***
— Ты уверен, что его нет нигде на карте? — Люпин сидел над эссе по зельям в гостиной и слушал причитания Джеймса под боком. — Я же не слепой! Конечно, я уверен, я везде посмотрел! — Поттер был зол, и причина на это у него имелась. Блэк пропал. До обеда всё было в порядке, а потом он просто исчез, ничего не сказав. Точнее, он сказал им, что хочет пройтись в одиночестве, но куда он подевался в итоге, ребята не имели ни малейшего понятия. Поначалу они не беспокоились, это ведь Сириус, ему было свойственно периодически внезапно растворяться в пространстве, потом так же внезапно объявляясь. Только на ужин парень тоже не пришёл, и это уже начинало казаться странным. Ещё странней было то, что на их недавнем гениальном изобретении — карте — его тоже, вроде как, не было. — Дай сюда, я сам посмотрю, — вздохнул Рем, протягивая другу ладонь. На каникулы из гриффиндорцев в замке остались только они втроём (Питер уехал домой, а Блэк и Поттер не поехали в поддержку Ремуса, у которого скоро опять должны были случиться мохнатые проблемы, как он сам выражался), да ещё двое ребят с пятого курса. Остальные все разъехались, так что в гостиной стояла непривычная тишина, и Люпин так надеялся, что хотя бы сейчас ему удастся спокойно позаниматься, но не тут-то было. Джеймс резко передал ему карту, с громким шуршащим звуком ткнув ей ему в плечо, и скрестил руки на груди, с сомнением глядя на Ремуса. Староста отложил свои пергаменты и раскрыл большую карту перед собой на столе. Он пробежал взглядом по территории школы, осмотрел подземелья (мало ли, что могло взбрести Блэку в голову), основные коридоры и туалеты. Сириуса нигде не было, и Ремус усмехнулся, начиная немного нервничать. В кухне его тоже не наблюдалось (зато наблюдалось два пуффендуйца, как обычно), во всех кабинетах было пусто, Люпин даже библиотеку проверил, но и там — безуспешно. Тогда он решил действовать более основательно и изучить каждый этаж. Сейчас, когда в замке было совсем мало людей, на это не требовалось много времени, так что он довольно быстро покончил с пятью этажами, и его нога уже заметно подрагивала под столом от напряжения. Но на следующем этаже его ждало невероятное облегчение. Он радостно обернулся на Джеймса, всё ещё хмурого и злого, и подозвал его к себе, указывая пальцем на башню Когтеврана. Там, в центре круглой комнаты находилась точка, подписанная как Сириус Блэк. — Какого хрена? — Джим раскрыл рот и уставился на имя друга в чужой гостиной. — У него даже нет друзей оттуда, так что он там тогда забыл? — Смотри. — Люпин указал на точку, находящуюся рядом с Блэком. — Оливия Розье… — прочёл Поттер, а потом вскочил и с ужасом уставился на Ремуса. — Розье. Чёрт, Лунатик, они же пожиратели! Эван Розье со Слизерина, — парень смотрел на Люпина бешеными глазами, не понимая, почему тот так спокоен, когда их друг сидит в такой компании один! — Джим, успокойся. — Ремус закатил глаза и усадил парня на диван, потянув за рукав мантии. — Она не пожирательница. Мы вместе ходим на Руны, ясно? Сидим за одной партой. Я достаточно хорошо её знаю, поверь мне, она не имеет ничего общего с остальными членами своей семьи. — Люпин говорил уверенно и старался внушить это ощущение Джеймсу, чтобы тот не сорвался и не наделал глупостей. Ореховые глаза парня бегали по его лицу, ища там какой-то подвох, но, видимо, не найдя ничего подозрительного, он вздохнул и отвёл взгляд в сторону. Поттер всё ещё был в напряжении, но теперь хотя бы не собирался бежать и спасать Сириуса. — И что, по-твоему, Блэк делает там с ней? Он же её вообще не знает. — Ну, даже не знаю, что он может делать в компании девушки? — Люпин скривил губы, и опустил взгляд на карту. Сириус по-прежнему находился в гостиной Когтеврана, и кроме Оливии рядом никого не было. — Он в последнее время мало интересуется противоположным полом, — с сомнением проговорил Джеймс, теперь уже, кажется, успокоившись окончательно. — Вот именно. Когда он вообще в последний раз говорил с кем-то, кроме нас? — Он ещё со слизеринцами поболтать любит, — усмехнулся Джеймс, взъерошив волосы на затылке. — Да, только когда проклинает их. — Люпин цокнул, но всё же улыбнулся. Он свернул карту и убрал её в карман мантии. — Завтра спросим с него, а сейчас, тебе бы тоже не мешало написать эссе. — Парень вернул пергаменты с работой на прежнее место и обмакнул перо в чернила. — Слизнорт не станет делать тебе поблажек, ты даже не в его клубе. Поттер фыркнул, однако присоединился к занудному старосте.***
