевешивало мое предубеждение. Ни с кем я не говорил так помногу, как с ним. И ни с кем после бесед мне не снились такие сны. Я вновь и вновь видел его лицо, слышал его голос: «Мне жаль, что предстоит сделать это с тобой. Можешь кричать, если тебе будет легче». И, да спасет меня Создатель, я кричал. Я бесцельно бродил по комнате, когда Архитектору вздумалось меня навестить. Он постучал и вошел после моего разрешающего возгласа. – Зачем тебе все это? – задал я вместо приветствия давно мучавший меня вопрос, обведя рукой туалетные принадлежности. – Зачем кровать, если ты не спишь? Архитектор присел на свой любимый стул, я же по привычке прошел к кровати. – Я хочу лучше понимать людей, – сказал он. – Я обустроил свою комнату подобно человеческим жилищам, надеясь, что это сделает вас понятными мне. У вас, людей, есть большой недостаток – никогда не знаешь, чего от вас ожидать. – Недостаток? – я лег на спину и заложил руки за голову. Я и сам не заметил, когда мне стало спокойно в присутствии Архитектора…. Хотя, пожалуй, спокойно – не совсем подходящее слово. Скажем так, я знал, что он не вздумает убить меня в любой момент. – По мне так это преимущество в борьбе с врагами. Архитектор задумался. – Возможно, ты прав. Моя стратегия, несмотря на ее верность, раз за разом терпит поражение. Если добавить немного неожиданности… – Порождениям тьмы чужды такие тонкие материи, – заметил я с чувством превосходства за человечество, да и за себя самого. – Неожиданность – это не то, чему можно научиться. – Я уверен, что можно научиться всему, – голос Архитектора звучал твердо. Я ощутил волнение и не сразу понял, что оно принадлежит не мне. Неужели нашлось что-то, поколебавшее этого бесчувственного гарлока? Как бы то ни было, его беспокойство передалось мне. Справедливость откликнулся в моем разуме, и его стало много, словно бабочки, распахнувшей крылья в спеленавшем ее коконе. – Но не этому, – я спорил с одной стороны лениво, а с другой – краем сознания ожидая атаки. И она последовала, но совсем не так, как я ожидал. Архитектор слитным движением преодолел расстояние от стула до кровати и оказался на мне. Его лицо было слишком близко, воспоминания нахлынули подобно приливной волне, я закричал, чувствуя, как прорывается навстречу врагу Справедливость. Архитектор был сильнее меня. Я имел шанс против него, только застав врасплох, или же если бы он сам решил не сопротивляться, но теперь его руки сомкнулись на моем горле, и я ничего не мог поделать. В его золоченой маске мой дрожащий взгляд видел мое отражение. Искаженное паникой и жаждой расплаты лицо, полыхающие неистовым светом глаза, щека, по которой прошелся, задев когтем переносицу, палец Архитектора. Я бился под ним, пытаясь стянуть вместе руки для заклинания, но был плотно прижат его телом. Ни один звук, кроме хрипов, не мог вырваться из моего горла. Руки, сжатые вокруг него, Архитектор не сводил, однако держал крепко, и я ощущал сильное головокружение. Палец Архитектора прочертил линию вниз по щеке, к губам, погладил нижнюю. За его оттянутым кончиком следовал острый коготь, и я рефлекторно вжал голову в подушку, чтобы не оцарапало щеку. Архитектор склонился к моему уху. Меня пробрала дрожь. – Андерс, – собственное имя, произнесенное так близко к уху, что губы вымолвившего его касались кожи, иглой пронзило мое сознание. Перемена положения Архитектором позволило мне освободить одну руку. Моих сил почти ни на что бы не хватило, и я сделал единственное, что смог – оперся на локоть и сорвал с Архитектора маску. Почти сразу же я отпрянул, насколько мог, и зашипел от омерзения. Половина лица Архитектора была нормальной, если не считать глубоких шрамов на щеке. Другая же была будто стянута вниз, а навечно закрытый глаз находился многим ниже, чем ему полагалось. – Тварь, – выдохнул я, не сразу понимая, что могу это сделать, поскольку меня больше не придавливает тяжесть его тела. Архитектор грациозно поднялся с кровати, поднял маску, которую я с отвращением бросил на пол, и двинулся к двери. Остановившись на пороге, он заметил: – Благодарю, что научил меня неожиданным поступкам. Дверь закрылась за ним, а я вскочил и забегал по комнате. Я чувствовал себя отвратительно грязным, казалось, скверна могла перетечь с Архитектора на меня. «Добился своего?» – спросил Справедливость. «Я этого не хотел!» – я обхватил голову руками, точно пытался оторвать ее вместе с ненавистным голосом. «Не стоило дразнить порождение тьмы». Я подошел к стене и немного побился об нее головой. Мне не полегчало, но некоторое удовлетворение все же принесло. «Я сглупил. Ты доволен?!» «Ты думаешь, причина его поступка была в том, что он хотел обучиться непредсказуемости?» Я пинком отшвырнул с пути стул, рухнул на кровать и сразу же вскочил, вспомнив, что на ней происходило. «Он сам поблагодарил меня за это». «Я спрашиваю тебя о причине». – Заткнись! – закричал я, надрывая горло. – Заткнись и проваливай из моей головы! Знали бы вы, как вы мне надоели! Никуда от вас не деться! Подслушиваете, вынюхиваете! Оставьте же меня в покое! Справедливость молчал, и я тоже постепенно успокоился. Однако из головы не уходила навязчивая мысль: так ли был неправ Справедливость.