Главное правило шифтера

Я высоко задрала голову, с прищуром вглядываясь в небо, которого практически не было видно из-за ещё зелёных крон густых деревьев. Бесконечные широкие ветки и мелкие сучья переплетались между собой чуть ли не от самой земли и до макушек, напрочь преграждая путь. Неудивительно, что Шадис выбрал именно это место — заросшая, почти непроходимая, часть лесной чащи, — идеально для нелегкого пространственного маневрирования. Радовало одно — хорошая погода. Нет ветра, порывы которого мешали бы во время процесса, солнце светило, но не ослепляло, а лишь приятно согревало. Я ещё раз внимательно проверила устройство. Руки потянулись к ремням, которые опоясывали практически всё тело, составляя что-то подобное каркасу. Убедившись, что крепления в порядке, я осмотрела баллоны и двигатель — здесь тоже всё было в норме. Ещё на первом теоретическом занятии я поняла, что владение УПМ — сложное искусство. Нужно изначально иметь достаточно высокий уровень физической подготовки и выносливости, ведь мышцы обычного неподготовленного человека вряд ли вывезут такое напряжение. Невольно я осмотрела других кадетов: некоторые из них были совсем уж хилыми и слабыми, сразу понятно, что маневрирование с препятствиями на большое расстояние они просто не осилят. Взгляд рефлекторно замер на небольшой компании кадетов, среди которых находилась Саша, нервно дёргающая ремешки, Конни, который беспрерывно постукивал по полным баллонам, Жан, что-то бурно объясняющий друзьям и Марко. Он стоял, уверенно сложив руки на груди, и изредка отвечая кивком на реплики Кирштайна. Даже издалека я отчётливо видела удивительный блеск в его тёплых глазах. Бодт, будто почувствовав мой пристальный взгляд на себе, резко посмотрел на меня и мягко улыбнулся. Должно быть, со стороны я выглядела как маньяк, высматривающий жертву, поэтому мне пришлось стыдливо отвести взгляд. Щёки почему-то неприятно загорели, и я, вдруг осознав, что краснею от необъяснимого смущения, вовсе отвернулась. Холодные руки машинально коснулись разгорячённой кожи. Странное ощущение тут же окутало моё нутро, и я неловко тряхнула головой, как бы сбрасывая это мимолётное наваждение. Нужно думать о других, более важных вещах. К моему счастью, на горизонте появился Шадис с младшим инструктором. — Мы распределили вас на отряды, примерно так, как и делают в легионах. Имитированных титанов в этот раз не будет, мешать вам будут естественные препятствия. Ваша задача — пройти лес за наиболее короткий промежуток времени и с наименьшими затратами газа. — объяснял тренер по маневрированию. — И самое важное — это задание на командную работу. Поэтому оно будет зачтено только с учётом результатов всех членов подгруппы. Среди отряда прошёлся недовольный гул, но Шадис одним взглядом прервал его. Я шумно вздохнула, поняв что и без того нелёгкое задание усложняется. А вдруг меня поставят в одну подгруппу с совершенно неспособными кадетами? И что, мне придётся тащить их на себе, чтобы не завалить испытание и не получить лишний раз нагоняй? Я и без того не командный игрок, а тут ещё и придётся взаимодействовать с совершенно непредсказуемыми людьми. Это даже звучит устрашающе. Инструктор начал зачитывать имена новобранцев, распределяя их по небольшим отрядам по пять человек. А я мысленно молилась небесам, скрестив пальцы за спиной, лишь бы попасть в одну группу с Райнером, Бертольдом или хотя бы Энни. Когда тренер упомянул Брауна, я заинтересованно подняла голову и тут же расстроенно хмыкнула. Его отправили в уже сформировавшийся отряд с Микасой, Эреном и другими. Что ж, повезло. Энни и Бертольд оказались вместе в отряде с