***
Раскидистые дубы создавали чудесную тень, спасая от знойного полуденного солнца всякого, кто забредал на эту аллею. Парк вековых деревьев-великанов считался одним из лучших мест отдыха во всей магической Британии. Легенды гласили, что их посадил сам Мерлин, но на самом деле никто точно не знал, кто и когда сделал это. Кажется, дубы просто были здесь всегда. Густая зелень протяжно шелестела, будто переговариваясь с тёплым летним ветерком, тут и там сновали маленькие серые воробьи, громко чирикая. Оливия не спеша прогуливалась рядом с молодым человеком, между ними было столько места, что там поместилось бы ещё по меньшей мере двое. Девушка могла бы наслаждаться этим чудесным местом, но чувствовала себя крайне неловко, в уме считая минуты, тянувшиеся бесконечно долго. Долговязый парень с волосами цвета кофе с молоком и неприметными чертами лица плёлся, уставившись себе под ноги, и молчал. Тишина давила. Рэнделл с радостью ответил на письмо Оливии — ответ девушка обнаружила на своём подоконнике, когда проснулась. Судя по всему, Эйвери совершенно не смутило состояние пергамента, и он не распознал завуалированную грубость (или галантно сделал вид, что ничего не заметил), поскольку его слог был весьма воодушевлённым. Он принял извинения и назначил прогулку на следующий же день. Розье не имела права отказаться. Рэнделл появился в поместье немного раньше оговоренного времени, с широкой улыбкой пожал руку мистеру Розье и поцеловал кисть Оливии, покорно склонив голову. Он был таким милым и обходительным, что Оливии даже стало немного стыдно за своё прошлое поведение. Впрочем, довольно скоро она позабыла об этом, вновь начиная раздражаться. Эйвери пригласил её в знаменитый парк дубов. Розье любила это место, поэтому обрадовалась, предполагая, что прогулка выйдет сносной в любом случае, но… Ничто не могло скрасить характер её жениха. Он пытался что-то говорить, но всё это было таким глупым и бессмысленным, что Оливии хотелось удавиться от скуки. Она то и дело поглядывала на толстые ветви деревьев, представляя, как задорно будет раскачиваться там её хладный труп, которому, к счастью, больше не придётся выслушивать Рэнделла. Он задавал ей дурацкие вопросы об учёбе, углубляясь в какое-то занудство. Оливия односложно отвечала, стараясь дать ему понять, что эта тема вообще не годится для хорошей беседы. Рэнделл, кажется, ничего не замечал, продолжая раз в пару минут выдавать очередной идиотский вопрос. Оливия немного ожила, когда разговор вдруг зашёл о скачках на гиппогрифах — захватывающем и интересном спорте, но Эйвери звучал так скучно, что испортил и эту тему. Сама же Оливия всячески старалась растормошить его, заставить рассказать что-нибудь необычное, весёлое или даже ужасное. Всё было без толку. Этот человек совершенно не умел общаться с людьми. Оливия вздохнула уже, наверное, в сто первый раз, и Рэнделл вдруг остановился как вкопанный. Он развернулся к ней корпусом, скрестил руки на груди, а его лицо приняло не самое приятное выражение. — Что? — спросила Оливия с усмешкой. Рэнделл собирался наконец-то сказать что-то интересное, и она даже не расстроится, если это будет какое-то оскорбление. — Ничего! — воскликнул он, взмахнув руками. Оливия вздёрнула бровь, пытаясь перестать улыбаться. Кажется, Эйвери разозлился на неё за что-то, и это было весьма забавно. Он попыхтел немного, пока топтался на месте, а потом снова заговорил: — Почему ты ведёшь себя как настоящая сука?! Глаза Оливии расширились от удивления, но оно было в большей степени приятным. Она совсем не ожидала услышать такое. Глупая улыбка против воли расплывалась на её губах, и это было так неправильно, но Оливия была не в силах бороться. Дело пахло скандалом, а они всегда заводили девушку. Ей нравилось ругаться, как бы это ни звучало. Нравилось кричать, ударять словом больнее, чем ножом. Нравился азарт и зашкаливающие эмоции. Может быть, это было как-то неправильно и ненормально, но такой уж она выросла, постоянно ссорясь с братом. Но надежды на грандиозную разборку рисковали не оправдаться. Рэнделл сам словно перепугался