Ночь Сириус провёл в спальне Оливии и Аделин. Наевшись мясного пирога, который девушка любезно принесла ему с ужина, он улёгся на полу возле кровати своей знакомой. Эта комната уже не так сильно отличалась от гриффиндорских спален, разве что балдахины на кроватях были цвета ночного неба и украшены такими же звёздами, как и ковёр и потолок в гостиной. Блэк свернулся калачиком на холодном камне и искоса поглядывал на Оливию, в надежде, что ей станет жаль его, и она позволит ему лечь на кровать. Девушка, правда, пока что его взглядов не замечала. Она, только что выйдя из душа, расчёсывала свои тёмные волосы, достающие ей до лопаток, и переговаривалась с Аделин. — Ты уже выбрала платье? — весело спросила девушка. Она сидела на своей кровати, напротив Оливии, свесив ноги и болтая ими. — Ты же знаешь, что это меня волнует в последнюю очередь, — нахмурилась Оливия, перебирая густые волнистые пряди пальцами. — Я не собираюсь прикладывать даже минимальные усилия к подготовке. Мне всё равно, как это будет. — Прости, неудачный вопрос. — Томас тут же посерьёзнела. Она молчала несколько долгих минут, а потом снова заговорила. — Думаешь, у тебя совсем никаких шансов? Сириус никак не мог понять, о чём вообще шла речь, поэтому слушал вполуха, решив, что они говорят о какой-нибудь девчачьей ерунде. Только вновь появившаяся в глазах девушки печаль его настораживала. — Я не знаю. — Она закончила с волосами и отложила расчёску на тумбочку. — Может быть, кое-какой шанс всё-таки есть. Но я пока не хочу говорить об этом. Не хочу греть эту надежду в груди, а потом сходить с ума, если ничего не получится. — Ясно… — протянула Аделин, подтянув длинные ноги под себя. — Ви, если тебе нужна помощь, ты знаешь, я всегда на твоей стороне и… — Не надо, Томас. — Оливия перебила девушку, не дав ей закончить предложение. — Тебе не нужно в это вмешиваться. Не хочу, чтобы ты пострадала из-за меня. Блэк, теперь обративший всё своё внимание на этот странный разговор, переводил взгляд с одной девушки на другую. Что такого происходило в жизни этой когтевранки? В нём проснулось любопытство, и теперь ему очень хотелось это выяснить. По крайней мере, звучали подруги очень серьёзно, словно речь шла о жизни и смерти, а, учитывая активность тёмных волшебников в последнее время, дело могло оказаться действительно важным. Аделин поджала губы, передёрнув плечами, а потом вытащила из-под себя одеяло и легла. Оливия последовала её примеру, оставив Сириуса без внимания, и он с сожалением подумал, что ему всё-таки придётся спать на полу. Кто-то из девушек погасил свет в спальне, и комната погрузилась во тьму.***
Утром следующего дня Блэк проснулся, когда об него кто-то запнулся — Оливия пыталась заправить постель, и, видимо, забыв про присутствие в комнате собаки, едва не улетела носом вперёд. Девушка влетела коленом в деревянную ножку кровати и зашипела от боли, а Сириус подскочил с перепугу, первые секунд десять не понимая, где он вообще находится. — Вот чёрт, — прошипела она, потирая ушибленную ногу, и склонилась над Бродягой с извиняющимся выражением лица. — Извини, малыш, я тебя ударила. — Блэк ошарашенно глядел на неё, пытаясь понять, кого она только что назвала малышом. Оливия же нежно погладила его по голове, а потом и вовсе присела на корточки и обняла его за шею. — Я не специально, надеюсь, тебе не было больно. Сириус почти ничего не почувствовал в момент, когда она запнулась о его тушку, и его поразило такое отношение к собаке. Никто никогда не говорил с ним так. Да и когда он был человеком — тоже. Он застыл, как статуя, боясь не так вздохнуть и не желая, чтобы объятия заканчивались. Его чувствительный нюх сейчас просто утопал в запахе этой девушки — сладкие фиалки и чёрное дерево — ни на что не похожая смесь. Возможно, это был её шампунь или что-то ещё, но Блэк точно знал, что собачий нос уловил здесь и её собственный запах, индивидуальный и присущий каждому человеку, и он ему очень нравился. Это было что-то на уровне молекул, химических реакций, происходящих в организме. Её молекулы заставили собачье сердце стучать вдвое чаще. Девушка отпрянула спустя пару секунд, казавшихся ему вечностью, ласково улыбнулась, почесала