Собачий поцелуй

Утром Оливия проснулась под стоны Ирмы, которая страдала от жуткого похмелья после всего выпитого вечером алкоголя. Из душа доносились шум воды и пение Аделин — она всегда просыпалась раньше всех ради квиддичных тренировок, и это вошло в привычку. Фрида тоже вернулась и теперь пыталась урвать ещё хоть немного сна в шумной обстановке спальни. — Годрик всемогущий, да заткнёшься ты или нет?! — заорала Ирма, бросая подушку в дверь ванной комнаты. Томас запела громче. — Заткнитесь обе, я ни черта не выспалась, — раздался приглушённый бубнёж с кровати Фриды. Саму её не было видно, только блондинистая макушка торчала из-под одеяла. — Девочки, существует заглушающее заклинание, если вы забыли, — подсказала им Оливия, зевая. Обе соседки задёрнули бархатные синие шторки вокруг своих постелей, и больше их не было слышно. Розье же с удивлением обнаружила, что она выспалась и её голова не болит. Это было просто прекрасное утро после вечеринки. Её даже не раздражали завывания Томас, хотя вообще-то петь у неё получалось вполне неплохо. Аделин только что закончила с песней «Best of my love» и теперь начала свою самую любимую «Dancing queen». Настроение Оливии соответствовало этим хитам семидесятых. Розье потянулась и встала, не желая больше оставаться в постели. Вся комната была залита нежным утренним светом солнца, ещё не слишком ярким. Она подошла к окну, с улыбкой оглядывая потрясающий вид далёких горных вершин, покрытых снегом, купающихся в золотых лучах. Они видели этот вид каждый день на протяжении шести лет, но Оливия всё ещё находила его захватывающим. К этому моменту Аделин вышла из ванной, закутанная в полотенце и с мокрыми волосами. Кажется, у неё тоже не было никакого похмелья. — Доброе утро, птичка, — весело пропела она, подхватывая с пола брошенную Ирмой подушку и проходя к своей кровати. — Как спалось? — Прекрасно, — искренне ответила Оливия. Она забралась с ногами на подоконник, обхватив свои колени. — Ну и как так вышло, что тебя засосал Флойд? — Розье ехидно улыбнулась, поигрывая бровями. — О-у… — смутилась Томас, опустив взгляд. Девушка натягивала свои магловские джинсы и красный лонгслив. Вода с её влажных косичек капала на пол. — Я не знаю! Мне так стыдно, боже. Он мне даже не нравится! — Ну-ну, — скептически закивала Розье. — Нет, правда. — Аделин полностью оделась и теперь подсела к Оливии на окно. — Он просто весь вечер тёрся рядом, а я напилась. Он ничего, в общем-то, не урод, конечно, но я… — Мерлин, зачем ты вообще оправдываешься передо мной? — Оливия сжала руку Аделин, слегка толкая подругу плечом. — Я тебя не осуждаю. Даже если бы ты переспала с ним. Это всё не имеет никакого значения, главное, что ты чувствовала себя комфортно. Ведь так? — Ну, да… Думаю, я этого хотела. — Ну и хорошо. Он всё равно больше сюда не вернётся, так что тебе даже не придётся видеть его. — Да уж, слава богу! Это было бы ужасно неловко. Девушки спустились на последний в этом году завтрак в Большой зал. Было ещё слишком рано, столы практически пустовали — вероятно, ученики отсыпались после бурной ночи. В основном там сидели младшекурсники, не присутствовавшие на празднике и вечеринке. Оливия села рядом с Аделин, с их курса они были единственными в зале. Розье положила себе в тарелку всего и побольше, наслаждаясь каждым кусочком запеканки, омлета и тостов. Её настроение стремительно поползло вниз, когда к их столу приблизился Эван. Он был каким-то слишком улыбчивым и весёлым, что было очень странно. Парень сел напротив сестры, пожелал доброго утра ей и подруге и протянул руку к золотистому тосту, который Оливия обильно намазала клубничным джемом. Ви с открытым ртом наблюдала, как её брат вгрызается в него зубами, а после аккуратно промакивает губы салфеткой. Эван Розье решил поесть за когтевранским столом — это что-то новенькое. Томас сидела в молчаливом шоке, уставившись на него и позабыв про свою еду. Эван не обращал на неё никакого внимания. — Какого дьявола ты творишь? — зашипела на него Оливия, оглядываясь по сторонам в поисках его дружков, но их здесь не было. Эван был совершенно один. — Завтракаю. — Он пожал плечом и придвинул к себе тарелку с кашей. — Это запрещено? — Раньше ты никогда не садился за чужой стол. Что случилось? — Ничего не случилось, моя любимая сестрёнка, — протянул он приторным голосом, улыбаясь, и Оливия фыркнула, закатывая глаза. — Я решил, что нам с тобой нужно налаживать отношения. — Очень смешно. — Аппетит Оливии испарился, как не бывало. Зато Эван, кажется, наслаждался завтраком. Аделин явно чувствовала себя не в своей тарелке, она тоже перестала есть и сидела в напряжении, переводя взгляд с Оливии на Эвана. Было видно, что ей хотелось уйти, но она, видимо, не хотела бросать подругу. Ей как полукровке наверняка было особенно некомфортно в компании слизеринца и пожирателя, чьи друзья держали в страхе половину школы. Эван спокойно доел кашу и налил