Собачий поцелуй

Вопреки всем ожиданиям, это лето не было таким ужасным, как Оливия его себе представляла. В основном она проводила дни напролёт за чтением книг в семейной библиотеке, тренировалась в различных чарах, отрабатывала невербальные. Раз в неделю они обменивались письмами с Аделин, которая сейчас отдыхала с родителями в Аргентине — семья Томас решила переждать неспокойные времена за пределами страны, так что Оливия могла хотя бы не волноваться за подругу. Конечно, кое-что всё-таки омрачало каникулы Розье. Собрания Пожирателей периодически проходили в их поместье, но она, как и Нарцисса, в них не участвовала, а потому даже не видела Тёмного Лорда и всю его шайку. Ну, почти не видела. Однажды, когда их сборище происходило поздним вечером, она столкнулась в тёмном коридоре с одним из них… В тот вечер Оливии было тревожно. Она ходила из угла в угол, не зная, чем себя занять. На этот раз Люциус прибыл без Нарциссы, что очень расстроило Оливию, уже привыкшую, что кузина составляла ей компанию на время, когда мэнор погружался в метафорическую тьму, исходящую от Лорда. Они с Нарциссой довольно сильно сблизились, находясь в схожем положении, к тому же, Цисси была единственной, с кем можно было поговорить по душам. Она была её спасением от одиночества. Наконец, не выдержав торчать в своей комнате взаперти, Оливия на свой страх и риск вышла из спальни и тихонько побрела по коридору, без особой цели прийти куда-то. Ей просто хотелось избавиться от неприятного подскакивающего ощущения в животе, слишком похожего на то, которое появляется там, если оступиться на лестнице. В тихом полумраке пустынных коридоров ей стало легче, но лишь на первые несколько минут. Потом ощущение страха усилилось, но возвращаться обратно казалось глупым, поэтому она продолжала идти, преодолевая этажи и длинные переходы. За окнами опускались сумерки, и бледный, совсем ещё белёсый диск почти полной луны на сиреневом небе становился всё отчётливей. В Дербишире всегда светили яркие звёзды, но сейчас для них было ещё рано. Оливия забрела в свою самую нелюбимую часть поместья — туда, где находились сплошные гостевые комнаты, какие-то рабочие помещения, вроде тренировочного зала, и Бордовая гостиная. Большая комната в тёмно-красных тонах в детстве наводила неприятные ассоциации с кровью, а во взрослом возрасте Оливия поняла, что считала выбор цвета обыкновенной безвкусицей. Она уже собиралась уходить, подумала, что лучше выйдет сейчас в сад и прогуляется там, но Оливии показалось, что она услышала хриплый смешок позади себя. Она вздрогнула, оборачиваясь на странный звук. Из синего полумрака на неё таращился человек, чей силуэт вырисовывался на фоне окна. Луна постепенно набирала свет, но его всё равно было недостаточно, чтобы разглядеть, кто это был. Хотя Оливия была уверена — этого человека она не знает и никогда раньше не видела. Он был большим. Огромным даже, высоким и широким в плечах. Стоял, оперевшись на стену и сложив руки на груди. Оливия судорожно вздохнула, отшатываясь назад, кожей ощущая угрозу, исходящую от мужчины. Больше всего на свете Розье хотелось уйти отсюда как можно скорее, но её ноги не слушались, тело словно оцепенело. Она с ужасом осознала, что не взяла с собой палочку. Вокруг никого не было, только этот ужасный человек. Он всё ещё стоял, не шелохнувшись, просто смотрел на неё, она это чувствовала. Оливия сделала маленький шажок назад, и мужчина тут же подал признаки жизни. — Уже уходишь? — Его голос походил скорее на скрип ржавых петель или на лай охрипшей собаки. От него у Оливии побежали неприятные мурашки по телу, приподнимая дыбом волоски на руках. — Как-то невежливо с твоей стороны. Мужчина оттолкнулся от стены и направился к Оливии, в два шага преодолев расстояние между ними. Розье попыталась отступить и оказалась зажата между ним и окном, откуда теперь разливался холодный лунный свет. В его серебристых лучах она разглядела его внешность: лохматые, грязно-русые, почти серые волосы, густые усы щёткой, длинная щетина. Тёмные глаза, цвет которых было не определить, но что-то в них было ужасающее, животное, дикое. Он был одет в обычную чёрную мантию, явно не из дорогих волшебных бутиков — ткань была потрёпанной и уставшей. От него густо пахло несвежим телом: кисловатый пот смешивался с грязной одеждой, вызывая желание зажать нос. Он не делал ничего криминального, просто стоял, но у Оливии кровь стыла в жилах от его присутствия рядом, и она не могла заставить себя пошевелиться, тело просто отказывалось подчиняться приказам мозга. Раньше она никогда не впадала в ступор, её реакции всегда были на высоте — бей или беги, но раньше на неё никогда не надвигался большой и страшный незнакомец. Все её стычки происходили только с Эваном, это была знакомая, давно изученная территория, он не пугал её так же сильно, как этот неизвестный. Мужчина опёрся одной рукой о стену, нависая над Оливией с высоты своего роста, а другую руку протянул к её лицу. Его руки были густо покрыты тёмным волосом, напоминавшим скорее шерсть, на пальцах росли длинные жёлтые ногти. Когда он прикоснулся