***
Желтоватый свет от настольной лампы освещал страницы учебника по Трансфигурации за третий курс, раскрытого на параграфе, посвящённом анимагии. Перерыв без малого двадцать различных книг, Оливия опять вернулась к началу. Она надеялась, что, возможно, что-то упустила в первый раз, но и теперь в книге не находилось никакой новой информации. Девушка откинула голову назад, тихонько простонав, и захлопнула учебник, оказавшийся бесполезным. Ни в одной из книг она не нашла ничего о том, как опознать в человеке анимага, или хотя бы косвенные признаки, по которым это можно было бы предположить. Два дня подряд она приходила в библиотеку после уроков и просила у мадам Пинс всё, что только было в Хогвартсе об анимагах. И единственный вывод, к которому она пришла в итоге, сводился к тому, что, кажется, вычислить анимага среди волшебников было попросту невозможно. Помимо того, что она просиживала всё свободное время в библиотеке, вдыхая книжную пыль и не видя солнечного света, ей уже начинало казаться, что она всё себе придумала. Но факты говорили сами за себя, и никакого другого логичного объяснения странным совпадениям, свидетельницей которых она стала, у девушки не было. Блэк должен был быть чёртовым анимагом и точка. Правда, она уже не совсем понимала, зачем ей вообще нужно в этом убеждаться. Это всё равно ничего бы не изменило. Поначалу ей было неприятно, поскольку она чувствовала себя обманутой. Прокрутив в воспоминаниях тот момент на озере, она поняла, что Сириус тогда узнал чуть больше, чем ей бы хотелось. Но в конечном итоге это не имело большого значения. Её чувства к нему уже успели стать чем-то ощутимым, и она не могла себе объяснить, почему это произошло так быстро. Это просто случилось, Оливия принимала это как факт, не стараясь отрицать очевидное. От него исходило какое-то внутреннее тепло, он давал ей мнимое чувство защищённости и комфорта, Розье тянулась к нему, как зелёный росток тянется к солнцу. Рядом с ним она чудесным образом забывала о своих проблемах. Влюблённость это была или же что-то другое, ей хотелось верить, что Блэк чувствует к ней то же самое. На стол перед когтевранкой с грохотом опустилась целая стопка учебников, и она вздрогнула от внезапного звука. К ней подсела Лора Миджен — шестикурсница с Пуффендуя. У девушки был усталый вид, и, судя по количеству книг, которые она собиралась прочесть, эта усталость продержится на её лице ещё долго. Она слабо улыбнулась Оливии, поздоровавшись с ней. Её глаза пробежались по названиям разномастных томиков, лежащих перед Розье, и Лора удивлённо хмыкнула. — Решила стать анимагом? — Оливия усмехнулась, покачав головой. Уровень этой магии был жутко сложным, а процесс — долгим и опасным. При малейшей ошибке волшебник мог навсегда остаться полу человеком полу зверем, так что она ни за что не стала бы даже пробовать. Слишком велик риск. — Нет, такие развлечения не для меня. Я просто… — Девушка замялась, задумавшись над тем, что бы такого соврать. — Пишу доклад для Макгонагалл. — Но мы ведь проходили это на третьем курсе. — Пуффендуйка скептически изогнула бровь, и Оливии захотелось наложить на любопытную сокурсницу Силенцио. — Эм… Мне просто захотелось получше изучить этот вопрос, — улыбнулась Розье, надеясь, что неуверенность в её голосе не была заметна слишком сильно. Миджен, кажется, удовлетворилась таким ответом и развернула перед собой пергамент, готовясь писать эссе. Девушка сидела рядом молча, исписывая дюйм за дюймом длинный лист бумаги чёрными ровными строчками, периодически поглядывая на когтевранку. Оливия, отчаявшись найти что-то интересное и значимое, лениво листала страницы учебников по второму кругу. Она на десятый раз перечитывала инструкцию к становлению анимагом, надеясь зацепиться хотя бы за что-то, но в сложной схеме не было ничего, что могло бы ей помочь. Розье закрыла книгу и бросила взгляд на своё левое запястье: аккуратные наручные часики на кожаном ремешке показывали 21:30. Изредка в помещении эхом разносились гулкие шаги каблуков ботинок тех, кто проходил между стеллажами. Посетителей в библиотеке было совсем не много, время близилось к закрытию, и мало кто засиживался так поздно. Лора закончила