себе чай с молоком. Его чашка элегантно цокала о блюдце каждый раз, как он отпивал и возвращал её на место. Он раскрыл выпуск Пророка, лежавшего на столе, и завёл светскую беседу, комментируя последние новости. Оливия вообще не понимала, что происходит. Поведение Эвана было ужасно странным, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз её брат пытался с ней просто общаться. Розье подняла взгляд и заметила, что на завтрак пришли мародёры. Джеймс выглядел ужасно: его чёрные волосы, и так постоянно растрёпанные, сегодня походили на воронье гнездо, а лицо было гораздо бледнее обычного. Петтигрю вообще был зеленоватого оттенка и смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Люпин ничем не отличался от обычной версии себя, а вот Сириус… Он выглядел вполне нормально, но казался таким мрачным, будто кто-то умер. Он бросил какой-то странный взгляд на обоих Розье, Оливия поймала его, стараясь ободряюще улыбнуться, но Блэк скривился и резко отвернулся к друзьям. Казалось, что он был готов заплакать. Страх ледяной волной прокатился по внутренностям Оливии. Что-то определённо точно произошло, что-то, о чём она не знала, и ей не хотелось даже предполагать. — Ты закончила? — Что? — Оливия не заметила, что брат допил чай и теперь выжидающе смотрел на неё. Ей пришлось приложить усилия, чтобы не сорваться с места и не ринуться прямо к Блэку, выяснить, что случилось. Она подавила этот порыв, решив, что найдёт его уже в поезде. — Я спросил, закончила ли ты завтракать? — Эван звучал чрезвычайно вежливо и спокойно, и это пугало. — А, да. Закончила. — Отлично, тогда пойдём. — Куда? — непонимающе спросила Розье. Эван вышел из-за стола и, очевидно, ожидал, что она сделает то же самое. Он ждал её, чтобы пойти вместе. Оливия нахмурилась. — Ты собрала свои вещи? Людей в зале становилось всё больше, многие из старшекурсников выглядели так, будто им очень плохо. Скорее всего, так оно и было. Когтевранцы подозрительно косились на Эвана, стоящего у их стола, но никто не решался ничего ему сказать. Все просто обходили его стороной и отсаживались как можно дальше. Оливия хотела поскорей избавиться от всеобщего внимания, поэтому встала, улыбнувшись Аделин, и пошла на выход. Эван последовал за ней. — Ну так что? — Он всё ещё не получил ответ на свой вопрос. Оливия поразилась, каким терпеливым сегодня был её брат. — Мой чемодан в комнате, я всё собрала ещё вчера. — Прекрасно. Тогда пойдём, заберём его. — Это ещё зачем? Решил поиграть в джентльмена? — Оливия уставилась на него, выгнув бровь, но Эван был невозмутим. — Я провожу тебя до карет, поедем вместе. Оливия решила не спорить, хотя ей очень хотелось. Она надеялась, что Эван не прилепится к ней и в поезде тоже и она сможет повидаться с Блэком. Её чудесное утро превращалось в чёрт знает что. Они дошли до башни Когтеврана и забрали чемодан Оливии, а потом спустились в подземелья, где Эван забрал свой. До отправления карет оставалось ещё около получаса, и они, к счастью Оливии, провели это время порознь, погрузив вещи в свою повозку. Она решила вернуться в башню, подумав, что ей не хочется отвлекать Сириуса от сбора вещей (она была уверена, что он ничего не делал заранее). Так что Оливия потратила свои полчаса на прощание с сокурсниками, понимая, что в поезде ей будет уже не до этого. Мысль, что с Сириусом случилось что-то плохое, вызывала у неё нервную дрожь. Это могло быть вообще что угодно: от ужасных новостей из дома, до каких-то личных проблем. — Ну и что это было? — спросила Аделин, запихивающая в свой чемодан оставшиеся вещи. — Твой брат сошёл с ума? — Похоже на то… — Оливия была погружена в размышления о Сириусе, лёжа на своей кровати и рассматривая потолок. Остальные девушки торчали в гостиной, так что они с Аделин были в комнате вдвоём. — Мне кажется, он что-то задумал. А может, просто действительно решил побыть хорошим братом. — Пф, очень сомневаюсь. — Томас с трудом застегнула чемодан и повернулась к подруге. — Думаешь, всё будет в порядке? В её голосе звучала обеспокоенность, и Оливия прекрасно могла это понять. Ей и самой было страшно оставаться дома на всё лето, но иного выбора не было. Она села и улыбнулась Аделин, разглаживая складки на юбке. Ей было приятно, что кто-то за неё волнуется, но у Томас были и свои поводы переживать. Её отец был маглом, а такие семьи сейчас находились под огромной угрозой. — Со мной всё будет хорошо. Я уверена.