острым концом указательного пальца к щеке Оливии, она смогла лишь зажмуриться и вжать голову в плечи, ощущая себя совершенно беспомощной. Без палочки она была слабее котёнка для такого бугая. Она чувствовала, как его ноготь давит на щёку, как её сердце колотится в бешеном ритме, оглушая потоком крови, как время замедляет ход. Слышала его смешок, будто издалека. Отчаяние и безысходность захлёстывали её с головой, ей некуда было деться от него. Оливия была маленькой мышкой, которую бросили в террариум со змеёй. Хищник лениво подбирался к жертве, высовывая раздвоенный язык в предвкушении, а жертва вжималась в угол, не находя в себе ни капли рвения бороться. Она застыла, ожидая собственной участи. — Ты симпатичная… — прохрипел мужчина, продолжая вести пальцем от щеки к подбородку и дальше, спускаясь на шею. — Я бы тебя укусил. — Он рассмеялся, а Оливия запоздало поняла, что беззвучно плачет. — Пожалуйста, не надо, — вышло сдавленно и жалко, но громче не получилось. В глотке, как и во всём остальном теле, ощущался болезненный спазм напряжения, ей казалось, что она вот-вот свалится на пол. — Тебе не стоит бродить тут в одиночестве, девочка. — Вместо пальца вся его ладонь целиком обхватила её тонкую шею, но он не давил. Просто придерживал, касаясь большим пальцем линии челюсти. — Тут взрослые дяди решают свои важные вопросы, чего ты тут забыла, а? Вынюхиваешь что-то? — Он склонил голову к волосам Оливии и шумно втянул воздух носом. Скрежет его смеха показался оглушительным в тишине. — Ты сладко пахнешь… Другая его рука потянулась к талии девушки, Оливия почувствовала острые ногти сквозь тонкую ткань ночного платья. Она вышла из комнаты в простой чёрной ночнушке, короткой, на тонких кружевных лямках, накинув сверху халат. Мужчина, видимо, развязал пояс, раскинув полы в стороны. Оливия смутно соображала, что вообще происходит, только знала, что его пальцы всё ещё были на её горле, а другая ладонь скользила вниз по телу. Слёзы скатывались с подбородка. — Фенрир! — Внезапный громкий оклик заставил мужчину замереть, медленно повернув голову на звук. — Что здесь происходит? Этот Фенрир не спешил убрать своих лап от Оливии. Он ухмыльнулся, когда окликнувший его человек направил на него палочку с Люмосом, ослепляя девушку голубоватым свечением. Фенрир продолжал держать Оливию за шею, но другая его рука уже исчезла с бедра. Он встал полубоком к появившемуся человеку, открывая ему обзор на свою жертву. Оливия не поднимала глаз не только из-за света, но и из-за внезапно накатившего стыда, ощущения собственной грязи. Ей не хотелось, чтобы на неё сейчас смотрели. — Салазар, да ты совсем уже охренел?! — взревел мужчина. Он явно разозлился, но почему-то не спешил сделать хоть что-нибудь в защиту девушки. Она всё никак не могла понять, кто это был. — Девчонка ошивалась тут, я просто решил немного поразвлечься. Не стоит так напрягаться, Августус. — Ты вообще соображаешь, что делаешь? Да если Кристиан узнает, что ты тронул его дочь, он тебе башку оторвёт. — Пусть попробует, — разразился смехом Фенрир, будто услышал самый лучший анекдот. Шок Оливии постепенно отступал, возвращая ясность сознанию. Рука Фенрира покоилась теперь на её плече тяжёлым грузом, ей было интересно, как он отреагирует, если она попытается скинуть её. Наверное, взбесится. Или снова рассмеётся. Ему, кажется, всё время смешно. Мужчина, Августус, стоял в шаге от них, с нескрываемым презрением рассматривая Фенрира. Он бросил и несколько беглых взглядов на Оливию, но в них не было сочувствия или чего-то доброго. Теперь, когда он перестал тыкать палочкой Фенриру в лицо и опустил её пониже, Оливия смогла рассмотреть его. Это был тот самый мужчина, которого она увидела ещё на самом первом собрании — со следами на коже, оставшимися от оспенных язв, тёмными волосами и суровыми глазами. Он выглядел серьёзно и своим видом напоминал Оливии какого-нибудь мракоборца или… Пожирателя смерти. Именно так они и должны выглядеть, по её мнению. — Убери от неё руки, или я позову её отца, — процедил Августус. — А заодно брата, жениха, да, пожалуй, ещё любимого дядюшку Долохова приведу. Уверен, четверо волшебников сумеют поставить тебя на место. Видимо его слова возымели эффект, поскольку Фенрир действительно убрал руку с плеча Оливии, быстро мазнув по её груди. Розье отпрянула от него со скоростью света, становясь рядом со спасителем, но тут же пожалела об этом — теперь Фенрир находился прямо напротив неё, и она могла видеть его оскал и хищный взгляд, направленный в её сторону. Он пожирал её глазами, не отводил их. У Розье тряслись руки, но она старалась не показывать этого, крепко обхватив себя за плечи. Августус вышел вперёд, закрыв её собой. — Тёмный Лорд велел позвать тебя, вообще-то, — обратился он к Фенриру, и тот с явной неохотой оторвал взгляд от девушки и с неприязнью посмотрел на мужчину. Молча он обошёл его, напоследок ухмыльнувшись Оливии, и направился к бордовой гостиной. — Можешь не сомневаться, в это поместье ты больше не попадёшь, зверь, — добавил Августус, выплюнув последнее слово с особой ненавистью в голосе. — Ладно, Руквуд, как