эссе, поставив финальную точку, свернула пергамент в трубочку и засобиралась уходить. Оливия подумала, что ей тоже нет смысла оставаться дольше. Тяжёлые стулья одновременно с неприятным звуком проехались по каменному полу, девушки встали и вместе отправились на выход. Лора дождалась, пока Розье сдала все книги мадам Пинс, и студентки покинули библиотеку. До отбоя оставалось меньше двадцати минут, так что они шли быстрым шагом в сторону лестницы, переговариваясь о всякой отвлечённой ерунде. Оливия без особой надежды на удачу решила на всякий случай поинтересоваться у пуффендуйки, не знала ли она чего-то необычного и интересного об анимагах, и та удивила её ответом. — О, знаешь, как-то раз я брала у отца один журнал и наткнулась там на недавнее исследование от Института Магии в этой области. Они доказали, что патронус и анимагическая сущность формируются по одному механизму… Миджен увлечённо расписывала Оливии информацию из научной статьи, остановившись перед мраморными ступенями, в то время как в голове у Розье рождался гениальный план. Спешить она не будет, это ни к чему. Наоборот, она дождётся подходящего момента и словно невзначай разведёт Сириуса, как ребёнка. Она докажет, что он анимаг, прибегнув к маленькой хитрости, и ему придётся во всём сознаться.***
Январь закончился, и февраль принёс с собой ещё более холодные, жестокие ветра. Хотя температура воздуха стала значительно выше, потепления особенно не ощущалось. Затянутое серостью небо периодически проливало над Хогвартсом дожди, приносимые циклонами с Атлантики, снег стремительно таял, оголяя чёрную землю, но приближение весны всё ещё казалось чем-то далёким. Возобновились первые в этом сезоне тренировки по квиддичу — до нового матча оставалось всего три недели, и команды игроков всё свободное от учёбы время торчали на поле. А ещё, несмотря на не слишком приятные погодные условия, студенты с нетерпением ждали очередного похода в Хогсмид, приуроченного ко Дню Всех Влюблённых. Оливия до сих пор так и не предъявила Блэку факт своей осведомлённости о его неординарных магических способностях. Они практически не оставались наедине, всё их общение сводилось к лёгкому флирту на совместных занятиях, в основном с его стороны, редким прогулкам в те дни, когда не шёл дождь и не дул невыносимый ветер, и посиделкам в гостиной Гриффиндора, куда её приглашал Сириус. Там они делали домашнюю работу в компании Поттера, Петтигрю и Люпина, поглядывающего на неё слишком часто. Именно его взгляды больше всего остального подтверждали догадку Оливии. Если услышанная ей кличка Бродяга ничего не значила, почему тогда Ремус так беспокоился об этом? Он с большой неохотой уходил за Джеймсом, старающимся дать парочке побыть хоть немного вдвоём и утаскивающего Люпина за собой из гостиной. Опасался, что Розье выпытает из него правду? Это было просто смешно, если честно. Она ничего не собиралась делать с полученной информацией. Сдать Блэка властям и упечь его в Азкабан совершенно не входило в её планы. Ей всего лишь хотелось убедиться, что она не сходит с ума. Сириус же вёл себя как обычно: он пребывал в приподнятом настроении, постоянно шутил и смеялся, болтал без умолку и доводил Петтигрю своими едкими комментариями, вынуждая того в раздражении подниматься с места и возвращаться в спальню. Оливия не совсем понимала, почему их троица вообще дружила с Питером. В нём самом она не видела ничего плохого, но он просто не вписывался. За то время, как она сблизилась с гриффиндорцами, девушка успела подметить, что явным лидером в их компании был именно Сириус. Сперва можно было подумать, что они с Джеймсом делили эту позицию между собой, но на самом же деле Поттер чаще прислушивался к мнению Блэка и во многом с ним соглашался. Эти двое были практически как братья, и порой схожесть в их суждениях даже пугала. Их союз довольно часто становился взрывоопасным, и уравновешивающим звеном выступал Ремус. Он всегда точно знал, как подействовать на своих друзей, что сказать или сделать, чтобы угомонить их. Правда, далеко не всегда вмешивался, предпочитая уткнуться в книгу и сделать вид, что ничего вокруг не замечает. Этого Оливия тоже не понимала, ведь иногда выходки