***

Но ничего не было хорошо. Для начала Оливии пришлось сидеть в одной повозке не только с Эваном, но ещё и с той девушкой, с которой он танцевал на выпускном балу, и каким-то слизеринцем с младших курсов, на вид ему было не больше двенадцати. Они оба радостно поприветствовали Оливию и заняли места рядом друг с другом. Карета с толчком тронулась и поехала, покачиваясь на кочках неровной дороги. Это была очень странная поездка в очень странной компании. Девушку звали Агата, и она без умолку трещала что-то, болтая то с Эваном, то с мальчиком, который оказался её братом. Эван казался не слишком заинтересованным её болтовнёй, он отстранённо смотрел в окно, изредка вставляя ответные реплики. А вот мальчишка, Нортон, такой же светленький, как и сестра, с удовольствием поддерживал беседу, болтая и стуча ногами по сиденью, чем неимоверно раздражал Оливию. Неужели Эван встречался с этой слизеринкой? Оливии ничего не было известно о возможных вариантах невест для брата, но она слышала некоторые разговоры дома. Отец безумно хотел женить сына на ком-нибудь из священных двадцати восьми, но сделать это оказалось проблематично. Некоторые из списка не поддерживали политику Тёмного Лорда, некоторые и вовсе водились с маглами, у части оставшихся наследниками были мальчики, а у кого были девочки — те уже были либо замужем, либо у них имелся претендент на место жениха. Ровесниц Эвана было не так уж много, и ни одна не подходила по нужным параметрам. Вообще-то личная жизнь брата мало заботила Оливию, сейчас она больше думала о своей. Они добрались до станции в Хогсмиде, и девушка заозиралась по сторонам в поисках Блэка. Ей не терпелось отвязаться от Эвана и выяснить уже наконец, что случилось с Сириусом, но её планам побеседовать с ним в поезде не суждено было сбыться. Эван попрощался с Агатой и Нортоном, и они пошли на платформу, но Эван остался стоять на месте, поглядывая на наручные часы. — В чём дело? Ты кого-то ждёшь? — поинтересовалась Оливия, в надежде услышать «да» и использовать это в качестве предлога сбежать. — Я жду, когда будет ровно без пятнадцати. — Зачем? Поезд отправляется в одиннадцать, нам лучше поторопиться. — Оливия занервничала, ей очень не нравилось всё, что происходило сегодня с Эваном. Если они опоздают на поезд… — Я пошла, не собираюсь торчать тут с тобой. Она развернулась, чтобы уйти, но Эван крепко схватил её за плечо, дёрнув на себя, а потом земля ушла у Оливии из-под ног. Она даже не поняла, что произошло. Всё просто завертелось, было невозможно сделать вдох, и Розье запаниковала. Всё, съеденное за завтраком, просилось наружу, из глаз брызнули слёзы. Пальцы болели от того, как сильно она вцепилась в свой чемодан. Это было ужасно, ей казалось, что время растянулось до бесконечности, но потом всё резко закончилось, и она оказалась на пороге поместья в Дербишире. Хватая воздух ртом как рыба, девушка привалилась к стене, вытирая слёзы с бледного лица. Эван аппарировал вместе с ней без предупреждения, ей хотелось придушить его за это. Сам он стоял как ни в чём не бывало, в абсолютно идеальном виде, будто это не он только что за секунду преодолел более пятисот километров. Эван поправил пиджак и позвонил в дверь, даже не взглянув на Оливию. — Почему нельзя было поехать на поезде, как нормальные люди? — Оливия немного пришла в себя и теперь злилась ещё сильней. Эван лишил её возможности последний раз перед каникулами поговорить с Сириусом, и этот факт давил на неё каменной плитой. Дверь отворил их старый домовик, Ксавье. Увидев детей, эльф явно пришёл в восторг, принимаясь радостно причитать. Он кружил вокруг них, забирая мантии и чемоданы, предлагал напитки: воду со льдом, любимый апельсиновый сок Эвана и любимый абрикосовый — Оливии, чай, кофе. Всё это материализовалось на большом подносе прямо в воздухе. Там же появились круассаны и булочки. Ксавье обожал наследников Розье, в этом можно было не сомневаться. Оливия с благодарностью приняла стакан воды, залпом выпивая его. Теперь ей стало намного легче, и она могла продолжить донимать Эвана, который предпочитал игнорировать её вопросы. Он пил свой сок, совершенно не обращая внимание на мельтешение Ксавье под ногами — эльф пытался почистить его ботинки. — Знаешь, ты мог хотя бы предупредить! Я не была готова к аппарации, что, если бы меня расщепило?! — Ну не расщепило же, — ровным тоном ответил Эван. Он поставил опустевший стеклянный стакан обратно на поднос и направился к лестнице. — Оставь свои возмущения на потом. Нас ждут. Оливия вскинула брови, но всё же последовала за братом наверх. Они поднялись на второй этаж и прошли к белой гостиной (все гостиные в особняке называли по цвету стен), остановившись у двери. Эван придирчиво осмотрел внешний вид Оливии — на ней была чёрная юбка-солнце до колена и кремовая блузка с оборками — и, видимо, остался доволен. Он толкнул большую белую дверь с позолоченной ручкой и прошёл внутрь. В светлом помещении с высокими потолками было очень просторно. Это была одна из любимых комнат Оливии, отчасти потому что здесь висел большой портрет её матери, а ещё широченные и высоченные — от потолка до самого пола — окна здесь выходили на западную сторону, и, когда садилось солнце, стены красиво окрашивались в цвета заката. Но сейчас было утро, так что комната оставалась просто белой. В углу гостиной стоял зачарованный рояль, тихонько наигрывающий что-то из Моцарта. Вдоль окон расположился длинный