Главное правило шифтера

Раньше я просыпалась с мыслью о том, что мне вновь придётся натягивать маску дружелюбия по отношению к островным однокурсникам, буквально выдавливать из себя наигранную любезность, но со временем угнетающее чувство утихло. Не знаю, что повлияло на это: банальное время и привыкание или же что-то кардинально изменилось внутри меня. Во второе мне хотелось бы верить меньше всего. В голове всё ещё смутно крутятся слова Райнера: «Подыгрывай им, но не теряй себя настоящую». Много ли смысла в этой фразе — я не знаю. Но думать о ней хочется всё меньше и меньше. День сменяет ночь, ночь сменяет день. И затем всё по-новой. В этой рутине я и не заметила, как стала привыкать к обстановке: к тренировкам, к здешним обедам, к шумным весёлым вечерам в казарме, к людям... Полтора года обучения пошли мне на пользу. Я знатно подтянула физическую форму, освоила удивительный УПМ, начала больше контактировать с людьми и узнавать что-то новое. Это на самом деле было увлекательным. Наблюдать со стороны, как взрослеют те, кто поступал в корпус будучи совсем ещё зелёными и неопытными, как меняются их взгляды на жизнь, принципы и убеждения, характер и поведение, — это и вправду затягивало настолько сильно, что я стала забывать о себе и своих проблемах. Чужие заботы стали моим увлечением. Прошлая «я» давно бы застыдила настоящую «меня» за такое отношение к себе, но та Адель стала лишь блёклой тенью. У всего есть обратная тёмная сторона. И эта ситуация не исключение. Я всё больше проводила времени с Марко, Сашей, Конни и даже раздражающим Жаном. Пока я забывалась с ними под звонкий смех Браус и глупые шутки Спрингера, пока я нелепо смущалась от случайных касаний Бодта, друзья детства медленно отдалялись от меня. А я лишь тихо наблюдала за этим и ничего не предпринимала, лишь ночами вспоминая свое прошлое. Моя жизнь чертовски коротка, ограничена не только ничтожным сроком, но и важной миссией, возложенной когда-то на наши ещё детские плечи. Я столько раз пыталась внушить себе тот факт, что нужно жить настоящим, пока не поздно. И вот, наконец, у меня это почти получилось, если бы воспоминания время от времени не резали по затянувшейся ране. Сегодняшний день обещал быть таким же, как и десятки других: построение, завтрак, теоретическое занятие, обед, тренировка, ужин и, если останутся силы, тайные ночные посиделки в мужской казарме. На сегодня в качестве испытания назначена стрельба, что оказалось весьма приемлемым с учётом того, насколько усложнились со временем общие тренировки. На лекции нам рассказывали о видах огнестрельного оружия и о его использовании. Всё это было, конечно, знакомым мне, но лишний раз освежить некоторую информацию в голове тоже оказалось весьма полезным. — Я ждал этого, — радостно протянул Марко, когда мы всей гурьбой шагали к полигону. Я вгляделась в его профиль и не смогла сдержать лёгкой улыбки, когда заметила по-детски счастливый блеск в его карих глазах. Марко уже рассказывал, как отец учил его стрелять из винтовки с ранних лет, и теперь парень привязался к этому сомнительному хобби. — Наконец-то покажешь себя во всей красе, — я схватила парня под руку, вцепившись в его предплечье. — Может, научишь и меня стрелять, а? Я ведь ни разу в жизни не держала в руках винтовку, и понятия не имею, как ею пользоваться. Конечно, вру. Но мне хочется внушить Марко больше уверенности, потому что этот поистине одарённый солдат слишком часто скромничает и низко оценивает себя и свои возможности. В конце концов, мне просто хочется сделать ему приятное, ведь Бодт стал для меня светлым лучом в этом мире. Я и не хотела бы, чтобы он однажды погас... — Я думаю, ты справишься и без меня, — Марко снова смущается, потирая свободной рукой затылок и взъерошивая свои тёмные блестящие на солнце волосы. — Но если тебе понадобиться помощь, я, конечно, помогу тебе. — Не сомневаюсь, — из уст вырывается смешок, а на лице сияет глупая улыбка, которую я никак не могу сдержать. Спиной я чувствовала прожигающий взгляд светло-карих