***
В доме было полно народу. Помолвка у чистокровных волшебников — отличный повод собрать гостей, чтобы похвастаться выгодным союзом перед остальными. Гигантская хрустальная люстра сверкала в центре главной гостиной, отбрасывая на полированный паркет радужные блики, эльфы с подносами сновали туда-сюда, предлагая гостям закуски и шампанское. Смех и гул непрекращающейся болтовни раздражали слух. Собравшимся аристократам было весело, Оливии же просто хотелось спрятаться куда-нибудь подальше и ни за что не высовываться. Все эти люди были ей противны. Каждый из них либо уже служил Тёмному Лорду, либо выказывал негласную поддержку его идеям. Хорошо хоть его самого здесь не было. Оливия уже долгих пятнадцать минут стояла на втором этаже, облокотившись на перила, и наблюдала за происходящим внизу. К её счастью, никто до сих пор не поднял голову и не заметил её. Розье оттягивала момент, когда ей всё-таки придётся спуститься к гостям, и тогда начнётся сущий кошмар. Ей придётся выслушивать идиотские поздравления, натягивать на лицо искусственную улыбку и кивать, как чёртов болванчик. Нужно запастись терпением, вечер обещал быть долгим. Этот день и так казался ей целой вечностью. Розье проснулась слишком рано с чувством туго затянутого узла в животе и головной болью. Она провалялась в постели до полудня, не желая вылезать. Отца всё ещё не было дома, и Эван тоже куда-то пропал, так что она пообедала в гордом одиночестве, а потом уселась во дворе с первой попавшейся книгой, наслаждаясь весенним солнышком. Точнее, ей бы хотелось расслабленно наслаждаться хорошей погодой, но вместо этого Оливия тихонько паниковала. Нервное напряжение от приближения неизбежного нарастало как снежный ком, грозясь вылиться в истерику. Она надеялась, что этого не случится. Вскоре перед ней появилась Минни и потащила её готовиться к «празднику». Эльфийка игнорировала нытьё девушки, что было ещё слишком рано, и просто выполняла свою работу. Спустя два часа Оливия была уже при полном параде: вечерний макияж выгодно подчёркивал глубокий карий цвет её глаз, тёмные волосы были собраны в аккуратную причёску, пара прядей обрамляли точёное личико девушки. Платье сидело на ней идеально. Оливия даже засмотрелась на себя в зеркало, пожалев, что Блэк не видит её такой. При мысли о том, кому на самом деле предназначалась вся эта красота, её начинало тошнить. Пока Оливия стояла наверху, скрытая от посторонних глаз, гостей прибавилось. Прибыла чета Малфоев. Люциус в вычурной мантии, и держащая его под руку, совсем ещё молоденькая Нарцисса в потрясающе красивом элегантном платье кремового цвета. Они отлично смотрелись вместе. Оба платиновые блондины, оба с холодными масками вместо лиц. Правда, губы мужчины растягивались в приторной улыбке каждый раз, когда он пожимал руки мужчинам, приветствовавшим его. Нарцисса же оставалась почти безразличной, лишь слегка дёргая уголком рта. Оливия знала её совсем немного — двоюродная сестра отца была по совместительству матерью новоиспечённой миссис Малфой. Оливию с детства таскали по всяким семейным приёмам, где она и пересекалась с немногочисленной роднёй, но они никогда не были близки. Чуть поодаль от всех остальных стояла Беллатриса Лестрейндж с мужем Родольфусом. Невероятной красоты девушка всегда пугала Оливию, в её лице было нечто жуткое. Её взгляд вечно выражал какое-то внутреннее помешательство, будто она всё время была слегка удивлена. Но несмотря на дикое выражение лица, Белла всё равно выглядела обворожительно. Чёрные кудри спадали по худым плечам, перетянутым бархатной тканью платья цвета спелой вишни, массивное фамильное украшение покоилось в ложбинке глубокого декольте. В отличие от Беллы, её муж был совершенно непривлекательным. Суровое лицо, зализанные назад русые волосы, маленькие светлые глаза, почти что