дубовый стол работы итальянских мастеров со множеством стульев с высокими спинками. Практически все они были заняты людьми в чёрных мантиях. Их присутствие, казалось, пятнало светлую комнату. Они были здесь не к месту так же, как и весёленький мотивчик рояля совершенно не сочетался с обстановкой. Сердце Оливии сбилось с ритма, пока она осматривала присутствующих, в миг обернувших головы на вошедших. Она сразу же увидела отца, рядом с которым был Долохов, оба они приветливо улыбнулись девушке, но она не смогла сделать этого в ответ. Нервное напряжение сковало все её мышцы. Дальше сидел какой-то мужчина с дурацкой козлиной бородкой, которого Оливия видела впервые. Здесь были её жених с отцом, конечно. Место рядом с Рэнделлом подозрительно пустовало, и Оливия опасалась, что оно предназначалось ей. — Ну наконец-то! — пробасил мистер Розье, привстав со своего стула. — Скорее садитесь, собрание вот-вот начнётся. Эван уверенно прошёл к столу и занял место по правую руку от отца. Оливия чувствовала изучающие взгляды, ползающие по её лицу и фигуре, и её начинало внутренне потряхивать. О каком таком собрании говорил отец? Её напрягала неизвестность, но ещё больше она боялась узнать, что всё это значило. На ватных ногах она прошла к единственному свободному месту рядом с её женихом и села, противно проехавшись ножками стула по паркету. Рэнделл улыбнулся ей и попытался взять за руку, но Оливия выдернула ладонь из его пальцев и спрятала её на коленях. Эйвери обиженно надул губы, но решил больше не предпринимать попыток дотронуться до невесты, а она в свою очередь продолжила разглядывать гостей поместья, которые уже потеряли всякий интерес к новоприбывшим и вернулись к своим тихим разговорам. Знакомых лиц среди них было много. Уилкис, Трэверс и Мальсибер — слизеринцы, окончившие Хогвартс в прошлом году. Они выделялись своей юностью на фоне Корбана Яксли — тот был древним другом мистера Розье и уже полностью поседел. Темноволосого мужчину с испещрённым оспой лицом Оливия тоже раньше никогда не видела. Другая половина стола была занята семейными парами: безукоризненный Люциус Малфой с красавицей Нарциссой и, как всегда прекрасная, Беллатриса со своим невзрачным Родольфусом. Рядом, конечно же, сидел и Рабастан. И Регулус… Оливия тяжело сглотнула, встретившись с ним взглядом. Младший Блэк мазнул по девушке холодными серыми глазами и коротко кивнул, после чего повернулся к кузине Белле, вовлекая её в разговор. Розье всегда тяжело давались встречи с братом Сириуса из-за их внешнего сходства. Хотя Оливия находила Регулуса куда менее симпатичным, видеть его всё равно было странно. Ви перевела взгляд на Нарциссу. Малфой смотрела на неё с некоторой теплотой и сочувствием, это немного приободрило Оливию. А потом она отвела глаза и наткнулась на Люциуса, который одарил её слащавой улыбочкой, как и всегда. Её затошнило. Напыщенный индюк всегда раздражал Оливию, но сейчас особенно. Его осуждающий взгляд красноречиво упал на вырез в блузке девушки, и она нервно застегнулась на все пуговицы до самого горла. Они с Эваном были единственными, кто не был одет в чёрные мантии, и сейчас Розье очень пожалела об этом. Часы пробили одиннадцать, и все разговоры разом прекратились. Чувствовалось всеобщее напряжение, большинство из присутствующих вперили взгляды в столешницу перед собой, лишь некоторые смотрели в сторону камина и улыбались. Глаза Беллы маниакально зажглись, и она облизала губы, поправляя кудрявые волосы. Звуки рояля затихли, погружая комнату в тишину. Оливия затаила дыхание, предчувствуя нечто нехорошее. Она в ожидании уставилась на поленья в камине, но ничего не происходило. А потом вспыхнуло ядовито-зелёное пламя, и в гостиную ступил он. Кровь мигом отлила от лица Оливии, оставляя ощущение пустоты в голове. Тёмный Лорд, высокий и ужасающий, как и в прошлую их встречу, ступал начищенными до блеска туфлями по паркету. Оливия неотрывно следила за ним, не в силах отвести взгляд. Он же, казалось, не смотрел вообще ни на кого. Мистер Розье соскочил со своего места и отодвинул стул, стоявший во главе стола. Волдеморт сел, откинув подол мантии, и оглядел всех присутствующих. — Доброе утро, мои верные приспешники. — Его голос звучал как треск сухого пергамента. Собравшиеся робко прошелестели приветствия в ответ. Оливия смотрела на лицо Лорда, и ей казалось, что оно стало ещё безобразней, чем раньше. Глаза стали у́же и краснее, а нос будто бы сползал, как растопленный воск. — Я рад видеть вас всех в добром здравии. И крайне рад прибавлению в рядах избранных. Он бросил взгляд на Регулуса и улыбнулся, хотя это больше походило на хищный оскал. Регулус же счастливо улыбался и весь надулся от гордости, того и гляди — лопнет. Эван завистливо сверкнул глазами на паренька, но всё же натянул улыбку и бросил дежурное «поздравляю», как и остальные. Белла тоже выглядела невероятно довольной. Ещё бы, хотя бы один из кузенов её