незнакомыми мне кадетами. На лице мелькнула еле заметная улыбка: может быть эти двое наконец поладят. Когда инструктор назвал моё имя, я заинтересованно вытянула шею, ожидая оглашения. Но решение было, мягко говоря, не в мою пользу. — Адель Финч —двадцать первая подгруппа. Брови сразу же сместились к переносице, а верхняя губа чуть вздёрнулась в недовольстве — моё лицо сейчас, наверняка, выглядел максимально глупо. Но как здесь выглядеть иначе, если в эту чёртову двадцать первую группу входят Жан Кирштайн собственной персоной, две половинки нефункционирующего мозга — Конни и Саша, и Марко, способный своей, порой неуместной, любезностью вводить меня в ступор. Я молча подошла к группе, стараясь не смотреть на её участников. Но всем телом почувствовала, как четыре пары глаз уставились на меня. Марко раскинул большую карту прямо на поляне, и мы, нависая над присевшим брюнетом, непонимающе глядели на листок. — Красными крестиками помечены запасные баллоны, — Бодт тыкнул указательным пальцем в обозначения. — Но лучше бы, конечно, они нам не понадобились. Я благодарила небеса, за то, что хотя бы сейчас они смилостивились надо мной, и негласным лидером в нашей группе заделался именно Марко. — Нам нужно найти наиболее выгодный по времени и примерным расходам газа маршрут, — Марко, нависая над картой, задумчиво потёр подбородок. — Есть предложения? Он поднял голову, снизу вверх глядя на нас. — Есть предложение не заморачиваться и уже хоть как-нибудь пройти это испытание, — мрачно отозвалась я, кинув мимолётный взор на Бодта. — Зачем нам гнаться, если девятнадцатый отряд, — я рывком кивнула в сторону группы Райнера. — Всё равно одержит победу над всеми. — Конечно, мы обречены на провал, — грубо отозвался Жан, театрально закатив глаза. — Ведь в нашей команде есть ты. — Что?! Ну-ка повтори, — злость вспыхнула во мне ослепительно ярко, и я нервно дёрнулась вперёд. — Ребята! — неожиданно громко крикнул Марко, рукой вцепившись в мою ногу, чтобы я не ринулась в бой. — Успокойтесь. Я покачнулась, но пыл умерила. Недовольный взгляд упал вниз на Бодта, и он сразу же отпустил мою ногу, в смятении понурив голову. — Вообще-то, отчасти Адель права, — пожал плечами Конни, на всякий случай встав между мной и Кирштайном. — Но попробовать-то стоит. Тон Спрингера показался мне неуместно легкомысленным, и я с недоверием скосилась сначала на парня, а потом на его подружку, которая также беззаботно рассматривала пролетающих над лесом птичек. Я тяжело вздохнула. Да уж. С этими ребятами далеко не уйдёшь, но выбора нет — стоять на месте тоже будет неправильным. Я задумчиво посмотрела на карту, с которой нам ещё предстоит работать, и ко мне неожиданно пришла идея. — Может, мы свернём вот здесь, — я присела рядом с Марко, и обвела пальцем небольшой участок на шероховатой бумаге. — Тогда мы можем сократить путь и значительно сэкономить время. — Но мы не знаем, что там за местность, — ответил Кирштайн. — Или хочешь, чтобы мы застряли между веток деревьев? Классная идея. Снова чувствую, как закипаю внутри, отчего кажется, что вот-вот из ушей повалит пар похлеще, чем от Колоссального. Я медленно начала поднимать голову на Жана, чтобы одарить его красноречивым взглядом и парочкой ласковых слов, но Марко, почуяв опасность, осторожно схватился ладонью за мою макушку и настойчиво ткнул меня носом в карту. — Подождите! — воскликнула до этого молчавшая Браус и завалилась на колени. — Во время одного испытания, я уже пробегала здесь. — девчонка внимательнее всмотрелась в начертание карты. — Да, точно здесь! И это место очень удобное для маневрирования. Поначалу я удивилась, но потом