глаз. Знакомое ощущение. Покрепче схватившись за руку Бодта, я скосилась через плечо и усмехнулась, увидев вполне ожидаемую раздражённость на лице Кирштайна. Жан, видимо, тоже нашёл в Марко свой свет, но я уж точно не собираюсь делиться им ни с каким-то задиристым другом, ни со смазливой девчонкой. Ни с кем. К полигону мы пришли быстро. Инструктор по стрельбе, к счастью, оказался более спокойным, чем тот же Шадис, поэтому напомнил основные наставления и отдал проверенные винтовки каждому кадету. Я схватилась за оружие, ощущая в руках его тяжесть. В голове всплывали воспоминания о том, когда мне первый раз пришлось использовать его в деле. Неприятный холодок мгновенно пробежал по телу и я чуть вздрогнула, прикрыв глаза. Стрельба действительно может стать обожаемым хобби, но не в том случае, когда вместо искусственной мишени — живые люди. — Всё в порядке? Я открыла глаза и медленно приподняла голову, встречаясь с обеспокоенным взглядом Марко. — Да, — отмахнулась я, натянув на лицо привычную полуулыбку, которая больше походила на ехидную ухмылку. — Волнуюсь немного. — А вот это явно лишнее, — брюнет осторожно отодвинул дуло оружие подальше от моей груди, и я поняла, что сейчас выглядела так, словно и вправду никогда не держала в руках огнестрельное. — Волнение тут ни к чему. Оно значительно затруднит весь процесс. Нужно расслабиться. Его рука чуть коснулась моего плеча, но этого невесомого касания было достаточно, чтобы его тепло волной разнеслось по телу. — Занять начальные позиции! — скомандовал инструктор, и мы с Марко в миг рассредоточились напротив мишеней, но парень по-прежнему был рядом. — Положение лёжа! Кадеты штабелём улеглись на иссохшую землю, приспосабливаясь к последующей стрельбе. Я приняла нужную позицию, при которой туловище вжалось в почву, а правая нога и ствол оружия составили практически идеальную линию. Краем глаза замечаю, как Марко, уже занявший своё место, кротко улыбнулся, бросив на меня мимолетный взгляд. — А говорила, что ничего в этом не смыслишь, — безобидно подметил парень. — Это ведь рассказывали на лекции, — опомнилась я, внимательно рассматривая вдали мишень. — Я внимательно слушала. Марко ничего не ответил, лишь тихонько вздохнул и, кажется, кивнул, а затем продолжил сосредоточенно настраивать оружие. После очередной команды инструктора, нам дали волю на «разогрев». Эта тренировка была нацелена на практическое усвоение теории, а уже завтра испытание будет оцениваться баллами за качество и технику. Значит, сейчас у меня есть время построить из себя «глупенькую» девчонку, ну и заодно спустя долгое время вновь освежить свои навыки. Устроившись поудобнее, я зажмурила левый глаз, внимательно прослеживая цель через сетку прицела. Задерживаю дыхание, усиливаю нажатие на спуск до максимума и стреляю. Рука нарочно дёргается, и пуля, хоть и попала в мишень, но всё же далеко от её центра. Отложив винтовку на землю, я тяжело вздыхаю, и чуть оборачиваюсь в сторону Марко, который уже пустил третью пулю ровно в середину. Заметив мой пристальный печальный взгляд, он посмотрел на мою мишень и чуть нахмурился. — Я же говорила, — недовольно бурчу я, вновь хватаясь за винтовку. — Нихрена не получается. Бодт на несколько секунд отвлёкся, но этого ему было достаточно, чтобы вновь выстрелить в мишень и снова не промахнуться. — Не переживай, Адель, — он осторожно положил оружие и, не вставая с земли, неуклюже подполз ко мне. — Покажи, как ты это делаешь. Я посмотрела на брюнета, и мне показалось, что он приблизился ко мне неприлично близко, отчего руки дрожали уже не нарочно. Собрав остатки здравого смысла, я вновь схватилась за винтовку, совершая привычные махинации. — Я всё делаю так, как нас учили, — голос прозвучал непозволительно лестно и отчасти наигранно, когда я настраивала прицел. — Но ничего не получается. Не дожидаясь ответа, я выстрелила, и, конечно же, цель не была повержена. Пуля застряла где-то у самого края мишени, и я разочарованно выдохнула. — Я же говорила... Бодт подкатился ещё ближе