скажешь, — снова рассмеялся Фенрир и скрылся за дверью. Только теперь Оливия наконец смогла расслабиться и выдохнуть. Кошмар закончился. Она опустила руки вдоль тела, ощущая их тяжесть, и взглянула на стоящего рядом Августуса Руквуда. Сейчас, когда они остались наедине, его глаза немного смягчились. Ему было лет тридцать пять, не больше, но он казался старше из-за испорченной болезнью кожи и грузного взгляда. По крайней мере, от него не веяло той же опасностью, что от Фенрира, скорее наоборот, спокойствием и уверенностью. — Спасибо, что заступились за меня, — тихо проговорила Оливия. — Если бы не вы, он бы… — у неё не хватило сил закончить фразу, потому что одна мысль о том, что он собирался с ней сделать, вызывала у девушки приступ тошноты. — Я мог бы и не появиться вовремя, — сухо отрезал Августус. — Тебе не стоило выходить из комнаты. — Он внимательно осмотрел девушку с ног до головы, чуть прищурившись. — Ты как? — Нормально, — ответила Оливия, быстро запахивая халат. — Кто был этот человек? — Ей вдруг стало любопытно узнать, что он из себя представлял. Это ничего бы не изменило, ей просто было интересно, кем мог работать такой моральный урод, потому что сама она не могла и представить. — Человек? — усмехнулся Руквуд. Он приподнял палочку, направив её в сторону окна. Оливия проследила за лучом Люмоса, который слился с лунным светом. — Оборотень. Фенрир Сивый. По спине девушки пробежали мурашки. Она никогда в жизни не встречала оборотней и не думала, что когда-нибудь встретит, но судьба — интересная штука. Оливия и ужасного тёмного волшебника, желающего завоевать мир, встречать не планировала, однако Волдеморт сидел сейчас в её гостиной. Вместе с чёртовым оборотнем. Розье издала нервный смешок, прикусывая губу. Августус опустил палочку и очень серьёзно посмотрел прямо на Оливию. — Я поговорю с Тёмным Лордом, Фенрир больше здесь не появится. Даю слово. Оливия уставилась на него в удивлении. Какое благородство от Пожирателя смерти! Но ёрничать ей сейчас совсем не хотелось. Страх перед оборотнем всё ещё был с ней, внутри неё, и осознание, что он находится всего лишь за стеной, заставляло всё её тело съёжиться. Оливия очень надеялась, что этот человек сдержит своё слово, и она больше никогда не встретит Фенрира. Девушка кивнула Августусу в знак благодарности и, закутавшись в халат, поспешила убраться из нелюбимого коридора. Желание прогуляться по саду напрочь отпало. Ей хотелось просто закрыться в своей спальне, наложить все защитные и запирающие заклинания, которые она только знала, и не выходить до самого утра. Так она и поступила.

***

К огромному облегчению Оливии, Августус Руквуд в самом деле сдержал данное обещание. Причём настолько, что Пожиратели вообще перестали собираться в поместье Розье. Оливия как-то попыталась выспросить насчёт этого у отца, и он ответил, что Тёмный Лорд решил перенести место сбора в особняк Малфоев. Это было не самое лучшее известие, поскольку девушка очень сочувствовала Нарциссе, но зато сама она теперь могла быть в безопасности, подальше от всяких жутких личностей. Из переписки с Нарциссой Оливия выяснила, что её присутствие на собраниях по-прежнему не требовалось, поэтому миссис Малфой с радостью согласилась проводить это время в Дербишире, подальше от Пожирателей и Тёмного Лорда. Она прибывала через каминную связь, и они с Оливией отправлялись на прогулки в сад, пили чай в одной из гостиных или же просто молча читали в компании друг друга. С каждым разом Оливия всё больше и больше проникалась к своей кузине. Они говорили о разном: иногда о простом и поверхностном, а иногда — о чём-то личном и серьёзном. Такие разговоры ещё сильнее раскрывали внутренний мир внешне холодной Нарциссы перед Оливией, и она многое начинала понимать. Например, что не у неё одной были проблемы и страхи, не одна она страдала. Хотя, конечно, мало кто мог похвастать тем, что был влюблён в предателя крови и собирался присоединиться к Ордену Феникса через год. Тему предательства они всё-таки затронули однажды, упомянув в разговоре третью сестру Блэк — Андромеду. Девушку уже давно вычеркнули из семьи за союз с маглорождённым волшебником, всем было запрещено общаться с ней и даже произносить её имя. Родители не желали ничего знать о том, как жила их дочь, и тем более ничего не хотели слышать о внучке. Беллатриса полностью поддерживала это решение Сигнуса и Друэллы, а вот Нарцисса… — Хочешь, покажу тебе кое-что? — заговорщическим тоном спросила как-то раз Малфой. Девушки сидели в саду на полюбившейся им скамье у фонтана. Лёгкий ветерок приносил брызги прохладной воды, в играющих на солнце бликах рождалась радуга. Оливия изогнула бровь и улыбнулась, повернувшись к кузине. Прямо перед этим они говорили о всей этой чистокровной ерунде, Оливия не побоялась прямо сказать, что считает важность вопроса чересчур переоценённой, а Нарцисса, в общем-то, не настаивала. Она, конечно, морщила свой аккуратный носик при упоминании маглов, но, в конце концов, сдалась, соглашаясь с Оливией. — Хочу, — ответила Розье, приготовившись к чему-то поистине интересному. В