не разочаровал. Оливия не совсем понимала, что имелось в виду под всеми этими поздравлениями, насколько ей было известно, Рег уже давно крутился с Пожирателями. И не понимала, чему так завидовал её брат, ведь он вошёл в их круг ещё раньше Блэка. Но понимание не заставило себя долго ждать. Бывшие слизеринцы — Уилкис, Трэверс и Мальсибер — вполне искренне поздравляли парня, а потом начали шёпотом упрашивать его о чём-то. Регулус сперва качал головой, улыбаясь, а потом сам Тёмный Лорд благосклонно кивнул ему, позволяя сделать то, о чём его просили. Блэк выставил левую руку вперёд, откинув мантию, и медленно отстегнул запонку на рукаве белоснежной рубашки. Он закатал ткань до локтя, держа руку тыльной стороной кверху, а потом развернул её ладонью. Оливия не смогла сдержать вздох ужаса, но он слился с чужими вздохами восхищения, и никто не обратил на неё внимания. На предплечье у парня чернела метка. Она была словно живая: извивающаяся змея выползала из разинутых челюстей черепа, обвивала его и вновь заползала обратно. Кожа вокруг была ещё красноватой, припухлой — метку, очевидно, поставили недавно. Смотрелось всё это болезненно, но Регулус выражал лишь чистейший восторг при взгляде на неё. «Бедный, бедный Сириус», — подумалось Оливии. Она решила, что именно поэтому он и был так расстроен. Наверное, только узнал. Многие смотрели на руку Регулуса с восхищением, Эван — всё так же с завистью. Но от Оливии не укрылись некоторые интересные реакции. Например, Нарцисса старалась вовсе не смотреть. Её губы поджались, брови нахмурились. Люциус что-то шепнул ей на ухо, и она бросила быстрый взгляд на метку. По её лицу тут же прошлась волна неприязни, будто она увидела что-то мерзкое и гадкое. Она снова отвернулась, прикрыв рот рукой. Выражение самого Люциуса было сложно прочесть, его лицо представляло собой застывшую маску, но взгляд он не отводил. Наконец Регулус опустил рукав обратно, пряча метку, и представление закончилось. Оливия до сих пор испытывала ужас от увиденного, хотя и не знала, почему. Просто было в этой движущейся татуировке что-то жуткое, что-то тёмное, от чего хотелось спрятаться. Она видела метку на человеке впервые в жизни. В памяти всплывали колдографии из Пророка, на которых были изображены дома жертв Пожирателей, в небе над которыми всегда разевал рот этот проклятый череп со змеёй. Знак смерти. Раньше она как-то не задумывалась, была ли такая же у её отца или дяди Антонина. Теперь ей показалось, что она была просто глупой идиоткой. Ну конечно, у них была метка. Наверняка она была у большинства, присутствующих здесь людей. Её брат, судя по всему, ещё не обзавёлся ей, но Оливия не сомневалась, что Тёмный Лорд поставит своё клеймо и ему. Эван был одарённым волшебником, одним из лучших на курсе, превосходный дуэлянт. Такого бойца Волдеморт не упустит. Только Оливия не ожидала, что произойдёт это так скоро. — Некоторые из вас всё ещё не обладают моей меткой, но вам не стоит беспокоиться об этом. Эван, — обратился Волдеморт к парню, который тут же поднял глаза, без страха встречаясь с красными щёлками. — Ты удостоен чести получить этот бесценный подарок следующим. Лицо Эвана Розье озарилось неподдельной радостью. Отец счастливо сжал плечо сына, улыбаясь и едва не плача от гордости. Оливия едва успела оправиться от вида метки на руке Регулуса, а теперь её собственный брат собирался поставить такую же. Слава Мерлину, Тёмный Лорд не собирался делать этого прямо здесь и сейчас. Этого Оливия бы не выдержала. Он сказал, что пришлёт Эвану сову с подробностями. — Мне бы хотелось кое-что прояснить для наших прекрасных дам, — продолжал Волдеморт. Он обвёл взглядом Нарциссу и Оливию, игнорируя подавшуюся вперёд взволнованную Беллу. Она едва не лежала грудью на столе, чтобы иметь возможность смотреть на своего обожаемого Лорда, и чтобы он мог видеть её, но тщетно. Внимание опять доставалось не ей. — Ваши мужья (он не стал утруждаться и делать акцент на том, что Рэнделл пока ещё не был мужем Оливии) уже являются полноценными членами моего близкого круга. И, может быть, вы забыли или даже не знали, но я принимаю и женщин тоже. Он наконец обратил свой взор на Беллатрису, и девушка едва не пискнула от радости. Её щёки порозовели, придавая ей ещё более сумасшедший вид. Тёмный Лорд встал из-за стола и приблизился к ней. Белла тоже поднялась, влюблёнными глазами таращась на Волдеморта. Он протянул ей руку, и она с готовностью протянула свою в ответ. Лорд резко задрал рукав её мантии, обнажая белую кожу аристократки. Девушка закусила губу, содрогаясь от прикосновения его длинных бледных пальцев. Её поведение выглядело просто отвратительно, Оливия понятия не имела, как её муж вообще терпел такое явное желание своей жены, направленное на другого мужчину, но Родольфус сидел с горделивым выражением на лице, чуть улыбаясь одним уголком губ. Кажется, его всё полностью устраивало. Оливии стало тошно от