Джеймса и Сириуса выходили за всякие рамки. Что же касается Питера… Розье порой казалось, что его и вовсе не существует — таким незаметным он был. Он большей частью молчал, будто витая в своих мыслях. Наблюдал за каждым из присутствующих рядом, чаще всего говорил именно с Люпином, особенно громко смеялся над шутками Джеймса и откровенно недолюбливал Блэка. Кажется, это было взаимно. Когда Оливия думала об их компании, ей приходила в голову одна фраза — Петтигрю просто напросто таскался за самыми популярными парнями школы. Вероятно, он прибился к ним будучи ещё ребёнком, и крепко держался за их дружбу до сих пор. Ещё Оливия стала замечать, каким же тактильным был Сириус. Его прикосновений было так много, часто она начинала этого смущаться, совершенно не зная, куда себя деть. Они не обсуждали, что вообще было между ними и как это называть, и из-за этого она терялась ещё больше. Он любил укладывать голову ей на колени, закидывать руку на плечо при каждом удобном и не очень случае, подсаживаться ужасно близко, невзначай поправлять её волосы, брать за руку или приобнимать сзади. Иногда ей казалось, что он делал всё это специально, просто чтобы вогнать её в краску, ведь в такие моменты на них обязательно начинали глазеть любопытные окружающие. Розье бы подумала, что так он проявляет свои романтические чувства, но Сириус делал это не только с ней, но и с Поттером, и с Люпином, отчего тот тоже странно краснел. Девушка сделала вывод, что это было для Блэка естественно, вероятно, он просто был кинестетиком. Но она всё равно чувствовала, что его отношение к ней было особенным. Ведь с другими девушками он оставался таким же холодным, как и раньше. На день всех влюблённых большинство учеников собирались в Хогсмид. Погода как по волшебству наладилась, хотя Оливию не покидало ощущение, что это произошло ровно на один день. Ветер утих, перестав гнать тучи по небу, и теперь светло-серые облака неподвижно висели над Хогвартсом. Даже без солнца на улице было довольно тепло, можно было даже позволить себе расстегнуть мантию, не боясь простудиться. В замке осталось совсем немного людей, в том числе и Оливия, которую Сириус всё-таки пригласил на второе свидание. В преддверии самого главного романтического праздника девушка очень много думала о том, произойдёт ли это, и самое главное, согласится ли она? Ей безумно хотелось, чтобы он сделал этот шаг, хотя она и понимала, что в этом не было большого смысла: через каких-то два месяца она будет помолвлена, и её неясные отношения с Блэком только всё усложняли. Из-за этого девушка сомневалась, стоило ли давать Сириусу ложную надежду. Но, во-первых, в ней говорили чувства, с каждым днём всё больше и больше укореняющиеся в её душе и толкающие её на продолжение общения с гриффиндорцем. А во-вторых, в Розье жила бунтарка, отчаянно не желающая подчиняться приказам отца и тем более брата. Ей буквально прожигало внутренности от нестерпимого желания пойти им наперекор, и часто она шла, наплевав на последствия. Поэтому, как только Блэк предложил ей остаться на день Святого Валентина в замке и провести время вдвоём у Чёрного озера, Оливия сказала «да» быстрее, чем успела подумать. Сириус встретил её во дворе, и они вместе пошли к побережью. За эту короткую прогулку до места назначения Блэк дважды попытался взять её за руку и один раз обнять за плечи, но когтевранка ловко уворачивалась, чувствуя себя слишком уязвимой рядом с ним. Её тело словно жило отдельной жизнью, слишком легко поддаваясь Сириусу. Его тактильность становилась для неё и наградой, и наказанием одновременно, своеобразным наркотиком, к которому тянуло до безумия. От его постоянных касаний в груди медленно разрастался пожар, его близость влияла на неё почти что болезненно. После нескольких часов, проведённых рядом с Блэком, возвращаться в башню Когтеврана было невыносимо. Оливия ощущала себя опустошённой без него, а с ним — живой и наполненной. Это пугало, но и приносило облегчение. Раньше ей казалось, что она просто не способна на хоть какие-нибудь чувства, потому что никогда прежде Розье не испытывала ничего подобного ни к одному человеку. На берегу не было абсолютно никого. Водная гладь неподвижным