прозрачные. Ничего, что могло бы показаться хотя бы симпатичным. Рядом с парой крутился его брат, Рабастан. Он был чуть выше Родольфуса и сложен куда плотнее, но лица их были похожи. Третьей сестры Блэк здесь, конечно же, не было. Андромеду уже давно никто не желал признавать, поскольку девушка выскочила замуж за маглорождённого волшебника, очевидно, против воли родителей, и даже родила девочку, которой было уже что-то около семи. Зато поместье Розье посетили родители Сириуса с его младшим братом. Орион и Вальбурга были одеты с иголочки, в их нарядах присутствовали зелёные элементы, и Оливии захотелось срочно переодеться. Слизеринские цвета, какая мерзость. Регулус держался достаточно уверенно в кругу взрослых мужчин, поддерживая их наверняка бессмысленные беседы. Сердце Розье болезненно кольнуло от долгого рассматривания мальчика. Он был слишком похож на Сириуса, и это совсем не помогало расслабиться. Помимо целого набора Блэков, среди гостей присутствовали также Дорея и Уильям Крэбб, Сэмвелл Гойл с женой, причудливое имя которой Оливия постоянно забывала, Себастьян и Урсула Нотт. Рядом с мистером Розье стоял Эван и ещё двое мужчин: Макнейр и Долохов. Старые друзья отца, девушка знала их ещё с детства. Мерлин, сколько же сторонников было у Волдеморта… Его поддерживали самые древние и влиятельные рода. Желудок Оливии жалобно сжался, когда она представила, что ей придётся оказаться по ту сторону баррикад. Это сейчас она пока что «своя» для всех них, но очень скоро всё изменится, и вряд ли хоть один из этих людей проявит сентиментальность и пожалеет её. Оливия не понимала, зачем было устраивать такой пышный приём. Это ведь ещё не свадьба, а лишь помолвка, и у неё будет слишком много свидетелей. В последнюю очередь глаза девушки нашли в толпе людей Ренделла Эйвери. Парень в строгом тёмно-сером костюме стоял рядом со своими родителями. Честно говоря, он выглядел напуганным не меньше самой Оливии, и это немного позабавило девушку. Наверное, он тоже не горел желанием жениться на той, кто всегда в лучшем случае игнорировала его, а в худшем — была с ним ужасно груба. Но уж конечно для него этот брак не был такой трагедией, как для Оливии, так что она мысленно послала его к чёрту. Жалости в ней не было ни капли, только к самой себе. Девушка прекрасно понимала, что её отсутствие среди гостей уже становилось вопиюще неприличным, поэтому она сделала глубокий вдох, мысленно посчитав до десяти, выдохнула и начала медленно спускаться. Туфли на высоком каблуке больно натирали ноги, но сейчас было уже слишком поздно что-то менять. Оливия молилась про себя, что, может быть, ей повезёт и она подвернёт ногу на одной из ступенек, полетит вниз и сломает себе шею. Тогда ей не придётся выходить замуж за Эйвери. Но этого не случилось. Ещё не закончила спускаться, а уже ощущала на себе взгляды гостей, заметивших её появление. Люциус Малфой, находящийся ближе всех к лестнице, обернулся на стук каблуков и одарил девушку самой елейной улыбкой, какую она только видела в своей жизни. Честное слово, ей показалось, что у неё разовьётся сахарный диабет от одного взгляда на это. Малфой протянул Оливии руку, и она нехотя вложила свою ладонь в его, позволяя помочь спуститься с последних ступенек и оставить невесомый поцелуй на тыльной стороне её кисти. Этот жест отозвался мурашками по спине, не имеющими совершенно ничего общего с мурашками от поцелуев Сириуса. Эти были неприятно колючими. — Мисс Розье, — протянул блондин, продолжая улыбаться и придерживать девушку за локоть. — Вы наконец-то соизволили порадовать гостей своим присутствием. Как же его слащавый тон раздражал. Оливии хотелось оттолкнуть его, но это было невозможно. Нужно было терпеть весь этот цирк. Девушка улыбнулась в ответ, стараясь придать лицу более расслабленное выражение, но чувствовала, что выходит