собственных слов. Он с ужасом смотрел на Оливию, зажимая рот рукой, как будто даже не мог поверить, что «сука» слетело с его языка, а не с чьего-то чужого. Розье цокнула и покачала головой, подходя поближе к растерянному жениху. — Объяснись, — потребовала она, поставив руки на бёдра. — Оливия, ты меня, конечно, извини, — начал лепетать Рэнделл, теряясь под её строгим взглядом. — Я не хотел называть тебя так. Но я просто больше не могу это терпеть! — Он вновь сорвался на крик, после чего приложил руку ко лбу в каком-то отчаянном жесте. — Я стерпел твой отказ знакомиться с моими родителями. Я терпел все разы, когда ты проявляла неуважение ко мне и моей семье! Терпел, когда ты игнорировала меня. Стерпел твой невероятно грубый отказ так же, как и твоё ужасное письмо с извинением! — Но я ведь извинилась, — изумлённым голосом проговорила Оливия, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. — Оно было дырявым! — заорал Рэнделл, тяжело дыша. Его щёки приобрели яркий пунцовый оттенок, а волосы растрепались от того, что он постоянно взъерошивал их. — Ты отправила мне грязный, испорченный пергамент, а я и это проглотил! Ты такая… Такая… — Он пыжился, видимо, стараясь подобрать подходящее слово, и Оливия с трудом подавила смешок. — Ну же, — подбодрила его она, — какая я? — Высокомерная! — выпалил Рэнделл, ткнув в неё указательным пальцем. Оливии вдруг расхотелось смеяться. Обвинение в высокомерии оказалось для неё крайне неприятным, ведь она-то считала себя вполне приземлённой особой. Люди всегда говорили, что её брат — образец высокомерия и честолюбия, и быть похожей на него Розье совсем не хотела. Она сжала губы в тонкую линию, ощущая, как начинают подрагивать пальцы. Оливия никогда не считала себя высокомерной, и пусть Эйвери идёт к чёрту с такими заявлениями. — Прошу прощения? — угрожающе выдала она, глядя в светло-карие глаза, которые теперь не казались такими уж бестолковыми и растерянными. Рэнделл смотрел в ответ с вызовом, всё же набравшись откуда-то смелости. — Ты ведёшь себя так, будто ты долбанная королева, а я всего лишь грязь под твоими ногами. Всячески выражаешь мне своё презрение, всеми силами показываешь, как я тебе противен, но позволь кое-что спросить. С чего ты вообще взяла, что я хочу жениться на тебе?! Не приходило ли в твою милую когтевранскую голову, что ты не единственная тут заложница ситуации? Оливию словно обухом огрели, у неё даже уши заложило от такого заявления. Она действительно никогда не задумывалась, что Рэнделл тоже может не гореть желанием заключить этот навязанный им обоим брак. Ей, в общем-то, не было до него никакого дела, поэтому она и не спрашивала его мнения. Теперь Розье совершенно расхотелось ссориться, но у неё не находилось слов, которые она могла бы сейчас сказать. Рэнделл продолжал: — Я из кожи вон лез, чтобы подружиться с тобой, но ты сделала всё, чтобы этого не случилось. А у меня вообще-то девушка была! И я люблю её до сих пор! Ещё одно подобное признание, и Розье точно упадёт. Ей и так уже было трудно стоять на ногах, она опустилась на ближайшую скамейку, чувствуя себя полнейшей дурой. Прогуливающиеся мимо старушки-волшебницы как-то подозрительно замедлили шаг и теперь с любопытством пялились в сторону ругающейся парочки, стараясь выглядеть при этом незаинтересованными. Розье же никак не могла переварить всё услышанное. То есть её жених всё это время думал о другой, пока она сама думала о Сириусе, и это всё звучало как полный абсурд. Оливия хмурила тонкие брови, раздумывая об этом. Рэнделл бестолково стоял столбом, скрестив руки на груди и прожигая взглядом дыру в своей невесте. Когда первичный шок прошёл, Розье ощутила новую вспышку гнева. — Так какого чёрта ты ничего не сделал? — Она сверкнула глазами, вновь нападая на Эйвери. — Почему ты не расстроил нашу помолвку?! Ты мог бы поговорить с отцом, мог заставить его, мог шантажировать, да что угодно! — Я ничего не сделал, потому что решение отца — закон. Он лучше знает, что мне нужно. Та девушка не подходила на роль новой миссис Эйвери, она из малоизвестной семьи, а её прадед