привычным уже движением руки за ушком, и скрылась за дверью ванной комнаты, оставив Сириуса с кучей мыслей в голове. Самой главной и самой неправильной мыслью было желание просто остаться её псом навсегда. Чтобы каждый день видеть её красивое лицо, каждый день чувствовать её мягкие руки и дышать её запахом, слышать её звонкий голос. Это было настолько глупо и так сильно противоречило жизненным убеждениям Блэка, что он мотнул головой, заставляя себя выйти из этого транса. Он никогда и никому не позволил бы владеть собой, как вещью, а именно так в его представлении люди относились к животным — собственнически, обезличивая их, сажая на поводок или заключая в клетки. Сам он ни за что не стал бы чьим-то питомцем с глупым ошейником, затянутым на глотке. Но собачьи инстинкты слишком легко захватывали его разум рядом с этой девушкой, и ему было нельзя поддаваться на это. Нужно держать себя в руках, не забывая о человеческом. По-моему, он уже достаточно наигрался в домашнюю собачонку. Нужно возвращаться. Он собирался перекинуться обратно в своё тело прямо сейчас, некстати подумав, какую трёпку задаст ему Джеймс за внезапное исчезновение, но не успел — Оливия вернулась в комнату, переодетая из милой голубой пижамы в чёрную мантию, с собранными в высокий хвост волосами и улыбкой на лице, и Блэк, вновь уловив тонкий запах девушки, решил, что ещё несколько часов в её присутствии всё равно ничего не изменят. Он поднялся на лапы и завилял хвостом, кидаясь к её ногам и по-собачьи целуя её розовые пальцы, вызывая заливистый смех. Оливия снова стащила для него с завтрака немного еды, и они отправились к озеру, где Бродяга съел всё прямо с её рук, и, счастливый, носился вдоль берега, взбивая комьями мокрый снег, обнажая под ним чёрную сырую землю, готовую вскоре дать жизнь новой траве. Сегодня погода была удивительно тёплой, сложно было поверить, что стоял январь, а совсем недавно было Рождество. Солнце, наконец, посетившее Хогвартс, ярко светило и согревало своими лучами лучше любых чар. Девушка расстелила то же покрывало, что и в прошлый раз, и села на него, притянув колени к груди. Она щурилась от солнечного света, лёгкий ветерок играл с её волосами, пока когтевранка пристально вглядывалась в белые облака на небе. Сириусу нравилось видеть её такой — беззаботной и улыбающейся, хотя ему казалось странным думать об этом так, словно он вообще знал, какой обычно была Оливия. Он понятия не имел, была ли она улыбчивой и весёлой, или, может быть, всегда грустной от природы, но почему-то ему казалось, что ей не свойственна тоска в карих глазах и отсутствующее выражение лица. Блэк вдруг уловил знакомые запахи, принесённые откуда-то с ветром, и он заозирался в поисках источника. В общей смеси узнаваемых нот мускус ощущался особенно сильно, пробуждая его животные инстинкты. Он хорошо знал, кого учуял. Вдалеке с холма спускались Поттер и Люпин, направляющиеся в сторону их излюбленного дерева недалеко от озера. Это было так некстати сейчас — ему совершенно не хотелось попадаться им на глаза вот так, когда они, наверняка, были злы на него. Он подобрался поближе к Оливии и лёг на покрывало, прижавшись к её ногам, надеясь, что мародёры не увидят его. Блэк лежал, следя глазами за маленькими волнами, набегающими на берег и оставляющими на земле следы вспененной озёрной воды. Его уши иногда крутились сами по себе, реагируя на звуки, коих на улице в погожий день было предостаточно — практически все ученики, оставшиеся в школе, выбрались на свежий воздух, и стайки мелких птиц порхали над деревьями и кустами с громким щебетанием. Всё это отвлекало Сириуса и не давало сосредоточиться на чём-то одном. За это он не очень любил обращаться в пса — собачьи органы чувств постоянно улавливали слишком много раздражителей, и иногда ему казалось, что от этого он мог сойти с ума. Вскоре ветер принёс ещё один запах, только на этот раз он не был ему знаком и отчего-то вызвал чувство тревоги. Блэк приподнял голову, заметив, что Оливия тоже напряглась. К ним приближался какой-то парень, и шерсть на загривке у Бродяги поднялась дыбом, когда он узнал в нём молодого пожирателя смерти. Эван Розье был удивительно похож лицом на Оливию, вот только мерзкая ухмылка портила его правильные черты. Блэк встал и рефлекторно закрыл девушку собой, а она положила свою руку ему на спину и вцепилась