глазах Нарциссы зажёгся огонёк озорства. Она огляделась вокруг, убедившись, что они находились одни, а их разговор точно был приватным, после чего достала чуть помятый конверт прямо из декольте её бирюзового платья. Оливия изумилась подобному жесту и тому, насколько преобразилось лицо миссис Малфой. Сейчас она выглядела как никогда живой, не как вычурная леди, а как обыкновенная молоденькая девчонка. Нарцисса распечатала уже вскрытый ранее конверт, вытащив на белый свет свёрнутый вдвое пергамент и что-то ещё, маленький бумажный прямоугольник. Письмо она оставила себе, а прямоугольник протянула Оливии, широко улыбаясь и губами, и глазами. Оливия с любопытством приняла то, что оказалось фотографией, причём самой обычной, сделанной магловским способом. В кадре сидела очень красивая девушка, так сильно похожая на Беллатрису, но в то же время разительно от неё отличающаяся. Оливия без труда узнала в ней Андромеду, хотя та сильно изменилась с момента их последней встречи много лет назад. Теперь она обрезала свои некогда длинные каштановые волосы до плеч, её лицо стало более очерченным, потеряв детскую округлость, скулы стали чётче, взгляд — взрослее. Девушка, хотя теперь уже, наверное, женщина, держала на коленях девочку лет пяти. Обе они счастливо улыбались. В ребёнке уже можно было заметить очевидное сходство с матерью, но малышка явно унаследовала черты отца тоже. Оливия не знала, как выглядел Тед Тонкс, за которого Андромеда вышла замуж, но, наверное, он был симпатичным. По крайней мере, их дочка вышла хорошенькой. Единственная странность была в волосах девчушки — они были ярко-розовыми, своим цветом напоминая жвачку «Друбблс» из Сладкого Королевства. — Я знаю, что мы не должны поддерживать связь, но мы всё равно иногда обмениваемся письмами, — залепетала Нарцисса, чьи щёки слегка покраснели. — Я не могу отказаться от сестры, понимаешь? Это очень важно для меня. Она всё ещё моя кровь, моя семья. По-моему, это просто глупо, разве нет? Вот так вычеркнуть человека из жизни из-за какой-то ерунды. Оливия так растрогалась от всего происходящего, что чуть не расплакалась. Она не ожидала ничего подобного от Нарциссы, которая по большей части поддерживала чистокровные ценности, может, не так фанатично, как остальные Блэки, но всё же. А то, что Цисси решила открыть свой секрет Оливии, тронуло её до глубины души. Разумеется, она никому об этом не расскажет. — У них очень милая девочка. Твоя племянница. — Нарцисса заулыбалась сильнее, кивая. — Сколько ей? — Четыре. — Надо же, я думала, она уже гораздо старше. — Её зовут Нимфадора, — произнесла Нарцисса с теплотой в голосе. — Видимо, сестрёнка решила отказаться от традиции Блэков называть детей именами созвездий. Она всегда считала это глупостью. — А что с её волосами? — Ох, это, — усмехнулась Цисси. — Она метаморф. Понятия не имею, откуда в ней такие гены. В нашем роду никогда не было ничего подобного, кажется, — задумчиво проговорила она, рассматривая фотографию из-за плеча Оливии. Оливия ещё немного посмотрела на снимок и вернула фотокарточку Нарциссе, разглядывая теперь её саму. Малфой осторожно сложила письмо и фото обратно в конверт, всё ещё улыбаясь и словно светясь изнутри. Она спрятала своё сокровище в лиф платья, сложила руки в замок на коленях и подняла глаза к облакам, будто смущаясь Оливии. Может быть, она жалела, что рассказала ей? К несчастью, Розье опять ощутила невероятно сильную потребность высказаться тоже. Раз уж Нарцисса доверила ей свою тайну, то и она могла бы сделать это в ответ… — Цисси, — тихонько позвала Оливия. Теперь уже она сама отвернулась от собеседницы, пряча взгляд в траве под ногами. — Я тоже хочу кое-что тебе рассказать. Кое-что, о чём никто из нашей семьи не должен знать ни в коем случае! — Хорошо, — медленно ответила Нарцисса, склонив голову на бок. — Я никому не расскажу. — Ладно. — Оливия собиралась с мыслями. Ей было просто необходимо поделиться этим хоть с кем-нибудь ещё. Единственная, кто знала обо всём — Аделин, и она была так далеко сейчас. — Дело в том, — начала она издалека, — что я не хочу налаживать контакт с Рэнделлом по определённой причине. Это не просто мой каприз или упёртость. — Она глубоко вдохнула и резко выдохнула, сложив губы трубочкой. Сердце скакало, как бешеное, ей стало жарко, хотя ладони заледенели. — Я даже не знаю, как сказать об этом. — Оливия, — прервала её несчастные потуги Нарцисса, взяв за руку и склонившись ближе. — Мне кажется, я всё поняла. Ты любишь кого-то другого? Оливия закивала, облегчённо выдыхая, но лишь наполовину. Оставалось как-то сообщить имя возлюбленного, но теперь она не была так уверена, что справится с этим. Противные червячки сомнений вгрызались в кожу, ковыряя её изнутри. «Что, если Нарцисса всё-таки всем расскажет? Что, если она взбесится?» и ещё миллион других «что, если». Но, в конце концов, что Оливия потеряет? Семью, от которой ей и так придётся вскоре отказаться, вот и всё. На самом деле, всё было не так уж страшно. Она ещё раз вдохнула, готовясь к прыжку с обрыва. — Я люблю Сириуса Блэка. Вот так просто. Сказала и не