у неё откровенно так себе. Наверняка Малфой заметил её плохо скрываемую неприязнь, но виду не подал. Слишком он был воспитан. — Мистер Малфой, рада видеть вас в нашем доме. Нарцисса, — кивнула Оливия сестре, надеясь отвязаться от Люциуса. Небольшая разница в возрасте позволяла обращаться к ней просто по имени, да и называть её миссис Малфой совсем не хотелось. По мнению Оливии, фамилия Блэк шла ей гораздо больше. — Прекрасно выглядишь. — Люциус наконец убрал свои цепкие пальцы с локтя Розье, и она с облегчением отступила на пару шагов. — Ты тоже, Оливия, — кивнула ей Нарцисса. Её улыбка показалась девушке куда более искренней, чем у мужа. — Прими наши поздравления. «Скорее уж соболезнования», — хмыкнула Розье про себя, а вслух лишь поблагодарила родственничков и двинулась дальше. Этот короткий обмен любезностями высосал из неё все силы, а это было лишь начало. Ей приходилось останавливаться рядом с каждым гостем, принимать комплименты и поздравления, ловить на себе оценивающие взгляды со всех сторон. Как ни странно, её спас отец. Заметив дочь, он тут же оставил свой разговор с друзьями и поспешил к ней. Мистер Розье выглядел чрезвычайно довольным, это разозлило Оливию. Она моментально подумала и об увольнении Кейт, и о запустении маминых теплиц, и это подогрело её раздражение сильней, но… — Какая же красавица выросла, моя малышка! Лицо отца просияло, и он обнял Оливию так, как не обнимал уже очень давно. От этого жеста девушка совершенно растерялась, из головы вылетело всё, что вертелось там до этого, а сердце застучало быстрее. В руках отца она почувствовала себя защищённой, как в детстве. Кристиан оставил мокрый поцелуй на её щеке, и она была готова разреветься на месте. Отец не был зол на неё, а значит, Эван ничего ему не рассказывал. Она не могла поверить в своё везение. — Папа… Где ты был? — Единственное, что она смогла выдавить из себя, пытаясь справиться с бурей нахлынувших эмоций. Мистер Розье взял дочь за руку и повёл туда, где остались стоять Долохов и Макнейр. — У меня были неотложные дела, дорогая, — никакой конкретики, как и всегда. Что ещё она ожидала? — Так, ну-ка, поздоровайся с дядей Антонином! — пробасил отец, подталкивая её к Долохову. Всё происходило совсем как в далёком прошлом, и из-за этого Оливии казалось, что она спит, а всё это — какой-то очень реалистичный сон. Долохов широко улыбнулся и расставил руки, приглашая Оливию в объятия. Девушка неуверенно шагнула к нему навстречу, и он сжал её худое тельце так крепко, что кости захрустели. Колючая щетина царапала щёку Розье. От Долохова пахло дорогим парфюмом и терпким табаком, а ещё огневиски — запах, прочно ассоциирующийся у Оливии с прошлым. Точно так же всегда пахло и от отца. Антонин был, пожалуй, самым близким другом Кристиана, так что он часто бывал в поместье и, конечно, часто нянчил Оливию, усаживая себе на коленки или таская на плечах. Он всегда нравился ей, и сейчас она поняла, что скучала. Последний раз Розье видела его больше года назад. — Ух ты, какая красотка! Признавайся, куда ты дела Оливию? — выпустив девушку из объятий, он хрипло рассмеялся, покрутив её за руку перед собой. Оливия тоже не сдержала смешок и легонько пихнула Долохова локтём под рёбра. — Ладно, ладно, шучу. Ты всегда была очаровательной, но теперь… Только посмотри на себя. Настоящая леди. Щёки девушки впервые за вечер искренне порозовели от комплимента. Вся нервозность, изводившая её целый день, испарилась. Она ловко подцепила бокал с искрящимся шампанским с подноса у проходящего мимо эльфа и пригубила сладкий напиток, не переставая улыбаться. Долохов ещё какое-то время развлекал её своими историями и шуточками, Макнейр с отцом тоже слушали и вставляли свои пять кнатов, то и дело поправляя Антонина, не позволяя ему слишком уж завираться. Даже Эван пребывал в хорошем