пальцами в длинную шерсть, сделав немного больно, но он этого даже не заметил. Парень подошёл к ним и нагло уселся на покрывало, заставив Оливию отодвинуться от него подальше. — Что-то не вижу радости на твоём лице, дорогая сестрёнка. — Он растянул ухмылку, превратив её в отвратительный оскал, его рука легла на плечо девушки, и она отпрянула ещё сильней. — Неужели совсем не соскучилась по мне? — этого Блэк совершенно не ожидал. Он и не думал, что его новая знакомая, оказывается, приходилась сестрой такой гадине. — Почему ты вернулся? — Оливия избегала смотреть ему в глаза и крепко держалась за Сириуса, как за спасательный круг, словно боялась, что, если она его отпустит, пёс убежит и оставит её наедине с этим типом. Парень же бросал на пса странные взгляды, и Блэк не мог понять их сути. — Появились дела в замке. — Он пожал плечом и с интересом уставился на свои ногти. — Тебя это не касается. — Его лицо на миг стало серьёзным, но он быстро вернул на место эту жуткую ухмылку. — Отец интересуется, когда ты соизволишь выкроить своё драгоценное время и посетить уже, наконец, поместье Эйвери? — Оливия вздрогнула всем телом при упоминании имени, но брат этого, кажется, не заметил. — Невежливо избегать родителей жениха. — Он поцокал языком, покачав головой, и усмехнулся. Теперь Сириус находился в настоящем шоке. Мало того, что она была в родстве с пожирателем, так ещё и собиралась замуж за одного из них. Он стоял рядом с ней, сомневаясь, что всё ещё должен тут находиться, но одного взгляда на Оливию было достаточно, чтобы развеять все сомнения. Девушка явно была напугана — она жалась к его боку, и дыхание её участилось. Бродяга слышал её гулкое сердцебиение, пульсацию крови в артериях под нежной кожей на шее и видел эту бьющуюся жилку. Это была совершенно ненормальная реакция на родственника, никто не должен дрожать от страха в присутствии своего брата. Когтевранка была похожа на загнанную добычу, а хищник Эван уже был готов вцепиться острыми зубами в её глотку. Блэк издал низкий гортанный рык, обнажая собственные клыки, и Оливия дёрнулась рядом с ним, на секунду отняв руку с его спины, но её пальцы тут же снова нашли его загривок, путаясь в шерсти. Она смотрела на него с благодарностью, и пёс слегка кивнул ей, отчего её брови поползли кверху. — Что это за псина? — Эван бросил на Сириуса взгляд, полный брезгливости, и поморщил свой аристократический нос. — Завела себе охранника? — Не твоё дело. — Уверенность вернулась к девушке, и она смотрела прямо в тёмные глаза своего брата, отвечая ему такой же гримасой отвращения. — И можешь передать отцу, что я не собираюсь знакомиться с семьёй больных людишек, помешанных на чистоте волшебной крови, как и не собираюсь выходить замуж за мерзкого пожира- Звонкий звук пощёчины заставил её замолкнуть, а зубы Сириуса в мгновение ока сомкнулись на предплечье парня. Он вскрикнул, завалившись на спину под весом Блэка, и попытался разжать челюсти пса, но безуспешно. — Убери эту тварь с меня! — вопил Эван, и Сириус немного пожалел о содеянном, они привлекли слишком много внимания, и теперь все взгляды окружающих были обращены к ним. Он ослабил хватку, а потом и вовсе выпустил руку парня из пасти, царапнув его зубами по бледной коже, видневшейся из разорванного рукава мантии. Розье схватился за место укуса и вскочил с земли с перекошенным от злости лицом. На снегу отчётливо виднелись капли алой крови, и там продолжали появляться новые. — Ты за это ответишь, грязная шавка, — процедил парень, сплюнув себе под ноги, а затем достал палочку из внутреннего кармана мантии и направил её на Блэка. Теперь пришла очередь Оливии закричать. Девушка кинулась вперёд, хватая брата за руку и отводя оружие в сторону как раз вовремя — из кончика палочки уже вырвались красные искры, и в месте, куда они угодили, на земле осталась чёрная гарь. Парень оттолкнул сестру, позволив ей упасть перед собой, а сам вдруг отступил на шаг назад. Его взгляд был направлен куда-то в сторону, и Блэк обернулся — в паре метров от них стояли Поттер и Люпин. Они определённо не выглядели дружелюбно, и уж точно подошли не для того, чтобы поболтать. — Эй, Розье! — Джеймс выступил вперёд, оставив Люпина позади себя. Он смотрел на Эвана с вызовом и улыбался, и Сириус очень хорошо знал это выражение на его лице, появляющееся исключительно при