Eros (сборник)

— Что я обещал с тобой сделать? — рычит Минхо. Он опасно близко, смотрит голодным взбешенным зверем на Хёнджина. Тот попросту достал: очередная порция нахальных шуток в адрес хёна не прошла незамеченной, особенно после обещаний Линоу убить Хвана за тот непонятный звонок с неизвестного номера. — Зажарить в духовке при ста восьмидесяти градусах, — Хёнджина ощутимо трясло, потому что казалось, еще секунда, лишнее слово — и его разорвут на части. Дыхание обжигало ухо, а сам Линоу отстраняться не спешил, наслаждаясь видом загнанной жертвы. Прижатый к стене в пустом зале для практик, Хван и впрямь имел мало шансов вырваться. — Обойдемся без духовки, — внезапно ровно обрубил Ли, победоносно ухмыляясь и отстраняясь. В его голове уже созревал план. Глубокая ночь. Минхо непременно везет, что Хван его сосед, и бродить по чужим комнатам не приходится. Он выталкивает его из комнаты, когда все засыпают, и требовательно ведет в сторону кухни. Хёнджин опирается на стол, потому что ноги внезапно ватные, а от Минхо исходит убийственная аура. Он подходит неожиданно, подвигается непозволительно близко — снова — но не прикасается. Ладони скользят по краям столешницы, скользя от пота, а сердце то ли догоняет кого-то, то ли, наоборот, убегает, потому что стучит оно нереально сильно и, кажется, сейчас пробьет Хвану ребра. Он впервые видит такого Минхо: коньячного цвета глаза сейчас темнее самой мрачной ночи, скулы напряжены до режущей остроты, а вены на шее змейками теряются где-то под подбородком, перегоняя кипящую кровь. У Минхо в голове только чертов стук хенджинова сердца, которое хочется вырвать, лишь бы не сокрушало оглушительными ударами мозг. — Опять салфетки в рот пихать будешь? — осторожно, недоверчиво, но ровно — с большим усилием над собой — спрашивает Хван, одной рукой все же срываясь со спасительного края стола, и добавляет: — Хён. В его глазах лишь детский страх и какое-то наивно-любопытное волнение. Он ждет ответа, чтобы поскорее получить наказание за свою шалость и быстрее сбежать. Тело и разум противоречат друг другу, ведь сердце все еще оглушительно ломится сквозь грудную клетку, а ноги подкашиваются. Минхо буквально пылает, и взгляд Хенджина начинает заинтересованно поблескивать. От такого крышу срывает мгновенно. — Кое-что получше, — отвечает Минхо и резким движением с силой нажимает на плечо Хвана, заставляя окончательно соскользнуть ладонями вниз, больно проезжаясь по острой кромке. Вот он уже стоит на коленях перед хёном, шумно выдыхая забивший легкие воздух, а Ли свободной рукой высвобождает из тренировочных штанов горячий член. Только тогда Хёнджин замечает, что Минхо не переоделся. На правом плече все еще чувствуется железная хватка, а у Хёнджина, кажется, останавливается сердце, наконец прекратив свои бешеные гонки. Вот только начинает колотить где-то в голове, потому что перед лицом — ладонь, сжимающая член, а в собственном теле — волнительное искушение, тягуче собирающееся где-то внизу живота и растекающееся ядом по всему организму. Минхо слегка бьет розовеющей головкой о губы Хёнджина, на мгновение возвращая его в реальность. Всего на мгновение, потому что в следующую секунду Хван уже на пути в космос. — Соси, — отрывисто бросает Линоу. Хван быстро облизывает губы, что Ли находит немилосердно сексуальным, а после — с сорванными тормозами Хёнджин обхватывает этими самыми губами гладкую поверхность головки. Минхо успевает отметить, что у Хёнджина губы идеально ложатся на его член, и только позже, много позже ловит в голове вопрос, где же Хван научился так сосать. Тот чувствует лишь разъедающую тело приторную слабость, и ищет для себя новый спасательный круг — по иронии у того, кто в ту же секунду медленно подводит его к гибели. Хёнджин