умерла. Ничего не случилось, мир не рухнул, не перевернулся с ног на голову. Только Нарцисса приобрела шокированное выражение лица. Это выглядело несколько комично: отвисшая челюсть, глаза размером с галеон каждый. Ей потребовалась пара секунд, чтобы прийти в себя и вернуть лицу нормальный вид. А потом девушка расхохоталась. — Ты это серьёзно, Розье? И как тебе только в голову пришло, — едва выговаривала она сквозь спазмы смеха. Так продолжалось ещё несколько минут, пока Нарцисса наконец не взяла себя в руки, протяжно и звучно выдыхая и утирая выступившие в уголках глаз слёзы. — Признаться честно, шутка вышла отличная. Очень смешно. — Но я не шутила, — с ноткой обиды сказала Оливия, нахмурив лоб. Нарцисса резко перестала улыбаться. Теперь она выглядела испугано. — Это правда. Мы встречаемся в тайне ото всех уже полгода. На самом деле, прошло уже даже больше, но Оливия не знала, стоит ли считать вторую половину июня и июль, за которые они ни разу не поговорили, хотя она пыталась каждый вечер. Как дура сидела с этим дурацким зеркалом и шептала его имя, но ответа так и не было. Возможно, в её признании Нарциссе уже вовсе не было никакого смысла. Может, Сириус решил забыть о ней. Но сказанного не воротишь, и теперь за свои слова придётся отвечать перед кузиной, отошедшей от шока во второй раз. — Извини, но у меня нет слов, дорогая. Видимо, отошла Нарцисса не до конца. Она поднялась со скамьи и несколько раз прошлась перед ней туда-сюда со сложным лицом. Нарцисса думала. Кусала нижнюю губу, хмурилась, вздыхала. Несколько раз останавливалась, обращая взгляд к Оливии, собираясь что-то сказать, но потом взмахивала руками и снова принималась ходить. Потом она вновь опустилась на место, затрясла ногой, постукивая каблуком по земле. И наконец приняла какое-то решение в своей голове, повернувшись к Оливии и приняв более расслабленную позу. — Ну и как он поживает? — спросила она с лёгкой улыбкой, и все натянутые между ними узлы развязались. — Думаю, неплохо, — ответила Оливия, чувствуя, как с её плеч сваливается огромная каменная глыба необходимости постоянно молчать о важном и скрывать свои чувства. — Он живёт в доме вашего дяди Альфарда. Наверное… — неуверенно добавила она. Сириус мог опять остановиться на лето у Поттеров, она понятия не имела, где он был сейчас и как проводил своё лето. — Ты о чём-то переживаешь? — Видимо, Нарцисса заметила поникшее выражение кузины. — Мы не успели попрощаться в Хогвартсе, так получилось. А теперь он не выходит на связь, и я очень волнуюсь. — Оливия решила поделиться и этим, раз уж Нарцисса теперь знала о Сириусе. Может, она даст ей дельный совет или хотя бы успокоит. — Вдруг с ним что-нибудь случилось? — Сомневаюсь. Сириусу всё нипочём. — Нарцисса покачала головой, снова задумавшись. — Как именно ты пыталась с ним связаться? Письма? — Нет, я не знаю адреса, да и не хочу брать отцовского филина. Он подарил мне одну вещицу — зачарованное зеркало, у которого есть близнец. Через них можно увидеть друг друга и поговорить, но он мне не отвечает! — Надо же, так вот куда они подевались, — усмехнулась Нарцисса, удивлённо вскинув брови. — Вообще-то, эти зеркальца принадлежали Вальбурге, Альфарду и папе — раньше их было три. Своё папа отдал нам с сёстрами, дядино перешло к мальчишкам: Сириусу и Регулусу, а третье, кажется, разбилось или где-то затерялось. В детстве мы с кузенами общались через них, а потом, когда подросли, перестали, и я совсем про него забыла. Оно валялось у нас дома, наверное. Интересно, когда Сириус успел его стащить? Он не появлялся у нас с двенадцати лет. — Я не знала, что оно твоё, — смутилась Оливия. Ей было ужасно неловко, как будто это она украла зеркальце. И как Сириусу не стыдно дарить ворованное?! — Я верну его, если хочешь. — О, нет-нет, не нужно. Оно мне больше ни к чему. Может быть, если бы одно из них было у Андромеды, я бы хотела получить второе себе, но раз уж оно у Сириуса… — Нарцисса смешно сморщилась, будто ей представилась возможность связаться не с кузеном, а с лесным троллем. — Не думаю, что он будет рад меня увидеть. Знаешь, что? Я дам тебе адрес дяди Альфарда. — А сова? — неуверенно спросила Оливия, ошарашенная предложением Нарциссы. — Возьмёшь мою. Я приглашаю тебя на чай завтра в полдень. Люциус будет по делам в министерстве, а его родители сейчас уехали на две недели к каким-то родственникам в Австрию. Мерлин, лучше бы они там и остались. — Нарцисса закатила глаза, и Оливия рассмеялась. — Нет, ну правда! Абраксас такой занудный, ты не представляешь! А Сицилия постоянно меня поучает, я с ними с ума схожу! Впервые за всё лето Оливия почувствовала себя лучше. Тягостное ощущение одиночества, переживаний за Блэка и их отношения наконец-то ослабло, позволяя подумать о будущем в позитивном ключе. Нарцисса не осудила её и даже решила помочь, а значит, хотя бы один союзник у неё есть. Конечно, Оливия не собиралась ничего рассказывать о своих дальнейших планах, но Цисси не стала спрашивать, так что это останется при ней. Наверняка она и так догадывалась, к чему всё это приведёт, Нарцисса ведь была далеко неглупой.