женился на полукровке, так что их кровь разбавлена. — Рэнделл сморщился, произнося это. — Ты — идеальная кандидатура на роль моей жены, так что просто смирись с этим. Оливия глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Ей ещё никогда так не хотелось вцепиться в человека и откусить ему голову. Если б она только могла… Вместо этого девушка крепко сжала кулаки, сдерживая гнев и раздражение, недобро сверкнула тёмными глазами, мысленно испепеляя своего жениха. — Ты идиот, Рэнделл. Я тебя ненавижу и никогда не стану твоей, никогда. — Оливия проговорила всё тихо, но чётко, так, чтобы он точно понял, что она говорит это не на эмоциях, а в самом деле имеет в виду. — У тебя на пальце моё кольцо, — напомнил ей Эйвери, усмехнувшись. Оливия уже собиралась снять его и бросить ему в лицо, но в голове вовремя всплыли слова отца. Если она сделает это, Кристиан поженит их немедленно, а этого ей никак нельзя допустить. Ей придётся ещё немного потерпеть. Оливии потребовались все внутренние силы, чтобы взять себя в руки и успокоиться, не действовать в порыве импульса. Медленно отсчитав про себя до десяти, она подняла глаза на Эйвери, вложив во взгляд весь холод, какой у неё только имелся в запасе. — Пока что. Больше не зови меня на прогулки, пожалуйста. Она очень жалела, что не умела аппарировать, иначе бы тут же сорвалась с места и исчезла. Но вместо этого ей пришлось унизительно прошествовать мимо Рэнделла и пройти через всю длину аллеи, чувствуя на своей спине его взгляд. Это был просто ужасный день, но всё это стоило того, чтобы посмеяться над своими мыслями о возможности сойтись с Эйвери. Теперь она очень чётко поняла, что независимо от того, будет Сириус с ней или нет, Оливия всё равно совершит задуманное.***
Как ни странно, Рэнделл не стал распространяться о произошедшей ссоре. Может быть, он посчитал себя униженным и ему было стыдно об этом рассказывать, а может, он просто решил, что оно того не стоит. Зачем привлекать в это дело мистера Розье, если пустые угрозы разозлённой девушки всё равно не сбудутся. Свадьба состоится через год и точка. Так, наверное, думал Эйвери. Оливии же это было только на руку, ведь в глазах отца она снова была просто идеальным ребёнком, который во всём его слушается. Но кое-что по-прежнему омрачало настроение девушки. Близившееся начало нового (и последнего) учебного года означало, что ей придётся вернуться в Хогвартс, а там ей придётся увидеться с Сириусом… Жалкие попытки убедить саму себя, что ей на это наплевать, заставляли Оливию откладывать вылазку в Косой переулок до самого тридцать первого августа. Ей жутко не хотелось случайно столкнуться там с ним, но учебники сами себя не купят, да и новая мантия ей бы не помешала. В конечном итоге, когда дальше откладывать уже попросту было некуда, Оливия с тяжёлым вздохом явилась к отцу. Мистер Розье без вопросов выписал дочери чек на значительную сумму, чтобы она ни в чём себе не отказывала, но одну её отпускать отказался. «Время сейчас неспокойное», — объяснил он, задумчиво потирая подбородок. Оливия хмыкнула, подумав, как же комично это звучит. «Ведь неспокойное оно как раз из-за вас, дорогой папочка, и из-за вашего гадкого Лорда». Озвучивать свои мысли девушка, конечно, не стала. Лишь молча улыбнулась и спрятала чек в карман своей летней нежно-оливковой мантии из лёгкой струящейся ткани. Сопровождать её в этом опаснейшем путешествии за покупками должен был Эван, но, к сожалению, у него появилось какое-то неотложное задание от того самого Лорда. Оливия даже думать не хотела, какое именно. Так что в Косой переулок вместе с ней отправился старый домашний эльф Ксавье, как самый опытный и непреклонный, в общем, такой, которого Оливия не сможет обвести вокруг пальца и сбежать. В предыдущие годы уже были инциденты, когда она могла тихонько и незаметно ускользнуть прямо у отца из-под носа, а потом обеспокоенный родитель находил её где-нибудь, где ей быть вовсе не следовало. То она решила изучить Лютный переулок, заинтригованная мрачными слухами, овевавшими это место, то заглянула в Пьяного Кентавра — паб, куда