хватается пальцами за бедра Минхо, впиваясь в них до ощущения грубых мышц под кожей. От всего этого голова кружится, но твердый член во рту не дает сознанию расстаться с реальностью, и приходится прилагать усилия, чтобы хорошенько отработать свой прошлый промах. Хватка на плече ослабевает, а рука скользит по шее вверх, обхватывает затылок и крепко стискивает светлые пряди. Кожа в том месте, где только что была ладонь, горит, чувство захвата не отпускает, ощущение, что Минхо буквально везде, еще больше срывает крышу. Хёнджин теряет остатки самообладания и берет до основания, смыкая влажные губы. На секунду он застывает, поднимая взгляд, и Ли впервые оступается, утопая глубоко в потемневших, как самый крепкий чай, глазах. Он задыхается, и Хёнджин захлопывает свою ловушку, с нахально громким хлюпом отстраняясь и выпуская член изо рта. Минхо тихо шипит на него, быстро и злобно бросая взор на закрытую дверь, что отделяет душную кухню от остального мира — плывущего в сладкой реке грез. Хрупкая грань, и очень рискованная затея. Ситуация, если подумать, полный крах, потому что чертов Хван понимает опасность и глотает риски вместе с членом, даже позволяя себе ухмыльнуться уголками губ, будто издеваясь. Неужели грозный Линоу боится, что их застукают? Тогда зачем притащил? Минхо словно считывает мысли, и вновь натягивает на лицо надменную маску, а вместе с тем — пихает затылок Хвана вперед, грубо вторгаясь к тому в рот, пока его пальцы с новой силой сжимают ткань штанов. Хёнджин начинает метаться, скользя голыми ступнями по полу, поджимая пальцы, потому что искушение становится сильнее, превращаясь в желание, отражается наслаждением на лице Ли и возобновляет работу собственного сердца. Хёнджин тихо выстанывает пустые мысли, пока давится головкой, что упирается ему в заднюю стенку горла, а Минхо сжимает пальцами основание члена, чтобы не кончить сейчас от такого невообразимого Хвана. Тот смотрит уже озорно, с вызовом, полностью приняв правила игры, в которую превратилось его наказание. Линоу жаждет выбить из него всю гордость, чтобы вновь вернуть тот жалобный взгляд, хотя и не признается себе, что эти страсть и издевательское любопытство в глазах Хёнджина заводят его еще сильнее. Он тянет за длинные волосы, заставляя подняться наверх, вновь поймать опору на столе, но после — вжимается так близко, что прошибает током, а внутри что-то взрывается. Минхо подхватывает под бедра и сажает на этот самый стол. Хван снова теряет точку опоры, а особенно — когда властная рука с силой давит на грудь, заставляя резко опрокинуться назад, вжимает ушибленными лопатками в твердую поверхность. Ли не церемонится — сдергивает с Хёнджина пижамные штаны вместе с бельем, все так же надменно усмехаясь при виде хванова стояка. И вроде бы надо смутиться, но Хёнджин смотрит с вызовом, приподнимается на локтях и неимоверно бесит. Оба молчат, но эта тишина, прерываемая редкими звуками, гремит яростнее любых криков. Минхо хочет удержать позиции, не давая Хвану взять вверх, чтобы эта игра не обратилась наказанием для него. Он не может проиграть, и с новой силой хочется стереть с прекрасного лица замершую в ожидании улыбку. Хёнджин не просто смирился со своей ролью, он полностью отдался этому поединку и даже смог взять под контроль. Минхо тихо рычит, быстро облизывает два пальца, но после резко сует их в лицо напротив. Хёнджин, не думая долго, вбирает, с уничтожающей медленностью опускает веки и обводит фаланги языком. Линоу ругается про себя, проталкивает пальцы глубже, надавливая на корень языка. Хван давится и выпускает пальцы под торжествующую ухмылку Минхо. Он не медлит больше, разводит в стороны подтянутые бедра Хёнджина и проникает внутрь. Тот податливо принимает, откидывая голову назад в немом