зеркалом отражала облака. Кальмар покоился где-то в глубинах холодного озера, не показываясь на поверхности. Птицы усеивали ветви близстоящих деревьев и кустарников, пока ещё голых, громко щебетали на все лады, перекрикивая друг дружку, радуясь внезапному теплу. Случайно или нет, Блэк привёл Оливию в то же самое место, где она впервые встретила того пса (который и должен был быть Блэком). Он наколдовал покрывало глубокого синего цвета, расстелил его на мёрзлой земле. Оливия опустилась на него, попутно наводя вокруг себя и Сириуса согревающие чары. Гриффиндорец улыбнулся ей, почувствовав окутавшее его тепло, а затем удивил девушку: он взмахнул палочкой, и откуда-то из кустов к ним выплыла корзинка для пикника. Там оказались фрукты и бутерброды, пирожные и даже бутылка вина. Оливия подозревала, что Блэк обчистил бедных эльфов на школьной кухне, но это всё равно было впечатляюще и довольно мило. Он сел рядом с девушкой, соприкасаясь своим коленом с её. Она бы отодвинулась, но места на покрывале было не слишком много, так что длинные ноги Сириуса всё равно бы не поместились иначе. Он наполнил небольшие стеклянные стаканчики красным вином (вероятно, в кухне не оказалось бокалов) и протянул один Оливии. Девушка сделала глоток. Сладкое и терпкое, вино приятно согрело её горло, моментально разгоняя по телу кровь. Бледные щёки порозовели, хотя возможно это произошло вовсе не от напитка, а от пристального взгляда серых глаз. — Что? — не выдержала Оливия. Смущение волнами проходилось по ней с ног до головы, заставляя теребить концы синего пледа. Сириус всегда так смотрел. Будто раздевал глазами. — Ничего. — Он вскинул руки в невинном жесте, не отводя взгляда. Блэк залпом осушил стакан и наполнил его вновь. Улыбка не сходила с его лица. — Просто ты очень красивая, Ви. Он произнёс это так буднично, словно сообщил о погоде, а у Оливии сбилось дыхание. Она прекрасно знала себе цену, осознавала свою привлекательность. Многие парни бегали за ней, но безуспешно. По её меркам все они либо не дотягивали, либо просто совершенно ей не подходили. Так что комплименты о её красоте не были для Розье чем-то непривычным. Но когда эти слова сказал Блэк… Это почувствовалось совершенно иначе. Ей нравилось нравиться ему отчасти потому, что он ни за кем больше не бегал и не проявлял никакого внимания к другим девушкам. Отчасти из-за того, что это было взаимно. Сириус держался рядом с ней непринуждённо, так что она не могла понять, что было у него на душе. Кем он её считал? Очевидно, он желал находиться в её обществе, и это как минимум. Как максимум же… Надеялся ли он на что-то большее? На отношения? Надеялась ли на это сама Оливия? Это было так сложно. Она не могла бы стать его девушкой, просто потому что её судьба уже была расписана по пунктам, и Сириуса Блэка в этом списке не было. Но кто ей запретит делать то, что хочется? Никто не сможет остановить её, ни за что. Парочка болтала о всякой ерунде, словно специально не касаясь серьёзных тем. Никто из них не хотел портить себе настроение тяжёлыми разговорами. Блэк был особенно весёлым сегодня и отлично веселил свою подругу. Они так много и громко смеялись, что распугали всех птиц поблизости. Плетёная корзинка стремительно пустела, как и бутылка из тёмного стекла. Согревающие чары работали просто отлично, девушке стало даже жарко, и она стянула с себя мантию, отбросив её прямо на землю позади себя, не заботясь о её чистоте. Блэк сделал то же самое, оставшись в белоснежной рубашке, которая чертовски ему шла, подчёркивая черноту волос. Оливия больше не беспокоилась о его тактильности, как в начале свидания. Она больше не пыталась избежать его прикосновений, наоборот, не заметила, как стала распускать руки сама. Выпитое вино и свежий воздух слегка кружили ей голову, и она мысленно сваливала вину за своё поведение на алкоголь, хотя его было явно недостаточно для того, чтобы напиться. Но всё же Розье придвинулась к Сириусу ближе некуда и то и дело будто невзначай касалась его бедра рукой. Он вроде бы не реагировал на её заигрывания, и это казалось Оливии странным. Слово за слово, и кто-то из них вдруг упомянул Патронусы. Беседа сама собой закрутилась вокруг