малолетним волшебникам вход был строго запрещён. Тринадцатилетняя Оливия тогда умудрилась прошмыгнуть мимо охранника и уже собиралась изучить меню, но вбежавший внутрь взъерошенный мистер Розье помешал ей и уволок оттуда. Ну разве была она виновата в том, что всё неизвестное казалось ей таким интересным? Но всё это было давно, когда она ещё была ребёнком, чью голову забивали бесконечные фантазии. На этот раз убегать Оливия не собиралась. А компании эльфа девушка была даже рада, с Ксавье ей хотя бы не придётся добираться до переулка долгим и утомительным путём — он просто перенесёт их в нужное место в мгновение ока. В Косом переулке было многолюдно. Широкая улица пестрела мантиями всевозможных фасонов и расцветок, всюду разносился стук каблуков изящных туфелек волшебниц и классических ботинок статных волшебников. Неутихающие разговоры сливались в сплошной гомон, к ним примешивались звуки волшебных товаров, что с витрин привлекали внимание прохожих. Жизнь здесь кипела без остановки, и ничто не намекало на грядущую войну. Люди беззаботно сновали из одного магазинчика в другой, встречали друзей и знакомых, жали друг другу руки, улыбались и смеялись. Оливии нравилась атмосфера этого места. Ей всегда казалось, что в Косом переулке сосредоточено самое сердце магического Лондона, и оно билось, разгоняя волшебство по сосудам Великобритании, выталкивая его за пределы этой улочки, заражая им всё вокруг. Она никак не могла поверить, что маглы совсем не замечали этой бешеной энергии, спрятанной от них буквально за стеной. Неужели они ничего не чувствовали, когда Оливию так и переполняло через край? Первым делом Розье обналичила отцовский чек у неприветливых гоблинов в Гринготтсе, а затем отправилась во Флориш и Блоттс. Тяжёлая дверь тихонько скрипнула, впуская девушку и её маленького помощника Ксавье в большой торговый зал, с пола до потолка заставленный различными учебниками, пухлыми любовными романами, детективами, внушительными энциклопедиями, пёстрыми детскими сказочками и ещё, наверное, сотнями других литературных трудов. Внутри приятно пахло пергаментом и свежими чернилами — запах новых книг, который так нравился Оливии. Пройдясь глазами по списку, который школа рассылала всем ученикам каждое лето, Розье завертела головой в поисках продавца. Пожилой мужчина с проседью в рыжих волосах и в красивом бархатном костюме цвета корицы обнаружился у стеллажа с биографиями известных волшебников. Он расставлял новенькие глянцевые книжки по полкам, из-за больших колдографий на обложках они казались живыми — моргали, улыбались или же сурово глядели со своих мест на окружающих. Мужчина обернулся на извиняющееся покашливание Оливии, и она прочла его имя на золотистом бейдже — Якоб Блоттс. Он принял из её рук список необходимых учебников и удалился на склад. В ожидании его возвращения Оливия расхаживала меж стеллажей, рассматривая книги. Здесь был просто огромный выбор на любой вкус, но, избалованная битком забитой редчайшими экземплярами (иногда даже единственными в своём роде) домашней библиотекой, она не находила ничего особенно интересного, что ей бы захотелось купить. Уже через пять минут Якоб вернулся, за его спиной парила стопка разноцветных учебников: «Расширенный курс зельеварения», «Чары — продвинутый уровень», «Древние руны: заключительный том», «Трансфигурация — усложнённая программа», «История магии уровня ЖАБА» и так далее. От всего этого так и веяло будущими потраченными нервами и временем… Пока Оливия рассчитывалась с продавцом, Ксавье безмолвно перехватил книги прямо из воздуха и водрузил на маленькую тележку, подвязывая тесёмкой, чтобы не упали. Следующим на очереди был неприлично дорогой магазин мантий Твилфитт и Таттинг. Позолоченная вывеска сияла на августовском солнце, цепляя глаз, но покупатели не спешили заходить. Многих останавливали цены. Оливия же привыкла одеваться в подобных местах, поэтому без раздумий ступила на порог бутика. Роскошь внутреннего убранства полностью соответствовала ценовой политике заведения — лакированный паркет был усеян бликами, что отбрасывала