мысли, что у Беллы что-то было с этим монстром. Она постаралась перестать думать об этом, но мозг не мог остановиться подкидывать ей мерзкие картинки. Тёмный Лорд поднял руку Беллатрисы вверх, демонстрируя всем вокруг ещё одну метку. Эта выглядела не такой свежей, как у Регулуса, но точно так же противно извивалась и уродовала кожу чёрным пятном. Он подвёл Беллу к её сестре и сунул метку ей прямо под нос. Нарциссе, наверное, потребовалось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сохранить спокойствие и не отвернуться. Когда Лорд сделал то же самое с Оливией, ей едва удалось совладать с собой, и теперь она была уверена, что череп со змеёй будет сниться ей в кошмарах. Волдеморт отпустил Беллатрису, и они вернулись на свои места. — Как видите, мне нравятся идеи равноправия. — По комнате пробежали смешки мужчин. Сам Лорд тоже улыбался, если это можно так назвать. — Я считаю, идея о том, что женщины годятся лишь на роль красивых декораций, порядком устарела. В нашей среде чистокровных магов мы слишком часто забываем о том, какими полезными могут быть дамы. Сейчас мне как никогда необходима поддержка, чтобы завоевать доверие волшебников. К сожалению, многие из них не понимают, как сильно я забочусь о нашем обществе, они упрямятся, нам приходится проливать столь ценную кровь. На мгновение лицо Волдеморта приобрело скорбный вид, который даже показался Оливии искренним. Но остальным его словам она не верила ни на йоту. Ей было противно слушать его завлекающие речи, он хотел заполучить как можно больше людей в свою секту, оттого и старался показаться им таким прогрессивным и замечательным. Розье было даже немного смешно, так как она прекрасно знала, что это только чистокровные застряли в позапрошлом веке, тогда как весь мир уже давным-давно принимал женщин не только в роли жён и матерей. Идеи Лорда были отнюдь не прогрессивными. Оливия вдруг подумала, как умно он поступил, заполучив в ближайший круг такое количество молодёжи. Больше половины сидящих за этим столом были не старше двадцати пяти. И все их чистокровные родители тоже поддерживали Лорда, наверняка спонсируя его своими нескончаемыми галеонами из банковских сейфов. А сколько ещё таких семей не присутствовало здесь. Все те, кто был на её помолвке, тоже были согласны с политикой Волдеморта. А что было у Ордена Феникса? Оливия не имела понятия, но ей казалось, что сторона Дамблдора должна была значительно проигрывать в денежных вопросах. — Нарцисса, — обратился Тёмный Лорд к девушке, и она тут же стала ещё на пару тонов бледнее. — Твой супруг и твоя сестра оба с гордостью носят метку. Почему бы тебе тоже не присоединиться? Меня расстраивает отсутствие инициативы с твоей стороны. Беллатриса была весьма настойчива и в конечном итоге добилась своего. И я это очень ценю. — Он вновь посмотрел на Беллу, и та зарделась пуще прежнего. — Может быть, ты попросту недостаточно веришь в наши общие ценности, Цисси? Лорд перевёл прищуренный взгляд на напряжённую миссис Малфой, вцепившуюся в край стола побелевшими пальцами. Его тон был опасным, угрожающим. Люциус, сидящий сбоку от супруги, тоже казался напуганным, нечитаемая маска дала трещину, и страх проступил наружу. Его можно было понять. Тёмный Лорд высказался довольно прозрачно: он был расстроен и сомневался в верности, а это не могло означать ничего хорошего. Нарциссе придётся принять метку. — Мой Лорд, — заговорила она, гипнотизируя голубыми глазами столешницу. Голос девушки звучал удивительно твёрдо, Оливия поразилась её выдержке. — Мне больно от того, что вы усомнились в моей преданности Вам. Я всецело поддерживаю Вашу политику и всё, что Вы делаете. Но позвольте мне объясниться. — Нарцисса вдруг нашла в себе силы поднять взгляд и посмотреть хотя бы в сторону Волдеморта, куда-то в область его грудной клетки. — На плечи молодой жены ложится множество обязанностей. Я должна думать о поддержке своего мужа и о нашем браке, должна вести хозяйство, контролируя эльфов. Мой муж хочет возвращаться в уютный дом, так что я не думаю, что смогу позволить себе в любой момент по Вашему зову срываться на задания, простите. — Что ж, это верное замечание, — задумчиво ответил Лорд, будто ему самому подобное никогда не приходило в голову. — А когда появятся наследники, тебе, конечно, будет совсем не до этого. Мать должна заботиться о своём дитя. — Улыбка тронула его губы, но тут же исчезла. — Хорошо, Нарцисса. Я понимаю тебя и не буду настаивать. — Спасибо, мой Лорд. — Нарцисса явно почувствовала облегчение, приняв чуть более расслабленную позу и перестав так сильно сжимать край стола. — Разумеется, я всегда буду на Вашей стороне, можете рассчитывать на меня. — Рад это слышать. Ну, полагаю, будущая миссис Эйвери скажет мне то же самое, — с усмешкой обратился Лорд к Оливии. Девушка даже не сразу поняла, что он имеет в виду её. Фамилия Эйвери звучала для Оливии чужеродно. Она выпрямилась на стуле, чувствуя, как