вспомнила, что Саша вообще-то уже не раз показывала свою смекалку и чуткую интуицию. Весь образ легкомысленной недалекой девчонки — всего лишь обёртка. На самом деле она очень даже смышлёная, и ей удалось это в очередной доказать. — Отлично, — чуть улыбнулся Марко, доставая карандаш, предоставленный ему инструктором. — Тогда наметим примерный маршрут. Бодт уверенным, практически неотрывным, движением начертил тонкие линии, обозначающие путь. Мы внимательно всматривались в них, стараясь запомнить. Карта, конечно, всегда будет при нас, но не факт, что появится лишняя возможность вновь взглянуть на неё. — Отряд! — зов Шадиса прогремел над лесом, значит время на подготовку вышло. — Занять исходные позиции. Наша группа оперативно рассредоточилась на старте. Я вдруг заметила, как нервно дёргается мизинец на правой руке, пока я крепко сжимаю рукоятку. Ещё этого мне не хватало — банальное волнение. На родине были и испытания похуже. Война, например. — Начали! Я и сама не поняла, как мне удалось за считанные секунды определить нужное место для перемещения, но руки машинально привели в движение гарпунные захваты. Указательным пальцем зажимаю верхний курок, выстреливая крючком, который надёжно цепляется за ствол дерева. Жму на нижний курок, и из баллонов моментально раздаётся характерный свист — активация газового механизма. Тело, перетянутое тугими ремешками, словно парит в невесомости, но совсем недолго, потому что почти сразу же я уверенно ступаю на широкую ветку. А потом те же движения снова и снова. Сердце бешено стучит, но не от страха, а от переполняющего его адреналина. Всё-таки ощущать себя ловкой птицей, маневрируя между ветками — очень увлекательно. Чувствую, как по венам растекается нездоровый азарт и серьёзное испытание превращается в забавную игру. — Не забывай, что мы должны быть вместе, — рядом на одно колено приземлился Марко. — И следи за количеством газа. Я кивнула и, воодушевлённо вздохнув, снова спустила курок. Минуя дерево за деревом, меня переполняли эмоции. Тонкие ветки ударялись о лицо, оставляя на коже свежие красные следы, но я старательно игнорировала их и мчалась вперёд. Я думала, что лечу очень быстро, но мне пришлось переосмыслить это, когда Кирштайн ловко обогнал меня. — Не отставай, — он ядовито усмехнулся, оставляя за собой свист баллонов. Я удивлённо посмотрела на отдаляющегося парня: сложно отрицать, что он прекрасно владел УПМ. Внутри сильнее вспыхнул азарт и желание соревноваться. Пусть даже со своим товарищем по команде. — Не спешите! — совсем рядом послышался голос Бодта, и я рефлекторно обернулась на него. — Нет смысла гнать вперёд, если не все успевают, — брюнет махнул в сторону отстающих. Кирштайн подлетел к другу и недовольно стукнул по баллону. Я посмотрела вниз, где Конни помогал Саше справиться с ремнями. — Ну что там у вас? — нервно цокаю, спускаясь к кадетам. Браус виновато опускает голову и неуклюже дёргает застёжки. — Саша неправильно соединила ремни, из-за чего вес распределяется некорректно, — ответил Марко, с серьёзным видом помогая шатенке справится с проблемой. — Чем ты, блять, думала? — опять вспыхиваю как фитиль, хватаясь ладонью за голову. Мы теряем время. Я слышу, а порой и вижу, как пролетают неподалёку целые группы кадетов. Конечно, все умело мчатся вперёд, а мы, походу, уже можем и не рассчитывать на нормальный результат. — Вообще-то из-за этого она могла пострадать, — огрызнулся Жан, и Конни согласно закивал, одарив меня злобным взглядом исподлобья. Тоже мне, защитники. Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не съязвить, потому что понимаю — сделаю только хуже. Терпеливо ожидаю, когда парни, окружившие Сашу, решат её проблему. К счастью, вскоре с этим было покончено. — Продолжаем, — коротко бросил Марко, хватаясь за рукоятки. Мы снова взлетели над поляной и двинулись вперёд. Лес казался бесконечным. Куда не смотри — везде густые кроны деревьев. Параллельно я пыталась обогнать Кирштайна, но тот, видимо почуяв опасность, как назло лишь добавлял газу и рывками двигался вглубь леса. Баллоны характерно свистнули, выпуская остатки газа. Я неосознанно вздрогнула. Ещё этого мне не хватало. — Твою ж мать, — выругалась я, приземлясь под ближайшее дерево. Жан и Марко, давно обогнавшие меня, уже скрылись за листвой. Мимо пролетел и Конни, а за ним Саша. Девушка на секунду замерла, повиснув на тросах. Я кивнула ей, демонстративно постучав по пустым баллонам. — Я сменюсь и догоню. Браус качнула головой и рывком дёрнулась вперёд. Я чувствую, как начинаю нервничать. Руки безнадёжно трясутся, отстёгивая пустые баллоны. Почему они так быстро опустели? Неужели я так увлеклась, что израсходовала газ ещё на полпути? Превосходно. Оглядевшись, я попыталась быстро сориентироваться, чтобы понять, где здесь ближайшие запасы газа. К моёму счастью, они были неподалёку, но нашла я их скорее наугад, нежели по карте. Торопливо цепляю тяжёлые баллоны, которые тут же ударяются о бёдра. — Так-то лучше, — вслух шепчу я, и улыбаюсь сама себе. — Стоп. А куда лететь? Ещё лучше. Улыбка сползает с лица, а глаза ошарашенно округляются, метаясь из стороны в сторону. Нужно собраться, успокоиться и определить местоположение. Но вокруг не слышно ни голосов, ни свиста УПМ. Я же не могла так далеко зайти, чёрт. Очертания карты уже давно вылетели из головы, и воссоздать маршрут не получалось совсем. Снова оглядываюсь — но вокруг всё совершенно одинаково. Если сейчас дёрнусь вперёд, могу лишь усугубить ситуацию и зайди слишком далеко. Но бездействовать — тоже не вариант. Опять начинаю злиться, но уже скорее на себя. Как же тупо можно было вот так облажаться воину, которому, к слову, великое государство доверило спасение человечества? Как? Даже стыдно осознавать этот факт. Нервно сплёвываю как заправский мужик и решаю просто двигаться вперёд. Насколько я помню, я пришла с запада... или нет. Плевать, отправлюсь туда. Рано или поздно выйду из этого убогого места. Я упрямо шагала хрен знает куда, пока не услышала знакомый свит привода. Резко вздрогнув, я замерла, прислушиваясь к звукам. Не показалось. Свист подпитывался голосами, точнее... ругательствами. — Марко! Громко крикнув, я навострила уши, прислушиваясь к малейшему шуму. На мгновенье стало тихо, но затем свист усилился и, кажется, приблизился. Сжав рукоятку УПМ, я вынырнула из листвы и встала на толстую ветку, где на меня открывался широкий обзор. — Марко! — протяжно кричу я, завертев головой как сова. — Я здесь. Чей-то крюк вцепился в соседнее дерево, потом показался трос, затем сам Марко, а за ним и остальные. — Хорошо, что нашлась, — в глазах парня мелькнула уже знакомая мне забота. — Как ты? Испугалась? Я замялась, неловко завертев головой. Какой уж страх... Неужели он принимает меня за какую-то трусиху. Хотя, наверное, я всё-таки немного... Нет, нет. Просто потеряла контроль над ситуацией, поэтому растерялась. — Баллоны-то целые? — продолжил Бодт, на что я лишь молча кивнула. — Тогда отправляемся дальше. Никаких догонялок. Мы уже почти прибыли на место. Дальнейший путь проходил в полном молчании. Я буквально чувствовала каждой частичкой своего тела эту напряжённую атмосферу, постоянно ловила на себе тяжёлые взгляды и удивлялась, как это ещё Кирштайн не облил меня свежей порцией дерьма за такой