стоне. Локти быстро затекают, да и Ли вновь требовательно жмет к столешнице, подхватывая одной рукой под лопаткой и придвигая ближе за многострадальное плечо. Хёнджин бьется затылком о стол, но сконцентрироваться на ноющей боли мешает третий палец, и парня снова разрывает от смеси чувств. Он совершенно теряет ход времени, пока над ним нависает Минхо, смотрит долго, жадно, слегка приоткрыв влажные манящие губы, из которых обычно вырывается резкое крепкое словцо, и Хёнджину нетерпеливо хочется услышать, как из них польется высвобождающийся из легких стон. Линоу терпит, пока не чувствует, что пальцы проходят свободно, и проталкивает вместо них член, закидывая себе на плечи ноги Хёнджина. Тот чувствует, как вдавливаются все косточки в дурацкую деревяшку, поясница слегка приподнимается, а в бедра впиваются пальцы. Он отчаянно ищет опоры, и обхватывает мощную шею Линоу, как висельник свою же веревку, что медленно душит его. Минхо двигается именно так — плавно, тягуче, длинно, с каждым толчком продвигаясь все глубже, неотрывно глядя в глаза Хвану, что сами собой закатываются от убийственных ощущений. Тело отзывается на каждое движение горячими волнами, пронизывающими до самых кончиков пальцев. Минхо лишь усиливает толчки, начиная вбиваться, буквально вколачивая Хёнджина в обеденный стол. Он пригибается резко, опуская руки по обеим сторонам от Хвана, и тот в который раз теряет голову, потому что только дьяволу может принадлежать такое выражение лица: искаженное в надменном наслаждении, вытягивающее из распластанного, полураспятого Хенджина волнительный, молящий взгляд, молчаливые стоны, рваные одномоментные вздохи, хватающие кислород. Хван извивается, насаживаясь на член, заламывая руки от неудобной позы, что возбуждает еще сильнее, мысленно ноет и просит взглядом входить глубже, с придыханием вновь и вновь облизывая припухшие губы, которые беззастенчиво пожирает глазами Линоу. Кожа к коже, он похотливым хлюпающим притяжением отмеряет секунды, то и дело меняя темп и полностью утверждая свою власть: над временем и над Хёнджином. У того все тело крупно дрожит, будто бьет ознобом, на самом деле обжигая пламенем. Хван с мутными от застилающего возбуждения глазами уже не фокусируется даже на Минхо, ловя только рыжее пятно вместо его волос. Хенджина вдруг прошибает насквозь, пронизывая тугим стержнем, и он изливается себе на живот. Пальцы немеют, прирастая обратно к краям стола, за которые держатся, да и опережают их все равно — аккуратная небольшая ладошка Ли ложится на головку, облекая ее в новую ловушку. Хвана прошибает непонимание, как Минхо сам держится, а потом настигает вторая волна оргазма от сверхстимуляции ловкими пальцами Линоу. Тот внезапно замедляется, бешено сверкая кофейными глазами, в которых отражается сам Хёнджин — расслабленный, мягкий, словно пластилин. Минхо обхватывает его все еще твердый член вместе со своим и как может быстро двигает, доводя себя до оргазма. Хван давится воздухом, смаргивая пелену с глаз, и задыхается от жмурящегося, открытого и порочно красивого Ли, с губ которого все же срывается долгожданный стон. Хёнджину хочется собрать его, проглотить вместе с кислородом и раствориться в этом Минхо. Хван признает, что полностью проиграл. Ли тяжело дышит, но отстраняться не спешит, рассматривая разложенного на столе Хенджина, испачканного спермой, но с такой покорной преданностью в глазах, будто просит взять, использовать его снова. — Пять звёзд, — шепчет тот на выдохе, и Минхо скалится, поднимаясь и отступая. Вот только не замечает опасной искорки в глазах Хвана, что обещает перерасти в новый поток приставаний и издевок над хёном. Ведь если он будет каждый раз наказывать именно так, то наверняка есть смысл немного для этого постараться?..