встрече с врагами. — Мамочка тебя не учила, что бить девушек нехорошо? — На мгновение повисла напряжённая тишина, а потом Поттер с притворной грустью произнёс: — Ах да, она ведь умерла. Крылья носа Розье широко раздулись, и на щеках зашевелились желваки. Он быстрым движением руки вскинул палочку и швырнул заклятьем в Поттера, но тот ловко его отразил, прикрывшись щитом, тут же бросив в ответ Экспелиармусом и обезоружив парня. Эван в две секунды подлетел к Джеймсу и схватил его за грудки. Он был немного ниже гриффиндорца, но гнев придавал ему физическую силу, и он встряхнул Поттера, сверкая тёмными глазами, готовый ударить. Люпин нацелил на него палочку, а Блэк одним прыжком преодолел расстояние до своего друга и вновь зарычал, на этот раз куда громче и угрожающе. Это подействовало, и Розье нехотя отпустил парня. Слизеринец тяжело дышал, с ненавистью глядя на окружившую его компанию, медленно отступая — у него не было никаких шансов в одиночку одолеть двух волшебников и огромного злобного пса, и он хорошо это понимал. — Это так не останется, я вам обещаю, — проговорил он сквозь зубы, переводя взгляд с Ремуса на Джеймса и обратно. — А ты, — обернулся он к Оливии, всё ещё сидевшей на земле и жутко напуганной, — дрянь, с тобой мы ещё поговорим. Об уважении старших и твоём неподобающем тоне. — Парень глубоко вдохнул и распрямил спину, словно палку проглотил. — И запомни, решение отца — закон, твоего мнения вообще никто не спрашивает. — Эван, униженный произошедшим, резко развернулся на каблуках своих ботинок и зашагал в сторону замка. Блэк подбежал к девушке и, поскуливая, ткнулся носом ей в плечо. На её щеке всё ещё горел след от удара, поверх которого виднелась мокрая дорожка слёз. Оливия стёрла её тыльной стороной ладони и погладила пса, прошептав тихое спасибо возле его уха. Она подняла глаза на гриффиндорцев, стоявших теперь в растерянности. Люпин глядел на неё виновато и с жалостью, зато Джеймс быстро пришёл в себя. Он подсел к ним, протянув руку к Сириусу, и жёстко потрепал его за шкирку, но Бродяга извернулся, скинув с себя его ладонь, и слегка прикусил её, а Джим рассмеялся. — Отличная у тебя собака! — сказал он, всё ещё посмеиваясь. — Где взяла? — Это не моя. — Оливия поднялась на ноги и ещё раз вытерла лицо рукавом мантии, шмыгнув носом. Девушка смотрела на Поттера с некоторой неприязнью, болезненностью даже, и он явно не понимал, чем заслужил такой взгляд. Джеймс тоже встал, вскинув бровь, осматривая её с головы до ног. — А чья же? Я бы её себе забрал. — Сириус сердито глянул на друга и глухо гавкнул, как бы прося его заткнуться, но он продолжил. — Очень она мне понравилась. Он подмигнул Оливии, только она никак не отреагировала. Лишь молча поправила причёску, сверля глазами пространство, потом подняла своё покрывало, проделав с ним те же манипуляции, что и вчера, и прошла мимо Джеймса, толкнув его плечом. — Нормально, — усмехнулся парень, — и это твоя благодарность? Мы за тебя заступились, между прочим! — Только вас об этом никто не просил, — бросила девушка через плечо, продолжая идти. Поттер переглянулся с Люпином, и они оба последовали за ней. Сириусу ничего не оставалось, как припустить следом, мысленно проклиная всё на свете, начиная с пожирателей, заканчивая самим собой. Оливия сейчас была совершенно не в том состоянии, чтобы пережить ещё и пропажу собаки, но ему нужно было возвращаться в гостиную своего факультета. Друзья наверняка захотят услышать от него объяснения. Он ломал голову в попытках придумать, как ему следует поступить, и едва поспевал за ребятами — девушка шла так быстро, что её волосы, собранные в хвост, подскакивали от каждого её шага. Мародёры отставать не собирались. — Ви! — Люпин попытался ухватить её за локоть, но она увернулась, и продолжила идти как ни в чём не бывало. — Ви, подожди! — Он уже успел запыхаться, когда, наконец, сумел обогнать её на пару шагов и перегородить ей путь. — Чего тебе, Рем? — Девушка вздохнула и сложила руки на груди, нахмурившись. — Ты прости его, он это не со зла сказал. — Парень кивнул в сторону Поттера, стоявшего чуть в стороне, и тот вытаращил глаза от удивления. — Чего? — Джеймс захлопал ресницами, в недоумении смотря то на Бродягу, то на Люпина. — Что я такого сказал? Блэку, не в первый раз в жизни, кстати, захотелось хорошенько врезать Поттеру. «Ну что за