проступок. К моему облегчению, на полигон мы прибыли совсем скоро. Здесь уже собрался почти весь отряд, и мы были одни из последних. — Отвратительный результат, — начал Шадис, с презрением осмотрев нашу группу. — Поздравляю, вы пробили дно. Жан, Конни, Марко, Саша и я, стыдливо опустив головы, смиренно выслушивали гневные замечания в свой адрес. Ещё неприятнее оказалось осознавать, что нас отчитывают по моей вине. Аж мерзко становится от всей ситуации. Инструктор вскоре отдалился, приступая к разносу следующего отряда. — Давайте все вместе скажем спасибо нашей всемогущей госпоже, — истерично начал Жан, вальяжно раскинув руки в воздухе, и привлекая внимание чуть ли не всего корпуса. — Ведь из-за твоей тупости мы только что обосрались по полной, ведь так? Он показательно нависнул надо мной, словно грозовая туча. Я стояла неподвижно, сжимая челюсти, отчего те то и дело дёргались. Дыхание стало прерывистым, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Главное ведь перетерпеть совсем немного... Он сейчас выпустит пар и замолчит. Надеюсь. — Чего молчишь?! — ничего не отвечаю, делаю глубокий вдох. — Что-то в начале испытания ты была разговорчивее, когда осуждала каждое наше действие. Боковым зрением вижу, как краснеет Кирштайн, и уверена, что уже сама закипаю. Тяжело выдыхаю, пока светловолосый сжигает глазами мой профиль. — Запомните: Адель Финч — главный балласт двадцать первой подгруппы, — продолжает Жан, и это последняя капля. — Да завались ты нахрен! — сама не осознаю, как мёртвой хваткой цепляюсь за воротник его кителя. Костяшки пальцев мгновенно побелели, я злобно смотрю в его глаза, но он продолжает ехидно улыбаться, словно ожидал этого. Подобное действие Кирштайна лишь добавляет масла в огонь и я не выдерживаю — с силой толкаю парня назад, и замахиваюсь над самым его лицом. Сейчас я покажу тебе, на что способен «балласт» двадцать первой подгруппы. — Успокойтесь, — уверенная хватка буквально перехватывает мою руку, и я тут же оказываюсь прижатой к чьёму-то твёрдому телу. Ну уж нет, я ещё не закончила. Пытаюсь освободиться, дёргаюсь с желанием разукрасить холёное личико Жана, но крепкие руки лишь до боли в рёбрах сжимают моё тело. Марко придерживает Кирштайна за плечо, но тот, по всей видимости, в драку не рвался и лишь продолжал насмехаться. — Успокойся, я сказал! — прошипел Райнер прямо над моим ухом. Его слова подействовали как глоток холодной воды. Я опустила голову, ощущая на себе недоумевающие взгляды однокурсников. Хорошо, что этот спектакль не заметили инструкторы, иначе наказания не избежать. Агрессия сменилась на молчаливое принятие, которое оказалось куда болезненнее. — Отпусти, Райнер, — напомнила я Брауну, который всё ещё сжимал меня в своих руках как тряпичную куклу. Хватка тут же ослабла, и я потёрла предплечье на котором наверняка остались следы от пальцев блондина. Обернувшись, я на мгновенье встретилась взглядом с парой янтарных глаз, но тут же спешно понурила голову и молча обошла парня. Оказалось мы пришли четвёртые. Четвёртые с конца. Вернувшись на базу, я не торопилась в столовую, где уже остывал сытный обед. Есть, конечно, хотелось, но вот видеть разочарованные лица ребят как-то не очень. Они и так всю обратную дорогу молчали, печально осматриваясь по сторонам и выслушивая счастливые вопли тех, кто справился с испытанием успешнее. Я села на старую, потрёпанную временем, лавочку, что находилась неподалёку от столовой, и, сложив руки в замок, уткнулась в них лицом. Мне было стыдно. Жутко стыдно. Я провалилась в таком банальном задании да ещё и потянула за собой всю группу. Впервые за долгое время испытываю это неприятное