и ухватился за винтовку в моих руках, направляя её в нужную сторону. Его холодные пальцы коснулись моей разгорячённой ладони, оставляя на ней едва уловимые касания. Почему-то такие приятные касания... — Покажи, как ты держишь курок, — Марко действительно был так близок ко мне, что я могла ощутить его горячее дыхание на своей щеке. Поджав губы, я осторожно коснулась пальцем спуска. Конечно же, неправильно. Конечно же, нарочно. — Так я и думал, — брюнет по-доброму усмехнулся, аккуратно накрывая мою ладонь своей. — Чтобы выстрел был более точным, и на твоём плече не осталось синяков от приклада, нужно положить палец на крючок сгибом между первой и второй фалангами. Вот так. Он направлял мою руку своей, заставляя в унисон зажимать спуск. — Целься. Я послушно зажмурила глаз, задержала дыхание — всё тот же план. Марко надавил на мой палец, вместе с ним зажимая и отпуская курок. Прозвучал короткий выстрел, но Марко не спешил убирать свою руку, словно совершенно позабыл об этом безмятежном, но таком дурманящем касании. Он взглянул на поражённую мишень и мягко улыбнулся, явно радуясь маленькому успеху. Я тоже не сдержала улыбки, когда увидела, как светится Марко. Было приятно наблюдать за тем, как мерцают его карие глаза, а ещё приятнее знать, что в этом замешана я. И это самое малое, что я мог сделать, чтобы Бодт чувствовал себя хоть чуточку счастливее. — Ты дрожишь, — в смятении произнёс брюнет, зацепившись за меня взглядом. — Это мешает тебе попасть прямо в цель. Я только сейчас замечаю, как таю от его взгляда, от его касаний, от его дыхания. Тело не слушается и дрожит от нарастающих незнакомых мне чувств. — Просто ты... Руки, Марко, — растерявшись, я запнулась на полуслове. Бодт резко убрал свою ладонь и даже отодвинулся от меня, стыдливо отводя глаза в сторону, будто бы он только что сделал что-то до безумия неприличное. Хотя его сильное влияние на меня можно смело назвать таковым. — Прости... — виновато начал парень, когда на его щеках заиграл чуть заметный румянец. — Я, должно быть, слишком вошёл в азарт... То есть я не имею в виду то, что хотел тебя потрогать... Я вошёл в азарт из-за стрельбы и... Чёрт, что за бред я несу? Марко стукнул себя по лбу и тихо шикнул. Его попытки оправдаться были настолько нелепыми, что я не сдержала короткого смешка. — Я поняла тебя, Марко, — успокаивающе улыбнулась я. — Всё нормально. Бодт осмелился вновь взглянуть в мои глаза, и, явно увидев там то, что ему хотелось, он очаровательно улыбнулся. — Попробуй... Ещё раз, — более уверенно продолжил парень, кивнув в сторону винтовки. Я согласно качнула головой и покрепче схватилась за оружие, но теперь делая всё по правильной технике. Мне хватило полминуты, чтобы принять нужное положение, наметить цель и выстрелить в неё. На этот раз пуля попала точно в цель. Даже мой внутренний перфекционист тихо ликовал. — Молодец, я знал, что у тебя всё получится, — искренне поддержал Бодт и, ещё раз встретившись с моим взглядом, отодвинулся к своему месту. — Если бы не ты... — протянула я, чуть повысив голос, потому парень теперь находился дальше от меня. — Я тут совершенно не причём, если честно, — он скромно пожал плечами и поспешил спрятать взор за винтовкой. В ответ я тихо хмыкнула и продолжила глядеть в сосредоточенный профиль Марко. Он был особенно прекрасен, когда мышцы его лица напрягались, брови чуть хмурились, а беспокойный ветерок колыхал его волосы. При одном лишь виде Бодта моё сердце систематически пропускает удары, кончики пальцев холодеют, тело пробирает дрожь. Его случайные касания для меня как разряд тока, его взгляды путают мысли в моей голове в один тугой ком. Когда Марко рядом, я не могу контролировать себя, разум словно отказывается нормально функционировать. Но стоит парню исчезнуть с поля зрения, как всё становится на свои места, будто и не было этого наваждения. Я больше не могу сдерживать этих чёртовых бабочек в животе, что болезненно рвутся наружу. Кажется, это чувство называют влюблённостью. В таком случае, у меня проблемы.