этого заклинания, и Оливия решила, что действовать нужно именно сейчас. Всё её романтическое настроение мигом испарилось, сменяясь серьёзностью, однако внешне она этого не выказала. Ей нужно было быть осторожной сейчас и обязательно добиться своего, не поругавшись при этом с Блэком. Она сосредоточилась, чуть прикрыла глаза, глубоко вдохнула. В голове вихрем пронеслись самые счастливые воспоминания. Детство. Мама расчёсывает ей волосы перед сном, целует в макушку. Отец катает девочку на плечах, она хохочет и машет руками, изображая полёт. Морское побережье, тёплый бриз, солёные брызги и раскалённое солнце. Они с маленьким мальчиком, как две капли воды похожим на неё, строят большущий замок из жёлтого песка. Красивая женщина с тёмными волосами приподнимает солнцезащитные очки и улыбается им с шезлонга. Хогвартс-экспресс ярко-красного цвета, дым валит клубами, Оливия сидит в купе, набивая рот любимыми шоколадными лягушками, смеётся над чем-то с темнокожей девочкой с косичками. Громада замка, возвышающегося словно гора. Тысячи золотых огней отражаются в Чёрном озере, пока она, сидя в маленькой лодочке, с открытым ртом рассматривает виды вокруг. Распределяющая шляпа съезжает на глаза, закрывая обзор. Долго раздумывает, ворчливым голосом рассуждая: «Слизерин или Когтевран?». Оглушительные аплодисменты и море синих галстуков. Круглая гостиная, захватывающий дух вид из окон во всю стену… Оливия Подняла палочку и на выдохе произнесла: — Экспекто Патронум. — Из самого её кончика вырвался сияющий серебристый луч. Он сконцентрировался в сферу и трансформировался в нечто телесное. Это была птица, довольно крупная, с большим размахом крыльев. Она издала протяжный крик, похожий на женский плач, и взмыла в воздух. Немного покружив, птица растворилась над озером, оставив за собой искрящееся облачко серебряного пара. — Чайка… — констатировал очевидное Блэк. Он как заворожённый следил за её полётом до тех пор, пока та не исчезла, а теперь уставился на Оливию. — Красивая магия, не правда ли? — Да, очень. — Сириус кивнул, а девушка задумчиво улыбнулась ему, довольная произведённым эффектом. — Ты знал, что при создании телесного образа Патронуса используется внутренняя, скрытая энергия волшебника? — Теперь гриффиндорец отрицательно замотал головой, внимательно слушая собеседницу. Она с воодушевлением продолжила цитировать ему информацию, полученную от Лоры Миджен в библиотеке. — Патронус является неотъемлемой частью личности создающего его человека. Выбор животного происходит далеко не случайно. Он основывается на тех качествах мага, которые составляют его сущность, отражают истинное лицо. Например, моя чайка — символ свободы. Птица не может жить без полёта, без ощущения ветра на крыльях. Запри чайку в клетке, и она погибнет. — Печаль на мгновение тронула карие глаза когтевранки, но сейчас было не время жалеть себя. Ей нужно было добить Сириуса. — Но кроме того, эти птицы чрезвычайно умны и любопытны, а ещё они моногамны. — Оливия не смогла сдержаться от упоминания этого факта, её губы растянулись в самодовольной улыбке, какая обычно бывала на лице у Блэка. Он же смотрел на неё с интересом, а когда услышал последнее, прыснул. — Очень интересно, Ви. Значит, вот ты какая… — Девушка лишь пожала плечами, готовая продолжать свою заранее заготовленную речь. — А кто у тебя? — Что? — Ну, какой у тебя Патронус? Какое животное? Она опасалась, что Блэк сейчас насторожится и догадается о её намерениях, но, видимо, он совершенно об этом не думал. Вместо ответа он достал свою палочку и направил её вверх. Оливия нервно отсчитывала в голове секунды, боясь, что она ошиблась во всём этом. Что, если его Патронус не имеет ничего общего с собаками? Будет ли это означать, что она в самом деле сходит с ума? Она неосознанно задержала дыхание и даже не моргала, боясь пропустить важный момент. И вот наконец тонкий серебряный луч очертил дугу в воздухе, вспыхнул ярче сияющих по ночам звёзд. Он превратился в большое животное на четырёх лапах. Это был пёс. Розье судорожно вдохнула и выдохнула, улыбаясь во весь рот. Большой пёс, абсолютно такой же, какой была та внезапно появившаяся и так же внезапно пропавшая дворняга. Всё это