***

Следующим утром Оливия проснулась с невероятным воодушевлением. Сегодня она напишет Сириусу и всё выяснит, между ними всё обязательно наладится, она больше не будет чувствовать себя брошенной. Розье поднялась с постели, вдыхая свежий аромат цветов, распространявшийся по всей комнате, — домовики каждый день обновляли композиции в вазе на её столе. Сегодня это были белые фрезии. Они пахли хорошим настроением, лёгкостью, светом. Порхая босыми ногами по мягкому ковру, Оливия, завёрнутая в полотенце после душа, наряжалась, готовясь к визиту в Малфой-мэнор. Она проспала практически до десяти, так что у неё ещё оставалось время нормально собраться и даже позавтракать. Оливия выбрала простое летнее платье в горох, заколола волнистые волосы на затылке, надела босоножки на толстом каблуке. Образ получился более чем элегантный, она улыбнулась своему отражению и отправилась на кухню. — Доброе утро, мисс! — хором поздоровались домовихи. Минни что-то стряпала на столешнице, забравшись коленками на высокий барный стул, и вся была обсыпана мукой. Дейзи занималась варкой кофе и параллельно левитировала посуду в столовую, где та успешно приземлялась на стол. Оливия перехватила ломтик сыра с пролетающей мимо тарелки, за что получила укоризненный взгляд от эльфийки. Она, впрочем, быстро смягчилась и вручила ей чашку клубники. — Ваш завтрак скоро будет готов, госпожа, — пропищала Дейзи, снимая турку с огня. — Перекусите пока этим. Завтрак семьи Розье обычно проходил в разное время для всех членов семьи. Отец вставал раньше всех, выпивал чашку чёрного крепкого кофе без сахара и запирался в кабинете, куда домовики доставляли что-нибудь из еды, либо вовсе убегал по делам, так и не поев. Затем просыпался Эван. Он любил полноценные завтраки, состоящие из овсянки, яиц и тостов, читал утреннюю газету за столом и неторопливо попивал чай. Оливия же предпочитала поспать подольше, а её завтрак включал в себя свежую выпечку, воздушный омлет и фрукты. Таким образом, бедные домовики не вылазили с кухни всё утро, занимаясь приготовлением трёх разных вариантов приёма пищи для каждого из обитателей поместья. Хорошо хотя бы на ужин все члены семьи собирались вместе. Эльфы подали еду уже через каких-то пятнадцать минут, а сами испарились куда-то по домашним делам. Оливия наслаждалась привычным одиночеством и тишиной, которую нарушала только птичья трель, лившаяся из распахнутого настежь окна, да тиканье больших напольных часов. Стрелки двигались медленно, время неторопливо сменяло секунды минутами. Солнце всё выше поднималось над горизонтом, и воздух словно застыл, попав в ловушку его тягучих медовых лучей. Английская жара порой умела плавить золото. Сегодня погода была совершенно неподходящей для прогулок, и Оливия была счастлива, что у них, у волшебников, существовали способы перемещения, для которых не нужно было даже выходить на улицу. Она отодвинула пустую тарелку и встала из-за стола, надеясь, что в Уилтшире сегодня было хотя бы чуточку прохладней. Графство, в котором расположился Малфой-мэнор, находилось географически южнее Дербишира, но зато ближе к проливу, а значит, была надежда на освежающий ветер. До полудня оставалось ещё немного времени, и Оливия решила изучить прессу, чего она обычно не делала. Но в «Ежедневном Пророке» не было ничего интересного, только удручающая информация об очередных нападениях на маглов. Ещё была большая статья под названием «Ждать ли волшебному миру войны?», но никаких конкретных ответов она не давала. Автор рассуждал, достаточно ли делает Министр для безопасности народа, и предлагал расширить полномочия мракоборцев. Сплошная вода. Когда Оливия захлопнула газету, в окно влетела крупная серая сова с привязанным к лапке конвертом. Она приземлилась на подлокотник дивана и громко ухнула, завертев головой. Розье отложила «Пророк» и призвала с кухни печенье, рассматривая пернатую гостью. Оливия не знала, кому принадлежала птица, поэтому с некоторой опаской отвязала письмо и скормила ей угощение. Сова проглотила крекер и тут же совершила попытку укусить пальцы адресата, но Оливия успела отдёрнуть руку. Посыльная не спешила улетать, видимо, ожидая ответа. На конверте не было ничего, что указывало бы на отправителя: ни подписи, ни печати. Оливия подняла его на свет, но плотная бумага не просвечивала, так что ей оставалось лишь вскрыть его. Внутри оказалась записка, Розье первым делом обратила взор к последней строке — С любовью, Р. Эйвери. Глаза девушки закатились почти самопроизвольно. Что ему нужно? Записка была короткой, жених приглашал её на прогулку в это воскресенье и надеялся на её согласие. Оливия без промедлений призвала перо и вывела на обратной стороне пергамента большое и чёткое «НЕТ». Она даже не удосужилась приписать хотя бы спасибо. Этот идиот не заслужил ни одной минуты её времени, он ничего от неё не получит. Никаких прогулок, свиданий или чего угодно ещё. Ни за что. Оливия сунула записку обратно в конверт и привязала к совиной лапе, прогоняя птицу, вновь попытавшуюся её укусить. Каков хозяин, такая и сова. Она неохотно вспорхнула и вылетела в окно, Розье провожала удаляющуюся точку взглядом, с досадой осознавая, что её отличное настроение было обгажено, как и цветастая обивка дивана… Птица оставила свой маленький подарок на прощание. Но Розье постаралась сосредоточиться на положительных вещах. Её ждало другое, куда более приятное письмо, которое она сама напишет Сириусу. Без пяти до полудня Оливия зачерпнула горстку летучего пороха и ступила в камин, отправляясь к Малфоям. По ту сторону камина её встретил совсем ещё молодой домовик. Его уши казались несоразмерно огромными на небольшой голове, а круглые зелёные глазища смотрели испуганно. Он без остановки кланялся, доставая кончиками ушей мраморного пола, и в целом производил впечатление новобранца в среде домашних эльфов. — Добби