***

Вечер подкрался незаметно. Поскольку сегодняшняя тренировка не отняла так много сил, как предыдущие, главные активисты отряда, во главе с непоседливым Конни, решили после отбоя организовать «несанкционированные» посиделки в мужской казарме. Конечно, я не отказалась. Мне уже приходилось несколько раз бывать на подобных мероприятиях и, должна признаться, это успокаивает. Особая атмосфера вечерних посиделок действует как бальзам на душу: ребята рассказывают смешные истории, иногда страшилки и легенды, а иногда просто говорят по душам. Вечер этого дня обещал быть таким же уютным. Обещал, но, блять, не стал. Свет луны едва ли пробирался сквозь небольшое окошко казармы, слабо освещая помещение. Полумрак придавал какую-то таинственную атмосферу. Я сидела рядом с Марко на его постели, на этот раз мы оказались вместе совершенно случайно, но это не исключает тот факт, что я рада этому. На другом краю той же кровати уместились Жан, Мина и Саша. Прямо на полу восседал Конни, оперевшись спиной о стенку. Соседняя кровать снизу была занята Армином, Райнером и Эреном, а на верхнем ярусе удобно развалился сонный Бертольд. Кто-то с дальних кроватей тоже проявлял заинтересованность в наших разговорах, но я не сумела разглядеть их лиц во тьме. Да и не нужно мне это. Здесь уже сформировалась приятная для меня компания. Не знаю, насколько уместно называть всех этих людей приятной компанией... А, впрочем, неважно. — Ну что, Конни? — я слегка пнула в плечо парня, сидевшего где-то в ногах, пяткой, на что он недовольно шикнул, хотя я едва ли коснулась его. — Снова будешь рассказывать страшные истории про бабайку, да? Я могла поклясться, что Спрингер сейчас демонстративно закатил глаза. — Кое-что страшнее, — ответил он. — Специально для тебя. — Да брось, что может быть страшнее Шадиса, — цокнула я, после чего ребята одобрительно хихикнули. — Истории про злого Шадиса, — усмехнулся Жан, вальяжно закинув ногу на ногу. — Мы можем увидеть подобную историю наяву, если будем так громко разговаривать, — подметил Райнер. Мой взгляд машинально метнулся в его сторону, встречаясь с парой мерцающих во мраке янтарный глаз. Мы ведь с Брауном после ссоры практически не общались. Как два обиженных барана не удосуживались даже поприветствоваться, и контактировали исключительно по деловым вопросам или же во время совместных тренировок. Но я лучше задавлюсь собственной гордостью, чем первая пойду на перемирие. — Райнер прав, — поддержал его Армин. — Некоторые ребята уже спят, поэтому нам нужно чуточку тише. Все согласно закивали и мгновенно снизили шум до минимума. Всё-таки нужно иметь уважение к товарищам. — Как отстрелялись сегодня? — поинтересовался Эрен, оглядев друзей. — Отлично, — самодовольно улыбнулся Жан. — Впрочем, как всегда. — Неплохо, но могло быть и лучше, — отозвался Армин. — Всё прошло хорошо, —залепетала Мина. — У меня у одного всё прошло хреново? — обидчиво возмутился Конни, размахивая руками. — Нет, у меня тоже поначалу было всё плачевно, — ответила я, почувствовав прижатой к Бодту рукой, как напряглись его мышцы. — Но Марко помог мне освоить винтовку. Если б не он, я бы, наверное, завалила завтрашнее испытание. — О, Марко, ты хорошо справляешься с огнестрельным оружием? — Спрингер чуть привстал и обернулся в сторону брюнета. — Не то, чтобы... — смущённо начал оправдаться Бодт, но я беспринципно не дала ему договорить. — Да, Марко с детства держит в руках винтовку, — широко улыбнулась я, закидывая руку на плечо парня. — Он в этом спец, поэтому, думаю, за советом ты можешь обратиться к нему. — Отлично, — весело проговорил Конни. — Ты ведь поможешь мне, Марко? — Конечно, — былая уверенность вернулась к Бодту, и я даже почувствовала гордость за него. Я чуть склонила голову в сторону, ощущая как рука брюнета ответно