время она была права. С самого начала, когда случайно подметила необычное сходство Блэка с этим зверем. Сириус и сам улыбался, провожая взглядом Патронус. Тот звонко залаял, а потом пропал, растворившись во влажном воздухе. — Я не удивлена. — Розье ощущала внутри себя какой-то детский восторг от происходящего. Теперь всё точно имело смысл, ей оставалось сказать ещё совсем немного, и она добьётся своего. — Ты очень похож на собаку, в хорошем смысле слова, правда! — Они оба рассмеялись, и Оливия быстро продолжила: — Собаки очень преданные. Они отличные друзья, я бы сказала, самые лучшие. Ты тоже такой. — Сириус хмыкнул, тут же напустив на лицо самодовольное выражение, но девушка не дала ему времени вставить какой-нибудь комментарий на этот счёт. — От собак всегда исходит такая позитивная аура. Такая есть и у тебя… Близилась кульминация. Сейчас она завершит представление, жаль только, никто не разразится овациями. Она заговорила медленнее, меняя интонации голоса на вкрадчивые. — Внутреннее «Я» создаёт наши Патронусы. Так же, как анимагическую форму. — Блэк ощутимо напрягся на этих словах, моментально выпрямив спину, словно кто-то натянул невидимую струну. Но виду он старался не подавать, сохраняя заинтересованное выражение лица. — Поэтому они совпадают. Потому что отражают самую сущность волшебника. У них одинаковый механизм формирования. — Ещё одна секунда, и этот спектакль закончится. — Я знаю, что ты анимаг, Сириус. Ну, вот и конец. Девушка выдохнула — всё это время она говорила на одном дыхании, боясь сбиться. Блэк не выглядел шокированным. Что ж, это было довольно ожидаемо. Учитывая, что Люпин так подозрительно косился на Оливию уже несколько недель, наверняка он напел Сириусу об осведомлённости когтевранки. Его лицо не выражало ничего конкретного, и это уже начинало напрягать. Парень вдруг откинул голову назад, тряхнув волосами, и рассмеялся. Розье застыла в недоумении. Такой реакции она уж точно не ожидала. Сириус слушал её рассказ очень внимательно, начиная догадываться, к чему это всё приведёт. Оливия так старательно тараторила, что ему было даже жаль, что больше этого никто не слышал. Она явно подготовилась. Блэк давно для себя решил, что никак не сможет отнять у неё этот маленький секрет. Когтевранка была слишком сообразительной, чтобы у него получилось обвести её вокруг пальца и запудрить мозги. Тем более он понятия не имел, как он мог бы оправдаться и убедить её, что никакой он не анимаг, а все совпадения случайны. Это было просто невозможно. Единственное, что приходило ему на ум — Обливиэйт. Но это, конечно, было слишком. На такое Сириус бы ни за что не пошёл. Люпину придётся смириться с тем, что Оливия теперь — доверенное лицо, если можно так сказать. В конце её речи он всё-таки не выдержал, расхохотался от абсурдности ситуации. Он знал, что она всё знала, но она и не подозревала, что он в курсе этого! — Почему ты смеёшься, Блэк?! — Оливия возмущалась, чувствуя раздражение. Она столько распиналась перед ним, а он… — Прости, просто это было очень забавно — как сильно ты старалась. Ты просто потрясающая! Я уже говорил тебе? — Ты ненормальный! — Девушке захотелось стукнуть его, чтобы это нахальное выражение сошло с его лица. Неужели он совсем её не боялся? С таким знанием она с лёгкостью могла бы устроить ему поездку в Азкабан. Конечно, она не собиралась этого делать, но Блэк ведь об этом не знал. — Ты что, даже не будешь ничего отрицать? — А зачем? — Сириус просто пожал плечами, криво ухмыляясь. Это бесило Оливию и восхищало одновременно. Ей казалось, больше никто кроме Сириуса Блэка не мог бы вести себя настолько непринуждённо, оказавшись в такой ситуации. — Ты поверишь мне, если я скажу, что ты ошиблась? — Нет. — Так я и думал. — Гриффиндорец придвинулся чуть ближе к девушке, снова сократив образовавшееся между ними расстояние. Он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но Оливия его перебила. — Почему ты так спокоен? Я ведь могу выдать твою тайну кому угодно. Блэк снова засмеялся, качая головой. Он вдруг протянул руку, тёплые пальцы коснулись щеки Оливии, и она нахмурилась, с сомнением глядя на него. Розье совсем не ожидала такой реакции. Девушка была