к вашим услугам, мисс, ой, то есть госпожа. Или… Мадам? Простите, мэм, Добби ужасный, ужасный эльф! — заголосил домовик, оттягивая уши к низу и тут же принимаясь бить себя по лбу. Оливия опешила. Она так и стояла столбом, наблюдая за странным поведением эльфа, пока в светлой гостиной не появилась Нарцисса. — Хватит, Добби, — холодно произнесла миссис Малфой, и эльф моментально прекратил свои стенания. — Лучше сделай нам чай. — Слушаюсь, госпожа! — с энтузиазмом выпалил Добби и с громким хлопком растворился в пространстве. Обойдя диван и приблизившись к камину, Нарцисса обняла гостью. — Здравствуй, дорогая. — Она тепло улыбнулась, в нос Оливии ударил нежный запах её сладковатых духов. — Присядем? — предложила хозяйка и, подхватив Розье под локоть, подвела её к дивану. Гостиная была обставлена в классическом стиле, обои в широкую вертикальную полоску визуально увеличивали высоту потолка, хотя в этом совершенно не было необходимости. Здесь не было ничего лишнего — всё было сделано со вкусом. Оливия уже успела погостить в мэноре несколько раз за это лето, и сделала для себя вывод, что поместье Малфоев ей нравилось. Особенно хорош был сад при мэноре, где вдоль дорожек теснились густо посаженные тисы, журчал роскошный фонтан, а теперь ещё и гуляли белоснежные павлины, завораживающие своей неземной красотой. Но несмотря на весь внешний лоск, территория казалась какой-то неживой. Будто всё это были сплошные театральные декорации, умело расставленные для услады глаз и не несущие в себе ничего душевного. Ей было неуютно здесь. Оливия не понимала, откуда у неё появились такие странные чувства относительно мэнора, но, так или иначе, принимала их, списывая всё на банальную привязанность к родному поместью, где всё было напитано счастливыми воспоминаниями из детства и от этого несло в себе большой смысл. Их огромный сад, может, и не был таким изысканным и вылизанным, но хранил столько моментов, казалось, мамина душа была заключена в каждом деревце или даже камне, лежащем на тропинке. У Малфоев же в приоритете было лишь количество потраченных галеонов. Очень скоро появился Добби с подносом, на котором стоял чайный сервиз на двух персон, маленький кувшинчик молока, сахарница с рафинадом и нарезанный тоненькими дольками душистый лимон. К чаю подавались песочные тарты со взбитыми сливками и дольками персиков. Эльф поставил поднос на низкий столик у дивана и, низко кланяясь, снова испарился. — У вас новый домовик? — поинтересовалась Оливия, принимая из рук Нарциссы наполненную чашку. Она бросила в чай лимон, наблюдая, как он медленно опускается на дно. — К сожалению, — натянуто улыбнулась Цисси после того, как беззвучно отпила чай. — Старый эльф Малфоев недавно почил. Пришлось нанять нового. Оливия не стала расспрашивать, почему такая богатая семья держала только одного домового эльфа. Её это удивляло. Малфой-мэнор, конечно, был значительно меньше в размерах, нежели поместье Розье, но всё же… Вести целое хозяйство в одиночку должно быть тяжело. Наверное, Малфоям просто не было никакого дела до усталости своих слуг. Девушки вели непринуждённую светскую беседу за чаепитием, соблюдая правила приличия, которые слишком прочно въелись им обеим в головы ещё с пелёнок, чтобы теперь игнорировать их. Оливии не терпелось скорее покончить с этим и приступить к тому, за чем на самом деле её пригласила Нарцисса. И вот, наконец, хозяйка отставила опустевшую чашку и встала, разглаживая складки на подоле платья. Сердцебиение Оливии ускорилось. — Пойдём, разберёмся уже с этим несносным Блэком, — улыбнулась Нарцисса и направилась к дверям, Оливия пошла за ней следом. Они прошли по длинному коридору и поднялись по лестнице, затем свернули куда-то, потом поднялись ещё раз. Всю дорогу их сопровождали косые взгляды древних предков Люциуса со своих портретов, повсюду висевших на стенах. Нарцисса привела гостью в небольшое квадратное помещение с письменным столом у окна и высокими застеклёнными шкафами, чьи полки были заставлены какими-то книгами и свитками. Видимо, это был рабочий кабинет. Нарцисса выдвинула ящичек стола и достала чистый пергамент. Она указала Оливии на стул, и девушка осторожно присела, протянула руки к чернильнице и перу, покрутив последнее в руках. — Я могу оставить тебя одну, если хочешь, — предложила Цисси. Оливия согласилась, и Малфой покинула кабинет, тихонько прикрыв за собой дверь. Она ощущала себя немного неловко, собираясь писать личное послание любимому человеку, находясь при этом под пристальным взором голубых глаз кузины. Одиночество ей не повредит. Оливия немного побуравила взглядом пустой лист, собираясь с мыслями и размышляя, с чего бы начать письмо. Ей было что сказать Сириусу, она всё ещё чувствовала обиду, немного раздражения и, конечно, тоску. Не говоря уж о страхе за него. Она пожевала кончик пера сухими губами и принялась строчить.       «Дорогой Сириус!       Что происходит? Почему ты не отвечаешь мне? Я каждый день пытаюсь связаться с тобой по зеркалу, но бесполезно. Я схожу с ума от догадок, одна ужаснее другой. Очень надеюсь, что с тобой всё хорошо, но в таком случае мне тем более не ясно, что мешает тебе поговорить со мной.       Мои каникулы проходят приемлемо. Я подружилась с Нарциссой, это она дала мне твой адрес и одолжила сову, чтобы я могла тебе написать. А как твоё лето? Как ребята? Надеюсь, они в порядке.       Ответь мне, пожалуйста, как можно скорее. Нам надо поговорить с глазу на глаз.       