громадная хрустальная люстра, свисающая с высоченного потолка, у стен плавно меняли позы безликие манекены в длинных одеяниях, а в воздухе застыл насыщенный аромат кофе и цветочных духов. Розье оказалась единственной клиенткой, и её сразу же окружили вниманием две милых девушки-консультантки, одетые с иголочки. Высокая блондинка, на бейдже у которой завитушками было выведено «Кира», усадила Оливию в мягкое кресло, а пухленькая русоволосая «Аннабель» предложила гостье прохладительные напитки. Сервис здесь был, как всегда, на высоте. Оливия устроилась поудобней, потягивая абрикосовый сок, пока девушки взмахами палочек демонстрировали ей новую коллекцию мантий. Она выбирала, казалось, несколько часов. Бедный Ксавье уже не знал, куда ему деться — он то и дело принимался ходить кругами по магазину, бормоча себе под нос что-то на французском. Наконец, Оливия остановилась на нескольких моделях: классическая чёрная, тёмно-шоколадная «к её прекрасным глазам», и заодно сразу выбрала парадную мантию для выпускного бала. Само платье было простым — лиф без бретелек, треугольный вырез, струящийся низ. Но её зацепила невероятно красивая переливающаяся ткань, цвет которой она даже не могла определить. Оно отливало розовым и серебристым и походило на влажный песок, облизываемый скользкими волнами океана. Настоящая магия. Платье дополнялось такой же накидкой-плащом, превращавшим его из обычной магловской вещи в мантию. Кира и Аннабель с восторгом в глазах одобрили выбор Оливии и принялись кружить вокруг неё, снимая мерки. Мантии отдали в пошив, а уже вечером их пришлют на дом по почте. Сервис. Больше всех радовался Ксавье, потому что его пытка наконец закончилась, и они вместе с хозяйкой вновь оказались на свежем воздухе. От запаха приторных цветов у бедняги-эльфа кружилась голова. Довольная покупками Розье притормозила у лавки Флореана Фортескью. Достав из кармана парочку серебряных сиклей, она обменяла их на большой рожок сливочного мороженого. Лакомство было обильно полито карамелью и посыпано миндальными лепестками. Поедая холодный десерт, девушка неторопливо прогуливалась по извилистой улице, Ксавье с тележкой семенил следом за ней. Они заглянули в канцелярские товары Скрибулуса, прикупив большой запас пергаментов, перьев и чисто пишущих чернил — таких, которые не оставляют клякс. Потом зашли в аптеку сеньора Малпеппера, где Оливия взяла себе парочку флаконов зелий от бессонницы (на всякий случай, ведь «времена сейчас неспокойные», а ходить в больничное крыло она никогда не любила). Оставалось только последнее. Убеждённость Оливии в своём будущем побеге из отцовского гнезда росла и укреплялась с каждым днём, и девушка решила, что ей просто необходима собственная почтовая сова. Шесть далёких лет назад, маленькой первокурснице Розье очень хотелось забрать с собой в Хогвартс волшебных пони, но узнав, что это невозможно, Оливия ужасно расстроилась, а потому наотрез отказалась и от крысы, и от кошки, и от совы, и, на худой конец, от жабы тоже. В последующие годы она так и не приобрела никого из этих зверьков, да и писать ей было особенно некому, для этих целей вполне хватало школьных птиц. А вот теперь ей срочно требовался личный почтальон, поэтому девушка направилась прямиком в совиный центр — самый большой магазин пернатых, которым владел мистер Илоп. Его лавка с виду казалась мрачноватой, из-за чего многие предпочитали покупать питомцев в Волшебном зоомагазине, но выбор сов там был значительно меньше, чем у Илопа, так что за почтовой птичкой лучше было отправиться именно к нему. Медную круглую ручку заело, Оливия с трудом провернула её до конца и толкнула плечом тяжёлую дверь из чёрного дерева, та поддалась напору и с протяжным скрипом отворилась, являя взору не очень большое прямоугольное двухъярусное помещение. Окна магазинчика были заклеены старыми газетами, сквозь пожелтевшую бумагу в лавку пробивался совсем слабый свет, так что здесь царили потёмки, как будто снаружи было пасмурно. В нос Оливии ударил затхлый запах птичьего помёта и пыли. Внизу всё было заставлено клетками разных