готова к ссоре, скандалу и даже дуэли, но только не к усмешке и ласковым жестам. Большим пальцем он огладил её нежную кожу, запуская мурашки по спине. Она пристально смотрела ему в глаза, борясь с желанием наплевать на серьёзность момента, податься вперёд и поцеловать Блэка. Ей было интересно, что он ответит. — Я тебе доверяю, Ви. Он уже давно перенял привычку Люпина называть её так, и ей это нравилось. Было в этом что-то такое родное, тёплое. Сокращённую форму её имени в общении всегда использовали только самые близкие: Аделин, Сириус, мама… Брат когда-то очень давно, почти что в другой жизни. И Ремус, хотя он и не был настолько близок с ней, она всё же считала его своим другом. — Ты же меня совсем не знаешь. — Оливия зачем-то перешла на шёпот, чувствуя стеснение в груди, от которого не хватало воздуха. Лицо Сириуса было в каких-то жалких нескольких сантиметрах от её, его ладонь всё ещё покоилась на щеке когтевранки, покрытой розовым румянцем. Она непроизвольно льнула к нему, склоняя голову вбок, желая большего контакта кожи к коже. — Я видел и слышал достаточно, чтобы понять, какая ты. Если ты не забыла, я провёл с тобой целый день в обличье собаки. Вихрь эмоций пронёсся сквозь девушку, и она схватилась за его ладонь на своей щеке, тем самым прижав её сильнее. В её жизни было критически мало людей, которым она могла довериться, и кто доверял ей. И Розье предпочитала вообще ни с кем не делиться своими переживаниями, считая, что так было безопасней. Она всё держала в себе, а когда решила открыть душу перед молчаливой дворнягой, которая бы точно никому не разболтала, это оказался Блэк. По счастливой случайности, наверное. А может, по предназначению самой судьбы. Оливия не знала точно, что Блэк испытывал к ней, так что его слова подействовали на неё как обезболивающее и успокоительное в одном флаконе. Она могла бы доверить ему свою жизнь, настолько он казался ей верным и честным. С ним она чувствовала себя защищённой, как бы глупо это не звучало. Он уже не раз доказал, что готов вступиться за неё даже перед её собственной семьёй, и это безумно льстило Розье. Ей бы не хотелось допускать мысль, что она успела за такой короткий срок влюбиться в Сириуса, но… Он просто не оставил ей другого выбора. Блэк обладал всеми качествами, на которые могла бы купиться любая девчонка, и был до невозможного хорошим человеком. Именно таким, кого все либо любили, либо ненавидели, завидуя. — Но как ты вообще стал анимагом? — Любопытство вновь подняло голову, пробившись через затуманенный близостью Сириуса рассудок, и она мгновенно пришла в себя, желая расспросить его обо всём. — Это ведь невероятно сложно! Да и зачем тебе это? Сириус едва снова не засмеялся, поражаясь тому, как стойко она до сих пор держалась. Секунду назад её глаза были в абсолютном расфокусе, а сейчас горели неподдельным интересом. Но, во-первых, Блэк пока не придумал, что ответить на её вопросы. А во-вторых, ему чертовски сильно хотелось её поцеловать. С остальным они разберутся потом. Он скользнул пальцами вниз по лицу Оливии, останавливаясь на подбородке, чуть приподнимая её голову. — Обсудим это позже. Сириус прочертил линию по нижней губе девушки, жадно наблюдая, как она приоткрылась. Розье замолчала, вновь растеряв фокус в потемневших карих глазах. Она первая двинулась ему навстречу, привстав на колени, чтобы быть на одном уровне. Её руки тут же нашли его плечи и шею, обхватывая их. Блэк притянул её к себе за талию ещё ближе, не оставив свободного места между ними. Их губы встретились в мягком касании, и это сработало как щелчок зажигалки, запуская по венам обоих пожар. Их прошлый, первый поцелуй не имел ничего общего с тем, что происходило сейчас. Тогда это была острая необходимость, практически вынужденная мера, тогда Блэком двигал холодный расчёт, а чувства теплились где-то на самых задворках, а Оливия пребывала в шоке и растерянности, не успев толком ничего осознать. Сейчас же всё было по-другому. Она целовала Сириуса, отдавая всю себя, обхватив обеими ладонями его лицо. Под пальцами кололась извечная двухдневная щетина, контрастируя с мягкостью его волос. Сердце девушки колотилось с бешеной скоростью, а в голове не