настроении и не портил его Оливии. Он вообще был непривычно улыбчивым сегодня. Атмосфера приобрела приятный, семейный оттенок, и даже остальные гости ничуть не раздражали Оливию. Она вообще про них забыла. Но счастье не могло длиться долго. Кристиан Розье постучал палочкой по своему бокалу с огневиски, привлекая внимание гостей, и все они разом обернулись на звук, устремляя свои любопытные взгляды к хозяину приёма. Отец прочистил горло и заговорил: — Дамы и господа, я рад видеть всех вас. Спасибо, что приняли приглашения. В этот чудесный вечер я счастлив объявить о том, что моя единственная и горячо любимая дочка совсем выросла. — Голос его чуть дрогнул, и он с теплотой во взгляде посмотрел на помрачневшую Оливию, настроение которой снова вернулось к изначальному. Кристиан чуть нахмурил брови, заметив недовольное лицо дочери, но продолжал толкать речь. — И я очень счастлив передать её под крыло такой древней и уважаемой семьи, как Эйвери. — Теперь он обернулся к ним и махнул бокалом отцу Ренделла. — Надеюсь, союз двух молодых сердец окажется крепким. Эйвери старший тоже приподнял свой бокал, после чего все принялись пить и радостно что-то щебетать. Оливия в два больших глотка осушила своё шампанское и тут же подхватила новое. Всё было как в тумане. Отец подвёл её к родителям Ренделла, с которыми она вообще не виделась ни разу до этого момента. Крепкий мужчина с сединой в тёмных волосах и бороде, ровесник её отца, галантно поцеловал ей руку, а чуть полноватая блондинистая женщина в коричневом платье чмокнула в обе щеки, радуясь, как ребёнок. Ренделл же смущённо мялся рядом, как болван, пытаясь не пялиться на грудь Оливии, хорошо заметную, с таким-то вырезом у платья. Парень достал из кармана пиджака маленькую коробочку, и Розье почувствовала очередной приступ тошноты. Помолвочное кольцо оказалось изящным и далеко не новым. Серебряный ободок был слегка почерневшим от времени. Спереди его украшал драгоценный камень внушительных размеров — сапфир, скорее всего гоблинской огранки. Ренделл трясущимися руками с трудом надел кольцо ей на палец под восторженные аплодисменты гостей. Ну, синий цвет хотя бы ассоциировался у девушки с её факультетом. Оливия максимально быстро надела обыкновенное тоненькое кольцо Ренделлу на палец и опустошила ещё один бокал. Отец тихо шепнул ей на ухо перестать налегать на спиртное. Розье мысленно закатила глаза, с трудом сдержав спокойное лицо. И тут случилось то, чего, кажется, никто из присутствующих не ожидал. В камине с треском вспыхнуло зелёное пламя и из него прямо в центр комнаты вышел человек. По помещению пробежался взволнованный шёпот, быстро затихший. Мужчина в длинной чёрной мантии был очень высоким, гораздо выше почти всех остальных здесь. Тёмные, слегка волнистые волосы были аккуратно уложены, а его лицо… Оливия не заметила, как её рот приоткрылся в немом изумлении. Она никогда прежде не видела ничего подобного. Кожа мужчины была такой бледной, создавалось впечатление, что в его теле не было ни капли горячей крови, чтобы придать ей оттенок, свойственный живому человеку. Было очевидно, что когда-то он был красив — черты лица всё ещё просматривались, но выглядели смазано, будто странная восковая маска. Довершали образ жуткие красные глаза, в которые совсем не хотелось смотреть. Оливия почувствовала волнами накатывающую панику и нехватку кислорода. Тишина, повисшая в гостиной, давила на барабанные перепонки. От этого человека исходило чёткое ощущение угрозы, веяло холодом и чернотой. Девушка поняла, что не дышит уже несколько долгих секунд, и шумно втянула воздух через нос. Её пробирала мелкая дрожь. Розье неосознанно придвинулась ближе к отцу, цепляясь заледеневшими пальцами за рукав его пиджака. Кристиан был весь напряжён и, кажется, вовсе не заметил движения дочери. Взгляд Оливии