размеров. Под самым потолком расположилось множество жёрдочек-насестов, каждый из которых занимала сова. Одни сидели, нахохлившись, и казались спящими, другие беспокойно били крыльями, роняя вниз пушистые пёрышки, некоторые совы вдруг срывались с места и перелетали на другую сторону. Они вертели головами, гулко ухали и горели своими большими яркими глазами. Хозяин магазина, мистер Илоп, весь всклокоченный и седой, с кустистыми бровями и круглыми очками своим видом тоже напоминал сову, причём только что проснувшуюся. Заметив, что кто-то вошёл, он лишь кратко поднял глаза, увидал Оливию и тут же вернулся обратно к прежнему занятию — разбору каких-то коробок. — Добрый день, — бесцветно прошуршал он сиплым голосом, не отрываясь от дела. Тень улыбки лишь на мгновение тронула его сухие губы, а после бесследно исчезла. — Чем могу помочь? — Здравствуйте, — ответила Оливия, вежливо улыбаясь, ничуть не смущённая неприветливым видом продавца. — Я хочу купить сову. Взгляд Илопа вдруг словно ожил, мужчина распрямил спину и, отставив коробку, доверху забитую птичьим кормом, в сторону, вышел из-за прилавка и быстрым шагом преодолел расстояние до потенциальной покупательницы. Наверное, в его магазин так редко захаживали, что он сперва решил, что Оливия просто ошиблась дверью. Теперь же Илоп весь словно светился изнутри. Он набрал в грудь побольше воздуха и воодушевлённо затараторил: — У нас есть птицы разных пород! Неясыти, ушастые совы, филины, сычи, сплюшки, совки — у каждой из них есть свои особенности, свои преимущества и недостатки. Какие-то больше подходят для квартир, какие-то — исключительно для больших домов, некоторым требуется особый уход, особый корм и даже особая температура содержания. Какую сову вам надо? — Э-э… — растерянно протянула Оливия, чувствуя себя беспросветной тупицей. Она и понятия не имела, что существует так много разновидностей сов, девушке в жизни не приходилось задаваться вопросом, какая из них понадобится именно ей. — Мне нужна почтовая… — неуверенно проговорила Розье, и продавец дружелюбно усмехнулся. — Почтовая. Хорошо. Маленькая или большая? — Он задал этот вопрос после того, как развернулся на пятках ботинок и поманил палочкой длинную стремянку. Лестница двинулась вдоль стен и остановилась слева от Оливии. Илоп уже начал карабкаться по ней. — Едете в Хогвартс? — Да, — коротко ответила Розье, неотрывно наблюдая за продавцом. Он так ловко влезал по этой жутко шатающейся стремянке, что Оливии было страшно на это смотреть, но, кажется, Илоп не опасался падения. Он добрался до самого верха, и птицы встрепенулись от внезапного вторжения в их сонное царство. Хозяин немного поозирался кругом, выискивая подходящую сову, почесал затылок в недоумении, словно нужная ему птица куда-то запропастилась. А потом он всё-таки приметил её в дальнем углу, проехал вместе с лестницей туда и, осторожно прижав к себе какой-то маленький комочек, тут же начал спускаться обратно. Оливия уже поджидала его внизу, с любопытством пытаясь разглядеть птицу. — Вот! — Илоп ступил на пол и протянул комочек к Оливии. — Мохноногий сыч, — с гордостью продекламировал продавец, и совёнок довольно ухнул. Это была совсем небольшая сова с непропорционально большой головой, из глубины которой на Оливию смотрели два круглых жёлтых глаза. Птица была очень пушистой, перья казались невероятно мягкими на вид, и у них был необычный окрас — серо-коричневые пёрышки чередовались с белоснежными, а лицевой диск обрамляли белые крапинки, будто кто-то встряхнул малярной кистью, и капельки краски брызнули прямо на эту сову. Она была просто чудесной. — Сычи неприхотливы, — объяснял мистер Илоп, держа птичку на вытянутой руке и легонько поглаживая. — Эта малышка сама будет добывать себе пропитание в лесах Хогвартса, когда вы будете выпускать её полетать. Из них выходят отличные доставщики писем и замечательные компаньоны. Они общительные и очень ласковые, видите? — Оливия улыбнулась, глядя на продавца и сову. Сыч довольно жмурил глаза и тихонечко урчал, прямо как кошка, пока Илоп чесал у него за малюсенькими ушками. — Ну