идиот? Сам себя же топит», — подумал он, тяжело засопев от негодования. Ему нужно было, чтобы эти двое сейчас же проваливали отсюда, и тогда он сумел бы успокоить Оливию самым действенным собачьим способом — вылизав ей всё лицо мокрым языком. Он точно знал, что от этого она бы обязательно рассмеялась, а потом обняла бы его, зарывшись пальцами в шерсть. От слов и действий его друзей девушка только больше расстраивалась и злилась. — Вот видишь, он даже не понимает! — Староста Гриффиндора натянул на лицо самую свою милую и убедительную улыбку, однако Оливия лишь закатила глаза. — Вот именно! Потому что тупой, или потому что ему наплевать? — услышав, что его назвали тупым, Поттер запротестовал, но Люпин шикнул на него, а Блэк привстал на задние лапы и толкнул парня передними, отчего тот слегка пошатнулся и в возмущении уставился на собаку. — Бродяга, и ты туда же! — Сириус показательно отвернулся от друга, и он схватил горстку снега и бросил её в пса, заставив его недовольно встряхнуться. — Почему ты назвал его Бродяга? — Девушка подозрительно прищурилась, резко повернув голову в сторону Джеймса. — Я не давала ему кличку и не знаю, как его зовут. — Он это просто так ляпнул, правда, Джим? — с нажимом проговорил Люпин. Парень выглядел так, словно готов был придушить Поттера прямо сейчас. — Он так всех собак называет. — Да, точно, — кивнул Джеймс и сунул руки в карманы мантии. — А он у вас и правда идиот. — Оливия холодно усмехнулась, но на этот раз парню хватило ума промолчать. Она повернулась к Сириусу и похлопала себя по ноге, подзывая его звуком поцелуя. — Иди ко мне, пойдём отсюда. Блэк не двигался с места. Он чувствовал себя ужасно, бросить Оливию сейчас было бы очень подло, но Ремус и Джеймс выжидающе смотрели на него, и он не мог решиться. Девушка выглядела глубоко оскорблённой его нежеланием уйти с ней, вот уж от собаки она предательства не ожидала. — Ну же, идём! — Она предприняла ещё одну попытку, едва не плача, и Сириус со вздохом сдался. Поттер довольно громко выразил своё отношение к сложившейся ситуации, издав звук разочарования, но Люпин схватил его за руку и покачал головой, словно говоря ему оставить Блэка в покое. Пёс же подошёл к девушке, отмечая выражение облегчения на её лице, быстро обернулся на друзей, надеясь, что они поймут его решение, и засеменил за Оливией, отправившейся в замок. — Ну и что же я такого сказал? — Джеймс внимательно смотрел на Ремуса, ожидая ответа. — Объясни мне, будь так добр. Люпин потёр пальцами переносицу, прикрыв веки, снова вздохнул и возвёл взгляд к голубому небу. В его янтарных глазах была такая вселенская усталость, и Поттер смутился. Он так и не смог привыкнуть к тому, каким взрослым иногда казался его друг, потерявший детство так рано, и ему до сих пор было странно видеть его таким серьёзным. Оборотень опустил взгляд на Джеймса и заговорил, спокойно и размеренно: — Не стоило напоминать Эвану, что его матери нет в живых, Джим. — Это ещё почему? Он чёртов пожиратель, Рем, ему было бы плевать на твою мать, знаешь ли, и вообще… — Помолчишь ты, в конце концов, или нет?! — Люпин рявкнул на него, и парень послушно замолчал. К этому он тоже не мог привыкнуть, как ни старался, и каждый раз вышедший из себя Лунатик пугал его, как в первый. — Эван — брат Оливии, если ты ещё не догадался, — проговорил он уже куда более сдержано, но с нотками язвительности. — Теперь понял? — Лицо Поттера пронзило осознание, и он хлопнул себя по лбу. — Блять, я… — Парень простонал и взъерошил себе волосы на затылке, хотя, казалось бы, куда ещё. — Надо будет извиниться перед ней, наверное. — Было бы неплохо. — Ремус огляделся, убедившись, что рядом никого не было, и достал карту, быстро отыскав на ней Оливию и Сириуса, двигавшихся по замку к башне Когтеврана. Он нахмурился и убрал артефакт. — Интересно, Бродяга у нас теперь решил остаться собакой? Долго ещё он собирается играть в питомца? — У меня к нему вообще много вопросов, знаешь. — Поттер пнул небольшой камень под ногами и пошёл к зданию школы. Люпин отправился следом за ним.***