быстро мазнул по остальным. Только трое из всех присутствующих не тряслись от страха — Белла, Эван и Регулус. Все они смотрели на мужчину с каким-то благоговением и немым восхищением. — Добрый вечер, — проговорил человек, в его голосе звучали стальные нотки. — Простите, что без приглашения. Надеюсь, не помешал вашему торжеству. — Он повернулся к Кристиану и сложил руки перед собой в замок, чуть склонив голову. — Ты, кажется, совсем зазнался, Розье, раз не счёл нужным позвать меня на этот милый приём. — Простите, мой Лорд, — залебезил отец Оливии, склонив голову. Он как-то резко побледнел, а по его шее скатилась капля пота. Ему было страшно. — Я подумал, что вы слишком заняты важными делами, и вам будет не до каких-то дурацких праздников. Простите… — Его рука, сжимающая бокал, едва заметно подрагивала, а взгляд был устремлён в пол. Оливия никогда не видела отца таким. — Ты называешь дурацким праздником слияние двух чистокровных родов из списка священных двадцати восьми? — фыркнул Волдеморт, а мистер Розье побледнел ещё больше. — Будем считать, ты перебрал с алкоголем, мой старый друг. — Он разразился каким-то совершенно жутким подобием смеха, и остальные тоже нервно засмеялись. — Так уж и быть, я прощаю тебе эту маленькую оплошность, Розье. В честь праздника. А где, собственно, виновники торжества? Тёмный Лорд огляделся вокруг, останавливая взгляд красных глаз на Оливии, всё ещё цепляющейся за отца. Он вдруг оказался слишком близко к ней, и все внутренности девушки сжались в один комок. Мужчина изогнул губы — это с трудом можно было назвать улыбкой — и коснулся длинными пальцами её плеча. Ей стоило титанических усилий не вздрогнуть, но вот оторвать взгляд от начищенных носков его туфель она никак не могла. — Как тебя зовут? Девушка тяжело сглотнула ставшую вязкой слюну и с трудом подняла глаза хотя бы на уровень его плеч. Расширенные от испуга зрачки заполонили практически всю радужку, и зрение становилось нечётким. Во рту у неё пересохло, сердце гулко стучало в горле, мешая говорить. — Оливия, — с трудом произнесла она, а Лорд снова рассмеялся. — Твоя дочь не знает правил приличия? — обратился он к Кристиану. — Прошу прощения, милорд. — Розье опять пролепетал извинения и с силой сдавил запястье дочери. — Она просто разволновалась. Отец подтолкнул её в спину, и Оливия нехотя присела в коротком реверансе, в поклоне достав подбородком почти до шеи. — Извините, — ей было противно от самой себя, но страх затмевал любую критичность и неприязнь, заставляя вести себя точно так же, как все. Она не могла в открытую быть грубой с этим человеком, подобное обычно стоило жизни даже чистокровным. — Ты должна обращаться ко мне уважительно, глупая девчонка, — фыркнул Волдеморт, его голос звучал лениво, будто бы на самом деле его это вообще не волновало. Наверное, его забавляло наблюдать за её реакцией. Змей играл с мышкой, которую потом за секунду проглотит. — Да, мой Лорд. — Она заставила себя сказать это, засунуть свою гордость куда подальше и просто сделать то, что от неё требовалось. Липкий страх усиливался под внимательным взглядом красных глаз, в которые она старалась не смотреть. Волдеморт, кажется, остался доволен импровизированным шоу. — Тебе очень повезло, Оливия. Ваш союз с Эйвери поддержит мою политику одним лишь существованием. Надеюсь, в скором времени ты произведёшь на свет наследников. Волдеморт слегка сжал её плечо и, забрав с собой Макнейра и Долохова, скрылся с ними в камине. Напряжённая атмосфера разрядилась с его уходом. Реальность возвращалась к Розье, ударяя по вискам изнутри. Прямо перед ней сейчас стоял человек, лелеющий мечту уничтожить всех маглов и грязнокровок. Человек, отнявший уже столько жизней. И её отец, и дядя Антонин, и все остальные здесь этому способствовали. А некоторые принимали активное участие. Она