что, будете брать? — Буду, — согласилась Оливия, ощутившая себя счастливой маленькой девочкой, у которой появился новый друг. Из магазина она вышла довольная и с клеткой в руках. Маленькая пичужка сидела на жёрдочке, удивлённо всё вокруг осматривая. Оливия назвала её Гердой, отчего-то ей вспомнилось это имя, услышанное ещё на первом курсе учёбы в Хогвартсе от Аделин — она привезла с собой любимые книжки из дома и постоянно читала сказки вслух, так что вся их комната вскоре знала их наизусть. Ксаьвье помог Оливии привязать клетку к тележке, и она наконец расслабилась и выдохнула. Всё. Она купила всё необходимое и теперь можно было возвращаться домой. Зря она так боялась встречи с Блэком, это было глупо. За целый день в Косом переулке Розье, конечно, выцепляла из толпы знакомые лица ребят из школы, но никого, с кем пришлось бы остановиться и вежливо поболтать, среди них не было. И уж тем более, среди них не оказалось Сириуса. Оливия не сразу заметила, что стук колёс тележки о брусчатку прекратился, и остановилась, недоуменно оборачиваясь. Причина внезапной остановки сразу же стала ей ясна — она заулыбалась, глядя на своего старого слугу, который глазами-блюдцами гипнотизировал высокое стекло витрины Сладкого Королевства. Там, за прозрачной преградой подпрыгивали и кувыркались орешки в шоколадной глазури, парили сиреневые облака пышной сахарной ваты, золотыми звёздами сияли обёртки конфет. Всё это словно заворожило бедного домовика, и он никак не мог оторваться. Оливия хорошо знала, какую слабость питает Ксавье к шоколаду. Это казалось ей очень забавным и милым, а ещё — всегда было безотказным рычагом давления на эльфа. Если девочке требовалось обойти какой-нибудь из запретов отца или подбить Ксавье на какую-нибудь авантюру, существовало только два способа уговорить его: лесть и конфеты. За лесть для него сходили не только похвалы его трудов и способностей, но и обращение как к равному. Всё-таки Ксавье был французом, а гордость — их национальная черта, и даже домовому эльфу она была не чужда. А вот за сладости он был готов и Родину продать, в этом Оливия не сомневалась. Это была настоящая тяжёлая артиллерия. Обычно волшебники не баловали своих эльфов, но Розье относилась к ним не как к прислуге, а скорее, как к помощникам, а потому не видела ничего зазорного в том, чтобы купить своему эльфу немного шоколада. — Подожди меня здесь минутку, я сейчас. Оливия оставила Ксавье стоять на улице, а сама отправилась в магазин. Эльф, кажется, и вовсе ничего не заметил, так и продолжая рассматривать летающие глазированные орешки. Колокольчик на двери приветливо звякнул, оповещая о новом посетителе. Оливия прошла внутрь и с наслаждением втянула потрясающую смесь сладких запахов. Взгляд её заскользил по забитым товарами полкам, рот наполнился слюной. Но когда она увидела яблоки в карамели, её вдруг пронзила невыносимая тоска. На их самом-самом первом свидании Сириус стащил такое яблоко, а потом, когда он поцеловал её в Трёх Мётлах, на его губах ощущался карамельный вкус… В уголках глаз девушки собрались слёзы, но она решительно запретила себе их проливать. Хватит уже страдать по этому бессовестному негодяю. Она едва не топнула ногой, так серьёзно она настроилась. Быстренько схватив бумажный пакетик и набросав туда разных сладостей, Оливия расплатилась с продавщицей и выбежала на улицу, где её ждал эльф. — Держи, Ксавье. Это тебе. — Она протянула домовику кулёк, и он сперва в недоумении, а потом в полнейшем восторге уставился на хозяйку, пару раз хлопнув ушами, как крыльями. — Да бери ты, не стесняйся. — Оливии пришлось впихнуть пакет в маленькую морщинистую ручку эльфа, поскольку сам он, кажется, застыл каменным изваянием. Ксавье недоверчиво заглянул в пакетик и тут же ахнул, подняв глаза на Оливию. Они выражали такую благодарность, такое искреннее счастье и радость, как будто его только что наградили премией «Лучший домовик года». Эльф, в общем-то, мог бы и привыкнуть к такому за столько лет, но видимо это трогало его до глубины души каждый раз, поэтому он всегда реагировал бурно, не теряя при