улеглась на моё плечо. От этого действия я мгновенно расслабилась, его тепло согревало, и я готова была обмякнуть в руках парня и уснуть прямо здесь. Посмотрев на соседнюю кровать, я столкнулась с суровым взглядом Брауна. Его брови были предупреждающе сведены к переносице, а глаза неестественно ярко блестели. Я думала, что во мраке он не заметит наших с Марко безвинных объятий, но, видимо, это не утаилось от зоркого взгляда Райнера. Конечно, ему не понравится подобное, и дело даже не в какой-то глупой ревности. Наверное. Пальцы Марко неуверенно постукивали мягкими подушечками по моему плечу, словно создавая какой-то понятный только самому парню ритм. Его касания успокаивали, и я уже была готова задремать прямо здесь, под тихие рассказы Конни, но неожиданный грохот, а затем последовавший за ним короткий крик, заставили меня (да и не только) вздрогнуть от неожиданности. — Что случилось? — Будьте тише! Я чуть прогнулась вперёд, и заметила Армина, который судорожно держался ладонью за грудь, пытаясь отдышаться. Это был его крик. — Извините, пожалуйста... — виновато качал головой Арлерт. — Я услышал этот неожиданный стук... И напугался. — Да мы тут все слегка трухнули, мягко говоря, — нервно ответил Райнер, торопливо поднимаясь с постели. Он подошёл к окну так близко, насколько это возможно, чтобы рассмотреть в ночной тьме то, что могло издать такой грохот. Прильнув к стеклу, Браун, видимо, не различил ровным счётом ничего, поэтому, обернувшись он смерил присутствующих серьёзным взглядом. — Я посмотрю, что там случилось, — произнёс он, направляясь к выходу. —Будьте здесь. — Этот звук так похож на топот титанов... — голос Армина дрогнул. — Как тогда, три года назад назад. Мне казалось, что время остановилось. И сердце вместе с ним. Страх медленно пронизал каждую частичку тела, словно ядовитая жидкость, вводимая под кожу. То, что было три года назад вызывало у меня не только страх, но и... угрызения совести. Взгляд метнулся к Бертольду — остатки его сна рассеялись в тумане, а напряжённое тело вытянулось по струнке. Ему тоже было неприятно. — Бред, этого не может быть, — неестественно холодно отчеканил Райнер и, замерев в дверном проходе, бросил на товарищей ещё более суровый взгляд. — Скорее всего, что-то случилось на территории училища. Так что спокойно, я сейчас вернусь. Браун скрылся за дверями казармы, прошмыгнув на улицу и впуская в помещение прохладный ночной воздух. Никакого шума больше не было, но все кадеты, даже те, которые до этого спали, теперь же восседали на своих кроватях, с ожиданием и трепетом глядя в окно. — Армин, кто тебя за язык тянул? — злобно прошипел Эрен, но в его голосе, где-то глубоко внутри, всё же слышался страх. — Я... я просто вспомнил тот день. Я поджала губы, всматриваясь сквозь тьму. Противное едкое чувство медленно пронизывало подсознание, и как бы мне не хотелось успокоиться — я не могла. Внутри разгорались эмоции, а снаружи я по-прежнему казалась лишь напуганной ровно так же, как и остальные, но напряжение, казалось, охватило меня больше. Райнер вернулся быстро. Он ловко проскочил внутрь и бесшумно закрыл за собой дверь. Все в предвкушении смотрели на него, ожидая вердикта. — Навес над конюшней провалился, — отдышавшись, сказал Браун. — По всей видимости, от старости и сильного ветра. Кадеты выдохнули. — Там уже собрались ночные дежурные, — продолжил блондин, усаживаясь на место. — Так что, девчонки, вам придётся задержаться у нас, пока там всё не утихнет. — Предлагаешь заночевать у вас? — я рефлекторно положила свинцовую голову на плечо Марко, чуть прикрыв уставшие глаза. — Сомневаюсь, что лично для тебя у нас найдётся место, — ехидно усмехнулся Райнер. — Разве что на полу. — Спасибо, ты так благосклонен ко мне, — ядовито выплюнула я, окончательно прикрыв