отдёрнула руку от отца, забыв, что до сих пор держалась за него. Теперь ей казалось, что её ладони были перепачканы кровью, а в воздухе стоял запах гнили и металла. Внутри была мёртвая пустота, будто бы девушка только что пообщалась с дементором, и он сожрал все запасы радости в её организме. Ей было плохо морально и физически. Сил продолжать вечер не было никаких, и она, извинившись перед отцом, тихонько сбежала к себе. Кажется, гостям уже было абсолютно всё равно на это. Они все были под впечатлением от внезапного появления Тёмного Лорда. Оливия сбросила с себя платье, показавшееся ей жутко тяжёлым, приняла быстрый душ, желая смыть ощущение обволакивающей её тьмы. Только разодрав жёсткой мочалкой нежную кожу до красных пятен, Розье смогла остановиться и вернуться в спальню. Переодевшись в пижаму, она завалилась на кровать и уставилась в потолок. Какая же она идиотка. Как она могла поддаться иллюзиям и забыть, кем был её отец? Скольких маглов, о пропаже которых трубили все газеты, убил лично он? Сколько крови на его руках? В том, что она там была, девушка не сомневалась. Отец был одним из самых приближенных к Лорду, наравне с тем же Макнейром, Эйвери и Долоховым. О том, что Антонин тоже был безжалостным убийцей, ей даже думать не хотелось. На самом деле, было совсем не удивительно, что Волдеморт вот так заявился сегодня. Союз Розье и Эйвери — это не просто слияние древних родов. Это брак двух детей его самых верных приспешников. И, конечно, ему подавай наследников, которые будут воспитываться как верные псы, готовые сменить отцов в служении Тёмному Лорду. Оливия поморщилась, представив себе картину, где она нянчит детишек Рэнделла, пока он на очередном задании убивает невинных людей. Это была просто отвратительная перспектива, и Розье избежит её любой ценой. Ни за что не позволит ей превратиться в реальность. Стук в дверь выдернул её из размышлений, и она подскочила с постели, чтобы открыть. На пороге стоял отец. — Не спишь ещё? — Нет, входи. Сама не зная, зачем, девушка впустила отца внутрь. Разговаривать с ним совсем не хотелось, у неё просто не было на это сил, но мистер Розье уже стоял посреди её комнаты, и выгнать его она не могла. Оливия опустилась обратно на кровать, притянув ноги к себе, и посмотрела на отца снизу вверх. Его лицо внезапно показалось ей таким старым. За целых восемь месяцев, что они не виделись, Кристиан успел прибавить новых морщин, и седины в его некогда густых волосах стало заметно больше. Усталый и будто бы извиняющийся взгляд бродил по комнате, он не смотрел на Оливию до тех пор, пока она не кашлянула, привлекая к себе внимание. — Гости уже разошлись? — спросила она. После того, как девушка ретировалась из гостиной, прошло уже, наверное, около двух часов. — Да, — рассеяно ответил отец. — Последними ушли Гойлы. Лантана всё никак не хотела отстать от меня с расспросами о свадьбе. Сэм еле уговорил её пойти уже домой. Она, кажется, перебрала с шампанским. Её так шатало, что она едва не разбила ту старинную вазу у лестницы, — усмехнулся Кристиан, качая головой. Оливия тоже прыснула, представив пухлую розовощёкую Лантану Гойл — именно это имя она всё никак не могла запомнить — захмелевшей настолько, чтобы врезаться в окружающие предметы. Для аристократки это было из ряда вон, но ей всегда было немножко плевать на правила. На всех приёмах, где она бывала раньше, Оливия довольно часто замечала эту женщину подвыпившей, хихикавшей куда громче положенного. Мужчина присел на край кровати и осторожно взял руку дочери в свою. Его ладонь была шершавой и тёплой, и Оливия не знала, что ей чувствовать. Детская привязанность к отцу поднимала голову каждый раз, когда он уделял ей внимание, ей хотелось, чтобы он обнимал её как раньше. Проявлял отцовскую любовь и заботу. С другой же стороны, её сводило с ума