чувство. Получается, я поставила ребят под угрозу отчисления. Но с одной стороны, какая мне разница на их судьбу? Одни уйдут, другие придут. Или же... Всё, хватит. Я прикрыла глаза и тяжело вздохнула, отчего тёплый, почти горячий порыв воздуха сразу же опалил кожу на руках. — Почему ты не пошла на обед? От неожиданного голоса, прозвеневшего прямо надо мной, я вздрогнула и широко распахнула глаза, поднимая их к источнику звука. Саша глядела на меня, почти не моргая. Она стояла совсем близко, сложив руки за спиной. В её глазах не видно было ожидаемой злости, гнева и прочего. Браус просто хлопала ресницами и ожидала моего ответа. — Не хочется, — тихо ответила я, отводя взгляд в сторону пустующего полигона. — Не хочется есть или не хочется нас видеть? Я снова удивлённо уставилась на Сашу, но та выглядела абсолютно спокойной и привычно безмятежной. — Не переживай ты так, — девушка пожала плечами и улыбнулась, чем окончательно выбила меня из колеи. — Нас не отчислили и не лишили обеда — это главное. Она шумно плюхнулась рядом со мной и только сейчас я заметила в её руке кусочек свежего румяного хлеба. Нахмурив брови, я наблюдала за тем, как Браус мысленно высчитывала ровно половину от небольшого ломтя. Шатенка наконец разделила его на совершенно неравные доли и любезно протянула мне меньший кусок. — Вот, возьми хотя бы половинку, — она неуверенно подпихнула хлеб прямо к моему носу. — Ты же совсем не ела... Так вот о чём говорил Райнер... — Саша, как у тебя дела с математикой? — спросила я, не решаясь брать выделенный мне кусочек. Девушка непонимающе взглянула на меня, а затем на хлеб, пытаясь понять, в чём, собственно, проблема. — По-моему, у тебя ошибка в расчётах. Не выдержав, я искренне усмехнулась, вспоминая, как Браун мрачно рассказывал «страшную» историю о «меньшей половине» картошки, которую Браус предложила инструктору. Конечно, островные эльдийцы отличаются своими странностями, да и вообще их менталитет до сих пор не понятен нам, но в этом случае здоровенный Райнер, до жути поражённый таким поведением Саши, выглядел весьма комично. В нос ударил приятный запах свежей выпечки, желудок мгновенно отозвался урчанием, и я буквально выхватила кусок хлеба из рук шатенки. — Спасибо, — невнятно пробурчала я, с аппетитом поедая маленький подарок. Браус с сожалением посмотрела на остаток хлеба в руке и почти мгновенно расправилась с ним. Повисла тишина и я, стряхнув с ладоней крошки, украдкой взглянула на Сашу. Девочка и вправду странная, но... никак не плохая. — Вот они! — из-за угла неожиданно показался Конни, тыкающий в нас пальцем, а следом подошёл Марко. — Мы вас потеряли. Бодт привычно улыбнулся и с осторожностью подошёл к скамейке. Я подняла голову и, чуть прищурив глаза, посмотрела на него. Солнце освещало силуэт парня, и казалось, что яркие лучи исходят от его тела. Неожиданный порыв тёплого ветра колыхнул тёмные блестящие волосы, что ровным пробором обрамляли его лицо, усыпанное веснушками. Карие глаза наполнены чем-то светлым, словно не видали злых реалий этого жёсткого мира. Губы расплылись в безмятежной искренней улыбке. Всё, хватит рассматривать его как картину в музее. Бодт такой же обычный дьявол Парадиза в оболочке невинного ангела. — Ты уж прости Жана, — виновато начал Марко. — Он бывает очень... вспыльчивым. Я удивилась. Почему? Почему он извиняется за то, чего не делал? Почему он извиняется за другого человека? Это даже звучит абсурдно. В ответ я махнула рукой и неоднозначно качнула головой. Поднимать эту тему не хотелось, поэтому я молчала. Я упустила тот момент, когда Саша и Конни куда-то ускользнули, оставляя нас