Поцелуй меня снова

Ваня широко распахнул глаза. Неужели Даня сам... Кажется, шок от всего происходящего был таким сильным, что Ваня не сразу ответил на поцелуй, но почувствовав, что блондин вот-вот отстранится, вовремя спохватился. Иван обхватил брата за талию и сильнее притянул его к себе, ловя своими губами его губы. Как давно он этого ждал! И плевать, что от Дани сегодня уехала жена и он находится в полнейшем отчаянии, да и, к тому же, пьяный в стельку. Это было неважно. Важно было лишь то, что сейчас Ваня страстно целовал брата, чувствуя, как быстро бьется его сердце. Брюнет готов был целоваться с Даней всю ночь напролет, но воздуха стало катастрофически не хватать, поэтому Иван медленно отстранился, все еще придерживая Данилу за талию. Блондин блаженно приоткрыл глаза и рвано выдохнул. Его щеки раскраснелись, а губы чуть опухли. - Вань, я... кх-кхм. Извини, я не хотел. - враньё! Наглое враньё! - То есть хотел, но... - Успокойся. - улыбнулся Иван и снова притянул Даню к себе. - Я хотел. Ваня подался вперед и прижался к Даниным губам, не давая ему возможности передумать. В сыроварне вдруг стало очень жарко. Сердце брюнета билось в настолько бешеном темпе, что его, пожалуй, можно было назвать критическим, но он слышал, что сердце брата бьется в унисон, и это, признаться, немного его успокаивало. «Ванины губы такие мягкие...» - промелькнуло в голове у Дани и он позволил себе зарыться рукой в его шелковистые волосы. «Блин, а это, оказывается, так приятно - перебирать его волнистые пряди и чувствовать его умелый язык у себя во рту... СТОП!» Данила резко отпрянул и испуганно захлопал глазами. - Эля... - выдавил он и спрятал лицо в ладонях. - Я не.. я... - Э-эй! - вздохнул Иван. Что ж, видимо это было неизбежно. Не может сразу все быть хорошо. - Все в порядке, слышишь? - Ваня аккуратно погладил Даню по волосам, закинул руку ему на плечо и притянул к себе. - Ты просто ошибся. - прошептал брюнет, морщась от того, насколько это на самом деле было обидно. - Не устоял перед моим обаянием. - о да. Очередная попытка скрыться за стеной сарказма и чсв-шных шуток. - Я не ошибся. - вдруг сказал Даня, уронив голову брату на плечо. - Я просто... вдруг захотел... - его щеки снова покраснели. - Ты хорошо целуешься. - Боже, как неловко. Неужели, это в самом деле сейчас происходит? Он серьезно сейчас сказал Ване, что он хорошо целуется? Идиот... - Ахахах! Я знаю. - улыбнулся шатен. - Это останется между нами? - вдруг спросил блондин, поморщившись от неловкости. - Конечно. - Ваня чуть улыбнулся уголками губ. - Тогда... - Данила набрал в легкие побольше воздуха и повернулся к Ивану, накрыв его пухлые губы своими. «Какая разница, что будет потом? Эля уехала, а значит... Черт! Да ничего это не значит! Ваня вообще его брат, что, черт возьми происходит?» - это была первая мысль, промелькнувшая в голове блондина, но когда Ванины руки вдруг заблуждали по его телу, а одна из ладоней скользнула под его футболку, пустив по всему телу электрический разряд, к подобным мыслям Даня больше возвращался. - Ты че холодный такой? - ухмыльнулся Иван, когда Данила обхватил рукой его шею. Блондин лишь дернул плечами и смущенно потупил взгляд. - Иди сюда. - вздохнул шатен и стянул с себя бомбер. - На. Че в футболке одной сидишь? Даня неуверенно натянул на себя кофту брата и почувствовал, как его веки наливаются свинцом. - А ты? - пробормотал он. - А мне нормально. - улыбнулся Ваня и придвинулся к брату вплотную. - Ну, хотя в принципе... Иван провел большим пальцем по Даниным губам. - Можешь меня согреть. Мда... пикапить собственного брата, это, конечно, уже слишком. Но черт возьми, это, пожалуй, даже приятнее, чем с девчонками. Даня улыбнулся пьяной улыбочкой и поцеловал Ваню, увлекая его на пол. - Ща, секунду, Данек. - брюнет вскочил на ноги, и чуть не завалился. Его нехило повело, все-таки выпитая водка не прошла даром. Еле доковыляв до входа и стянув с вешалки рабочую куртку дяди Бори, парень вернулся обратно и лег рядом с Данилой. - Наше одеяло, сударь. Даня лишь улыбнулся и позволил Ване укрыть его курткой. Иван прижал брата к себе и закрыл глаза. Впервые за очень долгое время он был по-настоящему счастлив. Счастлив настолько, что казалось, будто ему все это только приснилось.