осознание зла, скрытого в этом человеке. Обида за то, что он давным-давно закрылся от неё, а сейчас вдруг решил снова поиграть в доброго папочку, душила Оливию. И самым ужасным было то, что она так легко на это купилась. — Ты, наверное, жутко испугалась, да? — Оливия только кивнула в ответ. Отец вздохнул. — Тёмный Лорд бывает устрашающим… Прости, что вам пришлось впервые встретиться в таких обстоятельствах. — Я бы не хотела встречаться с ним ни при каких обстоятельствах, — вырвалось у Оливии прежде, чем она успела сдержаться. Кристиан нахмурился, вглядываясь в лицо дочери, видимо, стараясь понять, говорила ли она всерьёз. — Когда ты станешь женой Ренделла, тебе, как хозяйке, придётся принимать его в вашем доме. — Этого не будет. Оливия закипала от этого разговора. Ей не хотелось слышать ни о чём, связанном с этим Лордом или с Рэнделлом. Она выдернула руку из-под ладони отца и нервно поправила волосы. Её реплика была, пожалуй, лишней, чересчур необдуманной и глупой. Но сказанного уже не вернёшь, и она не жалела об этом, горделиво вздёрнув подбородок. Кристиан поднялся с кровати, встал, возвышаясь над дочерью, смотря ей прямо в глаза. — Я не могу понять твоего упрямства, Оливия. Ты уже не маленький ребёнок, чтобы капризничать. Этот вопрос уже решён. Неужели ты всё ещё сомневаешься? Даже после помолвки? — Кристиан раздражённо рассмеялся. — Глупышка. — Не говори со мной так! — вспыхнула Розье, повышая голос. Она ненавидела, когда отец использовал с ней снисходительный тон, будто она была бестолковым щенком, который никак не мог выучить новую команду. — Ты прав, я уже давно выросла. Слишком давно, благодаря тебе. — Благодаря мне?! — взревел отец, сверкая глазами. Его шея покрылась красными пятнами от злости. — Благодаря мне у тебя есть всё вот это! — Он окинул рукой комнату, подразумевая под этим жестом весь особняк. — Благодаря мне ты никогда ни в чём не нуждалась! Когда у меня были проблемы в бизнесе, я из кожи вон лез, чтобы всё наладить, и вот твоя благодарность? Упрямишься, дерзишь, чёрт знает чем занимаешься в школе. Твоя успеваемость упала. Думаешь, я не знаю, почему? Сердце Оливии, кажется, пропустило удар. Неужели Эван всё-таки рассказал отцу про Блэка? От этой мысли у неё всё похолодело внутри. Если это было так, отцу ничего не будет стоить запретить ей возвращаться в Хогвартс. Её мелко затрясло в ожидании самого худшего приговора. — И почему же? — сдавленно прошептала Оливия, чувствуя, как от волнения немеют пальцы. — Ты думаешь, раз твоё будущее предрешено, то тебе больше не надо стараться. Конечно, зачем напрягаться, если после замужества можно просто сидеть дома, быть красивой куклой! — Девушка рвано выдохнула, расслабляясь. Отец ничего не знал. Ничего. Всё в порядке. Она даже слегка улыбнулась, плохо контролируя своё лицо. — Что ты улыбаешься? Находишь это смешным? Оливия, ты должна учиться! Разве Рэнделлу захочется проводить время с глупой женой? — Папа, я хочу быть умной для себя, понимаешь?! — прокричала Оливия, давясь собственным смехом. То, что говорил её отец, звучало как долбанный абсурд. Этот человек застрял в восемнадцатом веке и не понимал, что на дворе уже давно двадцатый. Девушка приподнялась на коленях, оказываясь на одном уровне с лицом Кристиана. — Мне вообще плевать на Рэнделла и на его желания! Я хочу жить для себя! — Эгоистка! — выплюнул раскрасневшийся отец. — Тебе плевать на семью. — Кто бы говорил. Это ТЕБЕ плевать! Зачем ты приказал эльфам бросить оранжерею мамы? — Кристиан не нашёлся, что сказать, молча смотря на дочь. — Зачем ты уволил Кейт? — Она сама ушла, — огрызнулся мужчина, избегая смотреть в глаза. — Не надо врать! Я знаю, что это ты заставил её уйти. Ты отнял у меня всё, что я любила, папа! Звонкая пощёчина разрезала напряжённый воздух между отцом и дочерью, и Оливия свалилась