наедине. Честно говоря, мне стало неловко, и я еле заметно вжалась в деревянную лавку, когда Бодт тихо присел на место Браус. Он сложил руки в замок и вытянул их перед собой. Его взгляд устремился куда-то вперёд, пока я пыталась понять дальнейшие намерения парня. Но он продолжал молчать, словно тишина была чем-то спасительным для него. Конечно, тишина и на самом деле приносила удовольствие в какой-то степени, но не сейчас и не мне. Я сидела, боясь лишний раз шевельнуться. Сразу вспомнила, как кинулась с кулаками на его лучшего друга и представила, как в тот момент выглядела со стороны. Как выглядела в его глазах. Отвратительно. С каких это пор меня вообще волнует чужое мнение? Этот остров явно влияет на меня не в лучшую сторону. Даже мерзко самой от себя становится. Куда меня только несёт... Я не могу это контролировать. — Спасибо, — слова вылетают раньше, чем мозг успевает их осмыслить. Марко тут же поднимает на меня заинтересованный взгляд, а я продолжаю нести какой-то бред, лишь бы замять эту ситуацию, но получается, по-моему, ещё хуже. — За рисунок. Он очень красивый. Глупо улыбаюсь и машинально тянусь к внутреннему карману кителя, доставая листок. Зажав свёрток между пальцами, я потрясла им перед лицом Бодта. Марко широко улыбнулся, и эта яркая улыбка словно бьёт меня молнией. Дважды. В одно место. Я тут же прячу рисунок назад и неловко поправляю прядь волос. И, кажется, опять краснею. — Так приятно, что ты носишь мой корявый рисунок с собой, — Марко вроде тоже смутился, но взгляда не отвёл. — Да я, просто... — пытаюсь исправить неловкость, а то ещё зазнается парень, надумает себе чего-нибудь лишнего. —... забыла выложить его из кармана. Брюнет неопределённо кивнул и его улыбка скосилась в странную ухмылку. И хрен поймёшь, то ли поверил он, то ли просто усмехается. — Ты любишь рисовать? — банальный вопрос слетел с моих уст. — Не особо, — скромно отмахнулся Бодт. — Рисую, только когда вижу что-то воодушевляюще красивое. Марко, мать вашу, Бодт. Что же за талант у тебя такой — вгонять меня в краску без особых усилий? Ведь уверенна, он даже не заостряется такой целью, но делает это неосознанно. Неосознанно и метко. — И вообще я так, любитель, — продолжил брюнет, переводя взор на свои скрещённые в замок длинные пальцы, я непроизвольно сделала то же самое. — А вот у Жана действительно талант. — У Кирштайна что ли? — я открыто насмехнулась, но Марко остался невозмутимым. — Ну да. Он очень красиво рисует, — кареглазый незамысловато перебирал пальцами, а я как зачарованная наблюдала за каждым его действием, успев рассмотреть крохотный шрамик на большом пальце правой руки. — Когда вы наконец поладите, он сам покажет тебе своё творчество. Вот увидишь. Я грустно прыснула. Какой же всё-таки Марко наивный. Так свято верить в то, что мы с Кирштайном сможем найти общий язык — это же уму непостижимо. Мы просидели так до начала нового испытания, о котором напомнил звон с главного штаба. Послеобеденное испытание скорее походило на лёгкую разминку — отжимания, приседания, подтягивания и прочая ерунда. Однако к концу дня я была полностью измотана, но скорее морально, нежели физически. В казарму я зашла не сразу. Сначала просто наслаждалась последними тёплыми деньками сентября, вдыхая вечерний воздух. С одной стороны небо было пустым, лишь в некоторых местах сгущались тяжёлые облака, а с другой — полотно было необычайно вызывающим: розовое, а кое-где и вовсе ярко-малиновое, оно слепило похлеще дневного солнца. Закат сейчас полностью передавал моё внутренне состояние: снаружи уйма ярких ощущений, новые эмоции, а внутри — пустота и лишь одно чувство. Чувство долга.