было абсолютно ничего. Только концентрация бесконечно приятных ощущений по всему телу и пронзительная мысль, что она хочет большего. Сириус же буквально сходил с ума от её запаха. Фиалки и чёрное дерево стали для него опиумом, пары которого он готов был вдыхать вместо завтрака, обеда и ужина. Его руки сжимали тонкую девичью талию, вдавливая её в своё тело. Он напрочь забыл, что вообще происходило до этого, всего каких-то пару минут назад. Сейчас для него существовала только она и эти ощущения горячих влажных губ, целующих его со всей нежностью, что имелась в запасе у Оливии. Гриффиндорец сместил руки ниже, заставив девушку прогнуться в спине, чтобы она была ещё ближе, хотя казалось, это было физически невозможно. Он успел подумать, что целует сейчас чужую девушку, но эта мысль быстро испарилась. Вектор сознания сместился на внезапно сорвавшийся с её губ полустон, от которого у него потянуло в животе. Её прерывистое дыхание горело у него на губах, и он был почти что готов завыть от необходимости держать себя в руках, оставаясь в рамках хоть какого-то приличия. Место, в котором они находились, не просматривалось с окон замка, да и почти все студенты сейчас были в Хогсмиде, так что Оливия не беспокоилась о том, что кто-нибудь мог их увидеть. И, как оказалось, зря. Она держала глаза закрытыми, но какая-то неведомая сила заставила её приоткрыть их. Девушка едва не подпрыгнула на месте от неожиданности, тут же отстраняясь от Блэка, выпустив его из своих рук. Согревающие чары рассеялись уже давным-давно, но только теперь она ощутила февральский холод, забирающийся под расстёгнутую мантию. На расстоянии нескольких метров стоял человек, чёрные глаза которого смотрели прямо на неё и Сириуса. На его бледном лице была презрительная маска отвращения, как будто он увидел нечто отвратительное. Кожа Розье густо покрылась мурашками, и она вздрогнула, с ужасом впиваясь глазами в фигуру молодого человека в чёрной школьной мантии, поверх которой был повязан серебристо-зелёный шарф… Оливия пыталась вложить в свой взгляд умоляющую немую просьбу, заранее понимая, что это было совершенно бесполезно. У этого человека не было жалости, тем более к ней. Она в панике повернулась к Сириусу, увидев, что он тоже, конечно, заметил незваного гостя. Блэк явно был зол, не сдерживая агрессивное выражение лица. Он разве что не скалился и не рычал. Когда Оливия развернулась обратно в сторону кустов, там уже никого не было. Слизеринец ушёл. Она подскочила на ноги, готовая броситься ему в след, но остановила себя, понимая, что ничего уже нельзя сделать. Он увидел слишком много, и ей никак не оправдаться. Страх прошёлся по ней ледяными щупальцами, разом замораживая все внутренности. От былого жара, бушевавшего в ней минуту назад, не осталось ни следа. — Чего ты так испугалась? Это же всего лишь Снейп. Сириус тоже поднялся, приблизился к Оливии и обнял её за плечи, постарался улыбнуться. Чёртов Нюниус испортил ему такой момент! Ярость клокотала в душе Блэка, но он силился успокоить её, рвущуюся наружу. Реакция Розье была крайне странной, девушку словно сковал ужас, и Сириус не мог понять его природу. Но он всё же попытался хоть как-то успокоить её. — Не знал, что этот мерзкий перверт подглядывает за парочками. — Блэк даже хохотнул, надеясь, что его показная беспечность повлияет на Оливию и расслабит её. — Наверняка дрочил на нас в кустах. Хотя я не удивлён. Что ещё ему остаётся? Ему даже в Хогсмид сходить не с кем. — Сириус, помолчи, пожалуйста. — Оливия не чувствовала никакого спокойствия, раздражаясь на глупую болтовню гриффиндорца. Она сбросила с себя его руку и отошла на пару шагов в сторону. — Ты не понимаешь. — Так объясни. Девушка обхватила себя руками, чувствуя необходимость защититься хотя бы так. Она так давно не испытывала подобного страха, что сейчас он перекрывал ей доступ к кислороду, сдавливая горло. Ей конец. Однозначно. — Он обязательно доложит о том, что увидел, моему брату. — И что? — Нотки беспокойства наконец-то проявились в голосе Сириуса. — Что он сделает? Оливия медленно вздохнула, поднимая глаза к небу. Тоскливая серость как нельзя кстати подходила к её мрачному настроению. — Ничего хорошего.