пересыхает во рту, словно кто-то засыпал туда гору песка, и постаралась принять спокойное выражение лица. Сделать это было крайне сложно. Однако она не успела ничего ответить Волдеморту. Он снова заговорил: — Жаль, что я не смогу оценить ваши боевые навыки, леди. — На этот раз мужчины посмеялись куда громче и уверенней, поняв, что Лорд сегодня был в хорошем расположении духа. — А теперь, я хотел бы перейти к более важным стратегическим вопросам. Оливия, Нарцисса, прошу, покиньте собрание и займитесь чем-нибудь женским. Волдеморт махнул длинной рукой, и дверь открылась. Миссис Малфой поднялась, склоняя голову, и направилась на выход, шурша мантией. Оливия поспешила за ней, не оглядываясь. Как только дверь за её спиной закрылась, она почувствовала громадное облегчение. Только сейчас Розье поняла, что всё это время ей жутко не хватало кислорода, и теперь она могла дышать полноценно. Воздух в коридоре был чище и легче, не пропитан тёмной магией, что исходила от Лорда. Девушки спустились на первый этаж. Нарцисса вела Оливию куда-то, но та не могла нормально соображать и просто молча шла следом, с каждым шагом ощущая всё большую и большую лёгкость. Нарцисса остановилась, лишь оказавшись в саду. Она прошла к гранитной скамье под раскидистым деревом и грациозно опустилась на неё, сложив тонкие руки на коленях. Оливия села рядом. Сегодня было свежо и слегка прохладно, солнце периодически скрывалось за облаками. Зелёная листва шелестела на ветру. — Мне всегда нравился ваш сад, — подала голос Нарцисса. — У твоей мамы был хороший вкус. — Я знаю, — улыбнулась Оливия. — Держу пари, ты обустроишь сад в Малфой-мэноре не хуже, чем этот. — Я планирую переплюнуть вас. — Девушки рассмеялись, и Оливии стало значительно светлее на душе. С Нарциссой всегда было легко говорить, хотя они общались крайне редко. — Тебе надо обязательно погостить у нас с Люциусом. Недавно он купил двух белых павлинов, представляешь! — Зачем ему ещё два, когда в поместье уже есть он сам? — парировала Оливия, и девушки вновь расхохотались. Наверное, Нарцисса прекрасно понимала, каким был её муж, и не отрицала этого, защищая его перед родственницей. — Спасибо за приглашение, думаю, я воспользуюсь им, когда станет совсем невыносимо в этом доме и захочется сбежать. — Какие у вас отношения с Рэнделлом? — поинтересовалась Малфой, поворачиваясь корпусом к Оливии. В её глазах загорелся интерес. — Да никакие. — Розье пожала плечами. — Мы с ним не общаемся. Едва ли хоть раз поговорили нормально. — Но это же ужасно! — искренне изумилась Нарцисса, хватая Оливию за руку. — Послушай, я знаю, что он тюфяк, по нему это видно. Но тебе надо брать инициативу на себя. Поверь мне, даже брак по расчёту может стать вполне сносным, если ты приложишь усилия. — Ты любишь Люциуса? — спросила Оливия, игнорируя непрошенные советы. Внезапный разговор по душам пробудил в ней огромное желание взять и рассказать Нарциссе всю правду про Блэка. Его кузина отчего-то вызывала доверие, но пока что Ви только раздумывала об этом, не рискуя так сразу, решив прощупать почву вопросом о чувствах. Нарцисса ответила не сразу. Сначала она тяжело вздохнула, устремив взгляд куда-то вдаль, потом слегка улыбнулась. — Мне кажется, я смогу его полюбить. Я в это верю. Знаешь, он на самом деле намного лучше, чем кажется. По крайней мере он мне нравится, а я нравлюсь ему, и на первых порах этого достаточно. Такой ответ разочаровал Оливию, и она передумала рассказывать Циссе про Блэка. Может, она и не осудит её, но уж точно не одобрит. Зато Розье захотелось спросить ещё кое-что, о чём ей вдруг подумалось. Правда, вопрос был деликатный, но ей было так любопытно, что она не могла справиться с этим. Это было против всех правил приличия, но, в конце концов, они сейчас были не на светском приёме, так что… — Хм, Цисси? — аккуратно начала Оливия, пытаясь подобрать слова. — А что на счёт супружеских обязанностей? — Нарцисса вопросительно уставилась на неё, и Оливии пришлось переформулировать. — Я имею в виду, супружеский долг, понимаешь? — Розье многозначительно повела бровями, и на лице Нарциссы наконец отразилось понимание. Она рассмеялась. — Мерлин, Оливия, — ласково проговорила она сквозь смех. — Ты ещё такой ребёнок. — Нарцисса провела рукой по волосам девушки, глядя на неё, как на несмышлёного первогодку, заблудившегося в Хогвартсе. Оливия была категорически не согласна с таким отношением к себе, поэтому возмущённо нахмурилась, отпрянув от Малфой и недовольно сложив руки на груди. Нарцисса была старше всего на каких-то пять лет, а говорила так, будто была умудрённой опытом женщиной. — Я спрашиваю вполне серьёзно, — буркнула Оливия. — Если ты его не любишь, как вы постоянно исполняете этот дурацкий долг? А первая брачная ночь?! Это же просто кошмар! — Ну, на самом деле, ты права. В первую брачную ночь я чуть с ума не сошла от страха, но Люциус… Он молодец, он был очень аккуратен. — Розье