этом достоинства. — Мерси, мерси боку, мадам Оливиа! — причитал Ксавье, низко кланяясь. Сам он едва не пританцовывал, но всё же держался в рамках приличия. — Вы невероятно добры, настоящий ангел! — О, ну конечно, у меня же просто нимб над головой светится, — прыснула Оливия, похлопав домовика по плечу. — Ладно, Ксавье, прячь свои конфеты, и давай-ка уже отправляться до… Розье так и застыла на полуслове, не договорив. Её слух уловил до боли знакомый лающий смех, после которого голос с лёгкой хрипотцой громко раздался с другого конца улицы. Сердце девушки вмиг сжалось, заставляя её задержать дыхание. Она медленно обернулась, ощущая, как напряжение вибрацией скапливается в кончиках пальцев. Вдалеке, у лавки товаров для квиддича стояла компания молодых людей, среди которых её глаза сразу же выделили одного. Высокая фигура, магловские джинсы и футболка, густые чёрные волосы. Даже с расстояния десятков метров Оливия узнала в нём Сириуса Блэка. Это был кошмар наяву. Ей было физически больно на него смотреть, но она не могла перестать, взгляд словно приковало к нему приклеивающим заклятьем. Розье совершенно неосознанно сделала несколько шагов вперёд, чтобы рассмотреть получше. Сириус был так увлечён разговором с приятелями, что вряд ли бы заметил среди многочисленных прохожих одну растерянную волшебницу, уставившуюся на него. Оливия не заметила, как оказалась в опасной близости от всей их шумной компании. Она остановилась прямо напротив магазина «Всё для квиддича», вжалась в кирпичную стену дома и с жадностью смотрела. Блэк изменился за лето. Он выглядел хорошо, даже очень, его обычно бледная кожа напиталась солнцем и приобрела приятный золотисто-коричневый оттенок, на фоне которого его смоляные волосы, подстриженные теперь чуть короче плеч, смотрелись ещё краше. В нём не было следов усталости или переживаний, весь его вид просто кричал о том, что этот юноша отлично отдохнул и теперь готов с новыми силами ворваться в учебный год. Рядом с ним стояли Джеймс и Питер, оба они тоже загорели и выглядели довольными жизнью. Мальчишки бурно спорили, постоянно тыча пальцами в стекло, за которым красовалась блестящая «Молния» последней модели. Никто из них не обращал никакого внимания на Оливию, стоявшую уже буквально в нескольких шагах от гриффиндорцев. Ей казалось, что вот сейчас они обернутся, увидят её, и по их лицам она прочтёт ненависть, презрение и отвращение. Страшнее всего было представлять всё это в серых глазах Сириуса. Резко развернувшись, Оливия сорвалась со своего места, почти бегом направляясь обратно к Сладкому Королевству. Ксавье удобно устроился на лавочке возле магазина и с упоением уплетал шоколад, шурша фольгой. Весь его рот уже был испачкан, но эльфа это ни капельки не волновало. Девушка тяжело опустилась рядом с ним, домовик молча протянул ей пакетик со сладким. Машинально она вытянула оттуда орешек и положила его в рот, всё ещё смотря туда, где стояли парни. Они, видимо, разрешили свой спор на счёт метлы и теперь направились в сторону книжной лавки. Чувство опустошения заполнило Оливию до краёв. Счастливый, довольный и невероятно красивый Сириус Блэк просто уничтожил её одним своим видом. Было ясно, что парень совершенно не переживал о ней, не вспоминал и не думал. Оливия только хотела знать — почему? Почему он так поступил, почему в один миг решил вычеркнуть девушку из своей жизни, ничего ей при этом не объяснив. Может быть, она наберётся храбрости в Хогвартсе и заставит его ответить на эти вопросы, но пока у неё оставались силы только на одно. — Верни меня домой, Ксавье. Она была рада снова оказаться в поместье, пусть и пустом — отец куда-то уехал, а Эван ещё не вернулся. Тяжесть в груди не давала Розье покоя, что бы она не делала. В голове раз за разом возникало видение смеющегося Сириуса, и ей хотелось выцарапать себе глаза, лишь бы это прекратилось. Ей было больно, но Оливия не догадывалась, что самому худшему только предстоит случиться. Этой ночью девушка так и не сомкнёт глаз, переживая самый страшный момент за всё лето, и Сириус тут будет совершенно не при чём…