Сириус и Оливия добрались до башни за считанные минуты, и теперь Блэк сидел с высунутым языком и восстанавливал сбившееся дыхание. Ожидаемо, здесь никого не было — никто не хотел сидеть в замке, когда зима решила немного преждевременно отступить. Девушка опустилась на диван, оперлась локтями о колени и закрыла лицо руками, тяжело вздохнув. Сириусу было так её жаль. Её плечи подрагивали, и тишину комнаты наполнили тихие всхлипы. Бродяга подошёл к ней, сперва не зная, как подступиться, а потом просунул морду сбоку прямо под её руку, уложив голову на бедро девушки. — Что ты делаешь? — Оливия издала сдавленный смешок и тут же снова всхлипнула. Она отняла ладони от мокрого лица, взглянув на пса с болезненной улыбкой, Сириус поднял к ней глаза, состроив самое жалобное выражение, на которое только был способен, и девушка рассмеялась. — Ладно, ты прав. Нечего сидеть тут и реветь, верно? — Она, кажется, немного приободрилась и запустила пальцы в чёрную шерсть Блэка, а потом и вовсе съехала с дивана на пол и обняла его за шею, как делала этим утром. — Хорошо быть собакой, да? Никаких тебе договорных браков, никаких обязательств. — Оливия, кажется, снова уронила слезинку, быстро стерев её с щеки. — Я скажу тебе по секрету. — Она перешла на шёпот, сбиваясь резкими вздохами. — Я собираюсь сбежать. Я ни за что не выйду замуж за Эйвери, никто меня не заставит. Блэк ещё никогда не оказывался в такой ситуации. Никогда ему не приходилось утешать кого-то, кого собирались насильно выдать за пожирателя, и он был даже рад, что был сейчас в теле собаки, потому что понятия не имел, что сказал бы ей. Умение находить правильные слова никогда не было в списке его талантов, таким, скорее, мог похвастать Ремус. А сейчас он просто молча предлагал ей своё собачье тепло, не имея возможности даже обнять в ответ. Но ей и этого было достаточно, кажется. Дыхание девушки становилось всё спокойнее и ровней, пока она, наконец, не отодвинулась от Сириуса. Она поднялась с пола и поправила мантию, съехавшую с одного плеча. — А я ведь так и не выяснила, чей ты, — её голос был хриплым от слёз, и глаза опухли и раскраснелись, но она всё равно была красивой. — Вдруг, твой хозяин где-то ищет тебя, а я веду себя как настоящая эгоистка. — Сириус издал ворчащий звук, выразив несогласие с её словами, и боднул её по ноге головой, снова вызывая усмешку. — Ты так не думаешь? Ладно. Но я всё-таки схожу к Хагриду. Пойдёшь со мной? — Блэк не собирался идти к лесничему, подозревая, что тот уж точно захочет оставить собачку себе, поэтому улёгся на пол, сложив передние лапы перед собой. Оливия улыбнулась, покачав головой. — Не пойдёшь. Понятно. Ну, тогда побудь здесь, а я скоро вернусь. Девушка развернулась и вышла из гостиной, оставив Блэка одного, и он сразу же принял человеческий облик. Ему срочно нужно было вернуться в Гриффиндор и обсудить всё с друзьями. Может быть, вместе они придумают, как помочь Оливии. Он очень хорошо её понимал — вся его семья была такой же, как её — чистокровной до мозга костей, и самому Сириусу тоже предназначалась невеста, выбранная родителями. Если бы он не сбежал, его бы уже женили. Теперь ту девушку, как он слышал, помолвили с его братом. Отвратительные традиции аристократов, торгующих женщинами, как кусками мяса на рынке. Его от этого тошнило. Парень открыл дубовую дверь, ведущую из гостиной, и бегом спустился по узким ступеням винтовой лестницы, надеясь, что он не встретит сейчас когтевранцев. К его счастью, коридор был пуст. Блэк немного сбавил шаг, свернул за угол и, обойдя рыцарские доспехи, вошёл в один из секретных ходов, которые они так долго изучали с мародёрами. По этому ходу можно было вдвое быстрей добраться из западного крыла в восточное, а там ему останется только подняться на один этаж, и он окажется прямо у картины Полной Дамы. Удобно было знать все секреты Хогвартса. Сириус добрался до своей башни без приключений, назвал Даме пароль, и вбежал в пустую гостиную. Он поднялся по лестнице в спальню, где был встречен двумя парами глаз, резко метнувшихся к вошедшему. Джеймс и Ремус сидели на кровати последнего и выглядели не слишком довольными. Поттер нахмурился, скрестив руки на груди, а Блэк натянул самую свою обаятельную улыбку, пытаясь задобрить обиженного друга. — Привет! — Он медленно прошёл к своей кровати, стоящей напротив той, где сейчас сидели мародёры, и присел на самый краешек, продолжая улыбаться. — Что делаете? — Обсуждали с Ремусом, где лучше всего в Хогвартсе спрятать труп. — Джеймс опасно прищурил глаза, а в его голосе звучали ледяные нотки. — Он считает, что можно сбросить тело в озеро, а я говорю — скормить гиппогрифам Хагрида. По частям. Люпин скривился на этих словах, бросив на Блэка взгляд, по которому можно было понять, что он ничего такого не предлагал, и Сириус гоготнул. — Сохатый, ты совсем уже звереешь от безответной любви. — Намёк на Лили только сильнее разозлил Джеймса, и его губа дрогнула. — Я зверею от твоих дебильных выходок, Бродяга! — заорал на него Поттер, швырнув в Блэка подушкой. Он легко словил её и теперь прижимал к себе. — А что я такого сделал?! — Джеймс поднялся с места, и Сириус тоже встал, приблизившись к другу. — Сядьте на место, давайте поговорим спокойно. — Ремус, как всегда, выступал примирительной стороной между этими двумя, только его просьбу никто не услышал. — Мало того, что ты уже всему замку показался в собачьем обличье, так ты ещё и связался с сестрой и дочерью пожирателей! — Поттер толкнул Блэка в грудь, отчего тот пошатнулся. — Ты совсем головой не думаешь. — Я, между прочим, тоже не из семьи мировых добродетелей, если ты забыл. — Сириус моментально вскипел, он ожидал, что друзья будут недовольны его поступком, но не думал, что он разозлит их настолько. Он с силой толкнул Поттера в ответ, и Джеймс плюхнулся на кровать позади себя, Люпин едва успел сдвинуться в сторону. — И ученики видели всего лишь собаку. Никто не знает, что это я, и никогда не узнает. — Ага, и даже твоя Оливия? — Вопрос Джеймса заставил Сириуса вздохнуть и опустить плечи. Он ещё не думал об этом. — Что ты собираешься делать? — уже спокойно спросил Поттер. Джеймс всегда остывал быстро, вот и теперь, когда он увидел погрустневшее лицо Бродяги, вся его злость испарилась. — Я не знаю. — Блэк провёл рукой по спутанным волосам и сел рядом с друзьями. — Я хочу ей помочь. Её выдают замуж за Эйвери. — Джеймс вздёрнул брови, а Люпин протянул грустное «Оу». — И она в этой паршивой ситуации совсем одна! У неё никого нет, кроме соседки по комнате, которая вряд ли может что-то для неё сделать. Оливия говорила о своих проблемах с собакой, понимаете? С грёбаной собакой, потому что ей больше некому высказаться. — Сириус взмахнул руками, а затем встал, полный решимости начать делать что-то прямо сейчас. — И я помогу ей выбраться из этого дерьма, с вами или без. — Нет, мы поможем. — Ремус, выглядевший так, словно ему самому требовалась помощь (близившееся полнолуние давало о себе знать), конечно, не мог остаться в стороне. Он ведь знал Оливию, она всегда была милой с ним, они часто садились за одну парту и иногда работали в библиотеке над совместными заданиями, и она уж точно не заслуживала быть отданной какому-то жестокому чёрному магу. Никто этого не заслуживал. Он обернулся на молчавшего Поттера и толкнул его локтем в бок. — Правда, Джим? — Да, да, конечно. — Он вскочил и положил руку Сириусу на плечо. — Мы что-нибудь придумаем, дружище. Спасём красавицу от чудовища, и отдадим её в твои лапы, — усмехнулся Поттер, а Блэк прыснул и сбросил его руку. — Не надо мне её отдавать. Дело совершенно не в этом. — Поттера явно не убедили его слова, и он продолжал улыбаться во весь рот. — Нет, серьёзно! Она мне понравилась, очень, но я хочу помочь ей просто так, а не чтобы она потом из благодарности осталась со мной или что-то типа того. — Угу… — Джеймсу всё ещё было смешно. — Мы всё прекрасно понимаем, да, Лунатик? — Рем закатил глаза, но улыбка всё равно появилась на его бледном лице. — Предлагаю пойти к Дамблдору. — Поттер в миг посерьёзнел. — Может быть, он предоставит ей убежище? Возьмёт под крыло Ордена или спрячет её где-нибудь, пока всё не уляжется. — А уляжется ли… — с сомнением проговорил Люпин. — Идея, конечно, отличная. — Блэк потёр подбородок пальцами, потом сместил их на шею сзади. — Но сперва надо обсудить это с ней. И вообще, для начала мне придётся завоевать её доверие, она ведь не знает, что я и есть та милая собачка, которая так ей понравилась… — Да, это будет весело. — Джеймс уселся обратно на кровать Люпина, покачиваясь вперёд-назад. — Но я надеюсь, ты не собираешься раскрывать ей наш маленький секрет? — Он изобразил руками рога на голове, забавно пошевелив пальцами, и Сириус рассмеялся. — Конечно, нет, Сохатый. Она не узнает. Блэк остался доволен тем, как всё разрешилось. Он и не сомневался, что друзья согласятся ему помочь, и теперь осталось лишь убедить саму Оливию в том, что ей нужно эту помощь от них принять.