скривилась от подробностей, о которых она предпочла бы ничего не знать, но она сама задала этот вопрос, а потому было глупо теперь просить Малфой замолкнуть. — А потом это просто входит в привычку. Мы женаты уже три года, за это время я даже успела найти в этом определённое удовольствие. — Ну всё, всё, хватит об этом, я уже жалею, что спросила, — прервала её Оливия, чувствуя, как краснеет. Она могла в мельчайших подробностях обсуждать секс с Аделин, но со старшей кузиной это ощущалось неправильно. Нарцисса усмехнулась, но всё же перестала говорить. А потом вдруг потускнела и добавила ещё кое-что, шёпотом, не глядя на сестру и заламывая пальцы: — У нас не получается завести ребёнка. — Что? — Оливия опешила от такого неожиданного признания. Смысл слов дошёл до неё не сразу. — Ох, Мерлин, Цисси… — Мы все три года пытаемся и пытаемся, но всё без толку. Это так удручает. — Голос Нарциссы сорвался, и девушка всхлипнула. — Доктора говорят, что всё в порядке, они не понимают, почему ничего не выходит. Говорят, нужно просто продолжать попытки. — Она закрыла лицо руками, и Оливия совсем растерялась. — Ну, наверное, они знают, о чём говорят, ведь так? Думаю, не стоит так уж переживать по этому поводу. — Оливия неловко приобняла Нарциссу, придвигаясь ближе. Она понимала, что её утешения звучат нелепо, но ничего другого придумать не могла. — Всё у вас получится, Цисси, я уверена. Вы ещё нарожаете маленьких Малфоев, таких же противных и белобрысых, как Люциус, и, надеюсь, таких же красивых, как ты. Нарцисса прыснула сквозь слёзы, а потом довольно быстро пришла в себя, извиняясь за истерику. Они сидели в саду ещё какое-то время, наслаждаясь приятной погодой, но вскоре явился эльф и сообщил, что собрание закончилось, так что Нарцисса попрощалась и отправилась домой вместе с мужем. Поместье вновь опустело. Эван потащился в тренировочный зал — громадное помещение, отведённое специально для отрабатывания различных заклинаний, а отец заперся в своём кабинете сразу после того, как чмокнул дочь в щёку, нормально поприветствовав и поздравив с окончанием шестого курса. Оливия осталась совсем одна. Не то чтобы ей хотелось поболтать с братом, на которого она всё ещё ужасно злилась за утро, но она всё равно почувствовала себя очень одинокой. Розье поднялась к себе и плюхнулась на кровать, расстёгивая надоевшую уже блузку. Ей так сильно хотелось поговорить с Сириусом, это ощущалось практически болезненно. Она должна была поддержать его, успокоить, сказать, что всё будет хорошо. Метка Регулуса, должно быть, знатно подкосила его состояние. Внезапно она подскочила с постели и подлетела к своему чемодану. Немного порывшись в вещах, Оливия выудила оттуда маленькое серебряное зеркальце, которое Сириус подарил ей на день рождения, и про которое она благополучно умудрилась забыть. Ей хотелось запрыгать от радости. В её ладони лежала самая настоящая возможность увидеть Сириуса прямо сейчас. Она раскрыла зеркало и сперва оценила своё отражение. Оставшись довольной, Оливия тихонько позвала: — Сириус. Ответа не последовало. Тогда она позвала ещё раз, чуть громче. Снова ничего. Она повторяла попытки раз двести, пока её мозг не перестал понимать смысл словосочетания Сириус Блэк, которое теперь звучало как какая-то белиберда. Розье сначала расстроилась, потом разозлилась, потом испугалась. Потом снова разозлилась. — СИРИУС, МАТЬ ТВОЮ, БЛЭК! — заорала она на ни в чём не повинное зеркальце и со всей силы отшвырнула его в сторону, так и не получив ответа. Оно захлопнулось на лету и приземлилось на мягкий ковёр. Хорошо, что кабинет отца и тренировочный зал находились в значительном отдалении от спальни Оливии, и никто, кроме эльфов, не мог услышать её крика. Она завалилась на подушки и сглотнула солёную слезу, скатившуюся по щеке. Голос рассудка подсказывал ей, что она просто очень устала, потому и психует. Что Сириус может быть чем-то занят. Но потом она поняла, что вообще-то Блэк должен сейчас ехать в поезде, и она не смогла придумать никаких оправданий, почему он её не услышал. Если только он не засунул зеркало на дно чемодана и не завалил его другими вещами. Обида задушила девушку горькой волной. Неужели Сириус её даже не искал? Неужели не заметил её отсутствия в поезде? Она просто не могла в это поверить. Оливия снова встала и быстро достала пергамент и перо из ящика стола. На скорую руку написала короткое: «Сириус, ты говнюк, понятно тебе? Пошёл ты к чёрту! Идиот! Чтоб тебя прокляли летучемышиным сглазом». А потом поняла, что не может это отправить, потому что не знает адреса дома дяди Блэка, и вообще у неё нет личной совы, а только общий семейный филин, который всегда сидит у отца в кабинете. Розье разозлилась ещё больше, разорвала пергамент в клочья и сожгла палочкой. Снова упав на кровать, девушка проплакала несколько минут, прежде чем заснула, вымотанная насыщенным событиями утром. Каникулы обещали быть долгими.