глаза и наслаждаясь теплом Бодта, который, казалось, даже не дышал. Ребята тихо прыснули от смеха, а затем в помещение воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим сопением вновь уснувших парней и резкими порывами ветра за окном. — Армин, ты сказал, что этот грохот напомнил тебе топот титана? — судя по голосу, это спросил Жан. — Неужели даже спустя столько лет в тебе живёт этот страх. Ну... Страх перед титанами. Я широко распахнула глаза, а затем часто заморгала, пытаясь привыкнуть к тусклому освещению. Кажется, я даже вздрогнула всем телом, потому Марко тут же машинально прижал меня ближе, словно успокаивая. — Жан, — осуждающе начал Бодт. — Что за глупости ты говоришь? Тот кошмар, который пережили ребята, очень трудно забыть. И уж лучше не вспоминать его лишний раз. — Марко прав, — глухо отозвалась я, нервно прикусывая указательный палец, прижатый к губам. — Давайте не будем обсуждать это. Марко думает, что деревня, в которой мы с Райнером, Энни и Бертольдом «жили», была подвергнута нападению титанов тогда, три года назад, и снесена ими до основания. Но он не знает, что, чёрт возьми, ни в какой деревне мы не жили, а собственноручно сломали стену, впуская за её пределы обезумевших титанов, которые, полагаясь на свой единственный инстинкт, сжирали всех на своём пути. Мы виноваты. Мы это сделали. — Но тогда было и вправду страшно, — совсем тихо продолжил Армин, склонив голову. — И каждую ночь я вижу тот день всё в тех же кроваво-красных цветах... Его голос насквозь был пропитан болью, той болью, которую причинили ему мы, тем страхом, который он испытывает из-за нас. — И мы обязательно отомстим этим гигантским уродам, что снесли стену, позволив титанам убивать людей, обязательно! — вступился Эрен, яростно сжимая в кулак простынь. — Каждого лично уничтожу. По телу прошла неконтролируемая дрожь. Все чувства смешались во едино: было мерзко от самой себя, но в противовес этому стояло чувство долга; было до жути страшно, что когда-нибудь нас раскроют и было страшно, что нас убьют, не дав окончить миссию. Я буквально ощущала, как противоположные эмоции разрывали меня изнутри, как две стороны меня отчаянно спорили между собой, разбивая одно общее сердце. Я резко дёрнулась, выбираясь из объятий Марко. Наверное, это получилось так грубо и неожиданно, что парень в удивлении уставился на меня. В тусклом свете луны его глаза отражали искреннее непонимание вперемешку с сочувствием. Конечно, Марко... Ты жалеешь монстра. — Сказала же: забудьте об этом, — неосознанно повысив голос, произнесла я, хватаясь за голову. Бодт привстал следом, и его рука поддерживающе коснулась моей спины. — Действительно, хватит, — повторил он. — Шиганшина — всё ещё болезненная тема для некоторых, поэтому не стоит её ворошить. Он легонько погладил меня вдоль позвоночника, но сейчас даже его прикосновения не могли предоставить мне желанного покоя. Незажившая рана вспыхнула с новой, более яростной, болью. — И вообще, пора бы расходиться, — судя по уверенности и спокойствию, Райнер уже давно взял себя в руки или, быть может, даже не раскисал из-за обычного разговора. — Вам уже можно идти. Думаю, на улице всё утихло. Я подняла голову и встретилась взглядом с Брауна. Нет, что-то было в нём такое, говорящее о его слабости, точно. А может, это мне только кажется. Пожелав всем спокойной ночи, я буквально выбежала из казармы, прихватив с собой Сашу и Мину и ни на секунду не задумываясь о том, что нас могут поймать часовые. Но, к счастью, вокруг уже никого не было и до своих комнат мы дошли без происшествий. Жутко хотелось спать, но как только голова коснулась подушки, сон исчез без следа, а на его место пришли навязчивые мысли. Две половинки меня снова тихо сражались между собой, пока я сама напрасно пыталась собрать их воедино.