на кровать от тяжёлой ладони мистера Розье. Девушка схватилась за горящую щёку и неверяще уставилась на отца. Она привыкла получать тумаки от Эвана, но отец ни разу в жизни не поднимал на неё руку. До этого момента. Кристиан стоял перед ней, тяжело дыша. Его глаза испуганно бегали по лицу Оливии, но он молчал. Розье вздрогнула, когда мужчина хлопнул дверью, покинув комнату. Оливия откинулась на спину, горячие слёзы потекли по щекам, противно скатываясь в уши. Она так и не попросила его об отсрочке свадьбы. И теперь вряд ли сможет. Всё было очень и очень плохо. Розье перевернулась на живот и взвыла, уткнувшись лицом в подушку. Это конец. Она всё испортила.***
Её разбудил ненавязчивый ветерок, щекотавший открытые участки кожи. Разлепив опухшие от слёз веки, Оливия испуганно дёрнулась на постели. Перед ней стоял отец, направляя на девушку потоки воздуха палочкой. Он будил её так в детстве… Кристиан слабо улыбнулся, убирая палочку в карман брюк, и присел рядом с дочерью. — С добрым утром, малышка. Оливия едва не фыркнула в ответ. Неужели он думал, что после вчерашнего имеет право вести себя вот так? Называть её так? Она вообще не хотела его видеть до самых каникул. Вчера Розье надеялась, что он опять умчится по своим неотложным делам, и она спокойно уедет обратно в Хогвартс, но судьба не была к ней благосклонна. Девушка ничего не ответила отцу, и он немного растерялся, не зная, что ещё сказать. Только спустя пару долгих минут он опять заговорил: — Прости меня, если сможешь, Ви… Не знаю, что на меня нашло вчера. Я разозлился, вышел из себя. Это была ошибка. — В его глазах Оливия действительно видела сожаление, но не хотела поддаваться глупым чувствам, подталкивающим её сейчас к отцу. Она не собиралась прощать его. — Тебе лучше уйти, — с горечью процедила Оливия, отвернувшись. — Но я не хочу, чтобы мы с тобой прощались на такой ноте. Не хочу, чтобы наши отношения окончательно испортились из-за меня… — Это признание собственной вины немного надломило лёд в душе Оливии, и она снова посмотрела на отца. Ей тоже не хотелось совсем отказываться от него. Если её план с Орденом Феникса осуществится, то, возможно, сейчас она сидит рядом с отцом в последний раз… — Что я могу сделать, чтобы ты меня простила, малышка? Она хорошо знала этот тон, хотя думала, что уже успела совсем его забыть. Таким тоном папа говорил с ней в тех случаях, когда был очень в чём-то виноват и очень хотел эту вину загладить. И он действительно был готов выполнить любую просьбу, любое, даже самое безумное, желание дочери. По крайней мере, так было раньше. Оливия решила проверить, пройдёт ли старый трюк снова, спустя столько лет, и неуверенно начала: — Вообще-то, есть кое-что. — Заметив заинтересованность во взгляде отца, она немного осмелела. — Может быть, мы сможем немного отложить свадьбу? — Она состроила самое умилительное выражение лица, на какое только была способна, и, не дав отцу перебить её, продолжила: — Я просто хочу сперва окончить школу. Я ведь должна быть умной для своего мужа. Это был запрещённый приём. Грязный приём. Она нагло использовала вчерашний аргумент отца против него же и даже не покраснела. Враньё чистой воды, но Кристиану об этом знать совсем не обязательно. Как там говорят, на войне все средства хороши? Что ж, так оно и есть. Отец, немного подумав, вздохнул. Он сдался. — Ну, хорошо. Закончишь школу, а потом сыграем свадьбу. Так будет даже лучше. Замужество будет отвлекать тебя от учёбы, — бормотал он, убеждая скорее сам себя. — С Эйвери я сам всё улажу. И что, теперь я прощён? — скептически изогнув бровь, спросил отец. — Спасибо, папочка, — прошептала девушка, с трудом скрывая свою радость. Соврать ему, что она больше не обижается, у неё не хватило духу, но она всё равно не удержалась и бросилась отцу на шею. Возможно, в последний раз.