Скучаю. Твоя Ви». Оливия осталась довольна тем, что написала. Она встала из-за стола и открыла дверь, обнаружив Нарциссу у окна в дальнем конце коридора. Малфой обернулась на звук, тут же зашагала к Оливии. Та вручила ей сложенный пергамент и молча наблюдала, как девушка запечатывает его в конверт и подписывает своим убористым почерком адрес. — Ну вот, осталось только отправить. Нарцисса взяла со стола серебряный свисток, распахнула окно и протяжно засвистела. Минуту спустя раздался шум хлопающих крыльев, на голубом небе появилась точка, стремительно приближавшаяся к ним. Маленькая песочная сипуха влетела в комнату с такой необыкновенной грацией и так аккуратно приземлилась на спинку стула, что Оливия невольно издала восторженный вздох. Птица вела себя под стать Малфоям. В считанные секунды к её лапке было привязано письмо. Нарцисса что-то шепнула сипухе на ухо, после чего она встрепенулась, расщеперила крылья и взмыла в воздух, вылетев прямо в проём оконной рамы. — Я не стала использовать семейного филина, — пояснила Нарцисса, захлопывая створки. — Он слишком заметный. Отправила свою личную сову, чтобы Люциус ничего не узнал. — Спасибо тебе огромное, Цисси. — Оливия сократила расстояние между ними и сжала кузину в очень крепких объятиях, от которых она даже пискнула. — Пожалуйста, — ответила леди Малфой. — Всегда рада помочь. — Что здесь происходит? — Обе девушки резко повернули головы на голос, так внезапно раздавшийся в дверях. На пороге стоял супруг Нарциссы собственной персоной. Его тонкая светлая бровь изящно выгибалась дугой, пока он осматривал место преступления. — Милый, ты уже вернулся? — изумлённым тоном выдала Нарцисса, выпутываясь из рук застывшей кузины. — Что-то случилось в министерстве? — Нет, дорогая, просто Руквуд перенёс встречу. — Он говорил с женой, но не сводил прищуренных глаз с Розье. Знакомая фамилия в сказанном контексте заиграла новыми красками — неужели Августус в самом деле служил в министерстве? — Не знал, что у нас будут гости. Добрый день, Оливия. — Здравствуй, Люциус, — учтиво ответила она, выдавив из себя улыбку и надеясь, что она получилась приятной, а не устрашающей. — Оливия заскочила на чай, надеюсь, ты не возражаешь. — Ну разумеется, нет. — Он ухмыльнулся и прошёл в кабинет, приблизившись к одному из шкафов. Достал несколько свёртков. — К сожалению, я не смогу составить вам компанию, дамы, меня ждут дела. До свидания, Оливия, — кивнул Малфой девушке, а Нарциссе сказал: — Буду к ужину. Дверь за ним закрылась, и Оливия заметила, как выдохнула кузина, расслабляясь. Внеплановое появление мужа явно взволновало её. Она посмотрела на подругу извиняющимся взглядом и присела за стол, поставив руки на локти и подперев ладонями подбородок. Розье и сама не ожидала встретить сегодня напыщенного блондина, чьё самомнение превышало в размерах целый континент. Он всё время смотрел на неё так, будто ему были известны все самые потаённые секреты Оливии, и ей это очень не нравилось. — Извини за это, я была уверена, что его не будет дома, — проговорила Нарцисса. — Надеюсь, он не успел услышать ничего лишнего. — Даже если он что-то заподозрил, доказательств у него всё равно нет, — пожала плечами Оливия, опускаясь на краешек стола. — А Люциус знает, что ты общаешься с Андромедой? — Розье справедливо предполагала, что нет, но всё же решила уточнить, чтобы не приписывать Малфою лишних грехов. Но надежды на его добродетель не оправдались с ответом замотавшей головой Цисси. — Естественно, я держу это в тайне. Он неоднократно высказывался о ней в негативном ключе, и я решила, что ему лучше ни о чём не знать. Оливия хмыкнула, ничуть не удивившись. Конечно, Малфой до мозга костей был пропитан чистокровным превосходством. Такие, как он, никогда не поменяются и даже не попытаются понять другую точку зрения. Оливию вдруг посетила кощунственная мысль: она понадеялась, что у Малфоев всё же никогда не появятся дети, потому что под влиянием Люциуса из них точно не выйдет ничего хорошего, а все усилия Нарциссы взрастить в малышах любовь и доброту благополучно канут в Лету. — Что за дела у него в министерстве? — продолжила расспрос Оливия, постепенно подводя к наиболее интересующему её вопросу. — Это как-то связано с Тёмным лордом? Руквуд ведь тоже Пожиратель. Нарцисса нахмурилась, сведя брови к переносице, и провела ладонями по волосам, приглаживая их у висков. Вопрос явно пришёлся ей не по душе, но Оливия просто хотела добиться кое-чего неприятным разговором, и теперь шла к поставленной цели. Ей нужно было знать, насколько Нарцисса была женой Пожирателя, а насколько — самой собой. — Люциус не посвящает меня в свои дела, а я не спрашиваю, — уклончиво ответила Цисси, принимаясь перебирать пальцами статуэтки на столе. — Разве тебе не интересно, чем занимается твой муж? — На это она ответить не успела, потому что Оливия продолжила говорить, склоняясь ближе. — Ты ведь знаешь, что они убивают маглов, да? Жестоко пытают их. И маглорождённых тоже. Таких, как Тед Тонкс, например. И таких, как маленькая Нимфадора. — Люциус к этому не причастен! — выкрикнула Нарцисса, вскочив со стула. — Он клялся мне, что его руки чисты. — А ты поверила. — Оливия покачала головой, тоже поднявшись на ноги, чтобы не смотреть на кузину снизу вверх. — Невозможно оставаться чистеньким, прислуживая Волдеморту. Разве ты не понимаешь? Они все запятнаны. — Зачем ты мне это говоришь? Думаешь, я не знаю?! Или считаешь, что мне это нравится? Я не идиотка. Но так уж вышло, что Люциус — мой муж, и я должна его поддерживать, у меня нет другого выбора! Когда я выходила за него, я и понятия не имела, что он примет эту чёртову метку. Нарцисса всхлипнула, но не позволила слезам пролиться, только сжала переносицу пальцами, подержав так несколько секунд, а потом вернула прежнее невозмутимое лицо. Оливии нужно было поучиться у миссис Малфой такому самообладанию. Ей было немного жаль Нарциссу, но зато она выяснила то, что хотела. Теперь ей стало значительно легче. — Прости. — Оливия постаралась звучать как можно искренней и ободряюще улыбнулась. — Мне просто нужно было услышать, что я не одна. Нарцисса пристально вгляделась в лицо Оливии, словно ища там подвох, но потом вдруг горько улыбнулась в ответ одним уголком губ. — Ты не одна.